Чуна как сказка: ни далеко ни близко, ни высоко ни низко. Райцентр расположен ровно посередине между Тайшетом и Братском, в глухой тайге. Это и определяет всю экономику Чунского района. Бандиты здесь братские, большинство базовых органов местного муниципалитета (налоговая полиция, санитарные медики) в Тайшете, а все, что есть ценного, — это лес. Когда мы выезжали в район, нам казалось, что это классический медвежий угол — открой энциклопедию на слове "провинция", и рядом будет фотография Чуны. Все, что я, журналист с десятилетним стажем, про это место знал — только что аборигенов зовут чунарями, да и то только потому, что в редакции "СМ Номер один" их, чунарей, работают двое. Оказалось, что Чуна на редкость чистое, цивилизованное и дружелюбное место с потрясающе интересной историей и перспективной современной экономикой.
Чунская экзотика
Первыми поразили в Чуне дерево и дороги. О том, что здесь правит бал высококачественная древесина, все просто вопиет. Например, на центральной площади, на перекрестке Фрунзе и Комарова, возводили трибуну к майским праздникам. Мало того что она была из ровнейших лиственничных досок, сама трибуна представляла собой произведение дизайнерского искусства. Это была следующая эволюционная стадия развития трехступенчатого спортивного пьедестала — в многочисленных ее деревянных ступенях была выражена вся иерархия местной номенклатуры, от мэра до последней уборщицы мэрии. На проходной градообразующего предприятия ООО "Чуна-Лес" турникет из резного дерева, напоминает детскую карусель, с размахом плеча до полутора метров.
Дороги в Чуне и ее ближайших окрестностях по иркутским меркам идеальные. Но шок у жителей областного центра, приехавших в Чуну, вызывает улица Комарова. Это двухполосный европейский автобан протяженностью около полукилометра. Правда, впоследствии нам рассказали, что его отстроил местный олигарх, за что поднял цены на аренду в принадлежащем ему торговом центре, стоящем на этой же улице. Так что можно считать, что это первая в истории области частная дорога.Несмотря на ровные дороги, по Чуне и ее окрестностям не принято гонять с ветерком. Средняя скорость передвижения — тридцать км/ч по райцентру и до шестидесяти км/ч по окрестностям. Как-то раз, направляясь в машине местной редакции в недалекий Лесогорск, мы нечаянно разогнались до восьмидесяти. Водители машин, которых мы обгоняли, смотрели на нас с осуждением. Они не "тормоза", просто здесь другой ритм жизни.При этом мы никогда не видели другого места, где на иномарках было бы так много блатных номеров — ни в центральном Иркутске, ни, скажем, в золотом Бодайбо. Три сатанинские шестерки, три счастливые семерки, телефонно-справочное 009, джеймсбондовское 007 — все это в больших количествах бибикает по чунским дорогам.
Самое большое удивление у нас, приезжих, вызвал режим работы ресторана "Таежный". То, что столовая, работающая в том же здании, функционирует с полудня до трех часов, никакого внимания не привлекло — обычный режим работы для пунктов общепита сельской местности. Но почему ресторан в понедельник и вторник работает до семи вечера, а со среды и по выходные до двух ночи, нам внятно никто не объяснил (сами мы в командировках по ресторанам не шастаем, так что у официантов так и не спросили). Объяснение, что в начале недели нет посетителей, а вот в середине недели к ночи начинают подтягиваться, нас не удовлетворило. Видимо, какая-то местная тайна...Удивительно, но и цены, и ассортимент абсолютно иркутские. Единственное отличие, как и во всех районах к северу от Иркутска: чем дальше на северо-восток, тем больше чувствуется ослабление китайской экспансии и усиление красноярско-новосибирского рынка.У местных частных предпринимателей самое сильное чувство не наживы, а семьи. Видно по названиям магазинов. "Иван да Миля" — магазин на конечной остановке одной из маршруток. Я спросил водителя, что это за странное место. Оказалось, что хозяина магазина звали Иван, а его жену — Людмила. Он ее ласково называл Милей, а магазин — "Иван да Миля".
— Да вот еще пример, — водитель маршрутки показал на мини-маркет по улице Комарова, торгующий бытовой техникой и парфюмерией. Называется просто — "Серый Лис".— Знаете, откуда название? Просто хозяина магазина зовут Сергеем, а жена его зовет Серым. А саму жену зовут Ларисой, а он ее зовет Лисой.
И наконец, записка в общей кухне местной гостиницы. Чайник один на всех, а рядом лежит записка: "Просьба не уносить чайник с кухни, вы не один сдесь!" (Орфография сохранена.) Хотя люди очень отзывчивые и по-сельски дружелюбные.
