КИТАЙЦЫ в Сибири и на Дальнем Востоке, выходцы из Китая, постоянно проживающие или временно находящиеся на территории азиатской части России.
Китайцами в русском языке называются как чжунгожэнь (люди Китая), так и ханьцзу (этнические китайцы). В китайской историографии для общего обозначения китайцев в России используется термин хуажэнь — синоним слова чжунгожэнь. Термин «китаец» без специальных оговорок можно применять к представителям национальности хань и к разной степени окитаенным (воспринявшим китайский язык и основы духовной и материальной культуры ханьцев) народностям Китая. В Китае хуацяо (Китайцы-эмигранты) — граждане КНР, проживающие в России, вайцзи хуажэнь — Китайцы, российские граждане.
До середины XIX в. на территории Сибири фиксировались лишь единичные случаи появления выходцев из Китая. Например, в документах середины XVII в. имеются данные о китайце, поверстанном в Енисейске в казачью службу. Присутствие китайцев в Тобольске зафиксировал Спафарий Милеску. После присоединения к Русскому государству Забайкалья русские остроги стали посещать китайские торговцы и чиновники. С конца XVII в. и до середины XIX в. русско-китайская граница была закрыта, и посещение китайцами Сибири свелось к минимуму. Тем не менее выходцы из Китая, включая собственно китайцев, все же попадали в русские пределы. Первый преподаватель китайского языка Чжу Гэ был привезен в 1734 в Санкт-Петербург именно из Тобольска.
Условия для появления значительного числа китайцев на территории Сибири, включая вошедшее в состав России Приамурье, появились лишь во второй половине XIX в. Летом 1858 генерал-губернатор Н.Н. Муравьев-Амурский разрешил китайским подданным посещать русские селения на Амуре. Русско-китайские договоры (1858 и 1860) открыли доступ китайцев на российской территории. Кроме того, в состав России вошли земли, где уже имелось хотя и немногочисленное, но постоянное китайское население.
Во второй половине XIX в. сложилось несколько групп китайцев, выходцев из Цинской империи, постоянно и временно проживавших на территории Азиатской России. В 1858 на территории Амурской области получил особый статус Зазейский район. После присоединения левобережья Амура к России община «зазейских маньчжур», в состав которой входили ханьцы, маньчжуры и дауры, продолжала развиваться, при этом русские власти не только не оказывали влияния на нее, но и не имели точной информации о численности, структуре и экономической базе этого китайского анклава на русской территории. В 1870 численность «зазейских маньчжур» оценивалась в 10,6 тыс. человек, в начале 1880-х гг. наметился отток китайского населения из Зазейского района. Во время восстания ихэтуаней произошел крупномасштабный военный конфликт в районе Благовещенска, и в июле 1900 Зазейский район был ликвидирован.
К 1860 на Дальний Востоке России появилась другая китайская община — китайское население в Уссурийском крае, или «уссурийские манзы». «Манзовское» население состояло из китайских промысловиков и торговцев, поселившихся в Приморье накануне включения этого края в состав России. Первая перепись китайского населения в Уссурийском крае была проведена в конце 1860-х гг., зафиксировано 1 797 мужчин и 210 женщин, половина которых постоянно проживала в Ханкайской округе. После присоединения Уссурийского края к России процесс китайской земледельческой и промысловой колонизации не только не прервался, но стал более интенсивным. Местные или вновь пришедшие китайцы либо оставались арендаторами на землях, переданных русским переселенцам, либо осваивали новые земли. Однако с начала 1880-х гг. в силу жесткой политики русских властей русской земледельческой колонизации Приморья, а также начавшейся целенаправленной китайской колонизации Северной Маньчжурии, — китайская земледельческая и промысловая колонизация на некоторое время ослабела.
В 1860-х гг. в пределах Российской империи существовала еще одна значительная по численности группа китайских подданных. Несколько десятков тысяч человек, включая ханьцев и тунгусо-маньчжур, бежали из охваченного восстанием под мусульманскими лозунгами Синьцзяна в приграничные районы Российской империи, в основном в Копальский и Алатавский округа. Несколько сотен китайских подданных, приняв православие и русское подданство, были включены в состав Семиреченского казачьего войска. Однако подавляющее большинство выходцев из Синьцзяна 1860-х гг. вернулось в Китай.
С середины XIX в. в Сибири и на Дальнем Востоке появляется устойчивая группа китайцев — торговцы. Сразу же после принятия Правил русско-китайской торговли (1862) большая часть китайцев, торговавших в Маймачэне, перенесла свою деятельность на территории России. Сначала торговцы поселились в Забайкалье. В середине января 1863 два китайца из Маймачэна открыли временную продажу китайских товаров в Иркутске. В 1864 в Сибирь через Кяхту въехало 56, в 1869 — 557 китайских торговцев. Иркутск стал первым из крупных городов Сибири, который «освоили» китайские торговцы. В 1864 пограничный комиссар выдал 8 китайцам документы на право торговли в городе, в 1865 таких разрешений было выдано 24, в 1867 — 67. Затем число выезжавших торговать в Иркутск уменьшилось, но этот город так и остался одним из главных центров китайского присутствия в Сибири. По переписи 1879 в Иркутске проживало 26 китайцев. Постепенно китайские торговцы расширяли географию своей деятельности. Уже в 1867 два китайца отправились торговать в Томск, в 1869 китайцы были выданы свидетельства на право торговли в Красноярске. С 1867 китайцы стали ездить в Семипалатинск. С 1870-х гг. китайские торговцы завели свои дела в небольших городах Сибири — Ачинске, Минусинске и других. Всего в 1869 в Сибирь через Кяхту с целью торговли въехало 557 человек, в 1894 в пределы России — 674 китайских подданных. Большая часть торговцев оседала в Забайкалье, десятки человек оставались в Иркутске, единицы ехали далее. Китайские купцы во второй половине XIX в. активно осваивали Приамурье. Первоначально они занимались обслуживанием китайских промысловиков и коренных жителей приграничных районов. Почти вся китайская торговля в Сибири контролировалась шаньсийскими торговыми фирмами с центром в Гуйхуачэне (Хух-Хото), имевшими разветвленную сеть филиалов. В Приамурье же занимались торговлей по большей части выходцы из Маньчжурии, а также из крупных городов восточного Китая.
На Дальнем Востоке китайский труд использовался в сельском хозяйстве. Это было обусловлено большими земельными наделами у русских переселенцев при отсутствии достаточных ресурсов для их обработки собственными силами, непривычными для русских земледельцев природно-климатическими условиями и прочее.
С конца 1870-х гг. начинается массовое использование на востоке России китайского труда, завоз рабочих из Маньчжурии и Шаньдуна. Привлечение китайцев на казенные работы положило начало активному росту китайской общины в империи. Особую роль в развитии китайской колонизации сыграло строительство Уссурийской железной дороги. В 1891 на дороге работало почти 2 тыс., в 1896 — 13 тыс. китайцев. Основным источником рабочих рук для Дальнего Востока стал Шаньдун, в 1894 вице-консульство в Чифу завизировало 9 013 китайских паспортов на проезд во Владивосток. С 1880-х гг. начинается активное использование китайского труда в золотопромышленности. Правительство разрешило принимать на золотые прииски китайцев еще в 1864, но воплощать это право начали лишь арендаторы, в руки которых некоторые прииски начали переходить с 1896. На золотых приисках Приморской области в 1892 работало 885 китайских рабочих, в 1895 — уже 2 034 китайцев. Весной 1900 только на золотых приисках Амурской области было занято 12 тыс. китайцев. Численность постоянно или длительное время проживавших на Дальнем Востоке России китайцев к концу XIX в. превысила 50 тыс. человек.
