География Иркутской области: участие местных жителей в географическом изучении области

Советскими археологами со всей убедительностью доказана мысль о непрерывности развития местных народов и их культуры, прослежена ее преемственность и генетическая связь позднейшего населения с древнейшими народами. Исследуя наскальные рисунки на берегах р. Лены (Шишкинские писаницы), Ангары (писаницы Каменных островов), известный советский археолог А. П. Окладников пришел к выводу, что древние племена и на­роды Прибайкалья имели высокую для своего времени культуру, тесные связи между собой, с народами других территорий, в частности с Якутией, Приморьем. Прослежены также связи пле­мен и народов Восточной Сибири с Кореей, с Центральной и Средней Азией.

По территории Иркутской области, по утверждению Н. И. Витковского и А. П. Окладникова, проходил путь передвижения на­селения из Европы на Восток, часть которого оставалась на по­нравившихся им  участках и осваивала природные богатства.

Не вдаваясь в подробности заселения области и формирования населения, в прошлом, укажем, что до прихода русских на территории области жили разные народности. В степных и лесостепных просторах юга жили буряты, которые вели кочевой образ жизни и занимались скотоводством. По-видимому, первые встречи русских с бурятами состоялись в 1628—1629 гг. на Ангаре, в устье Оки и на Чуне (Уде) в районе Нижнеудинска (Мельхеев, 1969). Эвенки, в прошлом называвшиеся тунгусами, заселяли северные таежные районы, главным образом, долины рек Лены, Ангары, Витима, Нижней Тунгуски. Занимались они охотой на пушного зверя, рыболовством, разводили оленей. В горной части Восточного Саяна жили тофы (карагасы), главным занятием и средством существования которых была охота. Местные народы того времени хорошо знали окружающую их природу, прекрасно ориентировались на местности. Они отлично определяли хозяйственную ценность угодий. По названиям многих географических объек­тов сейчас можно судить о расселении бурят, эвенков и тофов.

При появлении на территории области землепроходцев, участников сибирских научных экспедиций, отдельных исследователей, натуралистов местные жители в подавляющем большинстве случаев оказывали им неоценимую помощь. Сбор сведений о новых землях/географических объектах исследователями обычно начинался с подробного опроса местных жителей. В походы, как правило, приглашались в качестве проводников знатоки местности, отдельных объектов. Полученные сведения дополнялись и уточнялись собственными наблюдениями исследователей. Представители местного населения принимали непосредственное участие и в полевых работах.

Следует отметить, что проводники и «вожи» содействовали установлению контактов землепроходцев с местным населением, сокращали расстояния, экономили силы, делили с русскими землепроходцами все трудности и невзгоды, которые приходилось в суровой сибирской природе им переносить, а некоторые из них даже порывали связь со своими сородичами, чтобы принять участие в работе землепроходцев.

Отряды землепроходцев XVII в., состоявшие из казаков, сбор­щиков, служилых, промышленных людей, прокладывая путь в не­ведомую Восточную Сибирь, в частности в Иркутскую губернию, шли по бурным порожистым рекам, болотам, лесным трущобам. Их успеху содействовали физическая выносливость, настойчивость, мужество и отвага; помогали местные жители: эвенки, буряты. Например, Пантелей Пенда, по праву считающийся первопроходцем Восточной Сибири, при своем, продвижении на во­сток руководствовался рассказами местных эвенков. Именно из их сообщений он составил правильное представление о верхней части Нижней Тунгуски и о самом коротком пути с Нижней Тунгуски на Лену. Открытие П. Пендой Чечуйского волока, по которому прошел его отряд с Нижней Тунгуски на Лену и проходили последующие экспедиции, является заслугой местных жителей — эвенков. Этот путь широко используется и в настоящее время для перевозки грузов с Лены в Катангский район.

Местные жители указали и на второй путь на Лену — по р. Чоне, притоку Вилюя, отряду мангазейских служилых людей во главе с Мартыном Васильевым, который прошел его в 1628 г.

