С о д е р ж а н и е:
I. История Сибири до XVII века.
II. Движение русских на восток.
III. Торговый капитал и московский центр.
IV. Движущие силы колонизации.
V. Территория.
VI. Движение сибирского населения.
VII. Колониальная администрация.
VIII. Явления культурного и бытового порядка.
Историческая жизнь огромного географического массива, заключенного между Уралом на З., Сев. Полярным м. на С., морями Тихого океана на В. и Амуром, Саянами и Алтаем на Ю., никогда не протекала изолированно. В экономическом и культурном отношении здесь сказывались влияния Ср. и Центр. Азии и Китая; политически отдельные части этого массива разновременно входили в состав гос. образований, слагавшихся в Амурском бассейне, на Ор-хоне, Енисее, Иртыше с Обью, на Волге и имевших полит. центры обычно вне Сибири. В те периоды, когда феодальный Китай об’единялся под властью сильной династии и распространял свое полит. и культ. господство на Центр. Азию, в сферу его влияния неизменно входила и Сибирь. Т. о. и в культ.-хоз., и в полит. отношении Сиб. вплоть до XVII в. была повернута как бы лицом к югу. Эллинистические, арабские и китайские монеты, «пайзы» и разные металлические изделия, находимые в разных частях Сиб., дают представление об экономических и культ. связях и степени их интенсивности, а ор-хонские памятники, на ряду с известиями арабо-персидских писателей, говорят о той роли, какую играли в международном товарообмене «черные соболи и голубые белки», составлявшие исконное богатство Сиб. и ее «лесных народов». Кроме дорогих мехов Сиб. давала охотничьих птиц, конский волос и временами черный и цветные металлы, а также рабов. Ср.-азиат. турецкие каганы имели претензию считать саяно-алтайских одноплеменников «своими кузнецами». В обмен народностями Сиб. получались китайские, ср.-азиатские и персидские ткани, «сладкие напитки», хлеб, различные изделия из золота, серебра, стекла и т. д.
На грани XVII в. произошли те общие экономические и полит. изменения, к-рые повели за собою ослабление ср.-азиат, и китайского рынков и подорвали значение торг. капитала этих стран. Это благоприятствовало победе, шедшего с З., российского торг. капитала. Сиб. стала сырьевой колонией последнего, и, после некоторой борьбы между соперничавшими капиталами, экономика Сев. Азии оказалась довольно прочно повернутой лицом к западу.
I. История Сибири до XVII века. Первые упоминания о Сиб., дошедшие до нас, относятся к источникам XIII века. В числе стран, «в степях, горах и лесах» к-рых живут турецкие народы и племена, Ра-шид-Эддин упоминает «Ибир и Сибир» (очевидно, Зап. Сибирь). Далее к В. упоминаются Пула и р. Ангара. Вслед за Туркистаном и Уйгуристаном перечисляются горы, степи и реки, по к-рым жили най-маны: Кок-Иртыш, Иртыш, Алтай, Каракорум, Орхон. К С. от найманов, по Кему (Енисею), лежали страны кыргызов и кем-кемчжутов, «одна с другой соединенные». Они были обращены «одной стороной к большей реке, называемой Ангара-мурен, к пределам страны Ибир-Сибир». Китайская летопись Юань-чао-миши, говоря о походе сына Чингисхана, Чжучи, в 1207 в землю кыргызов, сообщает, что «Чжучи овладел всеми народами, обитающими в лесах, от рода Шибир к югу». Этими известиями довольно точно определяется, что в XIII в. подразумевали под понятием «Сибир». Так называли страны к С. от Алтая, Иртыша и к З. от Ангары. Достоверных сведений о них в записках путешественников XIII в. почти не находим. Плано Карпини знал о самоедах, что они живут в палатках и носят одежду из звериных шкур; др. его сведения имели фантастический характер. Более осторожный и образованный Рубрук ограничился замечанием, что к С. живет «много бедных народов, поскольку это им позволяет холод». У Рашид-Эддина страны к В. от кыргызов и Ангары носят название Баргучжин-Тукум. Это было «на краю места и земель, занимаемых монголами», гл. обр., за Селенгой. Марко Поло упоминал об этих странах подименем Баргу, помещая их к С. от Алтая и Каракорума, притом так далеко, что «полярная звезда у вас остается на полдень». Он отмечает также «великий холод» в Баргу. Жители там занимаются охотой и вместо скота и лошадей держат оленей. Баргу входило, во время Поло, в состав владений «великого хана», т.-е., Хубилая. Оттуда получались охотничьи птицы.
С охотничьими «лесными народами» китайцы были знакомы ближе всего в бассейне. Амура, где они были представлены, преим., племенами, известными китайцам под именем м о х э и принадлежавшими, вероятно, к семье палеазиатов. Рашид -Эддин определенно говорит, что лесные народы были разного племенного происхождения, и среди них были турки и монголы, т. к. «всякое племя, юрты (т.-е. владения) которого находились в лесном месте, называли лесным племенем». Лесных племен было много, и между ними существовали большие различия. Различия эти Рашид правильно об’яснял разобщенностью: между отдельными лесными народами и районами было по 1 —2 месяца пути. Наиб. типичными «лесниками» считались лесные урян-хиты (у Рубрука — «оренгаи»), т.-е. жители Урян-хая, урянхайцы. Они жили в корьевых шалашах или срубах, покрытых берестой. Одежда изготовлялась ими, преим., из шкур оленей и др. зверей. Охота была гл. занятием. Из домашних животных держали, преим., оленей. Но у богатых было много рогатого скота и лошадей. Было в общем употреблении собирание сараны и разных с’едобных кореньев. Хоз. и социальное расслоение среди лесных народов было очень сильным. По китайским известиям богатые люди уплачивали калым за невесту большими количествами лошадей, в то время как бедняки давали оленя или даже сарану и др. с’едобные растения. В руках богатого скотовода собиралась добыча охотника в обмен на товар или в возмещение материальной помощи в случаях нередкой острой нужды. И отдельные лица, и целые племена делались данниками («кыштымами») богатых и предприимчивых князьков. Заинтересованные в реализации скапливавшейся в их руках пушнины, князья лесных народов стремились к торг. путям, проходившим через степи, и делали попытки завоеваний или становились в вассальные отношения к ханам степных народов. Уже в VIII в. орхонский каган, «царствовавший над Утукэнской чернью» («чернь» — хвойный лес), жаловался, что среди его подданных замечается слабость: они соблазняются перспективой жить поблизости к китайцам и «спускаются из густой черни». «Всякий раз, — предостерегает он, — как ты идешь туда, о турецкий народ, ты становишься на краю гибели. Если же ты остаешься в черни Утукэнской, ты навеки сохраняешь племена, обитающие в черни Утукэнской, в которой нет товаров, посылаемых караванами, но нет и горя, приносимого ими».
