История. Формирование бизнес-элиты Приангарья в 1990-х гг. // «Современная история Иркутской области: 1992-2012» Т. 2 (2012)

В этот период возникает целый ряд крупных и преимущест­венно частных финансово-промышленных групп (ФПГ). Они, как правило, создавались московскими предпринимателями, базиро­вались в столице и при этом получали тем или иным способом свои наиболее ценные активы в регионах уже на этапе своего создания (как правило, за счет договоренностей с федеральными властями). В это время началось формирование бизнес-групп О. В. Дерипаски, ЛУКОЙЛа, «Норильского никеля» и др.

Формирование бизнес-элиты Иркутской области в этот пе­риод проходило под влиянием политических и экономических трендов, задаваемых федеральным центром, а также местной специфики, связанной с доминированием предприятий топливно-энергетического и лесного комплексов, цветной металлургии.

События 19-21 августа 1991 г., ликвидация Советского Сою­за и новый экономический курс Ельцина - Гайдара коренным об­разом поменяли социально-экономическое и политическое поло­жение предтечи бизнес-элиты - технократической элиты страны. И прежде всего эти изменения произошли в сфере отношений собственности. Переход от стихийной приватизации 1990-1991 гг. к плановой и законодательно оформленной стал нелегким испыта­нием для центральной и региональной групп технократической элиты. Да и последствия этого процесса для изучаемого нами со­циального слоя также оказались весьма неоднозначными.

В пространстве советского квазирынка хозяйственные руко­водители в большей или меньшей степени отвечали тогдашним представлениям о западных бизнесменах. Во-первых, для них был характерен деловой прагматизм, являвшийся доминантой реальной хозяйственной практики советского руководителя. Во- вторых, в их деятельности использовался минимум идеологиче­ской риторики, достаточный для доказательства политической лояльности и, в то же время, не мешающий управлению произ­водственными процессами. В-третьих, в отличие от простого обывателя либо партийного «начетника», хозяйственные руково­дители хорошо понимали суть терминов «прибыль», «доход», «убытки», «неплатежи», а также других слов из рыночного лек­сикона. Это было связано с введением в 1966-1979 гг. новых по­казателей отчетности в деятельности предприятий и организаций, связанных с объемами реализованной продукции, выпуском нормативно-чистой продукции, отчислениями в социальные фонды, планом по прибыли и др.

В советской экономике технократической элите приходи­лось предпринимать чудеса изворотливости и предприимчивости, чтобы держать предприятия на плаву, выполнять и перевыпол­нять государственные планы. Следует отметить и неоднократные попытки внедрения инновационных методов в управлении и пла­нировании, исходившие от представителей технократической элиты. На всесоюзном уровне – это экономическая реформа 1965 г., инициированная А.Н. Косыгиным, на региональном – бригадный, участковый, цеховой подряд, поддержанный и под­талкиваемый руководителями предприятий.

Несмотря на относительные неудачи технократии в полити­ческих баталиях периода перестройки, в плане роста экономиче­ской субъектности все выглядело для нее гораздо лучше. Сто­личная группа технократической элиты смогла стать во главе процессов трансформации союзных и республиканских мини­стерств и ведомств в государственно-монополистические струк­туры коммерческого типа: ассоциации, концерны, холдинги. Во главе новообразований встали бывшие министры, их заместите­ли, руководители главков и т. д. Так возникли Газпром (Мини­стерство газовой промышленности СССР), ЛУКОЙЛ (весомый кластер Министерства нефтедобывающей и нефтехимической промышленности СССР), Росуголь (Министерство угольной промышленности), Агрохим (Министерство минеральных удоб­рений СССР), Стройтепломаш (Министерство строительных ма­териалов СССР) и т. д.

Достаточно быстро начали встраиваться в новые экономи­ческие отношения хозяйственные руководители. Одним из наи­более ярких и успешных примеров быстрой трансформации ти­пичного представителя региональной технократической элиты в преуспевающего бизнесмена стал генеральный директор ПО «Востсибуголь» И. М. Щадов. На этом посту он проработал до 2001 г. Вынужден был уйти, когда к руководству компанией пришла группа МДМ.

Организационно-экономический задел конца 1980-х- начала 1990-х гг. позволил хозяйственным руководителям принять ак­тивное участие в масштабной приватизации 1992-1994 гг. По данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВСЦИОМ), более ³Л директоров предприятий, разрешенных к приватизации, стали собственниками своих же предприятий, из них 6 % приобрели контрольные пакеты акций [15, с. 40].

Из трех возможных вариантов льгот, предусмотренных про­граммой приватизации, явное предпочтение в России было отда­но второму варианту, позволяющему трудовому коллективу по­лучить контрольный пакет акций. Этот вариант льгот избрали 75 % предприятий, ставших акционерными. Изначально предпо­лагалось, что таким образом будет перекрыта возможность уста­новления внешнего контроля над предприятиями и основным вектором станет вариант «народной» коллективной приватиза­ции. На деле все получилось иначе. Началась массовая скупка акций у членов трудовых коллективов либо топ-менеджментом предприятий, либо внешними покупателями (чековыми инвести­ционными фондами), черными маклерами, скупавшими за бесце­нок ваучеры (приватизационные чеки) у населения, жестоко нуж­давшегося в деньгах.

Первый этап (чековый) приватизации завершился 31 июля 1994 г. В руки частных владельцев перешло 74 % объектов малой приватизации. Около 40 млн стали акционерами. Было акциони­ровано около 21 тыс. крупных и средних предприятий. Среди тех, кто сумел получить пакеты акций руководимых ими предпри­ятий, оказались и многие хозяйственные руководители Иркутской области: В. С. Викулов (ТПО «Братскгэсстрой»), И. С. Гринберг (Иркутский алюминиевый завод), И.М. Щадов (ПО «Востсиб­уголь»), Б. С. Громов (Братский алюминиевый завод) и др.