В конце XIX в. география китайского присутствия в Азиатской России стала расширяться. Она затронула северные районы Приморья. В начале 1892 в Николаевске-на-Амуре проживало 104 подданных Китая, в 1897 1 132 из 5 684 жителей Николаевска назвали китайского языка в качестве родного. В бассейне левого притока Амура реки Тунгуски в 1897 китайцы составляли 12,7% населения. На Сахалине зимой 1897 проживало 143 китайцев. В 1896 Комитет министров «дозволил привлечь на первое время рабочих из Китая» на Камчатку. Развитие китайской миграции в Амурской области вело к массовому появлению китайцев в Якутии и Забайкалье.
С начала строительства Забайкальской железной дороги и появлением китайских рабочих в местной золотопромышленности резко увеличилась численность китайцев в Забайкалье. Переписью 1897 там было зарегистрировано 2 315 китайцев, 320 монголов, 24 маньчжура, 6 тибетцев, 2 дунганина. Китайцы были зафиксированы по всем 8 округам области: в Нерчинском — 1 314 человек (в том числе в самом Нерчинске — 247 китайцев); в Читинском — 415 (в Чите — 110), Верхнеудинском — 222 (в городе — 82), Троицкосавском — 115 (в городе — 71).
В 1890-х гг. западнее Байкала также усиливалось китайское присутствие, в регионе появились не только купцы, но и китайские рабочие и представители «свободных профессий» — знахари, фокусники и прочие. Минимальные данные о численности китайцев по Сибири дает первая Всеобщая перепись населения 1897. В Иркутской губернии было официально зарегистрировано 73 китайцев и 1 маньчжур. В Енисейской губернии в качестве родного китайского языка назвали 19 мужчин, из них по 6 человек проживали в Красноярске и Енисейске, 5 — в Минусинске и по 1 — в Ачинском и Минусинском округах. В Томской губернии жили 7 китайцев, из них 4 — в Томске, 2 — в Томском округе, 1 — в Бийском округе.
Китайское присутствие в Азиатской России порождало ряд серьезных проблем и беспокоило российское общественность. Первым регионом, столкнувшимся с массовыми китайскими миграциями, стало Приамурье, там впервые в стране стали приниматься решения по ограничению китайского присутствия. Еще в 1865 военный губернатор Приморской области И.В. Фуругельм написал в Иркутск об опасности того, что «все усилия и затраты правительства могут повести лишь к образованию в русских пределах независимой Китайско-корейской провинции». В 1868 в Приморье было подавлено самое крупное выступление китайцев против русской власти — «манзовская война». На 2-м «съезде губернаторов и сведущих людей Приамурского края», проходившем в январе 1886, прозвучало требование охранить край от культурного завоевания его китайцами.
В течение второй половины XIX в. на китайских подданных в России постепенно распространялось действие российских законов. С 1867 вводилось налогообложение китайцев, с 1876 с них стали взимать акцизные сборы, затем китайских земледельцев в Приморье обложили поземельным налогом. В начале 1880-х гг. был поставлен вопрос о подсудности китайцев русским уголовным законам, с 1881 китайских преступников перестали передавать китайской стороне, в 1883 китайское население было формально подчинено действию российских судов.
Развитие китайской торговли также несло с собой комплекс проблем. Уже в начале 1868 кяхтинские и иркутские купцы жаловались в Санкт-Петербург, что китайцы в Сибири торгуют беспошлинно; кроме того, китайские торговцы игнорировали медико-полицейский осмотр своих товаров. В Забайкалье китайские торговцы селились в местах выхода из тайги старателей и скупали у них золото. Прибыль китайцы вывозили в Китай, не вкладывая ее в развитие российских территорий.
С 1880-х гг. в России принимались меры по ограничению китайской миграции и использования китайского труда на востоке России. Генерал-губернатор А.Н. Корф принял разработанные в 1884 временные правила о порядке выдачи китайским подданным русских билетов, утвержденные царем в 1888. Проживавшие на территории России до 1860 китайцы получали бессрочные билеты, уплачивая лишь гербовый сбор. Мигранты же из Китая должны были переходить границу только в специальных пунктах пропуска, где получали визу на китайский паспорт с уплатой 30 коп. пошлины, что давало право находиться в русских пределах в течение месяца. Если китаец оставался на более длительный срок, то он обязан был брать у местных начальников специальный билет на год за 1 руб. 20 коп. В конце 1890-х гг. принимаются новые правила выдачи китайским подданным русских билетов в областях Приамурья. В 1893 впервые властями Приамурского генерал-губернаторства ставится вопрос об ограничении труда китайцев в золотопромышленности края.
С начала XX в. китайская миграция на востоке России претерпела серьезные изменения. Экономическое развитие Приамурья требовало новых рабочих рук, а завершение строительства Транссибирской магистрали облегчило доступ бедным китайским рабочим в отдаленные от границы районы Сибири. За первые 5 лет численность китайцев в Приамурском генерал-губернаторстве выросла с 54 до 80 тыс. человек. Значительные массы китайских иммигрантов продолжали прибывать на российский Восток и после революции 1905—1907. Официальная статистика за 1906—10 говорит о том, что на территории Приморской области в этот период постоянно находилось около 60 тыс. китайских подданных, на территории Амурской области — около 30 тыс. Приамурье за эти годы посетило несколько сотен тысяч китайских рабочих. На Камчатке в 1909 и 1910 были официально зарегистрированы соответственно 51 и 234 китайцев, на Сахалине — 525 и 745 китайцев. Из городов самое большое китайское население имел Владивосток, к 1910 здесь насчитывалось более 30 тыс. китайцев, в Уссурийске и Хабаровске проживало по 10 тыс. китайцев. Что касается китайских рабочих, то в 1913, когда на Дальнем Востоке уже действовали ограничения по применению труда китайцев, в Приморской области фиксировался 3 281 китаец, или 5,2% от общего числа рабочих, в Амурской области — 12 864 китайца (35,2%).
В 1910 в Приморской области площадь земли, арендованной китайцами у русских крестьян, составляла 2 269 десятин, в 1914 китайские арендаторы занимали 11,7% пашни и 2,2% сенокосных угодий. Основным занятием китайских крестьян являлось земледелие, они выращивали пшеницу, ячмень, буду, кукурузу, гречиху, бобовые и корнеплоды. Основной сферой капиталовложений китайских предпринимателей собственно в России являлось хашинное (водочное) производство. Всего в 1910 в Амурской и Приморской областях действовало около 4,5 тыс. китайских промышленников.
В начале XX в. число китайцев в Сибири заметно выросло. В конце 1901 иркутский губернатор докладывал в Санкт-Петербург, что прежде в Иркутск прибывало на жительство весьма мало китайцев, но «благодаря проведению железной дороги китайцы, и особенно чернорабочие, двинулись в пределы Иркутской губернии целыми партиями». Китайские рабочие в массовом порядке стали завозиться в первую очередь в Забайкалье, где к 1908 они составляли 0,3% населения. Согласно отчету уполномоченного Министерства иностранных дел к 1 сентября 1910 в Забайкальской области проживало 13 310 китайцев, из них 12 408 чернорабочих. Китайцы работали на обрабатывающих заводах и в мастерских. Правда, во всех отраслях многократно преобладали русские рабочие, за исключением кирпичных заводов, всего в обрабатывающей промышленности Забайкалья было занято 472 китайца и 2 517 русских. Иная ситуация сложилась в горнодобывающей промышленности. В золотопромышленности Забайкалья было занято более 10 тыс. китайских рабочих, в несколько раз больше, чем русских. На каменноугольных копях преобладал русский труд (1 014 русских и 416 китайцев).