В конце XII в. мы видим несколько турецких государств в саяно-алтайских странах, население к-рых отчасти уже успело основательно спуститься в степи. Самым сильным из них было государство н а й м а н о в, включавшее верх. течения Иртыша, Голубого (Кок) Иртыша, Алтай, Каракорум, доходя до Орхона, на Ю. отделялось пустынной зоной от уйгуров и на З. граничило с карлуками и канглами; на С. соседом было государство кыргызов. Государство найманов было построено по типу феодального. Во главе отдельных племен стояли беки, смотревшие на хана, как на первого среди, равных; в сражениях они бились, защищая его, но выступали против него в совете и слабо повиновались. На свой страх и риск они даже вели войны с соседями. При общем развале торговли в Центр. Азии государство найманов переживало экономический кризис на ряду с политическим. Это не мешало ему стоять на известной культ. высоте. Двор хана имел сложную феодальную организацию с егермейстерами, стольниками и т. д., управление имело также сложную бюрократическую организацию. Среди высшего чиновничества были образованные уйгуры, близкие к найманам по языку и культ. связям; деловым языком, повидимому, был уйгурский. Очень показателен след. эпизод. После окончательного разгрома найманов был схвачен и приведен к Чингисхану придворный хранитель «золотой печати», уйгур по происхождению. Победитель заинтересовался, какое употребление имеет печать, и тот об’яснил: «всякий раз, как мой повелитель издавал указ о взимании налога деньгами или хлебом, или давал к.-л. поручение, он приказывал скреплять указы этой печатью в удостоверение их подлинности». Из этого видно, что в найманском государстве земледелие было развито настолько, что взималась хлебная подать, было денежное обращение, а следов., и денежное хозяйство. Найманы были шаманисты, но среди них сильно распространялось через посредство тех же уйгуров христианство несторианского толка. Вместе с тем была принята уйгурская письменность. На В. от найманов было государство также турков-кераитов, находившееся под двойным влиянием уйгуров и тангутов. Было сильно и полит. влияние Китая, в к-ром правила тогда маньчжурская (чжур-чженская) династия, известная под именем «Золотой» — Гинь. Последний кераитский хан Тогрул известен под полу-турецким, полу-китайским титулом Ванхана, или, в турецком произношении, Унгха-на. Т. к. в государстве кераитов было сильно распространено христианство, и сам Тогрул был, повидимому, несторианином, то его титул послужил поводом к созданию популярной в ср. века в Европе легенды о «пресвитере Иоанне», царствующем где-то на В. над христианским народом. Междоусобия кераитских феодалов привели это государство также к упадку. Т. не м. оно пользовалось большим престижем, и только на его развалинах могла создаться Монгольская империя. В Прибайкалье следы кераитов остались в виде могил, приписываемых «керетам», в роде селенгинских бурят «кераит» и в названии Тунка, происходящем от имени одного из кераитских племен (тунгкаит). Резиденция кераит-ского хана была на р. Толе.
Вниз по Орхону и по Селенге, занимая Зап. Забайкалье, жили у д о и т-м е р к и т ы, оставившие свое имя притоку Селенги — Уде. По крайней мере, основная масса их была потомками тех токуз-огузов, к-рые фигурируют в орхонских памятниках. Они разделялись на 4—5 племен, во главе к-рых стояли члены семьи хана удоитов — Тохты или самостоятельные князья (беки). На В. от них, занимая Вост. Забайкалье, течение Аргуни, Сев.-Вост. Монголию, с центром на Буинноре, жила многочисленная и сильная народность т а т а р, распадавшаяся на многочисленные племена, вечно враждовавшие друг с другом и воевавшие с соседями, а иногда нападавшие на окраины Китая. Это не были монголы. Вероятнее всего, они были турецкого происхождения, т. к. их ханы носили турецкий титул «буи-рук-хана» и они упоминаются в орхонских памятниках как «отуз-татар» (тридцать татар). М о н г о-л ы, известные в XII в. под именем дада, или тата, в орхонских памятниках фигурируют под именем «та-таби». Сходство этих имен заставляет ученых исследователей путать эти две совершенно различные народности. Кроме татар в Вост. Забайкалье были кочевки чжалаиров, народности, повидимому, тунгусского происхождения. Монголы, или дада, жили, гл. обр., по Онону и Керулэну, в вост. отрогах Кентея и к Ю., доходя до китайской стены. По ту и др. сторону Байкала жили различные племена, б. ч. турецкого происхождения, впоследствии вошедшие отчасти в состав якут. и бурят, народностей. Это: хурхан (курыкан—орхонских памятников и гули-гань—китайских летописей), тума, сахыят (саха-якуты), хори, баргут и некоторые др. Они не составляли сильных гос. об’единений, иногда входили в соседние государства, иногда об’единялись под властью к.-н. сильного бека. Они в большинстве принадлежали к числу лесных народов, как и керему-чины и булгачины, занимавшиеся, как показывают их названия (хереме — белка, булга — соболь), охотой.
Далее на З. лесные народы входили в государство к ы р г ы з о в. Последнее распадалось на две части. Очевидно, к е м-к е м ч ж у т ы составляли население страны к Ю. от Саян, с центром на Кемчике, где и теперь имеются интересные исторические памятники, напр., т. наз. Чингисханова дорога, замечательное сооружение, приписываемое Чингисхану, но более древнего происхождения; вместе с тем кемчикс-кие ухериды пытались занимать независимое положение от урянхайского амбаня. К С. от Саян, вплоть до Енисейска, была земля собственно кыргызов. Полит. центр их находился в районе р. Уйбата — левого прит. Абакана. Это было старое государство, соперничавшее с орхонскими турками. Как и последние, кыргызы оставили письменные памятники; в основе письма лежал тот же алфавит, что и орхонс-кий, но более старого типа. Остатки оросительных сооружений и китайские известия говорят о значит. развитии у них земледелия на ряду со скотоводством. Социальные отношения характеризовались экономическим господством богатой, скотоводческой верхушки, к-рая выделяла правящий класс беков над звероловческими и, вероятно, земледельческими группами. Во главе лесных племен стояли племенные князья. Государство кыргызов просуществовало до начала XVIII в., когда под двойными напором русских и чжунгаров («ойротов») оно пало. Феодалам удавалось сосредоточивать в своих руках сильную центр. власть. Китайские источники говорят о главе государства с титулом «ажо». Во время борьбы с рус. с титулом «ажо» фигурировали кыргызские чиновники, к-рых рус. называли судьями. Китайцы называли это государство Х а к а с. Последнее могло выставить 80-тысячное войско, давало сильные отряды для охраны торговых караванов и вело торговые сношения с арабами.
В каких отношениях стояли разные народности этой страны друг к другу, как слагалась жизнь в этом чрезвычайно интересном государстве, до сих пор не было предметом научно-исторического изучения. На З. от найманов лежали государства к а р л у к о в и к а р а-к ы-т а е в. Во главе последнего стояла династия, основанная членом свергнутой чжурчженями китайской династии Ляо-Елю-Даши, к-рый не без основания считается некоторыми исследователями предшественником Чингисхана на пути к созданию сильной центр.-азиат. империи. Под властью кара-кита-ев был Северный Туркистан, Кульчжа и значительная часть Западной Сибири.