В обширном списке лиц, включенных в новые отношения собственности, отсутствовали руководители предприятий воен­но-промышленного комплекса, железнодорожного транспорта, топливно-энергетического комплекса и ряда других отраслей. Вследствие этого стабильность командных кадров в этих отрас­лях на переломе эпох была значительно выше, чем на предпри­ятиях и организациях, подлежащих приватизации. Многие из ру­ководителей еще более 5-10 лет оставались во главе предприятий и освобождали свои кресла либо в связи с повышением, либо с уходом в политику или на пенсию. Например, В. М. Боровский, руководивший РЭУ «Иркутскэнерго» с 1985 г., продолжал воз­главлять эту компанию и в 1990-е гг., вплоть до избрания предсе­дателем Законодательного собрания Иркутской области [12].

Весьма бережно относились к руководящим кадрам в систе­ме военного авиастроения. Например, на Иркутском авиацион­ном заводе директором с 1980 по 1991 г. был Г. Н. Горбунов. Российские реформы 1991-1992 гг. ничего не изменили в его по­ложении. Он до 1993 г. продолжал оставаться руководителем предприятия, а затем еще на протяжении пяти лет избирался пре­зидентом Иркутского авиационного производственного объеди­нения (авиазавод). Преемник Г. Н. Горбунова с 1993 г. А.И. Фе­доров, с небольшими перерывами, руководил предприятием (ОАО «Научно-производственная корпорация «Иркут») до 2004 г.

Реформы в отношении государственной собственности ни­как не повлияли на ситуацию с управленческими кадрами на же­лезнодорожном транспорте. Министерство путей сообщения, в отличие от большинства аналогичных структур промышленного и строительного профиля, сохранило свой статус, материально- техническую базу и кадры. Стабильность в конструкции обусло­вила и стабильность регионального топ-менеджмента. Например, с 1988 по 2000 г. начальником Восточно-Сибирской железной дороги работал  Г. П. Комаров. К руководству ВСЖД он пришел в очень сложные, переломные годы, но сумел сохранить дорогу как мощный транспортный, промышленный и социальный комплекс. Организаторский талант и профессиональные компетенции Г. П. Комарова оказались замеченными в Министерстве путей сообщения, потому что в 2000 г. его назначают начальником крупнейшей и важнейшей железной дороги страны - Октябрь­ской, связывающей две российских столицы: Москву и Санкт- Петербург [37, с. 322].

Несмотря на сложное финансовое положение, в которое по­пала после 1991 г. геологическая отрасль, ее структурные подраз­деления - региональные геологические управления, управления по поискам нефти и газа - приватизации не подлежали. Поэтому и здесь руководящий состав практически не изменялся на протя­жении 1990-х- начала 2000-х гг. С 1980 до 2002 г. возглавлял Иркутское геологическое управление (ПО «Иркутскгеология», ГФУГП «Иркутскгеология») В. Ф. Дубинин.

Таким образом, мы видим, что для значительной части пред­ставителей региональной технократической элиты радикальные экономические сдвиги 1990-х гг. никак не сказались на их карь­ерных траекториях. И главная причина заключалась в том, что до упомянутых отраслей и секторов народного хозяйства приватиза­ция по лекалам Е. Т. Гайдара и А. Б. Чубайса еще не добралась. Кроме того, энергетика, железнодорожный комплекс, ракетно-ядерная и высокотехнологичная часть военно-промышленного комплекса в силу своего стратегического значения для государ­ства оказались более защищенными от разноплановых деструк­тивных процессов, произошедших в стране в период президент­ства Б. Н. Ельцина.

Большинство других отраслей таким иммунитетом не обла­дали. Уже в первые постсоветские годы их коллективам и руко­водителям пришлось познать все «прелести» приватизации. Рос­сийская приватизация стала абсолютно уникальной операцией и по масштабам, и по содержанию. Например, в Англии времен Маргарет Тэтчер передача в частные руки государственного имущества решала задачу повышения эффективности отдельных предприятий. Такая практика была характерна для многих разви­тых стран мира. В современной России приватизация носила не только экономический, но и, прежде всего, социально-политический характер, так как была призвана обеспечить фактическую рево­люцию в отношениях собственности и преобразовании социаль­ной структуры общества.

В совместной с Е. Гайдаром книге «Развилки новейшей ис­тории России» А. Б. Чубайс заметил, что «в ходе массовой бес­платной приватизации применялись варианты приватизации, ка­ждый из которых политически уравновешивал потенциально взрывные социальные группы - от директоров до членов трудо­вых коллективов и пенсионеров. Конечно, было бы неверно гово­рить о том, что они были удовлетворены - скорее каждая из них была одинаково недовольна» [7]. Действительно, хозяйственных руководителей трудно упрекнуть в особом расположении к при­ватизации. Но в силу различных обстоятельств они были вынуж­дены активно включиться в новые экономические процессы.

Все предприятия и организации, подлежащие приватизации в рамках первого и второго этапа, никак нельзя было привести к единому знаменателю с позиций инвестиционной привлекатель­ности, востребованности их продукции и услуг на внутреннем и внешнем рынках, эффективности производства и др.

Наибольшей привлекательностью в глазах обладателей вау­черов и финансовых ресурсов пользовались экспортно ориенти­рованные предприятия по добыче и переработке сырья, востребо­ванного за рубежом: цветные металлы (алюминий, медь, никель, золото), нефть, газ и продукты их переработки, древесина, цел­люлоза, уголь. Неслучайно именно за обладание ими разверну­лась ожесточенная борьба, в которую оказались вовлечены и предыдущие руководители предприятий, так называемые крас­ные директора, и быстро набиравший силу криминал, и молодые «приватизаторы» из числа бывших «завлабов» и фарцовщиков.