Кадры решают все
Самым передовым предприятием лесной отрасли в Чуне называют ООО "Чуна-Лес". Руководит им генеральный директор Владимир Краснобаев. На ООО "Чуна-Лес" трудится всего 20 рабочих. Этот сравнительно небольшой коллектив обслуживает гигантскую машину.Годы застоя и простоев не лучшим образом сказались и на квалификации рабочих, и на их моральном облике. Многие ветераны лесопереработки просто спились. Другие привыкли получать деньги независимо от выработки, для них главным стимулом всегда был окрик бригадира. Третьи не слишком-то трепетно относились к работе, вид кривой доски их не волновал: "А че? И так сойдет!"Но в нынешних условиях кривую доску никто не купит. За одно только присутствие на рабочем месте никто платить не станет. А за пьянку просто уволят.
— Молодых проще научить, — признается Людмила Швецова, заместитель генерального директора по лесопилению. — Они не испорчены старой системой оплаты, когда смену отработал и получил деньги, независимо от того, сколько продукции ты выдал. У нас же оплата сдельная, напрямую зависит от выработки. Чем лучше работаешь, тем больше получаешь. Молодые это воспринимают охотно и работают отлично. Средняя зарплата станочников — десять тысяч рублей в месяц. Старым рабочим зарплата такая, естественно, тоже нравится, но они не очень-то соглашаются идти на сдельную оплату. Многие по-прежнему считают, что им должны будут платить деньги только за то, что они вовремя приходят на работу.
Вообще, несмотря на наш сравнительно небольшой штат, проблема с квалифицированными кадрами остается. Качество подготовки специалистов в ПТУ нас в корне не устраивает. Самое главное — поменять отношение людей к работе, к дисциплине труда. Я довольно долго проработала в Усть-Илимске, там организация заметно лучше. И отношение рабочих другое, и квалификация на голову выше. Но сейчас и у нас тоже получается. И в Чуне мы сделаем не хуже, чем в Усть-Илимске. Там все-таки раньше освоили новые технологии.На предприятии поставили итальянский многопильный станок. Осваивали его рабочие и инженеры самостоятельно. С января стали давать до 60 кубометров в смену. Это, чтобы проще представить, — в три дня два вагона качественного пиломатериала.
На предприятии планируется в конце мая начать строительство своей котельной, своей сушильной камеры. Дело крайне необходимое, потому что сухой лес в два раза дороже. То есть вагон сухого пиломатериала будет приносить вдвое больше прибыли, чем сейчас.Мы отправились знакомиться с автоматизированной линией по переработке пиловочника. Пиловочником называют круглый лес, это его сейчас чаще всего можно увидеть на складах речных портов и железнодорожных станций.— Коммерсанты берут пиловочник по 600 рублей за кубометр. А доска идет уже по 2350 рублей, — поясняет Владимир Краснобаев. — За вычетом отходов, прибыль на простой разделке на доски выходит более 100 процентов. Кроме того, пиловочник невыгодно возить по железной дороге: вагоны перевозят уйму воздуха. Доска в этом отношении гораздо выгодней. Зачем упускать прибыль? А наше оборудование позволяет даже горбыль перерабатывать в доски, причем высококачественные.
Как известно, горбыль — вечная головная боль лесопромышленников. Здесь же небольшая линия по его переработке превращает корявые полукруглые ошметки бревен в аккуратные тонкие доски, какие в розничных иркутских магазинах стройматериалов можно увидеть минимум по десять рублей за погонный метр. Совсем уж ни на что не годные обрезки горбыля здесь же превращаются в мелкую щепу.— Когда введем в строй сушильную камеру, организуем столярный цех, — делится планами генеральный директор. — Начнем гнать погонные профили, всякие плинтусы-наличники. Это дополнительные рабочие места, дополнительный неплохой доход.
Сибхимпром и быки-импотенты
Завод Сибхимпром вырос, как в той революционной песне, из обломков прошлого — на месте развалин деревоперерабатывающего комплекса советских времен. В апреле 2000 года началось строительство, а 18 июля 2001 года завод дал первую продукцию. Он является живым и весьма наглядным доказательством, что люди с деловой хваткой и неглупой головой в Чунском районе могут хорошо жить и активно процветать, даже не занимаясь деревом.Завод перерабатывает отходы нефти — фракцию Ц-9, которую раньше сжигали за ненадобностью. Теперь завод платит АНХК по 7—8 тысяч за тонну и перегоняет ее в четыре фракции, которые потом используются для нужд лакокрасочного производства: смолы для типографской краски, нефтеполимерный раствор для олиф, смола для лаков и красок, полимеры для изготовления резины, растворители и, наконец, компоненты для котельного топлива, увеличивающие теплоотдачу.
На заводе работают более восьмидесяти человек, и люди очень дорожат своим местом. Средняя зарплата по району чуть более пяти тысяч. На заводе на начало этого года средняя зарплата составила чуть менее 7 тысяч — 6960 руб., что не может не вызывать чувства черной зависти у жителей рядом расположенного Лесогорска.