К концу XII и началу XIII вв. выдвигается новая полит. сила, созданная об’единением монгольских племен. Чингисхан, об’единивший эти племена под своею властью, говорил, что до создания централизованной империи в Центр. Азии совершенно отсутствовала безопасность. Всюду передвигались военные отряды воюющих между собою племен, дороги кишели грабителями. Он прекратил эту анархию. Чингисхан и его преемники гордились тем, что можно было в дороге потерять вещь и деньги и рассчитывать, что они нашедшим будут переданы особым чиновникам для возвращения потерявшему. В этой безопасности путей и транспорта были, прежде всего, заинтересованы купцы и их караваны. Создание великой центр.-азиат. монархии было в значит. мере делом рук представителей торг. капитала того времени. Купечество открыто приветствовало монгольского завоевателя, снабжало его денежными средствами, разносторонней информацией, к-рая так облегчала завоевания монголов, ловкими дельцами, комиссионерами и т. д. С своей стороны, Чингисхан никогда не упускал случая подчеркнуть свое расположение к представителям купечества. Он давал им разные льготы, монополии, избирал из их среды своих послов и т. д. Вступая в сношения с к.-л. иноземным правителем и предлагая дружбу, он указывал на те выгоды, к-рые дадут торг. сношения между подданными двух государств. Сами монгольские феодалы и члены императорской семьи были втянуты в различные предприятия. Прежде всего, в их руках сосредоточивались огромные количества ценностей, к-рые приходилось реализовать при посредстве купцов, поставщиков ханских дворов и комиссионеров. Но и непосредственно они становились во главе предприятий. Так, одно из крупных предприятий в Тебризе, при гулагидах, принадлежало внуку Чингисхана — Урдую. При большом спросе на дорогие меха князья сиб. лесных племен были втянуты в товарообмен; огромные количества пушнины выкачивались и в виде даней и подарков. При хане Куюке население целых районов разорялось от гонцов, посылавшихся за охотничьими птицами, к-рыми славилась Сибирь. Военно-торг. монархия Чингисхана была построена на принципе обязательной и всеобщей служебной повинности, от которой никто не освобождался, пока не становился стар. Сиб. подвергалась общей с др. странами участи: Чингисхан переселял из покоренной страны ремесленников и представителей влиятельных общественных слоев. Напр., из земли кыргызов были выведены племенные князья, «темники» и «тысячники». Это должно было сильно отразиться на социальной и полит. структуре туземных народностей. Имевшие привычный авторитет и прочные хоз. связи роды и семьи исчезли. Их заменили богачи, вышедшие на глазах населения из «простолюдинов». Была произведена большая перетасовка в племенном составе: меркиты, кераиты, чжелаиры и др. оказались на Алтае, в Туркистане, в Персии; напротив, турецкие и монгольские племена, жившие в др. местах, водворились в Прибайкалье.
Сахыят были оттеснены монгольскими и тунгусскими иммигрантами на С. по Лене и образовали нынешнюю народность сахаларов-якутов, а их сородичи вошли в состав саяно-алтайских народностей. Иммигрировавшие монгольские племена вобрали в себя остатки турецких племен, иногда сохранивших свои назван. К XVII в., когда в Сиб. появились военные отряды русских, только что заканчивались процессы складывания новых народностей в условиях старых и новых экономических отношений. Только там, где наиб. сохранились старые племенные, хоз. и полит. отношения, как у кыргызов, русские натолкнулись на настойчивое сопротивление.
Монгольская империя просуществовала ок. полутора века. Прочный гос. порядок и действительное единство были только при первых четырех ханах. При Хубилае начинается новая феодализация великой азиатской империи — борьба удельных ханов за верховную власть и части гос. наследства. Во 2-й половине XIV в. империя распалась. Потомки Хубилая удалились в Монголию и, после бесплодных попыток вернуть китайский престол, превратились в ничтожных феодалов, занятых мелкими спорами и войнами из-за перебежчиков. Было три халкаских хана, имевших влияние на Сиб.: Чжа-сакту-хан в обл. Верх. Енисея, Тушету-хан в обл. Прибайкалья и Сэцэн-хан в обл. Вост. Забайкалья. Они ограничивались взиманием даней и не вмешивались во внутренние дела сиб. племен. Более энергичными и дальновидными были зап. монголы, известные в сиб. истории под именем чжунгаров (см.). Их «хунтайчжи» активно вмешивались в сиб. дела и делали попытки создать военно-полит. организацию, по крайней мере среди кыргызов, алтайцев и бурят. XVII век наполнен ожесточенной борьбой за создание монг. государства, в к-рой халкаские ханы играли пассивную роль. Борьба велась, гл. обр., между чжунгарами и маньчжурами, а затем китайцами. Все они были настолько поглощены взаимной борьбой, что заниматься сиб. делами не имели возможности, и эта полит. ситуация была использована, как нельзя лучше, новой силой, появившейся на севере Азии в лице русских. Когда борьба в Халхе была завершена победой маньчжуро-китайцев, русские уже достаточно прочно утвердились в Сиб., успев закрепить за собой и рынок.
II. Движение русских на восток. В середине XVI в. в Московском государстве произошли события, значит. изменившие его экономическое и полит. положение. Были завоеваны поволжские татарские государства, игравшие до этого роль единственных посредников в торговле с В., и Москва официально вступила в торг. сношения с Англией и Голландией, наиб. сильными морскими и торг. государствами того времени. Европ. рынок предъявлял еще тогда большой спрос на пушнину. Достаточно видеть тяжелые меховые одежды на портретах и картинах XVI—XVII вв., чтобы представить себе то количество соболей и горностаев, к-рое обращалось в Европе. Вместе с тем Москва, не располагавшая достаточным металлическим запасом для денежного обращения, широко пользовалась контрвалютой в виде дорогих мехов. Сиб., по крайней мере приобская, была издавна известна новгородским купцам и авантюристам, ездившим в «Югру» поторговать и пограбить. Великий Новгород пытался даже включить Югру силой оружия в число своих колоний, но не успел, и его дело, непосредственно за падением Новгородской независимости, продолжала Москва, к-рою был снаряжен ряд военных экспедиций во 2-й половине XV века. Эти экспедиции были безрезультатны. Только после подчинения Казани Москва, ставшая непосредственным соседом государства сиб. татар и их вогуло-остяцких вассалов, перешла в сист. наступление на Сибирь.
Как и новгородское, московское наступление шло по линиям частного торг.-пром. капитала и правительственной организации. Во главе первого стали «промышленные люди» бывших новгородских колоний—т. наз. поморских городов и уездов. В последних, после разгрома, произведенного Москвой, стало меньше крупных капиталистов. Самыми богатыми были сольвычегодские солепромышленники Строгановы. В их руках была пушная торговля, они вели сел. хоз-во и торговали с заграницей. Нуждавшееся в деньгах правительство Ивана IV кредитовалось у них и за эту и др. услуги предоставило им земли в Приуралье с правом заселять их и строить крепости для защиты от «немирных» соседей. В последней четверти XVI в. они стали распространять земельные захваты на Зауралье, т.-е. Сибирь. Строгановы действовали своей семьей. Другие пром. и торг. люди не были так сильны и действовали компаниями (см. Торгово-промышленный капитал). Их предприятия были более подвижны и более приспособлены к быстрой экспансии. Уже в
XVI в. они пробрались, вне всякого правительственного контроля и поддержки, до низовьев Енисея. Туда же направили свои устремления и Строгановы. Последние могут считаться предшественниками тех пром. людей, к-рые в XVII в. ходили впереди служилых отрядов, разведывая и покоряя «новых землиц ясашных людей», поступая добровольцами в эти отряды и организуя на «складные» капиталы частные экспедиции. Строгановы воспользовались появлением в их владениях казачьего отряда одного из поволжских атаманов, Ермака (см.), чтобы снарядить экспедицию во владения сиб. хана.