Гражданское машиностроение, промышленность строитель­ных материалов, некоторые сектора цветной металлургии, элек­тротехническая отрасль, сориентированные на внутренний ры­нок, в силу общеэкономического кризиса, бешеных темпов ин­фляции, разрастания масштабов бартерных операций оказались на грани краха.

Примерно такая же участь, только с еще большей скоростью разрушения, постигла строительный комплекс региона. Мощ­нейшие строительные организации, способные возводить такие объекты мирового уровня, как Братская, Красноярская, Усть-Илимская, Саяно-Шушенская ГЭС, крупнейшие в мире алюми­ниевые заводы, целлюлозно-бумажные комбинаты, заводы тяже­лого машиностроения, топливно-энергетические объекты в Си­бири и на Дальнем Востоке оказались полностью разрушенными. И главной причиной этого стали отказ власти от индустриального строительства и передача промышленной инвестиционной поли­тики в руки частного капитала. Фактически прекратили сущест­вование такие гиганты строительной отрасли, как управления строительства «Братскгэсстрой», «Главвостоксибстрой». Остава­лись их бренды, но за ними стояла лишь маленькая группа руководителей, сумевших сохранить толику собственности в виде зданий управлений, небольшого количества акций подведомст­венных подразделений.

Говорить о том, что с первых дней 1992 г. началась повсеме­стная смена собственников на «эффективных менеджеров», было бы неправильно. Биографические данные о технократической элите Иркутской области не подтверждают каких-то радикальных ротаций руководящих кадров на приватизируемых предприятиях. Например, несмотря на большую «войну», развязанную в алюми­ниевом бизнесе, директора Братского алюминиевого завода (Б. С. Громов) и Иркутского алюминиевого завода (И. С. Грин­берг) оставались на своих постах, первый - до 2000 г., второй - до 2011 г. Оба были избраны руководителями предприятий в 1989 г. в непростой борьбе, при неоднозначном отношении к ним со стороны Министерства цветной металлургии, немалом коли­честве оппонентов внутри производственных коллективов. В 1990-е гг. оба директора проявили себя как талантливые руководители, сумевшие не только сохранить, но и нарастить произ­водство алюминия. По признанию современников, уважение сво­их коллективов они снискали не только благодаря стабильно вы­плачиваемым и достойным зарплатам, но и, вниманию к соци­альной инфраструктуре предприятий. Оба покинули свои посты по причинам, от них не зависящим.

Б.С. Громов, являясь миноритарным акционером Братского алюминиевого завода, оставил кресло директора по решению со­вета акционеров, где большинство было за представителями ком­пании «РУСАЛ». Менеджмент предприятия во главе с Б. С. Гро­мовым «держал» оборону с 1998 г., но, в конце концов, под дав­лением О. В. Дерипаски, Р.А. Абрамовича и тогдашнего губер­натора области Б. А. Говорина ему пришлось уступить [22].

Феномен более чем двадцатилетнего пребывания И. С. Грин­берга на посту генерального директора ИркАЗа объясняется не­сколькими причинами. Во-первых, Иркутский алюминиевый за­вод в середине 1990-х гг. стал частью холдинга «Ренова», а затем СУАЛа, контролируемого В. Ф. Вексельбергом и Л. В. Блаватни­ком, отличавшихся интеллигентной манерой ведения бизнеса, уважительным отношением к топ-менеджменту из числа «крас­ных директоров», пользующихся большим авторитетом на мес­тах. Поэтому И. С. Гринберг быстро нашел общий язык с новыми хозяевами. Во-вторых, генеральный директор ИркАЗа, в отличие от руководителя БрАЗа, успешно реализовал себя в политике, на протяжении многих лет входил в состав Законодательного собра­ния Иркутской области, являлся одним из самых авторитетных представителей политической элиты области. В-третьих, в 2000-х гг. И. С. Гринберг становится одним из лидеров иркутской органи­зации партии «Единая Россия», и проводить какие-либо кадровые движения в отношении такого лица было достаточно рискованно.

Только после того как РУСАЛ стал фактическим владельцем холдинга «СУАЛ» и, соответственно. Иркутского алюминиевого завода, позиции И.С. Гринберга ослабли, и в июне 2011 г. пресс- служба РУСАЛа объявила о назначении нового директора и об ос­вобождении от занимаемой должности прежнего руководителя [5].

По признанию самого руководителя, первая половина 1990-х гг. складывалась и для завода, и для него самого далеко не безоблач­но. На завод, как и на другие экспортно привлекательные пред­приятия, тоже были рейдерские атаки. Криминал пытался взять под контроль товарно-денежные потоки ИркАЗа. Но руководите­ли завода не позволили это сделать. Была создана служба безо­пасности. В интервью журналисту И. С. Гринберг отмечал, что это было такое время, когда он даже жене запрещал выходить из дома. Выручила в острую кризисную ситуацию компания «Рено­ва», которая появилась как раз в то время, когда из-за нехватки глинозема завод был вынужден остановить часть мощностей. Компания взяла в аренду часть остановленных корпусов. Благо­даря компании «Ренова» администрация рассчиталась с трудо­вым коллективом. И. С. Гринберг вспоминал: «Тогда они договаривались с правоохранительными органами, везли спортивными сумками сюда деньги, и мы выдавали заработную плату. В Ир­кутске не было наличных».

