Городские кладбища пока редко получают статус памятников истории. Их уничтожали, застраивали, превращали в парки. Однако кладбища играют важную роль в жизни общества: их эмоциональное воздействие несомненно — это память о прошлых поколениях, о тех, чьими руками созданы материальные и духовные богатства.
Кладбища — памятники, изображения умерших, эпитафии — напоминают о тысячах трагедий. Смерть человека, даже если она настигала его в глубокой старости, всегда воспринималась как несчастье. Этот отзвук прошлых потрясений, сожаление о прекращении жизни мыслящего и полного надежд существа, часто неожиданной или ускоренной тяжелыми обстоятельствами, — воздействует на любого, даже случайного посетителя мест скорби.
Еще свежи в памяти многочисленные случаи варварского разрушения кладбищ, превращения их в места увеселений. Совершенно справедливы слова писателя В. Распутина: «Я бы хотел поговорить еще о кладбищах. Это тоже входит в систему патриотического воспитания. Как это можно из кладбища черт те что делать?! Стадионы и танцплощадки. Вот собираются в Лисихе разбить новый парк. Один ответственный -товарищ мне сам говорил. Неужели нельзя найти другое место? Почему нужно непременно на костях своих родителей отплясывать?! Это ведь тоже влияет на систему нравственных отношений человека... Кладбище производит большое воспитательное не действие даже, а действо. Человеку туда уходить. Святое чувство к ушедшему должно присутствовать, что мы жили не зря, что мы пришли не просто повеселиться здесь, а должны оставить добрые дела. Что тебя помнить будут. От беспамятства много дурного и в отношениях наших»14.
Кладбища, даже прекратившие свое формальное существование, должны получить статус недвижимых памятников еще и потому, что редко удается уничтожить его полностью. Ликвидация оград, памятников, надмогильных холмиков не уничтожает кладбища до конца, поскольку в земле продолжают оставаться останки захороненных. Кладбище может частично сохраниться даже при застройке его территории, если оно не разрыто и не перекопано полностью на большой глубине. Поэтому рассказ об исчезнувших и существующих ныне кладбищах города имеет не только познавательное, но и чисто практическое значение: при строительных работах можно встретить остатки прежних захоронений, и в этом случае очерк о кладбищах поможет уточнить, к какому кладбищу принадлежали захоронения, и дать предположительную их датировку.
По канонам православия покойников следовало хоронить в «освященной» земле, то есть поблизости от церкви. Поэтому до 1772 г. умерших горожан хоронили, как правило, при церквах. Древнейшими иркутскими церквами были Спасская, Богоявленская, Знаменская монастырская, Крестовоздвиженская, Троицкая, Харлампьевская — все эти церкви сохранились и возникли (большинство сначала были деревянными) в конце XVII — первой половине XVIII в. Кроме того, существовали церкви, которых уже нет или их облик очень изменен. Таковы Владимирская (деревянная, основана в 1718 г., затем заменена каменной, очень пострадала от приспособления под фабрику (ул. Декабрьских Событий, 3). В 1703 г. выстроена Чудотворская церковь Прокопия и Иоанна, устюжских чудотворцев (располагалась на углу современных улиц Цэсовской Набережной и Бограда. Сейчас на этом месте четырехэтажный жилой дом). В 1706 г. завершено строительство Тихвинской церкви (ныне здесь здание треста Востсибуголь). Благовещенская церковь, существовавшая с 1758 г., располагалась на современной улице К. Маркса, рядом с пересечением ее ул. Володарского. Теперь здесь правое крыло большого жилого дома.
Ограды церквей в XVIII в. служили как бы небольшими кладбищами; иногда хоронили даже в самих церквах, под полом. Эти захоронения много раз обнаруживались при строительных и земляных работах. Так, при рытье траншеи глубиной более двух метров вблизи ограды Спасской церкви в 1902 г. были найдены древние захоронения русских в колодах, причем два скелета с кандалами. Археологическое обследование цоколя церкви в 1966 г. дало более десятка детских захоронений в колодах. При мощении Тихвинской улицы (ныне Сухэ-Батора) в 1909 г. около ограды Тихвинской церкви также были обнаружены скелеты. В ограде этой церкви иногда хоронили даже в XX в.: в 1912 г. здесь во время рытья могилы был обнаружен скелет со скованными костями рук. Из «Иркутской летописи» известно, что в 1791 г. в этой же ограде был погребен иркутский губернатор М. М. Арсеньев.
Много иркутян похоронено в ограде Знаменского монастыря — среди них мореплаватель Г. И. Шелихов, декабристы. Здесь же погребены чиновник особых поручений В. М. Муравьев, племянник генерал-губернатора Муравьева-Амурского (1849), а через два года — подполковник С. К. Клайгенс.