Сиб. царство было одним из тех эфемерных государств, к-рые по временам сколачивались предприимчивыми младшими членами ханских родов. Ку-чум был таким младшим сыном одного из туркис-танских владетелей. Он был шейбанид и, опираясь на влияние, окружавшее имя потомка Чингисхана, и военную поддержку отца, успел покорить некоторых из сиб. князьков и создать небольшое ханство, к-рое находилось в постоянной борьбе с соседями и с внутренними смутами. Население ханства было смешанное—из татар, выходцев из Бухарии, вогулов и остяков. Выйдя из одного из очагов ислама, Кучум занялся его распространением среди своих туземных подданных. Это еще более усложнило внутренние антагонизмы. Немалую роль играли полунезависимые вогульские князья. Эти обстоятельства были, несомненно, учтены при организации экспедиции, к-рая окончилась разгромом сиб. царства (1582).
Добыча была чересчур велика, чтобы ее смогли удержать даже такие богатые частные люди, как Строгановы. Дело взяло в свои руки правительство, отправившее ряд военных экспедиций, и, несмотря на неудачи первых из этих экспедиций, настойчиво продолжало организовывать сист. занятие Зауралья. Наиб. значит. этапами этого занятия является постройка «острогов» (крепостей): Тюмени—1586, Тобольска—1587, Тары—1594; в 1604 был построен Томск. Одновременно шло закрепление постройкой острогов местностей, осваивавшихся пром. людьми, продвигавшимися по привычным для них сев. речным и морским путям. В 1593 были построены Березов и Сургут, 1600—Мангазея, 1618—Енисейск. Окончательная победа была одержана после упорной борьбы. Пром. люди были участниками военных отрядов, при чем в сев. отрядах они даже преобладали. Ряд острогов в Приуралье был вызван к жизни стремлением правительства взять под свой контроль торг. пути на сиб. С. и направить все торг. движение по подконтрольным путям, снабженным таможенными заставами и военными гарнизонами. В жертву был принесен Сев. Морской путь, к-рым из-за трудности таможенного контроля было запрещено пользоваться под страхом смертной казни.
Выше было указано, что для рус. продвижения экономическая и полит. ситуация была как нельзя более благоприятной. Большие нац. коллективы были разбиты в процессе складывания Монг. империи или были захвачены процессами ее разложения. В Сиб. был «товарный голод». Если бы московское правительство опиралось в своих действиях на определенную гос. программу и дисциплинированные кадры служилых людей, военные отряды, везшие с собою товары, почти не встречали бы сопротивления. Но это были сборные банды казаков и пром. и торг. людей, производившие сист. грабежи. Не успевали, напр., буряты опомниться от нашествия из Верхоленска, как на них налетал енисейский отряд с требованием ясака «на государя» и буряты с недоумением спрашивали: «от одного государя приходят двои люди (т.-е. как бы двойные люди) — одни ясак на тебя, государя, имали, а другие от тебя ж, государя, пришедши войною, побивают и жен и детей в полон емлют, и скот, и лошадей отгоняют, и как после этого под государевой высокою рукою быть?». Совершенно та же картина рисуется на Алтае, в Якутии, на Амуре. Официальные следственные документы удостоверяют, что не только второстепенные начальники отрядов и торговцы, но и воеводы (напр., Башковский в Красноярске) снабжали туземных князьков боевыми припасами и конями и провоцировали восстания. В этих условиях «замирение» затягивалось на десятилетия.
III. Торговый капитал и московский центр. В то время, как на С. и на В. продвижение направлялось интересами и инициативой частного капитала и лишь постепенно во главе его стало правительство, в Ср. и Юж. Сиб. последнее заняло почти сразу командующее положение, хотя и опиралось не только на служилых людей, но и на тех пионеров, к-рых выделял торг. капитал. Это об’ясняется не одною близостью оперативных районов к командующим адм. и военным центрам. Русские здесь столкнулись не с разрозненными племенами, а с народами, имевшими известную гос. организацию. Кучум потерпел окончательное поражение только в 1598. Его дети и внуки продолжали попытки вернуть, наследство в течение нескольких десятков лет.
Значит. часть Алтая входила в состав Чжунгарс-кого (Ойротского) государства; алтайские тайчжи пользовались поддержкой калмыцких военных отрядов. Далее, по Енисею, было государство кыргы-зов, находившееся в вассальных отношениях к одному из халхаских князей. Несмотря на то, что это был представитель младшей линии чжасакту-ханов, он играл видную роль в Халхе и умел импонировать русским, к-рые в продолжение сорока лет обменивались с ним посольствами и признавали его сюзеренитет над кыргызскими князьями. Когда государство Алтын-хана (см.) распалось, кыргызы признали протекторат чжунгаров. Сами кыргызы страдали не от недостатка сил, а от отсутствия централизованной власти. Когда она появлялась, они давали успешный отпор завоевателям. Весь XVII в. заполнен упорной борьбой с кыргызами. С сильным противником русские должны были иметь дело и в Забайкалье, где монголо-бурятские и тунгусские племена находились отчасти под номинальной, а отчасти под действительной властью монг. князей. Здесь предстояла сомнительная, в отношении успеха, борьба, если бы сложная ситуация, создавшаяся в результате войн Чжунгарского хунтайджи Галда-на (см. Чжунгары) и вмешательства маньчжуро-китайцев, не оказалась исключительно благоприятной для рус. и не привела к выгодному для них Нерчинскому договору 1689, установившему существующую до сих пор границу с Монголией.
Ср. и Юж. Сиб. представляла лучшие условия для развития разнообразной хоз. деятельности, чем северная. Недостаток предметов первой необходимости держал высокие цены на них. Было выгодно вкладывать капитал в сел. хозяйство. Уже на С. поморские «слободчики» пытались создать сел. хоз-во на капиталистических началах. На Ю. сел. хоз-во скоро привилось. Сел. хозяин здесь был заинтересован в твердом обеспечении «спокойствия пахотных и сенокосных угодий». Он был поэтому за крепкую правительственную власть. Было естественно, что «государева» пашня получила преобладание над «слободчиковой». Сам слободчик пошел на службу и превратился в «приказчика».
Вместе с тем на Ю. создался местный товарообмен. Представление о том, что рус. покорили Сиб., благодаря превосходству вооружения и военной организации (это образно формулировано Элизэ Реклю фразой: «ружье победило лук»), неверно. Сиб., прежде всего, была покорена московским товаром. Нужно читать свидетельства служилых донесений, как туземное население набрасывалось на медные котлы (за них брали столько соболей, сколько помещалось в котел), топоры, ножи, сукна и др. товар «на сибирскую руку», чтобы понять завоевательную роль торг. капитала. Даже алтайские и кыргызские князья просили о постройке острогов и указывали «угожие места» для них. Смысл их поведения расшифровывается одновременными просьбами о разрешении «приходить с торгом» в города. Особ. оценили скотоводы возможность сбыта продуктов основного хоз-ва — «приходить с лошадьми и коровами». Предложение на томском рынке было на первых же порах настолько большое, что «лошадьми и коровами служилые люди наполнились в Томском городе». торг. капитал, оседая, нуждался в сильной власти, несмотря на неприятности, к-рые приносила конкуренция государева капитала и вымогательства воевод. Нужно отметить еще одно обстоятельство. На С. положение великих рек со сходящимися верховьями их притоков и волоками позволяло организовывать транспорт отдельным капиталистам и небольшим компаниям. В Ср. Сиб. московский тракт мог быть сооружен только государством. Естественных путей в долготном направлении здесь не было. В Ср. Сиб. преобладал московский, при том более крупный капитал, чем капитал поморский. При посредстве поставок, подрядов, откупов правительство привлекало его на службу. Поэтому он был на стороне правительства, в то время как представители мелкого складочного капитала бывали на стороне оппозиционных элементов. Это сказывалось в таких событиях, как бунт «воровского полка Сорокина» в Красноярске.