В литературе известно имя ненца Игнатия Занептеки — про­водника отрядов Супоньки Васильева и Григория Семенова. Эвенк Томканея был «вожем» у Василия Даниловича Пояркова, совершившего замечательное путешествие из Якутска через Ста­новое нагорье на Зею, Амур и Охотское море, а затем через хре­бет Джугджур вернувшегося в Якутск. От гиляков, проживающих в Приамурье, участники экспедиции Пояркова получили достовер­ные сведения о местонахождении о. Сахалин.

Первооткрыватель оз. Байкал Курбат Иванов также восполь­зовался рассказом эвенка Можеула об истоках Лены, Ангары, об оз. Байкал. Собственные впечатления, полученные им во время похода вверх по Лене и выхода на оз. Байкал, позволили уви­деть, уточнить многое и, самое главное, составить чертеж и опи­сание к нему, что дает основание считать Курбата Иванова пер­вым картографом Лены, Байкала и других районов.

Русские землепроходцы, посетившие Восточную Сибирь, внимательно расспрашивали местных жителей и, пользуясь услуга­ми проводников, толмачей и «вожей», а также обследуя отдель­ные объекты и проверяя на месте полученные сведения, состав­ляли первые географические описания новых территорий и объ­ектов. Эти описания или «скаски» были первыми результатами познания неизвестных просторов. В составлении такого рода опи­саний так или иначе есть заслуга местных жителей, фамилии ко­торых порою остаются неизвестными.

В период работы отрядов Второй Камчатской экспедиции, проводивших исследования в Прибайкалье и Забайкалье, местные жители, особенно крестьяне, помогали ее участникам провиантом, лошадьми; вместе с «каторжными» гребли и тащили бе­чевой баржи и лодки. Эти люди служили не только проводника­ми, но и непосредственно включались в работу отрядов, а позд­нее сами стали заниматься изучением своего края. Например, казак Козьма Чирошников был участником академического от­ряда Г. Миллера, он быстро изучил метеорологические приборы, принципы их работы, технику отсчета, методику работы с ними и самостоятельно проводил погодные наблюдения.

Страстный любитель природы нашей области землемер А. И. Лосев и исследователь Э. Лаксман организовали и вели метеорологические наблюдения в Иркутске. А. И. Лосев (1812) описал и промерил несколько озер Иркутской губернии. Он изучил целый ряд пещер на территории губернии и объяснил их происхождение. Более 160 лет назад были отмечены карстовые явления в нашей области и дано правильное объяснение этого процесса. Ему принадлежит ряд работ по Иркутской губернии, к которым обращаются и в настоящее время.

Местный купец Н. В. Баснин уделил много внимания изуче­нию природы, в частности, рекам. Результат его работы — со­ставленный и опубликованный в 1839 г. «Путевой журнал для плавания от Иркутска до Енисея по Ангаре» — первое пособие для ангарских речников. В настоящее время этот журнал пред­ставляет определенный научный и практический интерес для вы­явления процессов динамики русла и русловых процессов путем сопоставления первичных данных с материалами современных речных атласов.

Директор Иркутской гимназии С.С. Щукин был не менее страстным исследователем родного края, чем землемер А. И. Лосев. Занимаясь изучением многих вопросов, он с 1820 г. принял у А. Лосева эстафету и продолжал вести регулярные метеороло­гические наблюдения в Иркутске. Данные наблюдений отлича­ются высокой точностью, ими пользуются и сейчас. В 1848 г. Щукиным была описана Балаганская пещера, проведено изме­рение температуры в ней, тем самым было положено начало изу­чению климата пещер. Он сделал первое описание минеральных источников Иркутской губернии и дал им оценку. Много внимания С.С. Щукин уделял вопросу образования донного льда в р. Ангаре и других реках Восточной Сибири. Таким образом, С.С. Щукин был одним из пионеров изучения внутризодного льда, столь широко распространенного на реках нашей области.

С. С. Щукин из средней барометрической высоты вывел положение Иркутска над уровнем моря. По его данным, она была равна 190 саженям или близка к 405 см. С. С. Щукин оставил замечательные комплексные описания различных местностей Во­сточной Сибири и Иркутской области в частности (1848).

