Имя Нестора Каландаришвили среди сибирских партизан гремело так же, как имя Нестора Махно среди украинских повстанцев. Оба принадлежали к одному политическому направлению — анархо-коммунизму, оба участвовали в революции 1905 г., оба сидели в тюрьмах, и оба даже получили от большевиков ордена Красного Знамени. Но несмотря на сходство биографий, жизненный путь двух этих людей завершился по-разному. Украинский крестьянин Махно из последних сил бился с большевиками, ушел за кордон и умер, оклеветанный в глазах своего народа, в Париже, а грузинский дворянин Каландаришвили был убит, подавляя восстание якутов и эвенков, после чего был канонизирован советской властью. Махно лежит на кладбище Пер-Лашез возле Стены Коммунаров, Каландаришвили похоронен в Иркутске на горе Коммунаров. Разными дорогами шли эти коммунары.
В революционное движение Нестор Каландаришвили пришел для своего времени довольно поздно. За плечами у него была уже не только Тифлисская учительская семинария, но и служба в армии. В двадцать четыре года он становится социалистом-революционером и пробует заниматься пропагандой среди солдат тифлисского гарнизона. Успехи в пропаганде были, очевидно, скромными, да и кавказский темперамент несостоявшегося учителя требовал более активных действий, поэтому Нестор Александрович окончил нелегальные кавалерийские курсы, организованные эсерами, и в 1904 г. перешел в партию грузинских социалистов-федералистов, в политическом спектре стоявшую тогда левее эсеров. Митинги, листовки, контрабандная перевозка оружия для боевых дружин - вот постоянные занятия революционера независимо от его партийности.
Весь 1906 г. маленький партизанский отряд Каландаришвили уходил от преследований полиции, войск, дружин грузинских помещиков и черносотенцев. Партизанская война на Кавказе стихала, и последние народные мстители вернулись в города. Тридцатилетний бунтарь вышел из партии федералистов и вступил в федерацию анархистов. Это было вызвано тем, что только анархисты и близкие к ним эсеры-максималисты продолжали к тому времени вести вооруженную борьбу. Террористические акты против наиболее грозных слуг царизма, экспроприации, налеты на жандармерию, перестрелки, прыжки через заборы, уходы по крышам - все это с избытком вкусил грузинский террорист. Когда на Кавказе оставаться было уже невозможно, он перебрался на Украину, а потом и в Крым.
Какая же борьба без тюрем? Где только не сидел Каландаришвили! В Батуми и Тифлисе, Сухуми и Кутаиси, Новороссийске и Керчи,
Киеве и Харькове... Из киевской и керченской тюрем он убежал, из остальных его освобождали за недостатком улик. Когда же речь зашла о виселице, то Нестору пришлось навсегда покинуть родину.
В 1908 г. Каландаришвили прибыл в Иркутск с намерением пробраться в Японию. Здесь он узнал, что его соратники выкупили из жандармского отделения заведенное на своего вожака дело и бежать за границу незачем. Однако и возвращаться домой было нельзя, слишком уж он там наследил. В Иркутске у Нестора Каландаришвили появилась возможность жить под своей фамилией. Но нужно было начинать все сначала как в революции, так и в личной жизни - в Грузии остались жена и две дочери. Он занимается фотографией, работает в культурно-просветительском обществе «Знание», руководимом большевиками, и даже играет в театре - кое-какой опыт уже был, после батумского восстания ему пришлось скрываться и побыть актером театра в Кутаиси. В Иркутске Нестор обзавелся новой семьей. В Черемхове, где на шахтах работали многие ссыльные грузинские и осетинские анархисты, он быстро нашел новых сторонников.