IV. Движущие силы колонизации. Как пром. и торг. люди, так и моск. правительство шли в Сиб. не в целях ее колонизации и создания прочного хоз-ва, а с целью выкачивания пушнины, к-рая представляла тогда единственную колониальную ценность. Чтобы получить ее, надо было закрепить за собой те рабочие руки, к-рые ее добывали, т.-е. «об’яса-чивать» туземцев-звероловов. Ясак поступал в том же порядке, в каком крепостной работал или платил оброк помещику. Для того, чтобы покорять все новые «землицы» и держать в повиновении «ясаш-ных» людей, надо было иметь многочисленные опорные пункты в виде острогов и острожков и содержать большие отряды служилых людей. С самого начала остро стал вопрос об их продовольствии. Организация продовольственного дела привела к «государевой пашне» и земледельческой колонизации.
В начальном периоде рус. колонизация шла по речным путям. Остроги, преим., закрепляли те пункты, к-рые командовали над волоками. Ср. Сибирь пересекается грунтовым путем — московским трактом. Колонизация идет вдоль него. Значит. населенные пункты возникают там, где гужевой путь смыкается с водным. Доминирующая роль переходит от стратегических пунктов к перевалочным. В стыке с под’ездными путями возникают второстепенные поселения гор. типа, обычно с ярмарками и сезонными с’ездами торговцев и промышленников.
Упадок массового спроса на пушнину в Европе, в связи с изменением бытовых условий и перемещением рынков, поставил перед торг. капиталом вопрос, с одной стороны, об увеличении и изменении об’ектов эксплоатации в колонии, а с другой — об открытии новых рынков сбыта для пушнины. Новый рынок был найден в Китае, где, в связи с переменами и перераспределением богатств в правящем классе после победы маньчжуров, возрос спрос на дорогие меха. Как самый крупный обладатель пушнины, царское правительство стремится монополизировать «китайский торг». Частная торговля запрещается под страхом смертной казни. Купечество допускается в казенные «караваны» в ограниченном числе и на определенных условиях. Но китайский пушной рынок оказался малоемким. В его обладании были собственные звероловческие районы. Устойчивым спрос был только на некоторые сорта мехов. Уже в 1-й четверти XVIII в. караваны терпят неудачи, а в 1762 правительство отказывается от монополии. Разрешается и быстро развивается частная торговля, при чем из Китая начинается вывоз шелка, бумажных тканей и чая (см. Кяхта). В связи с покровительственной таможенной политикой, китайская торговля постепенно превращается в чайную и транзитную, обслуживаемую московским трактом. Это знач. московского тракта и кяхтинской торговли сохраняется до открытия китайцами портов для зап.-европейцев и до прорытия Суэцкого канала.
Значит. улучшение в пушной торговле было достигнуто эксплоатацией бобровых и котиковых промыслов в Камчатке и Аляске. Последние были монополизированы «Российско-Американской Компанией» (см.), к-рую попытались по строить по образцу английской Ост-Индской компании. Компания получила право эксплоатации и управления открываемыми ею колониями, постройки крепостей и организации военной охраны. Как и в чайную торговлю, в дела компании были вовлечены сиб. капиталисты, особ. иркутские. Те крупные состояния, к-рые оказывались в частных руках, имели источником, гл. обр., «кяхтинский торг» и промышленность Камчатки и Аляски с обслуживавшим ее торгом (через Якутск). Роль в развитии сиб. капитализма того и другого торга была первостепенной.
Новые об’екты эксплоатации были даны в первую очередь ископаемыми богатствами Сибири. Уже в последнюю четверть XVII в. на Алтае, в Саянах, Забайкалье идут усиленные поиски рудных месторождений. Посылаемым «дозорщикам» предписывается «учинять рудам пробы и описывать, много ль рудны те места и какие можно завести заводы». Затем правительство Петра I стремится привлечь к горному делу частный капитал. В 1720 опубликована была «всемилостивейшая привилегия», к-рой предоставлялось «каждому охотнику (желающему), какова б чина и достоинства ни были, как горное и плавильное дело, так и железные заводы и разные тому подобные фабрики и мануфактуры заводить свободно, тако ж и всякие руды приискивать как на собственных, так и чужих землях». На призыв этот откликнулись некоторые представители капитала, к-рых «возбудила весьма охота для пользы российскому государству завесть железные заводы» и др. предприятия. Был короткий расцвет горного дела (Демидовы на Алтае и др.), но скоро наступил упадок. Паллас, интересовавшийся этим вопросом, причину неудачи видел в отсутствии подготовленного технического персонала и оборудования и в плохой постановке дела. Но прежде всего надо учитывать, конечно, влияние общих причин (отсутствие местного рынка, плохое состояние путей сообщения, недостаток капиталов, подневольный труд и пр.).
Во 2-й половине XVIII в. «ясак», т.-е. поступления пушнины с «инородцев», передается Кабинету. К последнему же переходят наиб. богатые м-ния металлов на Алтае (см. Алтайский округ) и в Нерчинском горном округе (см.). К делу привлекаются, гл. обр., казенные средства. Остро стоявший вопрос о рабочих руках разрешается припиской к заводам и рудникам крестьян и массовым использованием труда ссыльно-каторжных (см. Крепостное право, Заводские работные люди, Каторга и ссылка и Кабинетские земли).
Прибл. к моменту упадка деятельности Рос.-Аме-риканской компании относится начало широкого развития золотопромышленности. В 1830 частная золотопром-сть в Сиб. добыла еще только 72 кг золота; в 1836 добыча достигла 1.344 кг, в 1837— 1.196 кг, 1842—9.200 кг, 1847—ок. 22 тыс. кг. Испытывая значит. колебания, добыча золота измерялась тысячами кг в год, а в периоды расцвета на одной Олекме добывалось свыше 32 тыс. кг в год. Золотопром-сть привлекла десятки тыс. рабочих рук из сел. местностей, повысила цены на с.-х. продукты, содействовала колонизации районов, прилегающих к путям на прииски, создала крупные населенные пункты в местах выхода с приисков и дала место образованию первых кадров сиб. пролетариата. В смысле первоначального накопления и сосредоточения основного капитала для развития местной индустрии она дала мало. Большинство капиталов отлило из страны и получило потребительное назначение: попросту они были «прожиты». Золотопром-сть стимулировала развитие сел. хоз-ва и заставила приспособлять его к своеобразным потребностям созданного ею рынка.
Др. отрасли т. наз. добывающей пром-сти имели гораздо меньшее и более узкое значение. Можно указать на рыбопром-сть на Оби, Енисее (низовья), Байкале и Амуре. Около рыбных промыслов также формировались кадры рабочего люда пролетарского и полупролетарского типа («ангарщина»). Лесные промыслы носили, преим., кустарный характер. Промысловый люд находился в экономической зависимости от торг. капитала, но вне организующего воздействия его (см. Торгово-промышленный капитал).