Немало погребений в ограде Богоявленского собора. При его реставрации в 1980 г. обнаружены две надгробные плиты из песчаника, вмурованные в наружную стену собора. Обе они посвящены женам крупнейших иркутских купцов Ворошиловых, имевших соляные варницы в Усть-Куте. Одну из плит следует считать древнейшей датированной надмогильной надписью в Иркутске: «1766 году апреля 1 дня преставися раба Божия иркутского купца Ивана <...>на Ворошилова жена его вторая Евдокия Федорова дочь Поживе 28 лет...».
Вторая плита с несохранившейся датой также относится к XVIII в. и посвящена жене купца Василия Ворошилова Ульяне Ивановне, умершей в возрасте 42 лет. Под полом церкви были похоронены архимандрит Пахомий (1776), иркутские епископы Софроний (1771), Михаил Миткевич (1789), Вениамин (Багрянский) (1814), архиепископ Михаил (Бурдуков) (1830).
Во время реставрации Троицкой церкви рядом с храмом была обнаружена большая могильная плита из песчаника. Кусок плиты отколот, и верхняя часть текста читается с трудом. Все же удается выяснить, что похоронен здесь «караванной казак» Лука Прокопьев. Дату смерти можно определить приблизительно 1830-ми годами. Караванные казаки занимались сопровождением и охраной транспортов с драгоценными металлами, которые отправлялись из Сибири в Петербург. Нижняя часть читается полностью: «Поживе от роду 29 лет. Родился октября 18 числа». Сравнивая этот текст с надгробными надписями второй половины XVIII в., можно сказать, что существовали даже особенности стиля иркутской эпитафии («поживе... лет»).
Производились захоронения и на территории Вознесенского монастыря, основанного в 1672 г. (ныне поселок Жилкино). Так, в 1800 г. под папертью «теплой церкви», то есть отапливавшейся зимой, был похоронен архимандрит монастыря Вонифатий Березин.
Однако город рос довольно быстро, и в церковных оградах не хватало места, чтобы-вместить всех умерших. Поэтому при церквах постепенно начинают хоронить главным образом лиц, связанных с данной церковью: священников, купцов, жертвовавших крупные суммы для строительства, ремонта или приобретения утвари для церквей, представителей городской администрации. Не позднее XVIII в. возникают первые иркутские нецерковные кладбища, которые назывались общими.
Кладбища в России имели строго конфессиональный характер: на каждом из них хоронили людей определенного вероисповедания. По закону городские кладбища должны были отстоять не менее чем в 100 саженях (213 м) от ближайших жилых построек. На деле эта норма соблюдалась не всегда. Наиболее благоприятными местами в санитарном отношении для кладбищ считались возвышенные участки местности с песчаной почвой или хрящом. Глубина могил по русским законам XIX в. составляла 1,7—1,8 м, а расстояние между могилами — до 1,2 м. Детские могилы разрешалось располагать теснее и копать до меньшей глубины.
По отношению к кладбищам существовал ряд законов, которые и ныне представляются вполне оправданными. Опустевшие кладбища не могли использоваться под пашни, на них запрещалось возводить постройки, без особого разрешения переносить с закрытого кладбища гробы и тела умерших. Общие кладбища не могли состоять в частной собственности; местные жители не имели права хозяйственного использования территории опустевшего кладбища. Духовное начальство также могло использовать кладбища только по их прямому назначению. К сожалению, эти разумные и гуманные правила многократно нарушались и в XX в., г. том числе и на территории г. Иркутска.
По-видимому, древнейшее из общих кладбищ Иркутска располагалось в районе Преображенской церкви. В «Летописи» этой церкви, заложенной в 1795 г., говорится: «По преданию, основанному на оставшихся памятниках, известно, что в первое время существования города Иркутска, близ места, где теперь находится храм Преображения, было общее кладбище, следы которого и теперь видны с северо-восточной стороны храма»15. Таким образом, в 1875 г. еще сохранились некоторые надмогильные памятники этого кладбища.
Сейчас на территории бывшего кладбища находится реставрируемый деревянный дом, Межшкольный учебно-производственный комбинат Куйбышевского района и скверик. На плане 1829 г. это место оставалось незастроенным, на позднейших планах здесь показана площадь, прямо названная на плане 1903 г. Преображенской. Возникло это кладбище, вероятно, в конце XVII — начале XVIII вв.