В Сибири его первый раз арестовали в 1910 г. Продержали полгода, но выпустили. Тогда он задумал убить генерал-губернатора Селиванова, но был выдан и снова отправлен за решетку, где просидел в одиночке еще полгода. Освободили и на этот раз, опять не хватило улик. Чертовски везло этому грузину! В 1913-м новый арест, теперь его упрятали почти на год, но опять ничего не доказали, хотя арестовали по делу сто тридцать человек, большинство из которых были распропагандированные анархистами ссыльные уголовники. Все они были освобождены, а Каландаришвили и пятеро его ближайших соратников предстали перед судом, но благодаря умелой защите известного иркутского адвоката Осипа Патушинского, сочувствующего любым врагам самодержавия, были оправданы.
Сейчас можно только гадать, как же это грузинская и сибирская охранки не нашли контакт. И в Сибири, и в Грузии Нестор Александрович жил под своей фамилией, и в Сибири, и в Грузии был одинаково популярен. Однако факт остается фактом: Каландаришвили оставался на свободе и продолжал гадить царской России, как только мог.
Сразу после Февральской революции начинается стремительное сближение Каландаришвили с большевиками, хотя всю Гражданскую войну над его отрядами развевались черные, а не красные флаги. Подавляющее большинство российских анархистов не обрадовались приходу к власти буржуазного Временного правительства. Ни одна из проблем, приведших к падению царизма, после победы в феврале разрешена не была: не было ни земли, ни мира, ни хлеба, а либеральные профессора и фабриканты месяцами продолжали болтать о бесчисленных редакциях бесчисленных законов. Единственными союзниками анархистов стали тогда левые эсеры и большевики. Махно создал первый на Украине крестьянский Совет, матрос Железняков вел балтийскую братву на штурм Зимнего, Каландаришвили организовал в Иркутске военную секцию, объединявшую всех левых, - так называемую военку. Когда 8 декабря 1917 г. в Иркутске начался юнкерский мятеж, Каландаришвили с отрядом в шестьдесят боевиков пришел на помощь Совету. Вскоре к нему присоединились большая часть кавказской дружины иркутского гарнизона и прибывшие из Черемхова шахтеры. Председателем Черемховского совета был тогда известный анархо-синдикалист Алексей Буйских, который отправил на подмогу иркутским товарищам шесть эшелонов с вооруженными шахтерами.
После декабрьских боев иркутский Совет поручил Каландаришвили сформировать кавалерийский дивизион, и командирами трех его эскадронов стали черемховский шахтер Степан Карасев, бывший кубанский есаул и политссыльный Александр Кожан и бывший каторжанин, разбойник Амзор Караев. Все трое были анархистами. Общее командование осуществлял Каландаришвили. Знамя у дивизиона было черное. На одной стороне знамени было начертано: «Первый Иркутский отдельный кавалерийский дивизион анархистов-коммунистов», на другой - «Анархия - мать порядка!» Кроме рабочих и бывших политкаторжан в дивизионе были и освобожденные анархистами из иркутской тюрьмы уголовники, с которыми анархисты пытались вести воспитательную работу. В апреле 1918 г. дивизион, насчитывающий около пятисот сабель, прибыл на Забайкальский фронт сражаться против атамана Семенова.
Современные любители дореволюционной России сегодня предпочитают не вспоминать о таких «подвигах» Семенова и Унгерна, как сожжение станицы Куленга в Восточном Забайкалье со всеми жителями - за то, что несколько казаков этой станицы ушли в партизаны. Барон Унгерн отдал ее в распоряжение своего татарского полка. Весь день татары бесчинствовали, насиловали женщин, а ночью, подперев двери домов, подожгли станицу со всех сторон. Людей, выскакивавших из горящих домов, убивали и снова бросали в огонь.