Тунгус-охотник (фамилия неизвестна), проживавший на Патомском нагорье и хорошо знавший труднодоступную территорию, составил на бересте карту. Позже П. А. Кропоткин, собиравший сведения и материалы для своего знаменитого путешествия, обнаружил эту карту и отозвался о ней так: «Эта блестящая карта так поразила меня своей очевидной правдоподобностью, что я вполне доверился ей и выбрал путь, обозначенный на ней от Витима к устью реки Муи» (Кропоткин, Поляков, 1873). Автора карты он взял проводником своего каравана.

В экспедиции П.А. Кропоткина принимал самое деятельное участие И.С. Поляков, родом из бедной семьи забайкальских казаков. Он работал народным учителем в Восточной Сибири. В 1863 г. И. С. Поляков познакомился с П.А. Кропоткиным, который пригласил его в свою экспедицию. 19-летний юноша совершил экспедиции вокруг Крестовского и Вознесенского приисков и овладел методикой полевых исследований. В дальнейшем путешествии П.А. Кропоткина И.С. Поляков занимался зоологией, ботаникой и метеорологическими наблюдениями. За период экспедиции им был собран обильный гербарий практически неисследованной территории, обобщен большой материал по зооло­гии, который позволил И.С. Полякову написать зоологическую часть отчета о работе экспедиции. И.С. Поляков провел исследования в Восточном Саяне, собрал и определил до 1000 видов растений, около 50 экземпляров птиц. В окрестностях Тунки он нашел коллекцию каменных орудий.

По завершении полевых работ И.С. Поляков с помощью П.А. Кропоткина подготовился и поступил в 1868 г. в Петербургский университет. После окончания университета в 1872 г. он работал в географическом обществе, имел ученую степень, был хранителем зоологического музея Академии наук. Умер И. С. По­ляков в 1887 г. 40 лет от роду.

Учитель Иркутской гимназии Г.Ф. Миллер являлся участником Сибирской экспедиции РГО и руководил нивелировкой и съемкой участка (1875—1876) Сибирского тракта. В 1873 г. Г. Ф. Миллер принял участие в составе экспедиции А. Л. Чекановского на Нижнюю Тунгуску, во время работ которой собрал богатый материал по метеорологии, астрономии и определению высот местности.

Из других исследователей природы Восточной Сибири того времени нужно отметить Паршина, учителя географии Загоскина, статиста Ларионова, топографа Венюкоза, сделавшего первое физико-географическое описание юга Восточной Сибири и др.

Небольшие по численности народности — сайоты и карагасы — обитатели горной части Восточного Саяна — были большими любителями природы и знатоками своего края. Они прекрасно ориентировались на местности по направлению гор. Любопытен тот факт, что во время поездки В. Н. Васильева летом 1908 г. в Восточный Саян для сбора сведений о древних картах сайоты и карагасы начертили ему карту р. Уды и ее притоков. За главную ориентировочную линию они взяли речную систему Верхнеудинского уезда Иркутской губернии. Расположение гор нанесли довольно правильно, расстояния, по мнению В. Н. Васильева, были достаточно точными.

Из краткого обзора, основанного на опубликованных источниках, видно, что местные жители Иркутской области не только радушно принимали русских первопроходцев, участников научных экспедиций, оказывали им помощь в снабжении продуктами питания, теплой одеждой, в приобретении транспортных средств, выделяли проводников, рабочих, но и предоставляли им большую географическую информацию как по отдельным объектам, так и о природе сопредельных местностей.

По мере роста масштабов научных исследований в Восточной Сибири увеличивалось количество участников из местных жите­лей, некоторые из них впоследствии настолько приобщились к исследованиям, что стали самостоятельно заниматься изучением своего края (А. Лосев, Н. Баснин, Н. Щукин, И. Поляков, Ф. Миллер, М. Загоскин, Я. Прейн и др.).

Говоря о местных жителях и их вкладе в изучение области, следует с большим удовлетворением отметить иркутских летописцев, оставивших после себя большой труд «Иркутская летопись». В этом уникальном труде, наряду с другими сведениями, содержатся интересные данные географического характера. П. И. Пежемский составил летопись с 1652 по 1807 гг., В. А. Кротов — с 1807 по 1856 гг., а Н. С. Романов — с 1857 по 1880 гг. Сейчас «Иркутская летопись» представляет большую историческую и географическую ценность, к которой обращаются исследователи самых разнообразных отраслей знаний и находят в ней интересные сведения.