При Анне Иоанновне, правившей с 1730 по 1740 г., в городе существовало и немецкое (лютеранское) кладбище. Как явствует из «Иркутской летописи», в мае 1752 г. вице-губернатор Лоренц Ланг «занемог ногами, стал пухнуть». Поэтому уже с б октября он перестал из-за болезни управлять провинцией, но в декабре еще мог подписывать наиболее важные документы. Умер он 26 декабря 1752 г, в возрасте 68 лет, и «летопись» впервые приводит описание похорон в Иркутске: «...означенного же вице-губернатора тело, из вице-губернаторских покоев вынесши, положили на роспуски и повезли за палисад хоронить в провожении имевшихся тогда в Иркутске офицеров, и солдат, и служилых строем, а канцеляристы и подканцеляристы шли при гробе со свечами, за служивыми же ехали сестры того Ланга, также из граждан мужеского и женского полу и по привозе и по отпетии по своему закону, погребли близ бывшей часовни»16. Это немецкое кладбище размещалось там, где сейчас находится небольшой скверик, в точке пересечения осевых линий улиц Ленина и Красного Восстания. Палисад же (внешняя крепостная стена) Иркутска располагался тогда по линии улицы К. Маркса.
Здесь же нашел свое последнее пристанище первый иркутский губернатор Карл Львович фон Фрауендорф, служивший губернатором недолго — около двух лет. Генерал-майор Фрауендорф, приехав в Иркутск из Омска, где он служил раньше, сразу же обратил внимание на плохое состояние города и его хозяйства. Иркутский летописец говорит: «Он крепкою рукою принялся за устройство города, что жителям поначалу было в тягость, а после сами признали все это за полезное». Скончался первый иркутский губернатор 2 января 1767 г., а 16 января был похоронен на немецком кладбище. Здесь же похоронен видный врач А. Реслейн.
На плане Иркутска 60—70-х гг. XVIII в. немецкое кладбище изображено в виде квадрата со стороною примерно в 40—50 м. Западная сторона его стены идет почти параллельно стене Крестовской церкви и отстоит от нее на 30 м.
В центре кладбища видно какое-то строение; очевидно, это и есть располагавшаяся на нем часовня, Немецкое кладбище зафиксировано и на планах города 1829, 1868 гг.
Имеются фотографии начала XX в., на которых видна каменная стена, окружавшая кладбище. В 1908 г. в ограде находилось семь могил, из которых три имели кирпичные надстройки. Все могилы головами были обращены на запад. На самой старой могильной плите говорилось, что под ней похоронен в 1736 г. бригадир фон Линеман. Лучше других сохранилась надпись на могиле Фрауендорфа; «1767 году jенваря 2 пополуночи 12 часу преставился Господин Генерал майор Иркутской Губернатор Карл Лебано[онъ] Фрауендорфъ. Урождение Брандебуской нации с тамошнего шляхетства Реформаторского Закона. Которо[й] находился на Российской службе с 731 году с 15 дня...» Дальше текст прочесть было невозможно. Часовни в это время уже не было.
В 1910 г. иркутский губернатор предложил городской управе разобрать ограду немецкого кладбища, что и было сделано. В результате город лишился интересного мемориального места, на котором еще сохранялись надмогильные памятники 30—50-х гг. XVIII в.
Немецкое кладбище, располагавшееся в самом начале возвышенности, которая называлась Петрушиной, а также Иерусалимской горой, было первым звеном в образовавшейся в XVIII в. цепи кладбищ, разместившихся на этой возвышенности. В Иркутской летописи прямо сказано, что в октябре 1772 г. «...вследствие указа, запрещено погребать умерших при церквах, а отведено место для кладбища, далее Крестовоздвиженской церкви, на Иерусалимской горе».
Н. С. Романов, использовавший, видимо, какие-то дополнительные источники, считает, что на этой горе стали хоронить с середины XVIII в.17 Думается все же, что датировка Иркутской летописи точнее: на плане Иркутска конца 60-х — начала 70-х гг. этого кладбища еще нет. Оно отмечено на плане 1792 г. в виде сложной фигуры, напоминающей трапецию. Широкое основание этой фигуры охватывает часть того пространства, которое затем вошло в состав Иерусалимского кладбища, от него идет сужающаяся полоса к Крестовоздвиженской церкви. Первоначально вся эта возвышенная часть горы была, очевидно, одним обширным кладбищем.
На плане 1792 г. участок отмечен надписью: «Нынешнее кладбище, относимое далее от города». На плане 1829 г. границы этого всего участка заштрихованы, хотя в экспликации название кладбища употребляется только по отношению к Иерусалимскому.
Таким образом, в течение нескольких десятилетий вся гора от Крестовоздвиженской церкви до нынешней улицы Борцов революции фактически представляла собой одно обширное кладбище. Очевидно, кладбище от Крестовоздвиженской церкви «относили» в 1792 г. на восток. В 1884 г. на территории между Иерусалимским кладбищем и Крестовоздвиженской церковью было много могильных плит, оставшихся здесь от прежнего обширного кладбища.