Вторым после Забайкалья районом значительного китайского присутствия в Сибири был Иркутск. Китайские рабочие здесь были заняты большей частью на кирпичном заводе и на железной дороге, работали на судах, ходивших по Ангаре и Байкалу, на ангарских рыбных промыслах и прочее. В других регионах Сибири в начале XX в. массового использования труда китайцев не отмечалось. Китайские рабочие в это время появились на шахтах и приисках Центральной и Западной Сибири, например, с 1912 — на Черногорских каменноугольных копях. Китайское присутствие стало заметно, во всех городах и уездах развернули свою деятельность не только китайские торговцы, но и чернорабочие, ремесленники, прачки, лекари, артисты и прочие. Среди других источников появления китайцев в Сибири можно назвать отправление в качестве военнопленных на поселение в сибирские города, в первую очередь в Иркутск, генералов и офицеров. Основная масса военнопленных, 138 курсантов, солдат и офицеров в 1900—01 находилась на Сахалине. С возвращением воинских частей из Маньчжурии после Русско-японской войны в русские города попали служившие в них или проходившие лечение в госпиталях китайцы.
Развитие реформаторского и революционного движения в Китае, а также нестабильность внутренней политики правительства способствовали появлению в Сибири китайцев, покинувших родину из опасения политического преследования.
Согласно официальным данным, на 1 июня 1914 на всей территории Сибири (включая Забайкалье) находилось 10 197 китайцев. Большинство из них находилось в горных округах (Шилкинско-Аргуньский — 3 299, Баргузинский — 942, Витимский — 344), в городах (Иркутск — 1 077, Чита — 683, Омск — 385, Красноярск — 100) и некоторых уездах Забайкалья (Нерчинский — 1 016, Верхнеудинский — 859, Читинский — 389). От 10 до 100 китайцев насчитывалось почти во всех уездах и городах Сибири.
Практически все китайские мигранты, приехавшие в Россию на заработки, не собирались оставаться в стране надолго. Однако значительная их часть не могла заработать достаточных средств для скорейшего возвращения на родину. Китайцы в России сохраняли традиционную одежду, прическу, рацион питания, не меняли религиозных взглядов и общественно-политических установок, оставались привержены азартным играм, наркотикам и другим элементам китайской «культуры». Практичность и прагматизм, а также тяжелое экономическое положение заставляли их дистанцироваться от русскоязычного населения, игнорировать его социокультурное влияние. Данная модель поведения, вызвавшая настороженное отношение к китайцам со стороны принимавшего их государства, создавала почву для введения административных и экономических ограничений. Что касается принятия русского подданства, то китайцы крайне редко высказывали подобное желание, а российские власти крайне неохотно давали китайцам подданство. В целом, китайские мигранты, постоянно проживавшие в Сибири или регулярно посещавшие российские земли, не были склонны к принятию русской культуры, образа жизни народов, рядом с которыми они жили. Причин тому было много: культ предков и китайское имперское мировоззрение не позволяли китайцу (особенно уроженцу северных провинций) покинуть навсегда родную землю и принять диаспориальный образ жизни; российское общество не желало принимать китайцев, подозревая, что всякие попытки адаптации китайцев в русской среде делаются в узких корыстных интересах; режим границы и система организации труда китайцев в Российской империи позволяли китайцам сохранять тесные связи с родиной и избегать постоянных и всесторонних контактов с русскими. Китайские мигранты смогли адаптироваться в сибирское культурно-экономическое пространство, но без принятия и признания русского образа жизни.
В конце XIX — начале XX в. в городах российского Дальнего Востока возникли китайские национальные общества. Первоначально они существовали на неофициальной основе, в 1881 было создано Владивостокское общество, в 1889 — Хабаровское. В 1907 китайские общественные организации получили юридический статус, наиболее интенсивно они стали создаться после Синьхайской революции 1911. Общества оказывали друг другу материальную поддержку, улаживали конфликты между представителями диаспоры, сотрудничали с российскими властями, занимались просветительской деятельностью, осуществляли контроль над местным китайским населением. Китайские рабочие в Сибири и на Дальнем Востоке практически не подвергались дискриминации, зарплата их зависела от квалификации и нередко превышала зарплату русских рабочих. Например, китайские плотники на приисках или машинисты на лесопильных заводах получали значительно больше, чем русские тех же специальностей. Китайские чернорабочие обычно получали меньше русских, но связано это было с их более низкой производительностью труда. В отраслях массового применения китайского труда использовался подрядный способ организации работы китайцев.
Некоторая часть китайских мигрантов по разным причинам принимала православие и русское подданство. К началу XX в. на Дальнем Востоке приняли православие около 50 китайцев. В Сибири, как и в целом по России, крестились те китайцы, кто долгое время прожил среди русских и планировал связать свою дальнейшую жизнь с Россией. Часто это было обусловлено женитьбой на русских женщинах. Больше всего православных китайцев проживало в Иркутске и Забайкалье.
Межгосударственные противоречия и мировые катаклизмы влияли на положение китайских мигрантов в Сибири. Первый значительный отток китайцев из Сибири произошел в 1900, после начала военных действий между Россией и Китаем. В марте 1900 в Иркутске торговало около 200 китайцев, а в конце лета в городе осталось 5 китайцев. Во время Русско-японской войны часть китайцев добровольно покинула Сибирь, часть китайских мигрантов была принудительно депортирована вместе с японцами и корейцами. Вновь китайцы оказались под пристальным вниманием властей после начала Синьхайской революции 1911. Например, в октябре 1912 начальник жандармского полицейского управления Забайкальской железной дороги приказал немедленно уволить всех китайцев, работавших в буфетах на железнодорожных станциях.
В 1908 был разработан, но отклонен из-за несоответствия международным обязательствам России законопроект «О мерах против наплыва в Приамурский край китайцев и корейцев». В 1912 генерал-губернатор Н.Л. Гондатти подал проект закона «Об условиях вселения в Приамурское генерал-губернаторство и Забайкальскую область Иркутского генерал-губернаторства иностранных подданных и проживания их в пределах означенных областей». Министерство внутренних дел отклонило этот проект, а Совет министров в целом одобрил, отправив на доработку. Борьба за ограничение использования иностранных рабочих рук в экономике востока России увенчалась принятием в 1910 специального закона, запрещавшего наем китайцев на работы, производимые на Дальнем Востоке средствами казны. Правда, предусматривались исключения: было разрешено временно сохранить китайских рабочих на Уссурийской линии, на постройке казарм и на работах во Владивостокской таможне и порту. В конце декабря 1913 в Государственную думу был внесен законопроект «Об ограничении найма рабочих иностранцев на горные промыслы», в котором записано: «Воспретить наем рабочих китайцев на частные горные (в том числе каменноугольные, нефтяные и золотые) промыслы губерний и областей Восточной и Западной Сибири...»
С начала Первой мировой войны ситуация с китайской миграцией в России, в том числе в Сибири, заметно изменилась. Были отменены ограничения на использование китайского труда в Приамурье, началось его широкое использование на предприятиях Центральной и Западной Сибири. Кроме того, Сибирь оказалась местом транзита китайских рабочих из Маньчжурии на Урал и в Европейскую Россию. Железные дороги и пограничнсые учреждения не справлялись с потоком китайцев, едущих через границу, а китайские власти, германская агентура и китайские националисты пытались воспрепятствовать отправке китайцев в Россию. Во время войны китайцев стали рассматривать в качестве потенциальных германских диверсантов и разведчиков, власти пытались препятствовать их проживанию в полосе железных дорог. Кроме того, в российском обществе полагали, что случаи понижения производительности труда китайских рабочих были связаны с немецком агитацией. Ближе к революции 1917 заметно участились русско-китайские конфликты. Только в мае 1916 в районе станции Адриановка в Забайкалье произошли 2 большие драки русских рабочих с китайцами, ехавшими на работы в Европейскую Россию. В апреле 1916 забастовали по причине невыдачи расчета 19 китайских приисковых рабочих в Саянах, их заставили выйти на работу под угрозой наказания за саботаж в военное время.