Руководитель завода очень внимательно подошел к отноше­ниям с холдингом В. Ф. Вексельберга. Прежде чем заключить договор аренды, он собрал большое совещание с участием своих заместителей, начальников цехов, на котором обсудили все «плюсы» и «минусы» сотрудничества с компанией «Ренова». Не­смотря на то что определенная часть прибыли должна была оста­ваться у другой организации, менеджмент предприятия согласил­ся на этот компромисс, так как сохранялся коллектив, квалифи­цированные кадры, не было останова производства [19].

Весьма непросто складывалась ситуация на предприятиях целлюлозно-бумажной промышленности. Неограниченная сырь­евая база, достаточно новое оборудование и современные техно­логии делали ряд предприятий этой отрасли весьма конкуренто­способными, а их продукцию востребованной на внешнем рынке. В Иркутской области это относилось прежде всего к Братскому и Усть-Илимскому лесопромышленным комплексам. Данные факторы обусловили заинтересованность нескольких бизнес-групп в контроле над ними. В публицистике 1990-х гг. много написано о кровавом переделе собственности, о сотнях жертв среди крими­налитета, хозяйственных руководителей и других категорий на­селения, боровшихся за собственность. Однако анализ кадровых ротаций среди хозяйственных руководителей в приватизацион­ный период не подтверждает фактов какого-либо террора в их отношении. В экономике Иркутской области 1990-х гг. известны только два случая убийства хозяйственных руководителей, свя­занных с борьбой за собственность. И оба произошли на пред­приятиях целлюлозно-бумажной промышленности.

В 1993 г. под Москвой, во время командировки был расстре­лян наемными убийцами Э. Г. Евтушенко - председатель правле­ния концерна «Братский лесопромышленный комплекс». Ни за­казчики, ни исполнители так и не были найдены. Основной при­чиной покушения на хозяйственного руководителя и следствен­ные органы, и коллеги Э. Г. Евтушенко называют его нежелание дробить структуру комплекса и продать контрольный пакет ак­ций сторонним покупателям. Характеризуемый современниками как блестящий хозяйственник, очень порядочный человек, ока­завшийся способным совместить качества руководителя совет­ской эпохи и менеджера переходного периода, он мог противо­стоять рейдерскому захвату, но оказался бессилен перед пулями конкурентов [35, с. 127].

Благодаря созданию концерна Братский ЛПК, в отличие от других предприятий подобного рода, приватизировался с сохра­нением единства производства, что позволило избежать финансо­вой и производственной катастрофы, сопровождавшей привати­зационные процессы на других предприятиях, например на Усть-Илимском ЛПК.

Другое убийство хозяйственного руководителя, причиной которого была борьба за собственность, произошло в г. Усть-Илимске. Здесь в декабре 1996 г. на пороге своего дома был рас­стрелян заместитель генерального директора по акционированию и приватизации Усть-Илимского лесопромышленного комплекса А. В. Пуртов. Первой и, в конечном итоге, единственной причи­ной его гибели следственные органы назвали неприязненные отношения между заказчиком убийства В.В. Дорошком и А.В. Пуртовым, сложившиеся из-за конфликта топ-менеджмента Усть-Илимского ЛПК и владельца ООО «Ксилема» (В. В. Доро- шок) [36].

В 1992 г. руководство Усть-Илимского ЛПК решило выде­лить из состава комплекса малое предприятие «Ксилема», отдав ему в долгосрочную аренду цех по подготовке щепы. Организа­ционно-технологического смысла в искусственном делении еди­ного процесса получения целлюлозы и передаче его отдельной, независимой структуре не было никакого. Вероятно, топ-менеджмент комплекса посредством создания «Ксилемы» пытал­ся увеличить собственные доходы, проигнорировав остальных акционеров. Формальным руководителем «Ксилемы» стал быв­ший начальник цеха по подготовке технологической щепы А.В. Дорошок, который должен был, получая искусственно соз­данную прибыль, делиться ею с участниками сговора [38]. Кура­тором от дирекции комплекса стал ранее упоминавшийся А.В. Пуртов. Но топ-менеджмент ЛПК недоучел, что новый ру­ководитель «Ксилемы» - самодостаточный и сильный характе­ром человек. Он начал свой собственный бизнес и, судя по всему, отказался делиться получаемыми доходами. Руководство ком­плекса попыталось вернуть переданное «Ксилеме» имущество посредством ликвидации самого предприятия. Ответственным за организацию реквизиционной кампании был определен заместитель генерального директора комплекса по экономике А. В. Пуртов. Че­рез шесть месяцев деятельности комиссии он погиб. Убийство А. В. Пуртова не остановило активную работу хозяев и топ-менеджмента комплекса по возвращению арендованного «Кси­лемой» имущества владельцам. В 1997 г. этот процесс успешно завершился. Следственные органы довольно быстро нашли ис­полнителей, но заказчика убийства арестованные не назвали. Только через 12 лет правоохранительные органы арестовали быв­шего генерального директора «Ксилемы», мэра Усть-Илимска, предъявив ему обвинение в заказном убийстве А. В. Пуртова. Следствие и суд, тянувшиеся четыре года, в конце концов при­знали его виновным и приговорили к девяти годам колонии об­щего режима [40].

Ранее мы отмечали, что в наиболее тяжелом положении оказа­лись предприятия глубоких переделов (машиностроение, электро­техника, тонкая химия, металлоконструкции), чья продукция по­треблялась в основном внутри страны. Финансово-экономический кризис, обесценивание рубля и переход на натуральную продук­цию как средство платежей нанесли катастрофический урон ма­шиностроительным и электротехническим предприятиям.