На плане Иркутска 1868 г. территория огромного кладбища уменьшилась и разделена на две части: меньшая из них охватывает всю территорию современного квартала в границах улиц Седова, Коммунаров, Лапина, Тимирязева. Это кладбище называлось Крестовоздвиженским. На плане 1868 г. впервые между этим кладбищем и Иерусалимским показаны постройки, но они занимают лишь часть пространства. Очевидно, жители не спешили возводить дома на месте старых захоронений.
В 1795 г. почти в центре кдадбшца (примерно на месте нынешней танцплощадки ЦПКиО) построена каменная церковь во имя Иерусалимской Божией Матери, разобранная во второй половине XIX в. Она и дала имя новому кладбищу. В 1835 г. стала действовать вторая каменная церковь на кладбище, гораздо большая по размерам, величественно возвышавшаяся над городом. Называлась она Входо-Иерусалимской и сохранилась доныне.
Из плана 1829 г. видно, что основная его площадь (примерно три четверти), направленная в сторону города, занята была греко-российским кладбищем. На современную улицу Советскую выходило квадратное в плане католическое кладбище со сторонами примерно в 100 м (на этом участке находится могила декабриста И. Поджио). С запада к нему примыкают небольшие участки лютеранского и еврейского «старого» кладбищ. План 1868 г. показывает, что Иерусалимское кладбище выросло более, чем вдвое, расширившись на восток до современной улицы Байкальской. Кроме православного здесь появилось и Новое еврейское кладбище.
Иерусалимское кладбище действовало более ста лет. Сколько же иркутян легли в его землю? Население Иркутска с 1791 по 1897 г. выросло с 9,5 до 51,5 тысячи. Известно, что по данным за 1848—1857 гг. в городе умирало в среднем 1037 человек ежегодно. Население Иркутска в 1858 г. насчитывало 18,8 тысячи человек18. В XIX в. в городе существовали и другие общие кладбища, но основная масса умерших оказывалась на Иерусалимском, которое называли также городским. Ориентировочные подсчеты показывают, что здесь захоронено от 70 до 90 тысяч человек. Площадь кладбища — до 20 га.
Н. С. Романов, обследовавший кладбище в 1912 г., сообщает, что там похоронены династии известных купцов XVIII—XIX вв.: Забелинских, Зубовых, Шигаевых, Векшиных, Тюрюминых, Свешниковых, Чупаловых, Ланиных, Сизовых, Саватеевых, Нефедьевых, Балакшиных, Оболкиных, Харинских, Аксеновых, Верхотиных, Гуриных, Акуловых, Герасимовых, Пестеревых, Болдановых, Логиновых, Сумкиных, Несытовых, Самариных, Белоголовых, Малковых, Курносовых, Басниных, Сказываемых, Емельяновых, Масловых и др. Н. С. Романов скопировал много надписей на могилах. Так, только на фамильном кладбище богатейших купцов Трапезниковых было 27 надписей на могилах. Приведем два древнейших текста, списанных замечательным краеведом: «1777 года марта 6 дня преставился раб Божий иркутский цеховой Иван Ларов, поживе 43 года»; «1779 г. декабря 7 дня пополудни в 4 часа скончался раб Божий иркутский купец Иван Дехтев, поживе 65 лет, тезоименитство его ноября 23 дня».
Здесь похоронено много замечательных лиц. Среди них — А. Ф. Красавин, генерал-майор, комендант г. Иркутска с 1836 г., умерший 9 апреля 1843 г. Он получил много наград за участие в войнах 1805—1821 гг. В Бородинском сражении Красавин командовал Минским пехотным полком и, «находясь под сильным пушечным огнем, действовал отлично и подавал подкомандующим своим пример личной храбростью». На Бородинском поле он был ранен — тяжело контужен ядром. Его действия во время боя отмечены наградой — шпагой за храбрость.
Здесь же похоронен А. И. Лосев — замечательный архитектор, геодезист, географ, умерший 4 декабря 1829 г. В Иерусалимской же церкви отпет М. С. Неклюдов, погибший в апреле 1859 г. в результате знаменитой «иркутской дуэли», вызвавшей сильные волнения в городе. На кладбище почили замечательные иконописцы и ювелиры Харинские, составитель «Иркутской летописи» П. И. Пежемский, известный врач И. И. Кашин, умерший б апреля 1872 г.
Похоронено немало и политических ссыльных, в том числе И. А. Худяков, революционер-шестидесятник и фольклорист, один из вождей русского революционного движения 1861—1862 гг. Н. А. Серно-Соловьевич, много польских повстанцев.
В 1858 г. общественный комитет по устройству кладбищ в Иркутске, учитывая, что многие памятники и могильные оградки сломаны, что по кладбищу свободно бродит скот, принял решение собрать деньги для того, чтобы обнести все кладбище прочной оградой и нанять сторожа.
Иерусалимское кладбище, оказавшееся почти в центре города, официально закрыто в 1860-х гг. Фактически же отдельные захоронения производились и в начале XX в.