Ввоз китайских рабочих собственно в Сибирь — на прииски Лензото, в коммунальное хозяйство Новониколаевска и проч. — начался в 1915. В годы войны резко возросло число китайских рабочих в Забайкалье, в том числе в западных районах, где прежде преобладал русский труд. В 1916—17 значительное число китайских рабочих завезли на предприятия в Центральную и Западную Сибирь.
В годы войны численность китайцев в Сибири увеличилась примерно в 3 раза, достигнув 30 тыс. человек. В сибирских губерниях к концу войны проживало по несколько сотен китайцев. Доля иностранных рабочих была самой низкой по стране — 6%; для сравнения, на Дальнем Востоке иностранцы в общем числе рабочих составляли от 50 до 90%.
Революция 1917 изменила жизнь китайцев на территории бывшей империи. На некоторое время китайцы оказались «не нужны» России. Зачастую хозяева просто бросали прииски, оставляя рабочих без средств к существованию. Так случилось летом 1917 на Джермагитанских приисках в Забайкалье. Во время Гражданской войны в России большая часть китайцев попыталась вернуться на родину. Однако военные действия препятствовали этому, покидавшие Европейскую Россию и Урал рабочие надолго застряли в Сибири. В годы Гражданской войны численность китайцев в Сибири уменьшилась, но китайская община не исчезла.
[caption id="attachment_20329" align="aligncenter" width="300"] Китайские партизаны. 1919 г.[/caption]
После революции китайские мигранты оказались гражданами государства, не признавшего Советскую Россию, но при этом подавляющее большинство китайцев симпатизировали именно советской власти. Китай поддержал иностранную интервенцию, в июне 1918 пекинское правительство издало декрет об отправке войск во Владивосток, а в августе было объявлено об отправке войск в Сибирь. Первый отряд экспедиционных сил насчитывал 1,6 тыс. человек и состоял из кавалерии, пехоты и артиллерии, Второй отряд насчитывал 2,3 тыс. человек. Китайские части были плохо обеспечены, их прибытие не одобрялось проживавшими в России китайцами, и вскоре они покинули русские населенные пункты. В начале 1920 в Сибири возникли сложные проблемы в связи с китайской оккупацией Троицкосавска. После небольшого боя власть перешла в руки советов, в изгнании китайских интервентов из Троицкосавска участвовали и китайцы.-красноармейцы.
В условиях революционного кризиса китайские граждане при поддержке российских властей стали создавать органы самоуправления, отчасти заменившие официальные представительства Китайской Республики. В апреле 1917 в Петрограде был создан Союз китайских граждан в России во главе с Лю Цзэжуном, преобразованный в конце 1918 в Союз китайских рабочих (СКР). На местах китайские рабочие создавали профсоюзы, зачастую совместно с русскими рабочими. В годы Гражданской войны в Сибири продолжали существовать органы китайского самоуправления и взаимопомощи, но они объединяли в основном торговцев. Наиболее влиятельным было Иркутское китайское национальное общество, тесно связанное с консульством и признаваемое российской властью.
Советская власть приняла ряд популярных для китайцев мер, уравняв их в правах с российскими гражданами. В марте 1918 Наркомат юстиции издал постановление о защите прав китайцев на территории РСФСР. 11 мая 1918 Дальсовнарком принял решение об отмене всех паспортных ограничений и специальных налогов, взимавшихся с китайцев и корейцев. В апреле 1918 в Иркутске состоялся конгресс иностранных рабочих, проживавших в Сибири и на Дальнем Востоке, участники которого поддержали советскую власть в России. Китайцы активно участвовали в партизанском движении на Дальнем Востоке. При этом создавались как самостоятельные отряды китайских партизан, так и китайские роты в русских партизанских подразделениях.
Антисоветские силы относились к китайским мигрантам в России как к потенциальным сторонникам советской власти. Известны факты расправы над 200 пленными китайскими красноармейцами на станции Тюмень. На Дальнем Востоке китайские отряды вошли в состав русских и интернациональных красных партизанских отрядов, кроме того, партизанам оказывали поддержку отряды хунхузов из Маньчжурии. В Сибири участие китайцев в Гражданской войне было менее заметным, чем в других регионах России, отдельные китайские национальные формирования до прихода Красной армии из-за Урала, по-видимому, не создавались. В Сибирь китайские национальные формирования пришли в составе 5-й армии. В 1920 китайский батальон находился в Омске, служили китайцы и в Омской губчека. Наиболее активно китайцы поддерживали Красную армию в Иркутске, но эта активность была вызвана патриотическими антияпонскими настроениями. В первые годы после окончания Гражданской войны советская власть использовала китайцев для борьбы с антикоммунистическим сопротивлением по всей Сибири.
В белой армии китайских формирований не было, за исключением войск атамана Г.М. Семенова в Забайкалье. В 1920 служившие у Семенова китайцы встречались среди заключенных в конц. лагерях.
С восстановлением советской власти в Сибири во всех крупных городах стали учреждаться отделения СКР. В конце 1919 Сибирской миссией Наркомата иностранных дел в Омске был утвержден Союз китайских рабочих в Сибири (СКРС). В начале 1920 его отделения открылись в Новониколаевске, Томске и других городах. Организация выполняла функции учета и защиты интересов китайцев независимо от рода занятий, например, в Иркутске она боролась с вымогательством чиновников в отношении китайских торговцев. 20 апреле 1920 в Омске состоялся съезд представителей китайских союзов, на котором был избран ЦИК СКРС.
После свержения колчаковской власти в Сибири развернулась активная работа органов Коммунистической партии среди китайских мигрантов. В Омске при Сиббюро ЦК РКП(б) стала действовать китайско-корейская секция. В июне 1920 Сиббюро приняло решение о переносе ее работы в Иркутск и постановило организовать там «секцию восточных народов при Сиббюро ЦК РКП(б)» с китайским отделом, на базе которой был создан Дальневосточный секретариат Коминтерна. В июле 1920 в Иркутске открылась корейско-китайская партийная школа, в 5-й армии действовала специальная инструкторская школа для подготовки командных кадров, среди слушателей которой было 200 китайцев. Однако мероприятия советской власти по интеграции китайских эмигрантов в овое сов. об-во оказались малоэффективными. В большинстве своем кит. мигранты были аполитичными. В Омске кит. ком. ячейка насчитывала лишь 20 человек, в Красноярске не отмечено случаев активного участия китайцев в партийно-политической работе. С установлением советской власти вновь возобновилась эвакуация китайцев, пик которой пришелся на 1920. В 1921 из Иркутской губернии на восток выехали 3 229 китайцев. Летом 1920 с золотых приисков Бодайбинского района выехали почти 1 тыс. китайцев.
Советская власть потребовала от китайцев соблюдения всех формальностей, установленных для иностранцев. Имевшиеся у мигрантов документы, по мнению новых властей, не давали достаточных оснований для признания их иностранными гражданами. В апреле 1918 декретом ВЦИК была установлена довольно простая процедура принятия российского гражданства иностранцами, но практически все китайцы в Сибири избегали его принятия.