Ведущие промышленные центры Сибири в 1930-80-е гг., в том числе и Иркутск, формировались как центры машинострои­тельной и перерабатывающей промышленности. Особое ускоре­ние индустриализации административных центров придала Ве­ликая Отечественная война. В 1941-1942 гг. на восток были эва­куированы десятки предприятий, ставшие основой «взрывного» развития высокотехнологичной обрабатывающей промышленно­сти. Послевоенные экономические тренды для этих городов и их индустриального окружения опирались на базу, созданную нака­нуне и в годы войны. Предприятия, построенные в Красноярске, Иркутске, Абакане, Ангарске, Ачинске, Братске, Дивногорске, Канске, Назарово, Черемхово, Усолье-Сибирском, других горо­дах региона, удовлетворяли потребности народного хозяйства страны в самой разнообразной технике, оборудовании, комплек­тующих, продуктах химической, нефтехимической и биохимиче­ской промышленности.

В области работали десятки предприятий союзного значе­ния, продукция которых являлась ключевой, базовой для разви­тия отдельных отраслей народного хозяйства. Например, Иркут­ский завод тяжелого машиностроения выпускал технику и оборудование для золотодобывающей промышленности СССР. Иркут­ский релейный завод являлся монополистом в производстве от­дельных компонентов для авиационной промышленности. Ангар­ский электромеханический завод решал задачи обеспечения рас­тущей энергетической инфраструктуры Сибири в электротехни­ческой продукции. Крупнейшим предприятием за Уралом по вы­пуску промышленных и домашних котлов, батарей, радиаторов стал Братский завод отопительного оборудования.

Химическая промышленность региона была представлена такими предприятиями союзного значения, как Ангарский неф­техимический комбинат, производивший целый спектр продук­тов от бензина до удобрений и бытовой химии. Усольское объе­динение «Химпром» снабжало промышленность страны химиче­скими реагентами, без которых остановились бы многие произ­водства: каустическая сода, карбид, смолы, монокристаллы, пе­рекись водорода, другие вещества. Они являлись основой для производства линолеума, лаков, красок, отбеливающих и дезин­фицирующих средств, аккумуляторов, приборов радиоэлектро­ники, шампуней и полимерных изделий.

Предприятия, о которых говорилось выше, в 1991 г. либо успешно работали, либо достраивались и начинали давать пер­вую продукцию.

Системный кризис 1991-2000 гг. привел к обвалу индустри­ального сектора и кардинальному изменению его отраслевой структуры под влиянием изменившейся формы собственности. Падение производства в 1990-е гг. было самым масштабным в XX в. В 1998 г. в низшей точке промышленного спада ВВП Рос­сии составлял чуть более половины от предкризисного максиму­ма 1989 г. Иркутская область не осталась в стороне от разруши­тельных процессов. В Иркутской области ВВП в индустриальной сфере составил всего 49 % от уровня 1989 г. [20, с. 68].

В 1990-2000-е гг. свое существование прекратили заводы карданных валов, радиоприемников, «Эталон». Значительно уменьшили объемы выпускаемой продукции заводы тяжелого машиностроения, релейный, «Радиан» (г. Иркутск), завод горного оборудования (г. Усолье-Сибирское), электромеханический завод (г. Ангарск).

Из-за резкого уменьшения числа потребителей в очень тяже­лом положении оказались Братский завод отопительного обору­дования (ПО «Сибтепломаш») и Усольское ПО «Химпром». Для последнего ситуация усугублялась предельной изношенностью оборудования и высоким уровнем техногенных рисков.

Ситуацию социально-экономической катастрофы для ряда предприятий Иркутска очень хорошо описала журналист О. Гордеева. В советское время на заводе радиоприемников работало около 14 тыс. чел. Производство было строго секретным. Здесь выпускались военные радиостанции. Восемнадцать цехов труди­лись на оборону страны, и только один, девятнадцатый, выпускал бытовые радиоприемники и проигрыватели. Предприятие поми­мо чисто экономических функций играло очень важную социаль­ную роль для развития города. За счет средств завода в микро­районе Синюшина Гора возводились благоустроенные дома и общежития, детские сады и школы, магазины и дом культуры. В летнее время дети отдыхали в пионерском лагере «Рекорд» в 28 км от Иркутска. Развал начался в последние годы перестройки. За свой завод и его социальную инфраструктуру отчаянно борол­ся последний директор предприятия В. М. Барабаш. Он упорно сопротивлялся приватизации, доказывая, что это не спасет произ­водство. Журналист приводит слова директора. «Если я привати­зирую предприятие, - доказывал В. М. Барабаш руководству го­рода, - это не спасет производство. Да, я и мой заместитель ска­зочно разбогатеем. А рабочему человеку какая польза от прива­тизации»? К 2000 г. от завода ничего не осталось. В результате приватизации территория и здания отошли частным лицам, и те­перь на этом месте мощный торгово-развлекательный центр.

Та же участь постигла к другой первоклассный завод Иркут­ска –карданных валов. В середине 1980-х гг. его директор М. Я. Крутер закупил в ГДР большое количество станков, рабо­тавших в автоматическом и полуавтоматическом режиме. Целый цех был укомплектован дорогостоящей импортной автоматикой. Это позволяло во много раз уменьшить количество рабочих и по­высить качество продукции. Карданными валами иркутского за­вода комплектовалась советская тракторная и сельскохозяйст­венная техника, легковые автомобили. Благодаря хорошему качет ству карданные валы пользовались большой популярностью среди потребителей. Экономический кризис начала - середины 1990-х гг. привел к резкому сокращению заказов на продукцию завода. Окончательно добила его приватизация. Чрезвычайно выгодное расположение предприятия (фактически центр города) способст­вовало быстрому перепрофилированию заводского имущества в торговый комплекс. В настоящее время на территории бывшего завода карданных валов располагается один из крупнейших тор­говых центров города - «Иркутский». М. Я. Крутер не мог пере­нести разорения завода. Когда из цехов стали делать торговые ряды, с ним случился инсульт. Кстати, В. М. Барабаш также в 1990-е гг. перенес два инфаркта, не выдержав фактической лик­видации завода радиоприемников [14].