В 1920 г. на той части кладбища, которая обращена к городу, захоронены красногвардейцы, павшие в боях за освобождение города от колчаковцев. Коммунистическую площадку в 20— 30-х гг. отвели для захоронений видных партизан, советских и партийных руководителей. В связи с этим выходящая на площадку ул. Большая Иерусалимская получила название ул. Коммунаров.
В 1957 г. Иерусалимское кладбище было фактически разгромлено: увозились надгробные камни и оградки, срезались могильные холмики. Правители города совершили кощунственное злодеяние, уничтожившее почти полностью замечательный городской некрополь. На месте кладбища открыли Центральный парк культуры и отдыха. Сохранилось лишь несколько могил — среди которых могила декабриста И. Поджио. Недалеко от находящейся в аварийном состоянии Иерусалимской церкви стоит памятник прогрессивному публицисту М. В. Загоскину. Не осталось следа от памятников двух других похороненных рядом с ним выдающихся иркутян — историка В. И. Вагина, умершего в 1900 г., и замечательного краеведа А. М. Станиловского, убитого в 1905 г. черносотенцем.
Несколько недействующих ныне кладбищ находились на окраинах города. Два из них располагались за Ушаковкой на горе, которая называлась Глубеничной, а также Знаменской и Кладбищенской. Вплоть до 1860-х гг. никакого строительства на этой горе не производилось. Начинающееся от Щаповской улицы Знаменское кладбище доходило до нынешней улицы Войкова и занимало большую площадь. Его длина составляла 370 м; а максимальная ширина — почти 150. Судя по величине территории, здесь было совершено до 8—10 тысяч захоронений. Возникло кладбище скорее всего еще в XVIII в.: оно отсечено на планах города 1868, 1903, 1940 гт. Здесь хорошо сохранился лишь памятник историку А. П. Щапову (ум. 1876). При осмотре кладбища в 1989 г. обнаружены две надмогильные плиты с частично сохранившимися надписями. Метрах в 15 ниже могилы Щапова на камне из песчаника удалось разобрать только дату (скорее всего смерти)—29 марта 1891 г.
На противоположном конце бывшего кладбища, недалеко от улицы Войкова, находится камень, на котором читаются лишь фрагменты текста: «Померла 1835 года марта 9»; «Дети... матери вашей...»19 В настоящее время больше половины кладбища застроено, почти вся остальная территория находится в неухоженном состоянии.
Примерно 160 м отделяли это кладбище от Тюремного, или Острожного кладбища, располагавшегося далее к востоку на западном склоне той же горы. Это кладбище хорошо видно на тех же трех планах. Оно было вытянуто вдоль обрыва примерно на 400 м, а ширина его доходила до 70. Располагалось оно в том районе, где улица Госпитальная и переулок Стукова, пересекая улицу Нестеровскую, доходит до обрыва. Тюрьма за Ушаковкой (существующая и поныне) строилась в 1801 г., следовательно, кладбище возникло примерно в то же время. Если исходить из кладбищенских норм XIX в., то здесь захоронено до 7 тысяч человек. В «Иркутской летописи» упоминается, что в 1864 г. здесь казнены Кузьмин и Соколов, совершившие убийство, и похоронены в заранее приготовленных могилах. На этом же кладбище похоронен политический ссыльный Фаленг Раскин, умерший 8 мая 1908 г. в тюремной больнице. Он происходил из мещан посада Ветки Гомельского уезда Могилевской губернии. На могилу положили каменную плиту с его именем.
При осмотре этой территории никаких следов бывшего кладбища обнаружить не удалось: оно почти все занято двухэтажными деревянными домами и хозяйственными постройками. По словам местных жителей, застраивать его начали в 1940-х гг.
Использование этих двух кладбищ, вероятно, прекратилось во втором десятилетии нашего века.
В конце XVIII в. возникло четвертое из располагавшихся на правом берегу Ушаковки кладбищ— Ремесленно-Слободское, В 1893 г. на этом небольшом кладбище были выстроены часовня, сторожка, а само оно обнесено оградой. Годом раньше рядом с кладбищем возвели существующую поныне Богородице-Казанскую церковь.
В послеоктябрьские годы кладбище было разорено, и на этом месте стоит теперь четырехэтажное здание средней школы20.
Крупнейшим из действующих городских кладбищ первой половины XX в. было Амурское (Лисихинское). Оно возникло в 1900 г. после закрытия Иерусалимского и действовало до 1960-х гг. Кладбище начиналось от Амурского тракта (дороги на Байкал) и поднималось вверх в гору. По площади оно примерно в полтора раза больше Иерусалимского. Книги регистрации захоронений дают возможность определить, сколько иркутян похоронено здесь. В 1938 г. совершено около 2900 погребений, в 1948 г. — около 1300. В целом же похоронено не менее 100 тысяч человек.