Огромное влияние на экономику и колонизацию Сиб. оказали ж.-д. строительство, переселение и, отчасти, военное строительство после японской войны. Постройка и эксплоатация ж. д. стянули к ней массы рабочих рук. Если ж. д. убила ряд возникавших в условиях изолированного рынка производств, то, с другой стороны, она вызвала к жизни ряд новых отраслей пром-сти: каменноугольную, цементную, лесную и др. Вдоль ж.-д. магистрали была проведена правительственная колонизация, захватившая и более удаленные районы. Возникли крупные города, напр., Н.-Николаевск, развились старые города (Омск и др.). Ж.-д. транспорт повлиял на экономику сел. хоз-ва и наметил технические сдвиги (машинизация, технические культуры). Особ. внимания заслуживают опыты транспортировки с.-х. продукции, развитие маслоделия и с.-х. кооперации в Зап. Сибири. Переселение влило огромную массу люда, в значит. мере не устроенного. Поскольку рабочие руки не были поглощены спросом на ж.-д., переселенческое (ведомственное) и военное строительство, они образовали кадры рабочей силы для наметившегося индустриального развития. Вместе с тем, переселение, произведя значит. изменения в составе старожилого, особенно туземного, землепользования, содействовало процессам хоз. и социального расслоения среди сел. населения. В этой новой, усложнившейся обстановке в годы, предшествующие великой рев., начали пробиваться ростки пром. капитализма. Возникают металлургические и др. предприятия. Происходят существенные изменения в организации кредита. Финансовый капитал реорганизуется, и Сиб. вовлекается в сферу его воздействия (см. Иностранный капитал). Как показатель происходящих хоз. сдвигов, заметно изменяется внешняя жизнь сиб. городов.
V. Территория. В основных чертах территория Сиб. края, как рус. колонии, определилась к концу XVII века. Несколько позднее, в 1715, по поводу пограничных споров с чжунгарами, правительство Петра I высказало такой принципиальный взгляд на состав сиб. территории: «И о том бы контайша (титул чжунгарского хана) велел осведомиться, что та земля на Бии и Катуни, где был построен город — его царского величества, и те земли — сибирские, а не твои контайшины, потому что сибирские реки Обь, Енисей и Лена искони сибирские и от устья, где впали в северное море, и до гор, из которых те реки потекли. Також которые реки впали в них, то те земли, откуда потекли те реки,земля царского величества». Такая точка зрения не могла, конечно, быть выдержана последовательно до конца: верховья Енисея были в монгольских владениях. Но она легла в основу договоров, заключенных Саввой Рагузинс-ким с Китаем (Буринский и Кяхтинский договоры 1727 и 1728). С чжунгарами договорились так, что племена, жившие на Алтае и по левую сторону Абакана, были признаны живущими на рус. территории, но подданными чжунгаров. Поэтому они платили двойную дань — русским и чжунгарам. Отсюда их название — «двоеданцы». После разрушения Чжунгарского государства (1757) они стали платить дань вместо чжунгаров китайцам. На Алтае это двоеданство продолжалось до 1865. Захваченный было рус. Амур был возвращен китайцам по Нерчинскому договору 1689. Минусинский край был присоединен в 1703 после «увода» кыргызских князей чжунгарами за Саяны. В XVIII в. после жестокой борьбы русские отказались от подчинения чукчей, и Чукотия была аннексирована лишь в XIX веке. В XIX в., с развитием пром-сти и пром. капитализма, Россия вступает на путь освоения вост. рынков и расширения своих колониальных владений. К 50-м гг. присоединяется Казакстан, после чего начинается завоевание Туркистана. По Айгун-скому (1858) и Пекинскому (I860) договорам были присоединены Амурский и Уссурийский края.
VI. Движение сибирского населения. Попытка дать цифровое выражение росту сиб. населения за определенные периоды истории была сделана сиб. историком Словцовым. Опираясь на отрывочные данные о численности отдельных групп населения по некоторым городам и уездам, Словцов для конца 1-й четверти XVII в. предполагает несколько более 15 тыс. душ мужского пола. Им, повидимому, пропущены крестьяне. Можно поэтому считать рус. населения обоего пола до 30 тысяч. К 1662 он исчислял мужское население в 70 тыс., т. о., принимая во внимание, что женщин тогда был недостаток, все рус. население обоего пола должно было исчисляться в 120—130 тысяч. Численность туземцев им определяется в 288 тысяч. Для средины XVIII в. Словицов использовал данные указа о рекрутском наборе 1768. Они дают 306 тыс. душ мужского податного населения. Словцов прибавляет 6 тыс. чиновников, военнослужащих, духовенства. По учету, произведенному Щербачевым в 1763, ясачных оказалось 131.995 душ м. пола. Т. о., все население Сиб. в 60-х гг. XVIII в. можно определить круглым счетом в 900 тыс. душ об. пола. Ревизией Сперанского к 1821 были даны след. цифры мужского населения: рус. 618.032, «инородного» 229.946, всего 847.978. Следов., мужчин и женщин должно было числиться не свыше 1.695.000. Казакстан и Амур не были тогда в рус. пределах. В 1879 население Сиб. (включая Акмолинскую и Семипалатинскую обл.) исчислялось в 4.869.365 душ об. пола. Перепись 1897 для той же территории дала 7.091.244 душ об. пола. По с-х. переписи 1916 оказалось уже 12.544.300.
В первом периоде подавляющее большинство рус. населения составляли военнослужащие, чиновники, временно проживавшие пром. и торг. люди. Во втором периоде они составляют уже не более трети. В последующие периоды подавляющая масса населения — крестьянство. В XIX веке получает особое развитие штрафная колонизация, на к-рую, в связи с вопросом о рабочих руках для кабинетских и казенных рудников, заводов и фабрик и крепостным правом, делает ставку правительство. Ссылка продержалась все столетие, хотя отрицательный взгляд на нее высказывался еще Сперанским, к-рый отметил ничтожность ее колонизационного эффекта. Не следует думать, по его словам, «чтобы Сибирь была заселена ссыльными и преступниками. Число их как капля в море, их почти не видно, кроме некоторых публичных работ. Невероятно, как вообще число их маловажно». Этот взгляд был подтвержден спустя полвека исследованиями Ядринцева. По его подсчетам в Сиб. за период с 1823 по 1882 было сослано минимум полмиллиона людей. В нормальных условиях они должны были дать, по меньшей мере, одинаковый прирост. Между тем, по официальным спискам числилось только 202.854 человека. Опираясь на официальные данные, Ядринцев определял фактическое число наличных «поселенцев» (1882) в 40—60 тысяч. Такие же показания дал учет населения при поземельном устройстве в начале XX века. Более 400 тыс. человек было, по выражению Ядринцева, «потерянного и неизвестно куда девавшегося народа, умершего или погибшего в бегах». После падения крепостного права открывалась возможность для переселения освобожденных часто не только от неволи, но и от земли крестьян. Но боязнь лишить переходивших от крепостного к капиталистическому хоз-ву помещиков дешевых рабочих рук вызывала запретительные меры со стороны правительства до 90-х годов. Лишь явная необходимость колонизовать районы, пересекаемые ж. д., заставила пойти на планомерное заселение Сибири. В XX в. наблюдается обратное явление, когда под воздействием паники, вызванной аграрным движением, правительство форсирует переселение. Отражение этих явлений можно видеть в приведенных выше цифрах, характеризующих рост населения в Сибири (см. Переселение и колонизация, Население).