Нелегкие испытания пришлось пережить в 1990-е - начале 2000-х гг. Ангарскому электромеханическому заводу-лидеру советской электротехнической промышленности по производству электро-щитового оборудования. Из 5 тыс. работающих к 2001 г. осталось лишь 500 чел. Предприятие испытало трудности, харак­терные для производств высокой технологической сложности, работавших на множество других гражданских отраслей страны и оказавшихся невостребованными в период экономического кри­зиса. Высокая стоимость продукции при относительно невысоком качестве делала ее неконкурентоспособной в сравнении с анало­гичными изделиями из КНР, других восточноазиатских стран. Низкий спрос обусловил сложное финансовое положение завода, были накоплены десятки миллионов рублей задолженности по заработной плате, перед Иркутскэнерго, другими поставщиками. Низкая инвестиционная привлекательность предприятия и, в то же время, наличие больших земельных площадей, находившихся в удовлетворительном состоянии корпусов, тепловых коммуни­каций, делали предприятие легкой добычей рейдеров. Например, в 2009 г. директором предприятия стал И. Г. Черняев, бывший директор культурно-досугового центра «Пионер», хозяин крупного ангарского казино. Несмотря на все заявления нового руководителя о необходимости спасать предприятие, возможно, что единственной его задачей являлся захват имущества, земли завода и использова­ние их в своих, но не профильных для завода интересах [41].

Весьма неоднозначной выглядела ситуация для технократии в 1990-е гг. и в политической сфере. Центральная и региональная технократическая элиты были глубоко разочарованы результата­ми выборов на съезды народных депутатов СССР, РСФСР. Для многих из них шоком оказалась процедура участия в выборах на руководящие должности. Выяснилось, что эгалитарные настрое­ния в рабочих коллективах гораздо сильнее, чем внешняя доброже­лательность, а любовь и уважение ближнего окружения - лишь мас­ка, скрывающая честолюбивые намерения вторых и третьих лиц.

Можно сказать, что на заключительном этапе перестройки региональная технократическая элита находилась в глубокой обороне. Этому способствовали полная дезорганизация внутри- и межотраслевых связей, депрессия производства, давление «демо­кратических» кругов, набирающая силу борьба против специаль­ных привилегий. Концентрированным выражением отношения технократической элиты к перестройке стало участие президента Ассоциации государственных предприятий и объектов промыш­ленности, строительства, транспорта и связи А. И. Тизякова в Го­сударственном комитете по чрезвычайному положению.

Нам представляется, что большая часть ожиданий технокра­тической элиты, касающихся ее места в новой системе социаль­но-экономических координат, в ходе радикальной экономической реформы 1990-х гг. не оправдалась.

Однако значительная часть технократической элиты сохра­нила за собой статус и влияние топ-менеджеров. Уровень поли­тического влияния региональных технократов в 1990-е гг. оста­вался достаточно высоким. Причем делегировали они своих представителей на самые высокие должности в региональных администрациях и парламентах. Особенно ярко это проявилось в Иркутской области. Например, последним советским лидером и первым губернатором области стал бывший начальник Братскгэсстроя Ю. А. Ножиков. Первым заместителем главы областной администрации был назначен его заместитель по Братскгэсстрою В.К. Яковенко. В администрации следующего губернатора Ир­кутской области, Б. А. Говорина, на определенном этапе ключе­вую роль в решении финансово-хозяйственных вопросов играл бывший директор Усть-Илимской ТЭЦ, заместитель генерально­го директора ОАО «Иркутскэнерго» В. Е. Межевич.

После отставки Б. А. Говорина на пост губернатора Иркут­ской области был рекомендован начальник Восточно-Сибирской железной дороги А. Г. Тишанин. Законодательное собрание Ир­кутской области большинством голосов поддержало его кандида­туру. Оставим за скобками причины такового выбора губернато­ра, но фактом является приход на высший пост исполнительной власти области типичного представителя региональной технократической элиты. Вся карьера А. Г. Тишанина носила производст­венный характер. Две последних должности до губернаторского поста - заместитель начальника Забайкальской железной дороги и начальник Восточно-Сибирской железной дороги. Двухлетнее правление А.Г. Тишанина выглядело неоднозначным как в гла­зах простых иркутян, так и местной элиты. Наряду с поддержкой очень интересного и перспективного проекта создания «иркут­ской агломерации» он поучаствовал в силовом решении вопроса об объединении Иркутской области и Усть-Ордынского автоном­ного национального округа, умудрился рассориться практически со всеми группами иркутской элиты.

Причина преждевременного ухода А. Г. Тишанина с поста губернатора, по-видимому, заключалась в специфике его преды­дущей деятельности. Железнодорожное ведомство было и оста­ется до настоящего времени закрытым и полувоенным институ­том со специфичными, почти армейскими методами управления. Возможно, А. Г. Тишанину не удалось гармонично совместить два типа управленческой стилистики: железнодорожной и граждан­ской. Мастером политического компромисса он себя не показал.

Из пяти председателей Законодательного собрания Иркут­ской области с 1996 по 2011 г. двое являлись выходцами из тех­нократической элиты региона. Это бывший начальник РЭУ «Ир­кутскэнерго» В. М. Боровский и генеральный директор ПО «Са­янскхимпласт» В. Н. Круглов.