Сложной проблемой в русско-китайских отношениях в годы Гражданской войны стали реквизиции, начавшиеся еще летом 1917. С установлением советской власти реквизиции были узаконены. Например, в январе—марте 1918 в Бийске составлено 55 актов о реквизициях, из них 27 — на китайских подданных. Китайцы в этом отношении были поставлены в особое положение. В начале 1920 на места рассылалось предписание: «Имущество американских и японских подданных реквизиции не подлежит. За реквизированное имущество китайцам выплачивается наличными по твердым ценам. Имущество остальных иностранцев подлежит реквизиции на общих основаниях». Однако в марте 1920 председатель Сибревкома И.Н. Смирнов приказал пропускать китайских купцов через границу и вернуть все конфискованное у них имущество.
Китайцы остались жить в России и после Гражданской войны, хотя их численность заметно сократилась. В 1920 на Дальнем Востоке было зарегистрировано 42,3 тыс. китайцев, из которых чуть больше половины проживали во Владивостоке. Перепись 1920, которой были охвачены не все районы Сибири, дала следующую статистику китайского присутствия в регионе: Алтайская губерния — 126 китайцев, Енисейская — 223, Иркутская — 1 865, Новониколаевская — 261, Томская — 446 китайцев. Всего же в Сибири зафиксировано 4 256 китайцев. В других статистических изданиях приводились иные данные: 2 869 китайцев в Сибири, в том числе в Иркутской губернии (не всей) — 2 194, Енисейской — 370, Алтайской — 211. Больше всего китайцев проживало в Забайкалье и Иркутске. По переписи, в августе 1920 китайцы составили 1,3% населения Иркутска (1 865 китайцев из общего числа 95 677 человек). По китайским данным, к середине 1921 в Сибири находилось около 30 тыс. китайцев.
В 1920-е гг. миграционная активность китайцев в Сибири ослабла. В большинстве своем китайцы были бедны и утратили перспективу выезда на родину. Немаловажным фактором стало и то, что многие китайцы женились на русских женщинах. Новая экономическая политика привлекла в Сибирь китайских торговцев и некоторое число чернорабочих. Последние были заняты на добыче угля и золота, работали на Арбагарских, Черемховских и Черногорских каменноугольных копях, почти на всех золотых приисках. Значительное число выходцев из Китая было занято на строительстве и эксплуатации елезных дорог. Китайцы работали на обрабатывающих предприятиях: на кошмовальном производстве, кожевенных, стекольных, лесопильных, мыловаренных заводах. По всей Сибири процент китайских рабочих на предприятиях был невысок, исключение составляло лишь Забайкалье, где на многих предприятиях труд китайцев по-прежнему преобладал. Влиятельной группой в советской Сибири оставались китайские торговцы. В начале 1920 в Иркутском китайском национальном обществе было зарегистрировано 113 китайских торговых фирм, количество же китайских торговых заведений 3-го разряда точно не было известно. С начала 1920-х гг. торговля и мелкое предпринимательство становятся едва ли не главным занятием основной массы китайцев и членов их семей. Уже в 1921 сотни китайцев в Сибири получили разрешение на право производства и продажи галантерейных, парфюмерных и мелких бакалейных товаров. Главным занятием мелких китайских предпринимателей было изготовление папирос и торговля ими. Китайские коммерсанты пытались сохранить традиционный бизнес. В 1920 китайские торговцы частично поддержали бойкот новых русских денег, инспирированный японцами в 1920 во Владивостоке.
К середине 1920-х гг. ситуация вокруг китайской миграции и положения китайцев в СССР стабилизировалась. Во многом это было связано с относительно благоприятным для китайцев экономическим курсом в период нэпа. Первоочередные задачи национального строительства при сохранении идей мировой революции и международной солидарности трудящихся способствовали смягчению проблем и противоречий как международных, так и межнациональных отношений. По переписи 1923 на Дальнем Востоке насчитывалось 50,2 тыс. китайцев, в том числе в Приморье — 40,9 тыс., на Амуре — 4,4 тыс., в Забайкалье — 4,9 тыс. Около половины китайского населения проживало во Владивостоке (23,2 тыс. человек). По данным Далькрайисполкома, китайские подданные в 1926 составляли 41,3 % от общего числа иностранцев в Дальневосточном крае. В 1925/26 в золотодобывающей промышленности Дальневосточного края было занято 4 177 китайцев — половина всех занятых в отрасли. В Амурском округе 91 % старателей были китайцы. Кроме того, в этом регионе китайцам принадлежало более половины всех частных торговых предприятий. Заметным было китайское присутствие на Алтае, небольшие группы китайцев проживали во всех городах и районах региона. Например, в Рубцовске в 1925 китайская колония состояла из 13 граждан Китайской Республики.
Спрос на китайские рабочие руки сохранялся до конца 1920-х гг. На заседании Совета Труда и Обороны весной 1928 было принято постановление: «Разрешить ввоз 2000 рабочих (корейцев и китайцев) для золотопромышленности Дальнего Востока». Осенью 1928 в Хабаровске представитель «Союззолота» потребовал разрешение на ввоз 9 тыс. китайских рабочих. Но эти планы не были реализованы, китайские власти выдвинули неприемлемые условия. Попытки провести китайских рабочих с помощью китайской фирмы нелегально провалились, более 500 человек были задержаны в Лахасусу, а сотрудников фирмы расстреляли.
В середине 1920-х гг., в связи с нормализацией советско-китайских отношений и обустройством государственной границы, в СССР были проведены мероприятия, направленные на изменение положения китайцев в стране. В январе 1925 Наркомат внутренних дел направил в губернские административные отделы предписание, согласно которому все китайцы должны обменять свои документы в китайском представительстве на новые национальные паспорта. На следующий год началась замена старых видов на жительство на новые, с единой всесоюзной нумерацией. Советские власти окончательно отказались от идеи «китайского самоуправления», признав представительства Китая на территории СССР и передав функции надзора за китайцами советским государственным и профсоюзным органам, а СКР был ликвидирован. В 1925—27 образован особый институт восточных инспекторов труда во Владивостоке, Благовещенске и Чите, власти старались следить за соблюдением всех прав рабочих, санитарных норм труда и проживания. К 1927 на китайском языке были опубликованы КЗоТ и некоторые подзаконные акты о труде. В Советской России издавалось несколько газет на китайском языке, с марта 1922 органом дальневосточного краевого совета профсоюзов, а с 1929 одновременно органом Далькрайкома ВКП(б) стала еженедельная газета «Гунжэнь чжилу» («Рабочий путь»), с 1928 она выходила дважды в неделю.
Несмотря на то, что подавляющее большинство китайцев России оставались гражданами Китая, руководство партии и государства уделяло им большое внимание. Китайцы стали привлекать к обучению в губернских совпартшколах. Например, в 1927 китайцы были среди слушателей Иркутской совпартшколы. Однако центрами партийно-политической работы с китайцами в СССР являлись Москва и Владивосток. В 1925 при губурнской совпартшколе во Владивостоке было создано китайское отделение (Школа им. Су Чжаочжэна, позднее — Владивостокская советско-партийная школа 1-й ступени, а с 1929 — Китайская Ленинская школа). После переворота Чан Кайши власти стали обращать больше внимания на проведение политико-пропагандисткой работы среди китайских рабочих.