Здесь же находится перезахоронение красногвардейцев, погибших в городе в декабрьских боях 1917 г. Поблизости от главного входа — Мемориал воинам, умершим от ран в госпиталях Иркутска. Недалеко от него — могилы декабристов А. П. Юшневского и А. 3. Муравьева, перенесенные с затопленного кладбища в М. Разводной, захоронения ряда видных писателей и художников города. Рядом — надгробия руководителям области и города: секретарям обкома КПСС М. Ф. Журавлеву (ум. 1973), С. А. Меркурьеву (ум. 1977), председателю облисполкома С. А. Бурдакову (ум. 1954), председателю горисполкома А. В. Рудакову (ум. 1969) и др.
Значительная часть памятников была выполнена из дерева, поэтому многие из них разрушились, и на территории встречаются места, где остались лишь небольшие надмогильные холмики, без каких-либо обозначений. Территория, занятая кладбищем,— около 36 га.
Среди надгробных памятников есть немало интересных. Недалеко от главного входа стоит оригинально оформленный памятник М. Н. Покровской (1898—1951). Вблизи этой могилы — нестандартно выполненный текст доски А. М. Севастьяновой (1925—1954). Около главной аллеи, идущей снизу вверх и рассекающей кладбище на две почти равные части, высокий, видный издалека и богато оформленный памятник из черного полированного гранита А. М. Землянской (1882—1939).
Северо-восточный угол кладбища, в верхней его части, занят Новым еврейским кладбищем, огороженным каменной стеной. Главные ворота увенчаны шестиконечной звездой в центре и двумя вазонами по сторонам. На воротах надпись: «Покоющиеся в могиле восстанут для жизни вечной».
Кладбище прекрасно сохранилось. Почти все памятники — каменные, многие из них относятся к началу XX в. Вход на главную аллею открывают два высоких (до 5 м) однотипных каменных обелиска. Из надписи на левом из них узнаем, что он воздвигнут в память открытия кладбища в 1900 г. на средства Л. И. Герзони. Текст второго монумента гласит, что кладбищенская ограда сооружена в 1907 г. на средства И. М. Файнберга, в честь его сына Павла, «умершего от ран 9 окт(ября) 1906 г.» Недалеко — полупустой участок, обнесенный железной оградой. На ней табличка: «Участок Файнберга». В оградке — обелиск на могиле его сына П. И. Файнберга.
Своими причудливыми формами и зеленым цветом выделяется «двойной» памятник И. Г. Виннеру и Я. Г. Виннеру, умершим 25 октября 1907 г. Это — жертвы черносотенцев: «Особенно тяжелое впечатление произвело избиение братьев Я. Г. и И. Г. Виннеров — гимназиста, убитого на месте, и студента, умершего от ран. Оба они возвращались с митинга в железнодорожном управлении. Иркутск устроил им торжественные похороны»21. На памятнике надпись: «Сыновьям от родителей».
Кладбище густо заставлено высокими каменными обелисками разнообразных форм. На нем в 1949 г. было до 2700 могил. Здесь похоронены видные представители иркутской интеллигенции, в том числе профессор 3. Г. Франк-Каменецкий (1872—1951).
По другую сторону Амурского тракта (ныне улица Байкальская) примерно в одно время с Амурским было основано татарское (мусульманское) кладбище. Оно совсем небольшое и расположено за школой № 39 вблизи кирпичного завода. По сведениям 1938 г. там за год было совершено до 100 погребений. В целом же общее число погребенных здесь едва ли может превысить 2—3 тысячи. Последнее захоронение здесь совершено в 1961 г. По сведениям Г. Н. Мухутдинова, председателя Общества мусульман в Иркутске, уже в 1916 г. на этом кладбище было около тысячи могил. В числе лиц, скончавшихся в советское время, есть несколько генералов.
В настоящее время на кладбище сохранилось до 300 надмогильных плит. Почти все они отличаются небольшими размерами. Обычная высота этих вертикальных надгробий (изготовленных в большинстве случаев из песчаника) от 0,5 до 1 м. Большинство плит с полукруглым или трапециевидным завершением. Нередки изображения мусульманских символов на верхней части плит — полумесяца, иногда вместе с башней минарета. Все надписи на плитах — на татарском языке. В редких случаях они дублируются на русском. Так, в юго-западдой части кладбища на двух плитах написано: «Исхак Фейзулин. Скончался 24 ноября 1929 г.»; «Гатаулин Казбей Зинатович. 1905—1952». Оказавшееся ныне в довольно густонаселенной части города кладбище не обнесено оградой, что ставит под угрозу его дальнейшее существование.