В сравнении с составом депутатов Иркутского областного Совета народных депутатов относительное число представителей технократии выросло в два раза - с 10-11 до 22 %. В Законодатель­ном собрании Иркутской области первого созыва 1994-1996 гг. ра­ботали руководители многих значимых предприятий и организа­ций: генеральные директора Иркутского алюминиевого завода (И. С. Гринберг), Иркутского авиационного производственного объединения (А. И. Федоров), Ангарской нефтехимической ком­пании (Ф. С. Середюк), Коршуновского горно-обогатительного комбината (А. М. Постовалов). Былое влияние и авторитет обусло­вили победу на выборах генеральных директоров Братскгэсстроя В.С. Викулова и Осетровского речного порта М.Ф. Скомарова.

В Законодательное собрание были избраны представители новой группы зарождающейся бизнес-элиты: управляющая Востсибкомбанком Т. П. Царик и председатель совета директоров Брат­ского акционерного народного коммерческого банка Ю. А. Бурден­ко. Однако, как показали выборы в последующие составы Зако­нодательного собрания, этот тренд носил временный характер и объяснялся только отсутствием на тот момент банков федераль­ного уровня. После краха в середине - конце 1990-х гг. большого количества федеральных и региональных банков, строивших свою деятельность на принципах финансовой пирамиды, местные представители банкирского сообщества так и не смогли стать влиятельными игроками на политическом и экономическом поле. В 1997 г. после краха Востсибкомбанка «закатилась звезда» Т. П. Царик. В это же время подвергся уголовному преследова­нию за серьезные финансовые и таможенные нарушения прези­дент Русско-Азиатского банка Ф.Г. Бабтракинов [23].

В ходе избирательной кампании 1997-1998 гг. тенденция за­крепилась: избиратели устойчиво отдавали предпочтение круп­ным хозяйственникам, руководителям акционерных обществ, больших по региональным меркам предприятий и чиновникам. По итогам выборов 1997-1998 гг. представители директорского корпуса, промышленной и финансовой элиты получили 80 % де­путатских мандатов в Пермской области, около 70 % – в Смолен­ской области, около 60 % – в Пензенской, Тамбовской и Томской областях [27]. В Иркутской области присутствие этой категории делового сектора было менее весомым, но все же весьма сущест­венным - 29 %. Из хозяйственных руководителей в состав Зако­нодательного собрания созыва 1996 г. были избраны И. С. Грин­берг (вторично), В. В. Ковальков (Иркутское авиационное про­мышленное объединение), Ф. С. Середюк (Ангарская нефтехими­ческая компания), Н. Г. Яковлев (Братский лесопромышленный комплекс). Традиционно присутствовали представители ОАО «Иркутскэнерго» - директор Иркутской ТЭЦ-11 В. А. Маньков.

Несколько изменилось качественное содержание депутатов из числа строительного комплекса. Помимо генеральных дирек­торов Ангарского управления строительства В. JI. Середкина и АО «Промстрой» А.И. Шлойдо, хорошо известных в строитель­ном комплексе Приангарья, в состав Законодательного собрания был избран руководитель финансово-строительной компании «Новый город» А. С. Битаров. Справедливости ради стоит отметить, что успех последнего объясняется скорее не масштабами строительного бизнеса, а известностью, которую А. С. Битаров получил ранее, организовав одну из самых успешных иркутских медицинских страховых компаний «МАСКИ».

Вновь в Законодательном собрании оказался и банковский служащий – начальник Братского управления АКБ «Ангарский» В.И. Данилов. Однако его политический и деловой бэкграунд (малоизвестный банк, управление разоряющейся Братской швей­ной фабрикой) не позволял причислить депутата к бизнес-элите Иркутской области.

«Ельцинский» период истории современной России отли­чался высокой политической активностью в центре и на местах, относительной слабостью вертикали исполнительной власти, по­вышенным уровнем конкуренции за места в местных законода­тельных органах. Реальная многопартийность, определенное ко­личество независимых депутатов делали многих народных из­бранников активными участниками выработки, обсуждения и принятия решений. Но, судя по числу выступлений в прессе, от­четам о заседаниях Законодательного собрания, особой публич­ной активностью депутаты-хозяйственники не отличались. Мож­но предположить, что для большинства из них работа в регио­нальном парламенте являлась возможностью пролоббировать ли­бо свои интересы, либо интересы своих корпораций.

В Иркутской области представители финансово-хозяйственного сектора, сферы торговли и услуг наращивали свое присутствие в Законодательном собрании до 2008 г. За этот период их доля в областном парламенте увеличилась с 33,3 до 55 %. Стабильной (от 10,2 до 13,3%) оставалась доля депутатов из числа топ-менеджеров государственных и частных компаний федерального уровня [33].

Однако в 2008 г., после введения нового порядка формиро­вания регионального парламента по одномандатным округам и спискам партий количество представителей бизнес-элиты не­сколько уменьшилось. Депутаты из числа хозяйственных руково­дителей, предпринимателей составили 47 % от общего числа из­бранных. Вдвое, до 6,5 % упал удельный вес представителей топ-менеджмента. По одномандатным округам победу одержали А.А. Краснощек - начальник Управления ВСЖД и В.К. Круг­лов - генеральный директор ОАО «Саянскхимпласт». По списку «Единой России» в Законодательное собрание вошел А. А. Вепрев – генеральный директор ОАО «Иркутский авиационный завод».

Литература

1.   URL: http: // www.garweb.ru/project/sf/l994-1996/reg/031 .him.

2.   URL:http://www.banki.ru/ banks/memory/?query= %C8 %F0 %EA %EE %EC %F1 %EE %F6 %E1 %E0 %ED %E A& where=N AM E.

3.   URL: http://www.gazeta.rU/politics/news/2012/l l/13/n_2614913.shtml.

4.   Августовский О. P. Избран директор // Красное знамя. - 1989. - 18 апр.