С китайской общиной в Советской России был связан ряд серьезных проблем. Распространенными пороками в китайской среде были наркомания и азартные игры. Современники считали, что бандитизм на Дальнем Востоке на 90% был связан с производством опиума. В приграничных с Китаем районах имела место китайская организованная преступность в лице отрядов хунхузов. В сентябре 1924 банда хунхузов Чистохина, совершавшая налеты на прииски в районе Могочи, была ликвидирована. В 1925 по Дальнему Востоку осуждено 3 074 китайцев, что составило 18% от общего числа осужденных. Серьезной проблемой в русско-китайских взаимоотношениях оставалась конкуренция китайского труда, особенно в условиях массовой безработицы середины 1920-х гг.
Во второй половине 1920-х гг. начался рост проблем, связанных с китайским присутствием на востоке России. Вызвано это было ухудшением межгосударственных отношений и сворачиванием нэпа. К концу 1920-х гг. активизировалась борьба китайцев за улучшение условий труда. Центр этой борьбы находился в Приморье, но конфликтные ситуации фиксировались по всей Сибири. В 1927 серьезный конфликт из-за расчетов с китайскими рабочими разбирался на китайской секции при Рудкоме горняков в Иркутске. В 1927 развернулась борьба среди китайских коммунистов на Дальнем Востоке, связанная с внутрипартийной борьбой в ВКП(б).
Отрицательно на положении китайцев в России отразился раскол между коммунистами и гоминьдановцами и последующий конфликт на КВЖД. 17 июля 1929, после захвата китайцами КВЖД, советское правительство предложило китайскими дипломатам покинуть территорию СССР. На заседании Политбюро 5 сентября 1929 было дано указание ОГПУ усилить репрессии по отношению к китайским гражданам из торговцев, спекулянтов и т. п., заключив в тюрьму в ближайшие дни от 1—2 тыс. человек главным образом в районе Дальнего Востока, и сделав самый режим заключения более суровым, чем в настоящее время. В разных районах страны, в первую очередь на границе, были отмечены факты репрессий против китайцев, их выселение из приграничных районов и даже арест. Это коснулось прежде всего Благовещенска и Хабаровска. В сентябре 1929 произошла «урюмская история», когда на золотом прииске «Большой Урюм» Могочинского района на востоке Забайкалья были арестованы почти все китайцы (92 человек). Аресты китайцев прошли в Сибири в сентябре 1929.
Несмотря на некоторое усиление антикитайских настроений и репрессивной политики в отношении китайцев, советско-китайский конфликт классифицировался как классовый, местные власти пытались бороться с антикитайскими настроениями в обществе.
Малоизвестной страницей китайского присутствия в Сибири является история интернированных китайцев, вынужденных уходить в пределы России из Маньчжурии под натиском японских войск. В декабре 1932 в Сибири была размещена армия генерала Су Бинвэня — 4 117 человек, включая 11 генералов и 1,3 тыс. гражданских лиц, в том числе около 650 женщин и детей. В январе 1933 в районе озера Ханка в Приморье на советскую территорию перешло около 3 тыс. китайских солдат во главе с генералом Ли Ду, они оказались в Красноярске. Был разработан план переброски китайских армий в Синьцзян, реализация которого задержалась из-за протестов китайских мусульман, пытавшихся создать собственное государство. Временно интернированных китайских военнослужащих перебросили в Сибирь, подальше от границы. Армия Су Бинвэня несколько месяцев, до возвращения на родину весной 1932, находилась в районе Томска. В середине 1932 группа интернированных китайцев, около 200 человек, была размещена на лесоразработках в Нарымском округе. В марте 1934 в Черногорских копях Хакасской области были размещены отряды Ван Мюджю и Чун Дичуна, интернированные в конце декабря 1933 и в январе 1934 соответственно. В это же время значительная часть китайцев была направлена в Прокопьевск. Интернированные китайские солдаты оказались в Сибири фактически на принудительных работах. Не будучи ни военнопленными, ни осужденными, они были лишены свободы и оказались на правах спецпереселенцев. Интернированные китайцы на протяжении нескольких лет боролись за свои права, но безуспешно. Во многом из-за внутренних противоречий и конфликтов вернуться на родину удалось не всем.
В 1930-х гг. советские власти пытались вовлечь китайцев в процесс социалистической модернизации. 21 июля 1930 ВЦИК и СНК приняли постановление «О практическом проведении национальной политики в Дальневосточном крае в отношении китайцев и корейцев». С 1929 по 1931 численность китайцев-коммунистов в Дальневосточном крае выросла в 4 раза. В 1933 в городские и сельские советы в крае было выбрано 104 китайца. Кроме того, на Дальнем Востоке появились китайские сельсоветы. В 1931 были приняты постановления «О пятилетнем плане развития Дальневосточной китайской советско-партийной школы» и «Об организации в Хабаровске Интернационального педагогического института» с китайским сектором. В начале 1931 в крае был поднят вопрос о реорганизации и развитии китайских театров. Во Владивостоке в 1931 прошла 1-я конференция по латинизации китайской письменности, где был создан краевой Комитет нового алфавита.
С 1930 активизировалось «колхозное строительство» среди китайского населения. Вопрос «О колхозах с корейским и китайским населением ДВКрая» обсуждался на заседании Коллегии НКЗем РСФСР 21 ноября 1930. В 1931, по официальным данным, в крае имелся 21 китайский колхоз, объединявший 3 тыс. китайцев.
Несмотря на повышенное внимание к китайским мигрантам и активизацию работы по интеграции китайцев в советское общество, процесс сокращения численности китайцев в СССР в 1930-е гг. не был прерван. На 1 января 1933 в Приморской области фиксировалось 32,6 тыс. китайцев, в 1937, по данным НКВД, оставалось 10 тыс. человек. Процесс сокращения числа китайцев коснулся Сибири меньше, чем Дальнего Востока. Перепись 1937 дала следующую картину расселения китайцев в Сибири: Читинская область — 8 127 человек, Бурят-Монгольская АССР — 2 172, Иркутская область — 1 783 человек. К концу 1930-х гг. большая китайская община сохранилась на юге Западной Сибири. Китайцы работали в совхозе «Мартовский» Хабарского района Алтайского края, колхозе «Труженик Востока», промартели «Труд Китая» в рабочем поселке Тальменка, в Тальменском лесхозе, в артели «Восточный кулинар» в Славгороде, в артели «Труд» в Камне-на-Оби, артели «Питание» села Кулунда, на судоремонтном заводе поселка Затон Барнаульского сельского района и на судоремонтном заводе в Барнауле. На заседании бюро Красноярского крайкома ВКП(б) в 1935 по вопросу «О пригородных землях китайских подданных» было принято решение «поручить Красноярскому горсовету ликвидировать имеющиеся артели, из трудовой части этих артелей организовать промышленно-огородные артели». В 1930-е гг. среди колхозников Алданского района Якутии преобладали китайцы. В 1936 колхозу «Красный Китай» в Забайкалье земли передали в вечное пользование, но в конце 1930-х гг. китайцев из него выселили. В 1930-х гг. небольшая, но устойчивая китайская община сложилась в Баунтовском районе на севере Забайкалья.