Тогда, в восемнадцатом, семеновцы разгромили разрозненные дружины большевиков, левых эсеров и анархистов. Тяжелое положение усугублялось конфликтами между самими командирами этих дружин. Например, когда большевики распорядились передать в их часть два пулемета, принадлежавшие анархистскому дивизиону, Каландаришвили в официальном ответе пригрозил личной расправой за попытки им командовать и сопроводил ответ нецензурной бранью. Общее разложение охватило весь Забайкальский фронт, так что поступок чересчур темпераментного грузинского бандита не был исключением. Часть дружин продолжала оказывать отчаянное сопротивление семеновцам, многие же бросали фронт и занимались мародерством в тылу, а то и вовсе переходили границу и сдавались китайским властям. Отделился от Каландаришвили эскадрон Амзора Караева. Покинул свой отряд и пытался бежать анархист Федор Лавров, но был задержан каландаришвильцами и по приказу Нестора расстрелян как дезертир и изменник.
После разгрома отряд Каландаришвили сумел вырваться из окружения и начал долгую партизанскую войну. Три года отряд то разгромленный и распыленный, то снова пополняемый добровольцами и побеждавший, ходил по Иркутской губернии и Забайкалью, через Монголию и Саяны, на Лену и Селенгу. Воевал с колчаковцами, семеновцами, унгерновцами, каппелевцами, японцами, и не было партизана удачливее и кровавее этого косматого грузина. На Украине его назвали бы «батько», в Сибири же он получил прозвище Дедушка. А было «дедушке» в 1918-м сорок два года.
Вся Сибирь была охвачена партизанщиной.
В этой стосорокатысячной таежной армии анархисты играли далеко не последнюю роль. Ими было создано пятнадцать крупных партизанских соединений и множество мелких отрядов. Что скрывать, были среди партизанских вожаков люди с дефектами психики или с явной примесью уголовщины, и некоторые из них называли себя анархистами. Уход с поля боя, кутежи в тылу, налеты на казначейства и грабежи бурятских дацанов быстро превращали повстанческие отряды в обыкновенные банды без всяких признаков идейности.
Такими «анархистами» были бывший командир эскадрона Иркутского дивизиона Амзор Караев, отбывавший в Сибири каторгу за убийства и грабежи, разоблаченный как агент царской охранки и сдавшийся белым, бывший заместитель командующего Нижне-удинским фронтом Лавров, расстрелянный Нестором за измену, популярный в среде иркутских люмпенов и матросов Байкальской флотилии Пережогин, который был убит в стычке с отрядом Красной гвардии, не поделив с ними деньги во время реквизиции благовещенского банка. Но не они определяли облик сибирского партизанского движения. Тысячи и тысячи рабочих и крестьян сражались под черными знаменами за вольную жизнь и свободный труд без белых и красных, но имена их забыты потомками.
После падения Советов отряд Каландаришвили вернулся в Иркутскую губернию и базировался в бассейне Китоя в семидесяти верстах западнее Иркутска. Летом 1919 г. партизаны пустили под откос восемь эшелонов с белыми и взорвали железнодорожный мост через Китой. Колчаковцы назначили за голову партизана награду в сорок тысяч рублей. В декабре 1919-го пятьсот партизан Каландаришвили двинулись на Иркутск, где началось антиколчаковское восстание.
Уже в марте 1919 г. Иркутский комитет РКП (б) установил связь с Дедушкой и предложил ему военно-политическое сотрудничество. Видный деятель международного анархизма и его историк Макс Неттлау писал: «Победа большевиков внесла раскол в анархическое движение. Одни из анархистов соблазнились, а другие сохранили ясность мысли. Так называемые анархо-большевики, одушевленные самыми лучшими намерениями, пытались, как это делается в цирках, ехать одновременно на двух лошадях, однако их лошади скакали совершенно в разных направлениях». Совместная борьба против белогвардейцев повлияла на Нестора, и он все реже вспоминал об анархизме, хотя конфликты с большевиками еще возникали.