В левобережной части Иркутска также есть старые кладбища. Древнейшее из выявленных (назовем его Глазковским) показано на планах города 1903 и 1940 гг. в виде неправильного четырехугольника со сторонами в 280, 260, 200 и 100 м. Здесь могло быть захоронено ориентировочно до 10 тысяч человек. Ныне эта территория представляет собой парк между улицами Клары Цеткин, Грибоедова, Звездинской и 4-й Железнодорожной. Кладбище существовало в XIX в., а возникло, вероятно, раньше.
В Студгородке, недалеко от трамвайного кольца, находится Свердловское кладбище. Оно занимает западный склон возвышенности, обращенный в сторону железной дороги. Кладбище начало действовать в конце XIX в., а закрыто в 1960-х гг. В 1938 г. здесь было похоронено свыше 600 человек, в 1948 г.— более 400. Общее число погребений можно оценить в 20—30 тысяч. На кладбище — могилы ряда видных деятелей культуры, например, писателей И. И. Молчанова-Сибирского, П. Г. Маляревского, историка М. А. Гудошникова, шахматиста В. А. Гайдука и др.
В Ленинском районе кроме бывшей территории Вознесенского монастыря старое кладбище, возникшее в конце XVIII в., находилось на пересечении улиц Шпачека и Авиаторов. Небольшое кладбище, действовавшее в советский период до 1950-х гг., располагается в начало улицы Р. Люксембург, при въезде на нее по Московскому тракту со стороны Иркутска. На месте старого кладбища находится и сад Томпсона22.
Из действующих ныне кладбищ старейшее — Маратовское. Возникло оно в начале века. В 1901 г. для захоронения жителей предместий Знаменского и Ремесленно-Слободского было отведено за городом, в 100 саженях от Селитбенной черты по продолжению Хорошевской улицы (ныне — улицы Радищева), 27,6 тысяч кв. саженей (12 га). Из них 2,6 га были выделены под военное кладбище. Размещение здесь военного кладбища, вероятно, было связано с тем, что в Знаменском предместье действовал военный госпиталь. Уже в сентябре 1912 г. штаб Иркутского военного округа, сообщая, что кладбище уже наполовину заполнено могилами, просил Городскую Управу прирезать к нему еще десятину земли. 2 июля 1913 г. эта земля была отведена для военного кладбища23.
В дальнейшем Маратовское кладбище расширялось. В 1979 г. его территория достигла 66,7 га.
На кладбище много памятников выдающимся людям города. Здесь установлены надгробия драматургу А. В. Вампилову, артистам Г. А. Храмовой, И. И. Харченко, В. Б. Марецкому, генералу И. С. Бескину, геологам М. М. Одинцову, С. П. Коноплеву, А. В. Бутенко. Общее число захоронений составляет не менее 150 тысяч.
По общему облику памятников Маратовское кладбище отличается от Амурского. Отличается уже потому, что Маратовское активно использовалось в 60—70-х гг., когда Амурское было закрыто. Здесь встречаются памятники из мраморной крошки, много керамических портретов умерших. Если на Лисихинском кладбище большинство памятников имеет четкие символы, связанные с отношением к религии (звезда или крест), то на Маратовском многие памятники последних десятилетий лишены таких обозначений. Однако немало крестов и среди надгробий самых последних лет.
Так же, как и на Амурском, здесь нередки своеобразные могильные группы. Среди них — могилы родственников (чаще всего — от двух до четырех). Есть участки, образовавшиеся по «производственному» признаку: довольно крупные (по нескольку десятков могил) кладбища летчиков, многие захоронения — результат аварий. Встречаются небольшие группы могил деятелей искусства и литературы, иногда — геологов. Некоторые группы связаны с религиозной общностью — так, недалеко от главного входа на Маратовское кладбище четыре могилы, расположенные рядом и имеющие совершенно одинаковые большие деревянные кресты.
Среди памятников, имеющих и художественное значение,— надгробие драматургу А. В. Вампилову, на котором хорошо просматривается автограф писателя; памятник и оградка стюардессы Т. И. Жаркой, выполненное из белого мрамора. На вертикальной надгробной плите главного геолога Восточно-Сибирского геологического управления А. С. Повышева (ум. 1976) тщательно прорисованы символы его трудовой жизни: Байкал и нефтяная вышка. На стеле из черного мрамора, установленной на могиле Л. Г. Бурнашевой (ум. 1972), лаконичная, но выразительная надпись: «И в памяти, и в сердце».
В конце Маратовского кладбища находится японское кладбище. Оно возникло в связи с пребыванием здесь военнопленных в 1945—1947 гг. Военнопленные использовались на строительных работах (при сооружении первой очереди стадиона «Труд», жилых домов № 7 и 9 по улице Ленина и др.).