С начала 1930-х гг. китайцы стали восприниматься как не совсем лояльные граждане, как возможные японские агенты, и в конце 1930-х гг. они значительно пострадали от политических репрессий. Репрессивная политика в отношении китайцев проводилась не всегда последовательно. В докладной записке инструктора Далькрайкома ВКП(б) за 1936 говорилось о «грубых политических ошибках, допущенных при выселении китайцев во Владивостоке». 22 декабря 1937 вышла директива НКВД, предписывавшая немедленно арестовать всех китайцев, «проявляющих провокационные действия или террористические намерения». В июне 1938 вышло постановление Политбюро, согласно которому переселение китайцев с Дальнего Востока в Синьцзян могло быть только добровольным. Одновременно с этим предписывалось «арестованных китайцев, исключая осужденных и обвиняемых в шпионаже, активной диверсии и терроре, из-под стражи освободить и выселить в Синьцзян вместе с их семьями и имуществом. В дальнейшем массовые аресты китайцев прекратить». Тем не менее процент репрессированных китайцев в СССР оказался одним из самых высоких среди диаспор, а из Приморья было выселено почти все китайское население. Наиболее трагическим для китайцев стала вторая половина 1937—1938. В это время только на Алтае «за антисоветскую агитацию и пропаганду» было арестовано, а затем расстреляно или посажено на длительные сроки заключения около 200 китайцев. Несмотря на свою малочисленность, китайцы составили около 1 % от общего числа репрессированных в Хакасии. Согласно материалам одного из сфабрикованных дел, в феврале 1938 Нарымским окротделом НКВД по Новосибирской области вскрыта и ликвидирована контр-революционная шпионско-диверсионная организация, состоявшая из административно-ссыльных китайцев, ставившая якобы себе целью совершение диверсионных актов в момент войны Японии против СССР. Весной 1938 по этому делу были расстреляны 15 человек. Оперативные мероприятия по выселению китайцев с территории Приморского края получили название «Китайская операция» и были проведены в 3 этапа: декабрь 1937, февраль 1938, март 1938. Всего арестовано 5 993 китайцев. В июне—июле 1938 было освобождено 2 853 китайцев, умерло около 100, расстреляно не менее 750 китайцев. Из Владивостока 5-ю эшелонами было выселено 7 130 китайцев и некоторое число русских членов их семей. 4 эшелона через станцию Аягуз ушли в Синьцзян, а 941 китайцев, не пожелавшие вернуться в Китай и принявшие советское гражданство, 5-м эшелоном были выселены в Хабаровский край. Всего летом 1938 Кур-Урмийский район края принял 2,5 тыс. китайцев-переселенцев, которые были отправлены на лесозаготовительные работы. Тем не менее в Приморье еще оставалась некоторая часть китайского населения. В марте 1939 в адрес начальника Приморского управления НКВД пришла директива Л.П. Берии с требованием «учесть всех китайцев и корейцев, застрявших в пределах Приморского края». В сентябре—декабре 1939 в Казахстан были отправлены еще 227 китайцев, освобожденных из тюрьмы.
С конца 1930-х гг. репрессиям подвергались все китайцы, переходившие по разным причинам границу. В 1943 Государственный Комитет Обороны принял постановление о демобилизации из армии 20 тыс. представителей нерусских национальностей, среди которых были и китайцы. Демобилизованных военнослужащих заключили в лагеря ГУЛАГ. Среди военнопленных Квантунской армии в 1945 насчитывалось 15 934 китайцев (2,5% военнопленных).
В послевоенные годы массовые репрессии в отношении китайцев были прекращены. Уже в 1946 на предприятия Сибири пришли освобожденные из мест заключения китайцы. В середине 1950-х гг. начался процесс политической реабилитации, способствовавший освобождению китайских заключенных ГУЛАГ. В 1955 Указом Президиума Верховного Совета СССР в числе амнистированных иностранцев из лагерей были освобождены 195 китайцев. Большая часть китайцев не вернулась ни в Китай, ни в Европейскую Россию, Сибирь оказалась регионом, где концентрировалась большая часть китайской общины страны. Традиционно китайцы оставались жить в Иркутске, а в Красноярском крае существовали китайская спецкомендатура и китайский колхоз. В 1970-х гг. часть китайцев проживала компактно в пригородах сибирских городов, почти все они жили в смешанных браках. Потомки смешанных браков часто брали русские фамилии матерей, многие из них не знали или скрывали свое китайское происхождение.
Период активного сотрудничества между СССР и КНР не привел к формированию новой миграционной волны в Сибирь. Правда, уже в начале 1946 было принято решение о завозе китайских рабочих в СССР, однако полностью реализовать эти планы не удалось из-за сложности вербовки рабочих в Маньчжурии. В январе 1955 Совет министров СССР принял постановление «О наборе в Китайской Народной Республике рабочих для участия в коммунистическом строительстве и трудового обучения в СССР». Организация работ по набору китайских рабочих на территории КНР и направлению их на стройки и предприятия в СССР была возложена на Главное управление трудовых резервов при Совете министров СССР. Был установлен план набора рабочих из КНР на май—июль 1955 сроком на 3 года. В Сибири к приему китайских рабочих подготовились Иркутская, Читинская, Кемеровская, Томская области, Красноярский и Алтайский край и Бурятия, китайцы ждали на Дальнем Востоке. Китайских рабочих должны были разместить компактными группами: не менее 400 человек на стройках, не менее 200 человек на предприятиях, не менее 150 человек по рыбной промышленности. Данные планы не были реализованы. Тем не менее за годы сотрудничества в советских вузах, институтах, на предприятиях прошли стажировку около 38 тыс. китайских граждан. В 1950-е гг., например, на Барнаульском котельном заводе проходили стажировку китайские специалисты с Харбинского и Шанхайского котельных заводов. В 1950—66 в военных учебных заведениях СССР прошли подготовку 1 514 китайских военнослужащих.
В послевоенные годы продолжилось падение численности китайцев в СССР (в 1959 - 26 тыс. человек, в 1979 - 12 тыс.). Часть китайских мигрантов, вынужденных остаться в СССР в 1930— 40-х гг., смогла вернуться на родину. Из Китая вместе с русскими репатриантами из Маньчжурии приехало лишь некоторое число потомков смешанных браков, их разместили в Сибири и Казахстане. К ним можно добавить незначительное число мигрировавших из КНР бывших гоминьдановцев. На протяжении 1970—80-х гг. в Сибири, как и в СССР в целом, китайские мигранты, изолированные от родины, переживали процесс ассимиляции. К концу 1980-х гг. в Красноярском крае проживало около 150 китайцев — граждан КНР или лиц без гражданства; в других регионах, за исключением, очевидно, Иркутской области, это число было еще меньшим. Что касается всех этнических китайцев, то их на востоке России осталось несколько тысяч человек, на Дальнем Востоке, по переписи 1979, насчитывалось 1 742 китайцев. Потомки китайцев в СССР к концу 1980-х гг. в основном утратили связи не только с Китаем, но и с китайской культурой.
В конце 1980-х гг. после нормализации отношений между СССР и Китаем и введения в 1988 безвизового режима произошел новый всплеск китайской иммиграции в страну. В 1990 в СССР работало уже около 15 тыс. китайцев, более половины из которых приехали из Хэйлунцзяна. Пик китайских миграций пришелся на 1993, когда Россию посетила 751 тыс. граждан КНР, численность китайцев на Дальнем Востоке достигла, по разным оценкам, от 50 до 100 тыс. человек. В 1993—95 в паспортных столах Иркутска регистрировалось по 4—5 тыс. китайских мигрантов. Что касается рабочих, то их максимум также пришелся на 1993, когда только в Иркутскую область прибыло около 3 тыс. рабочих из КНР, в 1996 их было уже менее 1,2 тыс. человек. В 1996 в Иркутскую область, по официальным данным, въехало около. 6 тыс. граждан КНР. В других регионах Сибири сложилась несколько иная ситуация. Например, в Красноярском крае в 1994 официально китайских рабочих не было, а в качестве туристов край посетило лишь 25 граждан КНР. Реально же в этот период Красноярск посетило несколько сотен торговцев из КНР, в значительной части этнических корейцев. В Туве с 1994 по 2003 побывало около 400 китайцев, в 2 раза меньше, чем американцев, и столько же, сколько граждан Германии или Узбекистана.