VII. Колониальная администрация. Первоначально упр. Сиб. находилось в ведении Посольского Приказа, тогдашнего министерства иностранных дел. В самом начале XVII в. организуется спец. колониальное упр., порученное Казанскому Дворцу, из к-рого затем выделяется Сибирский Приказ, ставший чем-то в роде министерства колоний. Все вопросы и дела, относившиеся к Сиб., шли через него, как и все назначения. С образованием Сибирской губернии Приказ был уничтожен с передачей его функций губернатору, но в 1730 снова восстановлен «под ведением сенатским». В 1763 он был окончательно упразднен. Потребность в центр. колониальном учреждении была однако же настолько велика, что на протяжении всего XIX в. действовал особый Сибирский К-тет, а в конце К-тет по делам Сиб. ж. д., функции к-рого были шире его названия. Адм. единицей в XVII веке был уезд, территория к-рого определялась списком населенных пунктов, приписанных к его гор. центру—острогу. В последний назначался воевода, адм. полномочия к-рого выражались в формуле «искать во всем государю прибыли и делать во всем смотря по тамошнему делу как его бог вразумит». Попытки об’единить управление на местах выражались в выделении группы острогов в особый «разряд». Гл. город назывался «разрядным», а его воевода получал некоторые права по военному и финансовому контролю. В небольшие остроги («острожки») назначались «приказчики». Они же управляли «слободами» с деревнями. Название и функции «приказчиков» были заимствованы из практики дворцового хозяйства.
В 1710 была образована Сиб. губерния, в состав крой вошли и поморские города, составившие Вятскую и Соликамскую провинции. Сиб. города в собственном смысле были распределены на три провинции: Тобольскую, Енисейскую и Иркутскую. Губернии были созданы в порядке военно-финансового управления. По этому губернатору поручались наместнические функции. Их предшественники, воеводы, «такой полной мочи не имели». В провинции и уезды назначались подчиненные губернатору воеводы. Характеристика этого воеводско-губернаторского управления была дана Сенатом, указывавшим на «разные конфузии и непорядки», к-рые «в управлении дел произошли», на «великий ущерб, который чинится в сборе казны», и «сверх того от лакомства тамошних городовых воевод и других управителей обыватели несносно претерпевают разорение». «Конфузии» бывали настолько велики, что первый сиб. губернатор Гагарин кончил жизнь на виселице; был казнен и иркутский вице-губернатор Жолобов. «Сибирским сатрапам», как было принято в рус. публицистике называть сиб. воевод и др. правителей, обычно посвящается много места в исторических работах. Нужно заметить, что колониальная история и др. государств изобилует аналогичными явлениями. Взяточничество, казнокрадство, всяческое хищничество связаны с эпохами первоначального накопления неразрывными узами.
Екатерининские губ. учреждения были вызваны к жизни теми уроками, какие дворянское правительство извлекло из подавленного им пугачевского восстания. Это была организация дворянской диктатуры на местах. На первый план выдвинута охрана «общественного порядка и политической безопасности». Как и в др. местах, в Сиб. появляются наместники и ген.-губернаторы. В существенных чертах эти учреждения просуществовали до рев. 1917. К 1-й четверти XIX в. относятся проекты реорганизации сиб. управления на началах коллегиальности и привлечения выборного (цензового) элемента. Авторами этих проектов были представители нарождавшегося пром. капитализма, автор «Сибирского Учреждения» Сперанский и министр Козодавлев. Их проекты оказались не к месту и времени по тем же, приблизительно, причинам, как и неудача проектов, связанных с преобразованием высших гос. установлений 1-й четверти XIX века. торг. капитализм в колониальной работе был заинтересован в наличии сильной власти; улучшения в подборе личного состава вполне удовлетворяли его представителей.
VIII. Явления культурного и бытового порядка. В начале было указано на те сравнительно культ. государства и народности, к-рые распространяли свое влияние и на значит. территории Сибири. Но эти старые культ. влияния, согдо уйгурского, китайского и индо-тибетского происхождения не дотянули до XVII в. в качестве живого элемента быта. Древняя письменность сохранилась лишь на могильных памятниках, оросительные канавы и гор. сооружения в виде развалин. Более реальное знач. имели влияния мусульмано-турецкой и ламайско-монг. культуры и письменности. Алтай может считаться как бы гранью между этими влияниями: на З.—ислам, на В.—ламаизм. Ислам имел несомненное влияние не только на туземное, но и на рус. население Зап. Сиб. XVII и даже XVIII веков. Даже исторические работы Ремезова и составителей сиб. летописей находились под сильным воздействием мусульманских источников. На В. такое же влияние наблюдается со стороны ламаизма. Мусульманские влияния шли вместе с ср.-азиат. торг. капиталом в лице «бухарцев», в руках к-рых сосредоточивалась значит. часть торг. оборотов в Сиб. и с к-рыми рус. купечество и правительство борются на протяжении всего XVIII века. Ламаизм (см.) шел по пути китайского торг. капитала, легально работавшего через Кяхту и нелегально проникавшего с контрабандными товарами через монг. границу. Не остался без влияния и туземный шаманизм (см. Шаманство). Русские в массе являлись в Сиб. не с более высокой культурой, чем у туземцев. Шаман часто заменял привычного знахаря. Дуалистические элементы православия оказывались в родстве с дуалистическими представлениями туземцев.
В XVII и XVIII вв. шла упорная религиозная борьба, следы к-рой долго хранила сиб. тайга в виде разваливающихся скитов и часовен с старопечатными книгами и иконами «старого письма». Как известно, одним из очагов «старой веры» было Поморье. Его «столпы» выходили из рядов зажиточного крестьянства и посадских, т.-е. из тех же, из к-рых выходили пром. и торг. люди, шедшие в Сибирь. На ряду с сев.-рус. влияниями надо отметить польско-украинское и др. в соответствии с этническими элементами, вошедшими в состав сиб. населения. Для изучения этих влияний большое знач. имеют те становящиеся все более богатыми собрания старинной живописи, деревянной скульптуры, художественно-ремесленного литья, архитектурной орнаментики, к-рыми обзаводятся наши музеи.
До XIX в. культурные влияния в значит. мере носили церковный колорит. «Светские» влияния совпадают по времени с политической ссылкой. При недостатке кадров квалифицированных специалистов военного дела и грамотных людей правительство широко пользовалось для пополнения военных отрядов и замещения адм. должностей ссылавшимися в Сиб. военнопленными, к-рых давали непрерывные войны со шведами, поляками («литва»), украинцами («черкасы»). Среди них бывали образованные люди, мастера, художники. Борьба партий, с дворцовыми переворотами, в XVIII в. также дала много культ. элементов, а затем эта роль переходит к социально-полит. движениям. Среди ссыльных в Сиб. были Юрий Крижанич, Страленберг, Радищев, оставившие замечательные сочинения о Сибири. Особ. велико было влияние полит. ссылки в XIX веке. На ряду с некоторыми элементами уголовной ссылки полит. ссыльные (некоторые декабристы, особ. поляки) способствовали росту материальной культуры, давая ценных специалистов, управляющих предприятиями и т. д. Из них выходили учителя, журналисты, научные исследователи и организаторы культ. предприятий. Интересны в этом отношении отражения нарождавшегося пром. капитализма на деятельности некоторых декабристов (Тор-сон, Беляев, Андреев, Спиридов и др.). Бестужевы за Байкалом усиленно пропагандировали идеи пром. хоз-ва и фаб.-зав. строительства. Их влиянию обязаны появлением попытки свеклосахарного, стекольного и др. производств (см. Декабристы).