У входа на кладбище — обелиск белого цвета, обнесенный металлической оградкой. Рядом с ним стоит деревянный четырехгранный столб желтого цвета. На трех его гранях — надписи иероглифами. На кладбище, которое занимает площадь около гектара, ровные ряды могил японских воинов. Все они имеют одинаковые надмогильные прямоугольные бордюры, сделанные из бетона и выкрашенные в белый цвет. В середине каждого — желтый песок. На одной стороне прямоугольника синей краской написан номер могилы, на противоположной — небольшая никелированная табличка с именем умершего на японском и русском языках. Приведем имена, ^казанные на могилах с номерами 1—4, расположенных вдали от входа, в противоположном углу кладбища: Иосио Иосида, Сунао Накано, Дзиро Фукусима, Сиёдзи Ямасита.
Всего на кладбище 406 могил военнопленных, умерших в госпиталях Иркутска. Кладбище содержится в хорошем состоянии, его нередко посещают туристы и делегации из Японии.
Продолжает действовать Ново-Ленинское кладбище, открытое в 1930-х гг. Здесь также сложился целый «город мертвых», занимающий около 85 га. В его границах сохраняется прах более 100 тысяч иркутян. Небольшую часть кладбища составляют участки, где хоронят только единоверцев — татарское и еврейское кладбища.
Маратовское и Ново-Ленинское кладбища исчерпали возможности своего роста и в ближайшие годы их придется закрыть. Поэтому в 1989 г. начало действовать новое, Александровское кладбище, возникшее на 3-м километре Александровского тракта.
В том же 1989 г. было открыто еще одно, мемориальное, кладбище. Оно расположено за пределами городской черты, у поселка Пивовариха. В 1937—1938 гг. на этом месте работниками НКВД тайно хоронились жертвы незаконных репрессий. Часть заключенных была расстреляна именно здесь.
После долгих поисков активистам общества «Мемориал», работникам КГБ и областной прокуратуры удалось обнаружить место захоронения лиц, находившихся в сталинских застенках.
В результате раскопок был обнаружен ров глубиной до полутора метров и площадью до 30 кв. м. Параллельно этому рву располагалось еще не менее двух рвов — их решили не вскрывать. Среди найденных предметов — остатки зимней и летней одежды и обуви. На лежавшей во рву резиновой галоше отчетливо просматривался заводской штамп: «1937 г.» На окружающей территории, поросшей ныне молодым лесом, вероятно, были зарыты тела тысяч незаконно репрессированных.
Торжественно-траурная церемония открытия кладбища состоялась 11 ноября 1989 г. На ней присутствовали несколько тысяч жителей города и области. Выступали лица, пострадавшие от сталинских репрессий, руководители области, общества «Мемориал». Представители церкви во главе с архиепископом Иркутским и Читинским Хризостомом совершили обряд отпевания. После этого гробы с останками 304 жертв произвола были преданы земле. Сопредседатель областного общества «Мемориал» А. Л. Александров зачитал на митинге телеграмму от руководителей Всесоюзного общества «Мемориал», народных депутатов СССР академика А. Д. Сахарова и профессора Ю. А. Афанасьева, приветствовавших открытие , мемориального кладбища в Иркутске как одно из зримых проявлений «восстановления исторической правды», которое «необходимо» для преодоления тоталитаризма, для демократизации нашего общества».
На кладбище установлен Мемориальный знак из гранита. Автор его проекта — художник В. Г. Смагин. Мемориальное кладбище расположено за южной окраиной города, рядом с территорией аэропорта. В нескольких километрах от Иркутска, на Байкальском тракте, установлен в месте ответвления дороги к этому кладбищу указатель.
Источник: Дулов А.В. Некрополи Иркутска. В кн: Памятники истории и культуры Иркутска. 1993.
14 Вост.-Сиб. правда. 1987. 15 марта.
15 «Иркутские епархиальные ведомости». 1875. С. 320.
16 Иркутская летопись (Летописи П. И. Пежемсксго и В. А. Кротова). Иркутск. 1911. С. 395.
17 Мокеев Н. Иркутское Иерусалимское кладбище//Сибирский архив. 1912. С. 928.
18 Иркутская летопись 1857—1880 гг. Иркутск, 1914. С. 44, 42.
19 Последнюю фразу можно реконструировать так: «Дети, молитесь за упокой души матери вашей».
20 Выражаю признательность научному сотруднику центра сохранения наследия Е. А. Гудаевой за сообщение сведений об этом кладбище.
21 Попов И. И. Забытые иркутские страницы. Записки редактора. Иркутск, 1989. С. 275. Еерсятно, от черносотенцев же погиб и П. Файнберг.
22 Сведения о кладбищах Ленинского района представлены ответственным секретарем Ленинского районного отделения ЕООПИК Г. А. Бухаровой.
23 Вестник Иркутского городского общественного управления. 1913. № 3. С. 44
Читайте в Иркипедии:
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