Например, в конце декабря 1919 г. Каландаришвили провозгласил себя верховным главнокомандующим всех партизанских сил в районе Иркутска, что вызвало недовольство главнокомандующего Северо-Восточным партизанским фронтом Сибири Данилы Зверева - ставленника большевиков. Центросовет, возглавляемый коммунистами, постановил «немедленно провести разоружение т. Карандашвили (так в тексте. - И.П.) с его отрядами и подчинить признанию Верховной Власти Совета, приняв для этого срочные и самые решительные меры». В ответ на это постановление с мест пришло несколько телеграмм, в которых районные Советы предлагали иркутским большевикам воздержаться от подобных действий, а вскоре развивающееся в Иркутске восстание затмило этот конфликт.
Однако главная причина падения Каландаришвили, на наш взгляд, заключается в том, что сибирский Дедушка никогда не был по-настоящему идейным анархистом. Кондотьер революции, он примыкал к тем, кто «забирал круче», не особо задумываясь, чем это может закончиться.
В 1920 г. правительство Дальневосточной республики поручило Каландаришви-ли сопровождать в Москву китайскую военную миссию. Тогда и состоялась встреча знаменитого партизана с Лениным, которая закончилась возгласом Ильича: «Я верю в вас, уважаемый сибирский Дедушка!» По словам жены и дочери, Каландаришвили уже тогда ответил Ленину, что считает себя коммунистом-большевиком. Последующая карьера Дедушки не оставляет сомнений в достоверности этих слов. В январе 1921 г. Нестор Александрович написал письмо в Иркутский губком большевистской партии: «Сегодня я заявляю, что больше я не анархист-коммунист, а коммунист-большевик, член РКП(б)».
Правительство ДВР сделало его командующим корейскими вооруженными силами на территории Дальнего Востока и дало ему полномочия формировать и распускать партизанские части, назначать и отстранять командиров по своему усмотрению. В июне 1921 г. в городе Свободном Амурской области по его приказу был разоружен и расформирован Сахалинский полк, состоявший из корейских анархистов, что стало началом разгона анархистских частей в Приамурье. Причиной разоружения был отказ бойцов полка подчиняться назначенному Дедушкой новому командиру - бывшему семеновскому офицеру, перешедшему на сторону красных.
В октябре Дедушка был награжден орденом Красного Знамени и вскоре вновь посетил Москву. Ильич достаточно присмотрелся к Нестору Александровичу и решил, что лучшей кандидатуры на пост главаря карательного отряда, призванного подавить Якутское восстание, ему не найти. Осенью 1921 г. в Якутии началась борьба против большевиков, которую возглавила интеллигенция из федералистов, эсеров и конституционных демократов. Было сформировано Временное якутское областное народное управление (ВЯОНУ), власть которого быстро признали Колымский, Верхоянский, Якутский и Вилюйский округа. Якутск, в котором засел большевистский гарнизон, находился в осаде.
В январе 1922 г. отряд Каландаришвили вышел из Иркутска. Дойдя до Бодайбо, Дедушка предложил местным властям сформировать отряд из «тамбовцев» и поставить их в такие условия, «при которых они будут принуждены делать то, что нам нужно». «Тамбовцы» - это сосланные в Бодайбо семьи тамбовских крестьян-повстанцев, участников Тамбовского восстания, подавленного полугодом раньше. Вчерашний анархист Каландаришвили предлагал бодайбинским руководителям отделаться от тамбовцев «мытьем или катаньем». «Мытьем» он считал отправку их в Якутск в качестве пушечного мяса, «катаньем» - определение на принудительные работы в северные районы в случае отказа участвовать в подавлении восстания якутов. По его мнению, тамбовцы были экономически вредны для города, так как они «пожирали последний кусок хлеба рабочего». Как, однако, далеко ушел борец за счастье всех угнетенных!
Шестого марта 1922 г. недалеко от Якутска жизненный путь Нестора Каландаришвили закончился. Якутские повстанцы-охотники стреляли без промаха, и весь штаб красного отряда во главе со своим начальником, попавший в засаду, был ими уничтожен.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