Рус. колонисты в Сиб., приспособляясь к местным условиям хозяйствования, многое заимствовали от приноровившихся к ним туземцев. Не говоря об охотничьем промысле и быте, можно указать на ряд усвоенных технических приемов в скотоводстве и даже в земледелии (унаваживаемые сенокосы, поливные пашни, подбор скороспелых и засухостойких зерновых культур). Приемы консервирования и приготовления пищи (юкола, вяленое мясо, саломат, заготовка «впрок» дикорастущих растений), правила обихода и гигиены и т. д., заимствованные у туземцев, отразились на терминологии сел. хозяйства. Ученые путешественники XVIII в. отметили наличность туземных производств, продукты к-рых пользовались спросом на рус. рынке («братская работа», якутские поделки). К очень раннему времени относится возникновение рус.-туземных производств, из к-рых некоторые обнаружили значит. устойчивость (тюменские ковры, томская телега, барнаульская шуба, туруханская «копчушка»).
Вследствие удаленности оставленных за туземцами земель от гор. центров, пригнетенности их экономической жизни, отсутствия школ в прошлом, развитие явлений интеллектуального и эмоционального порядка было замедлено. До экспансии рус. торгового капитала можно было еще встретить туземцев-педагогов, ученых, и лишь позднее—художников, беллетристов. Богатый сиб. фольклор еще на рубеже XVII и XVIII вв. привлек к себе внимание; им интересовались ученые путешественники. Его мотивы, правда, часто искаженные, проникали в рус. лит-ру XVIII в., особ. же ими интересовалась романтика XIX века. Научное изучение его связано с появлением европейск. эпоса. Выступление художников туземцев, как и рус.-сибиряков, также отмечается внесением своеобразных моментов в творчество (колорит, миниатюра и т. д.). Многое обещает дать изучение туземной музыки, отмечающее ряд новых явлений для европейца (см. Литература, Музыка туземная).
Большинство соответствующих явлений остается не вскрытым, самые процессы остаются не развернувшимися. Лишь в условиях сов. массового полит., хоз. и культ. строительства и активизации трудящихся масс коренных национальностей и нац. меньшинств на началах широкой сов. и полит.-хоз. и культ. автономии основных местных национальностей и нац. меньшинств,—создается необходимая обстановка для всестороннего развития творческих возможностей трудовых масс как туземного населения, так и пришлого.
История Сиб. последнего периода развертывалась в условиях величайших рев. движений, победы пролет. революции и крушения капиталистического строя, в условиях соц. строительства в рамках сов. государственности и общественности (индустриализация, коллективизация сел. хоз-ва и на ее базе ликвидация кулачества как класса и пр.). н. К о з ь м и н.
Историю Сиб. с XVI в., т.-е. со времени вторжения русских, можно разбить на четыре основных периода, характеризуемых состоянием хоз-ва этого края. В XVI—XVII вв. край только эксплоатируется, являясь, гл. обр., поставщиком пушнины. Хищническая эксплоатаoция производится немногочисленными выходками из-за Урала, появляющимися здесь или для «соболиного промысла», или для приискания «новых землиц», в качестве оккупаторов и сборщиков ясака. «Завоевание Сибири» и является, по существу, победоносным вторжением торг. капитала в промысловые угодия Зауралья. Условия эксплоатации пушных промыслов мало способствовали прочному оседанию рус. колонистов в Сиб.; оседлый контингент рус. населения образуется позже исключительно правительственной колонизацией (гарнизоны и пашенные крестьяне). Только к концу века замечаются признаки значит. прилива колонистов из Европ. России. Появление русских оказало значит. влияние на хоз-во туземцев, изменив отчасти первоначальный потребительский его характер, благодаря, во-первых, необходимости поставлять ясак завоевателям, и, во-вторых, благодаря завязавшимся торг. сношениям с русскими; эти причины приводят к усиленной эксплоатации туземцами пушных промыслов. К концу периода отмечаются, поэтому, признаки истребления пушного зверя.
Второй период (XVIII и 1-я половина XIX в.) характеризуется оседанием земледельческого населения и началом развития добывающей пром-сти в рудных районах, а также развитием в хищнических формах золотопромышленности. Постепенное развитие не только водных, но и сухопутных путей сообщения способствует развитию торговли и вместе с тем первоначальному накоплению капитала у местных предпринимателей. Преобладание на рынке постепенно переходит к этим последним, при чем частные капиталовложения развиваются, преим., в торговле. Разработка же рудных районов (Алтайский и Нерчинский окр.) монополизируется казной, применяющей подневольный (приписной и каторжный) труд. Наконец, тоже под влиянием роста капитализма, в частности, расширения вывоза рус. хлеба за границу, уже в XVIII в. наблюдается усиление земледельческой колонизации Сиб., значение к-рой в гос. хоз-ве России начинает определенно сознаваться с конца этого века. В итоге отмеченных явлений (упадок пушных промыслов, развитие горной промышленности, образование местного рынка и успехи сел.-хозяйственной колонизации) с каждым годом усиливается оседание колонистов за Уралом, что приводит к образованию в Сиб. значительного оседлого русского населения.
Третий период (со 2-й половины XIX в. до рев.) характеризуется развитием сел. хоз-ва и с конца века — маслоделия (гл. обр., в Зап. Сиб.), дальнейшим развитием путей сообщения и проведением (в конце века) Сиб. ж. д., значит. ростом населения, связанным, гл. обр., с усилением колонизационного процесса, направленного не только на ранее освоенные территории, но и на вновь присоединенные Приамурье и Приморье, дальнейшим развитием местного торг. капитала и, отчасти, пром. капитала, гл. обр., в золотопром-сти, винокурении и мукомольном деле. На ряду с этим, падают рудные разработки, лишившиеся с 60-х годов дарового труда приписанного к заводам населения. Успехи сел. хоз-ва и колонизации Сиб. приводят к постепенному обезземелению туземцев, хоз-во к-рых остается в его прежних натуральных формах и не в силах противостоять наступлению рус. капитала. Крестьянское хоз-во, являясь поставщиком хлеба и на зауральский рынок, продолжает работать в экстенсивных формах, отрасли обрабатывающей пром-сти почти не развиваются и носят кустарный характер, а в добывающей пром-сти преобладают формы примитивного накопления. Т. о., накануне рев. хоз-во Сиб. выступает с чертами, типичными для колонии, снабжающей метрополию сырьем и продуктами питания, но зависящей от нее в отношении фабрикатов.
Последний период соответствует годам сов. строительства, унаследовавшего колониальное и неразвитое хоз-во еще более разбитым после периода экономической разрухи и гражданской войны и делится на восстановительный и реконструктивный. Тот и другой охарактеризованы в ряде соответствующих статей См. следующие основные статьи: Административное деление, Горная промышленность, Каторга и ссылка, Классовое расслоение сибирской деревни, Народное образование, Национальное движение, Октябрьская революция и гражданская война, Переселение и колонизация, Промышленность, Районирование, Революционное движение, Сельское хозяйство, Торговля и др.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