5.   Амурская Д. Игорь Гринберг больше не директор ИркАЗа// КП- Иркутск. - 2011.-16 июня.

6.   Антоненко А. М. Павел Голышев. кооператор: «Я за такую работу» // Вост.-Сиб. правда. - 1988. - 13 окт.

7.   Арсюхин В. Анатолий Чубайс: «Против приватизации были только ди­ректора, работники и пенсионеры, а больше никто» // Коме, правда. - 2011. - 15 нояб.

8.   Белов В. В. Теоретико-политологический анализ становления бизнес- элит в современной России : автореф. дис. ... канд. политол. наук / В. Белов.- М.. 2009.-28 с.

9.    Братский городской архив (БГА). Ф. Р-152. On. 1. Д. 1470. JI. 9.

10. Братский городской архив (БГА). Ф. Р-167. On. 1. Д. 1471. JT. 1.

11. Бурлацкий Ф. М. Вожди и советники: О Хрущеве. Андропове и не только о них.... / Ф. Бурлацкий. - М. : Политиздат, 1990. - 384 с.

12. Волков Н. Виктор Боровский: «В доверии людей черпаю силы» (Ин­тервью с В. М. Боровским) // Вост.-Сиб. правда. - 2001. - 8 сент.

13. Волосов Е. Н. Региональная политическая элита Сибири (опыт стати­стического анализа) // Вести. Евразии. — 2003. - № 1. - С. 138-155.

14. Гордеева О. Как иркутские заводы превращались в рынки // Пятни­ца. - 2005. - 30 сент.

15. Горячев М. Красный директор меняет цвет // Моск. новости. — 1992. — № 4. - С. 40.

16. Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 1569. Оп. 2. Д. 1566. Л. 2-5.

17. Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 1569. Оп. 4. Д. 3. Л. 51.

18. Государственный архив новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО). Ф. 127. Оп. 128. Д. 130. Л. 133-134.

19. Еловский Д. Топ-проект Игоря Гринберга// Вост-Сиб. правда.— 2006.-29 дек.

20. Ефимкин М. М. Формирование индустриальной базы на Востоке Рос­сии в XX столетии: необходимость и закономерность // Деятельность государст­венных организаций по индустриальному освоению Сибири в XX - начале XXI вв. : сб. науч. тр. - Новосибирск, 2009. - Вып. 1. - С. 68.

21. Закон о кооперации в СССР от 26 мая 1988 г. № 8998-XI // Гарант [Электронный ресурс] : справочная правовая система.

22. Иванов Н. Руководителю БрАЗа нашли работу / Н. Иванов. Р. Жук // Коммерсант. - 2000. - 30 мая.

23. Климова Э. Л. Дело законно, но точка не поставлена// Вост.-Сиб. правда. - 1997. - 12 апр.

24. Концерн, консорциум, ассоциация (Редакционная) // Экономика и жизнь. - 1990. - № 1. - С. 9.

25. Крыштановская О.В. Трансформация бизнес-элиты России: 1998- 2002 // Социол. исслед. - 2002. - № 8. - С. 17-21.

26. Крыштановская О.В. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту // Обществ, науки и современность. - 1995. - № 1. - С. 51-59

27. Крыштановская О.В. Формирование региональной элиты: принципы и механизмы // Социол. исслед. - 2003. - № 11. - С. 11.

28. Монахов В. В. Развод по-братски // Вост-Сиб. правда. — 1990. - 5 сент.

29. Мордасов А. А. Новое позиционирование бизнес-элиты в политиче­ском процессе современной России: дис. ... канд. полито л. наук / А. Морда­сов. — М.. 2005. - 172 с.

30. Мохов В. П. Проблемы анализа российских региональных элит в пере­ходный период: к вопросу о методологических основаниях [Электронный ре­сурс].-URL: http://www.elis.pstu.ru/mokh3.htm.

31. Мухин А. А. Бизнес-элита и государственная власть: Кто владеет Рос­сией на рубеже веков / А. Мухин. — М.: Г ном и Д, 2001. - 208 с.

32. Основы законодательства Союза ССР и союзных республик об арен­де // Экон. газ. - 1989. -№ 49. - С. 14-15.

33. Подсчитано по материалам сайта «irk.gov.ru».

34. Показатели деятельности кооперативов на 1.01.1990 г. // Экономика и жизнь. - 1990. - № 12. - С. 5.

35. Смолянин И. Т. Сибирь глазами сибиряка. Рассказы о больших строй­ках / И. Т. Смолянин. - Иркутск : Изд-во БГУЭП. 2004. - 200 с.

36. Солоненко С. Мэр на нарах // Пятница. - 2009. - 31 мая.

37. Третьяков В. Г. Рулевые ВСЖД:документально-биографические очерки к 70-летию образования Управления Восточно-Сибирской железной дороги (1934-2004 гг.) / В. Г. Третьяков. - Иркутск: Облмашинформ. 2004.- 432 с.

38. Усть-Илимский городской архив (УИГА). Ф. Р-62. On. 1. Д. 378. JI. 163.

39. Федоров Л. Иркутское бытие Саши Хинштейна: решала или шестерка? [Электронный ресурс]. - URL: // http://newsbabr.com/?IDE=l 13453 (дата обраще­ния: 10.04. 2013 г.)

40. Фомина Л. Без срока давности // Конкурент - Вост-Сиб. правда. - 2009.-27 июля.

41. Черняев И. Завод не хомут, а золотое ожерелье [Электронный ре­сурс].-URL: http://www.aemz.biz/news-archive/items/aernz-hornut.html (дата об­ращения 6 марта 2011 г.).