В 1990-х гг. Сибирь и Дальний Восток посещали в основном 3 категории граждан КНР: рабочие, учащиеся и торговцы. Практически все рабочие, особенно ханьцы, завозились организованно, контролировались и учитывались без больших проблем. В 1992 было подписано российско-китайское соглашение о принципах найма китайской рабочей силы для работы в России. В 1994 в Приморском крае насчитывалось 13 423 китайских рабочих, в Хабаровском крае — 1 947, Амурской области — 1 495, Сахалинской области — 894, Еврейской АО — 609, Камчатской области — 364. Труд китайцев наиболее интенсивно использовался в строительстве, сельском хозяйстве, лесной промышленности. Довольно много было в России студентов, в 1994 в Иркутске учились 774 китайцев. О численности китайских торговцев в Сибири в 1990-х гг., до половины которых составляли этнические корейцы, точных данных до сих пор нет. С начала 1990-х гг. китайские коммерсанты заняли прочные позиции на потребительском рынке и в сфере общепита Сибири и Дальнего Востока. Показателем китайской миграции являются данные о выдворении граждан КНР. С марта 1996 по июль 1998 в Красноярском крае были оформлены документы на выдворение 352 китайцев, имевших просроченные визы и утерявших документы. Несмотря на то что в 1990-х гг. Россию посетило значительное число китайцев, община российских китайцев увеличилась незначительно. Кроме того, только небольшое число китайских мигрантов пожелало легально остаться жить в Сибири на длительные сроки. К 1995 в Красноярске имели вид на жительство 59 граждан КНР, в регионах востока России было зарегистрировано лишь по несколько десятков русско-китайских браков. Что касается так называемых нелегальных эмигрантов, то численность их пока не поддается учету, но к данной категории относятся в основном не те, кто нелегально «натурализовался» в России, а те, кто по причине отсутствия достаточных средств или бюрократических препонов не смог или не захотел переоформить вовремя документы.
В начале XXI в. численность китайцев в России достигла 300—400 тыс. человек, в том числе на Дальнем Востоке — 25—30 тыс. (10—12 тыс. контрактных рабочих и 10—15 тыс. торговцев). Перепись 2002 официально зафиксировала в России только 34,6 тыс. китайцев. В 2000—01 в страну по контрактам приехало около 70 тыс. китайских рабочих. За 9 мес. 2005 для работы на территории Красноярского края юридичесими и физическими лицами было привлечено 3 299 граждан КНР. 1 565 китайцев, имеющих разрешение на работу на территории края, работали в качестве продавцов-экспедиторов. В это время в крае 10 юридических лиц и 2 физических лица привлекали граждан КНР для работы в качестве овощеводов, всего Управлением по делам миграции в крае было выдано 912 разрешений на работу в сельском хозяйстве. Китайские бизнесмены проявили особый интерес к использованию лесных ресурсов, в лесной отрасли в Красноярском крае в 2005 официально работало 325 граждан КНР.
Во всех регионах востока России в 1990-е гг. сформировались общественные китайские организации. В начале XXI в. в большинстве городов начали выходить китайские газеты. В Иркутске функционируют Иркутская ассоциация защиты китайских граждан и Китайское общество по расширению международных связей, в Красноярске конкурируют общества «Туанцзе» и «Китайский торговый город».
Высокая миграционная и экономическая активность китайской диаспоры в современной России и ее быстрый численный рост способствуют возрождению в сознании принимающего общества стереотипа о «желтой угрозе». Наличие многочисленной этнической общности китайцев создает угрозу возможной военно-политической и экономической экспансии Китая, нацеленной на отторжение от России Сибирского и Дальневосточного регионов. Однако баланс сил и экономические реалии времени обусловливают необходимость активного сотрудничества между РФ и КНР. В современных условиях китайская община на Востоке России является одним из важнейших факторов экономического развития и общеполитической ситуации в регионе и мире.
Лит.: Панов А. А. Желтый вопрос в Приамурье. Историко-стагистический очерк. СПб., 1910; Граве В.В. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье. СПб., 1912; Арсеньев В.К. Китайцы в Уссурийском крае. Хабаровск, 1914; Романова Т.Н. Экономические отношения России и Китая на Дальнем Востоке XIX — нач. XX в. М., 1967; Соловьев Ф.В. Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма. М., 1989; Чернолуцкая Е.Н. Депортация китайцев из Приморья (1938 г.) // Междунар. науч. конф. «Исторический опыт открытия, заселения и освоения Приамурья и Приморья в XVII—XX вв. / Тез. докл. и сообщ. Владивосток, 1993. Т. 2; Зиновьев В.П. Китайские и корейские рабочие на горных промыслах Сибири и Дальнего Востока в конце XIX — начале XX в. // Вопросы экономической истории России XVIII—XX вв. Томск, 1996; Сухачева Г. А. Хунхузы в России. Отечественная историография последней трети XIX в. о проблеме хунхузничества на Российском Дальнем Востоке // Россия и Азиатско-Тихоокеанский регион. 1996. № 4; Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х годов: проблемы регионального взаимодействия. Владивосток, 1998; Тренин Д.В. Китайская проблема России. М., 1998; Сорокина Т.Н. Хозяйственная деятельность китайских подданных на Дальнем Востоке России (конец 19 — начало 20 в.). Омск, 1999; Бойко В. С. Китайские общины Западной Сибири в 1920-е — 1930-е годы: социально-политическая характеристика // Актуальные вопросы российско-китайских отношений: история и современность. Барнаул, 2000; Дятлов В.И. Современные торговые меньшинства: фактор стабильности или конфликта? (Китайцы и кавказцы в Иркутске). М., 2000; Гельбрас В.Г. Китайская реальность России. М., 2001; Дацышен В.Г. Формирование китайской общины в Российской империи (вторая половина XIX в.) // Диаспоры. М., 2001. № 2—3; Он же. Китайские мигранты в СССР и советско-китайские отношения во второй половине 1920-х — начале 1930-х гг. // Актуальные проблемы Центральной Азии и Китая: история и современность. Барнаул, 2006; Алепко А. Экономическая деятельность китайцев в Дальневосточном регионе России в XIX — начале XX в. //Проблемы Дальнего Востока. 2002. № 4; Кочегарова Е.Д. К вопросу использования китайских рабочих в золотопромышленности Дальнего Востока (20—30-е гг. XX в.) // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Благовещенск, 2002; Башкуева Е.Ю. Китайцы в России (1860—1930): Обзор отечественной историографии // Научно-техническое и экономическое сотрудничество стран АТР в XXI веке. Хабаровск, 2003. Т. 3; Ларин А.Г. Китайцы в России вчера и сегодня. М., 2003; Нестерова Е. Китайцы на российском Дальнем Востоке: люди и судьбы // Диаспоры. М., 2003. № 2; Петров А.И. История китайцев в России. 1856—1917 годы. СПб., 2003; Синиченко В.В. Правонарушения иностранцев на востоке Российской империи во второй половине XIX — начале XX века. Иркутск, 2003; Тимофеев О.А. Российско-китайские отношения в Приамурье (сер. XIX — нач. XX в.). Благовещенск, 2003; Залеская О. В. Приграничные отношения между Россией и Китаем на Дальнем Востоке в 1917—1924 гг.: исторический опыт. Благовещенск, 2004; «Мост через Амур». Внешние миграции и мигранты в Сибири и на Дальнем Востоке. М.; Иркутск, 2004; Болотин Д.П., Забияко А.П., Пан Т.А., Аниховский С.Э. «Маньчжурский клин»: История, народы, религии. Благовещенск, 2005.
В.Г. Дацышен
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