Лесогорск — маленький благоустроенный поселок, этакий городок в тайге: несколько кварталов пятиэтажек в зеленом океане. Поселок откровенно умирает — с развалом лесоперерабатывающего комплекса заниматься в Лесогорске просто нечем. Половина пятиэтажек просто брошены и пустуют. Единственное, чем городок выделяется, — минеральный источник и натекшее из него лечебное озеро, ради которого люди приезжают, но ради которого не станут здесь жить.
Зависть выливается в то, что периодически общественность начинает протестовать против вредоносного химического предприятия, которое омерзительно воняет и губит на корню нежные жизни лесогорских жителей. Директор завода Вячеслав Меркулов устало приглашает зеленых, экологов и просто представителей СЭН — проверяйте что хотите, только дайте спокойно работать.— Нас обвиняли во всех смертных грехах! Говорили, что из-за наших выбросов в двадцати километрах от завода чернеет картошка на приусадебных участках, а быки становятся импотентами, перестают осеменять стада. И эту чушь подписывают целыми толпами, — с улыбкой рассказывает Вячеслав Николаевич. — При этом норма ПДК в рабочей зоне — сто единиц, а в поселке замеры показали ниже десяти, что меньше фоновой концентрации ПДК!
Наркоманов нет, но будут
Чем можно болеть в истинной сибирской таежной глубинке? Ну, спиленным деревом придавит. Ну, клещ укусит. Пожалуй, все. Но это на первый взгляд. Глава районного здравоохранения, главный врач Чунской ЦРБ Анастас Ануфриади, рассказал, что как раз с этим проблем нет.За три последних года в районе не было ни одного случая заболеваний клещевым энцефалитом. А за прошлый год — всего два случая производственного травматизма со смертельным исходом. Один из них довольно глупый. На ферме трактор выталкивал из грязи увязший грузовик, а поскольку не было троса, он выталкивал его бревном (я же говорю, здесь везде применяют дерево). Бревно соскочило и убило наповал кого-то из праздношатающихся любопытствующих. Разве это подходит под статью "Производственный травматизм"?
Одна из насущных проблем нашего времени как-то решилась сама собой — наркоманов в районе можно пересчитать по пальцам. Это какой-то чунский феноме", хотя Анастас Георгиевич не склонен в связи с этим к оптимизму. Около семи лет назад в Чуне случился обычный для современной истории всплеск героиновой наркомании. Принес он, как это характерно для эпидемии, гепатиты и ВИЧ-инфекцию.Но около трех лет назад эта волна сама по себе спала — большинство старых наркоманов просто умерли, другая часть уехала из района, и сегодня в Чуне живут всего три старых наркомана. Однако Анастас Георгиевич печально отмечает, что последние два года идет небольшой, но прирост наркоманов нового поколения.
— Да, наркоманов у нас мало, но ВИЧ-заболеваемость все равно растет, она сейчас выше, чем десять лет назад, — отмечает Анастас Георгиевич.По статистике в 2004 году "ушел на золотой" один наркоман, годом ранее — пять. В этом пока Бог миловал. Вообще же по статистике несчастных случаев лидируют ранения и травмы — последние три года они составляют почти половину от общего количества смертей от несчастных случаев. Алкогольные отравления колеблются в пределах десяти процентов — в прошлом году 7%, в позапрошлом — 13%.
И, как ни странно, стабильно высокий процент с небольшой тенденцией к уменьшению повешений: почти каждый пятый из десяти несчастных случаев в 2002 году был висельник (19% от общего количества смертей от несчастных случаев), в 2003-м — 18,3%, в прошлом году — "всего" шестнадцать с половиной процентов.— Проблема нашего района в том, что население стареет, а его общее количество уменьшается. На первую половину этого года население района составляет 41 300 человек, а в начале прошлого года было ровно на пять тысяч больше, — печально резюмировал главный врач. — Молодежь уезжает на учебу и не возвращается — в районе нет перспектив. В результате получается, что у нас неработающего населения больше, чем рабочих. Один кормит себя и еще двоих.
По результатам за 2004 год, в Чунском районе трудоспособного населения почти двадцать три тысячи душ, а работающего — всего четырнадцать с половиной. И из них пенсионеров всего чуть меньше половины.
— Но ситуация меняется к лучшему. Жизнь в районе стабилизируется за счет социальной сферы, помаленьку встают на ноги мелкие частные предприниматели, — рассказал Анастас Георгиевич. — Например, у меня в больнице в 2002 году были забастовки — не платили зарплату, не было денег у мэрии. С 2003 года выплату зарплаты взяла на себя областная администрация, и мои работники сейчас не жалуются.
