В этот период возникает целый ряд крупных и преимущественно частных финансово-промышленных групп (ФПГ). Они, как правило, создавались московскими предпринимателями, базировались в столице и при этом получали тем или иным способом свои наиболее ценные активы в регионах уже на этапе своего создания (как правило, за счет договоренностей с федеральными властями). В это время началось формирование бизнес-групп О. В. Дерипаски, ЛУКОЙЛа, «Норильского никеля» и др.
Формирование бизнес-элиты Иркутской области в этот период проходило под влиянием политических и экономических трендов, задаваемых федеральным центром, а также местной специфики, связанной с доминированием предприятий топливно-энергетического и лесного комплексов, цветной металлургии.
События 19-21 августа 1991 г., ликвидация Советского Союза и новый экономический курс Ельцина - Гайдара коренным образом поменяли социально-экономическое и политическое положение предтечи бизнес-элиты - технократической элиты страны. И прежде всего эти изменения произошли в сфере отношений собственности. Переход от стихийной приватизации 1990-1991 гг. к плановой и законодательно оформленной стал нелегким испытанием для центральной и региональной групп технократической элиты. Да и последствия этого процесса для изучаемого нами социального слоя также оказались весьма неоднозначными.
В пространстве советского квазирынка хозяйственные руководители в большей или меньшей степени отвечали тогдашним представлениям о западных бизнесменах. Во-первых, для них был характерен деловой прагматизм, являвшийся доминантой реальной хозяйственной практики советского руководителя. Во- вторых, в их деятельности использовался минимум идеологической риторики, достаточный для доказательства политической лояльности и, в то же время, не мешающий управлению производственными процессами. В-третьих, в отличие от простого обывателя либо партийного «начетника», хозяйственные руководители хорошо понимали суть терминов «прибыль», «доход», «убытки», «неплатежи», а также других слов из рыночного лексикона. Это было связано с введением в 1966-1979 гг. новых показателей отчетности в деятельности предприятий и организаций, связанных с объемами реализованной продукции, выпуском нормативно-чистой продукции, отчислениями в социальные фонды, планом по прибыли и др.
В советской экономике технократической элите приходилось предпринимать чудеса изворотливости и предприимчивости, чтобы держать предприятия на плаву, выполнять и перевыполнять государственные планы. Следует отметить и неоднократные попытки внедрения инновационных методов в управлении и планировании, исходившие от представителей технократической элиты. На всесоюзном уровне – это экономическая реформа 1965 г., инициированная А.Н. Косыгиным, на региональном – бригадный, участковый, цеховой подряд, поддержанный и подталкиваемый руководителями предприятий.
Несмотря на относительные неудачи технократии в политических баталиях периода перестройки, в плане роста экономической субъектности все выглядело для нее гораздо лучше. Столичная группа технократической элиты смогла стать во главе процессов трансформации союзных и республиканских министерств и ведомств в государственно-монополистические структуры коммерческого типа: ассоциации, концерны, холдинги. Во главе новообразований встали бывшие министры, их заместители, руководители главков и т. д. Так возникли Газпром (Министерство газовой промышленности СССР), ЛУКОЙЛ (весомый кластер Министерства нефтедобывающей и нефтехимической промышленности СССР), Росуголь (Министерство угольной промышленности), Агрохим (Министерство минеральных удобрений СССР), Стройтепломаш (Министерство строительных материалов СССР) и т. д.
Достаточно быстро начали встраиваться в новые экономические отношения хозяйственные руководители. Одним из наиболее ярких и успешных примеров быстрой трансформации типичного представителя региональной технократической элиты в преуспевающего бизнесмена стал генеральный директор ПО «Востсибуголь» И. М. Щадов. На этом посту он проработал до 2001 г. Вынужден был уйти, когда к руководству компанией пришла группа МДМ.
Организационно-экономический задел конца 1980-х- начала 1990-х гг. позволил хозяйственным руководителям принять активное участие в масштабной приватизации 1992-1994 гг. По данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВСЦИОМ), более 3Л директоров предприятий, разрешенных к приватизации, стали собственниками своих же предприятий, из них 6 % приобрели контрольные пакеты акций [15, с. 40].
Из трех возможных вариантов льгот, предусмотренных программой приватизации, явное предпочтение в России было отдано второму варианту, позволяющему трудовому коллективу получить контрольный пакет акций. Этот вариант льгот избрали 75 % предприятий, ставших акционерными. Изначально предполагалось, что таким образом будет перекрыта возможность установления внешнего контроля над предприятиями и основным вектором станет вариант «народной» коллективной приватизации. На деле все получилось иначе. Началась массовая скупка акций у членов трудовых коллективов либо топ-менеджментом предприятий, либо внешними покупателями (чековыми инвестиционными фондами), черными маклерами, скупавшими за бесценок ваучеры (приватизационные чеки) у населения, жестоко нуждавшегося в деньгах.
Первый этап (чековый) приватизации завершился 31 июля 1994 г. В руки частных владельцев перешло 74 % объектов малой приватизации. Около 40 млн стали акционерами. Было акционировано около 21 тыс. крупных и средних предприятий. Среди тех, кто сумел получить пакеты акций руководимых ими предприятий, оказались и многие хозяйственные руководители Иркутской области: В. С. Викулов (ТПО «Братскгэсстрой»), И. С. Гринберг (Иркутский алюминиевый завод), И.М. Щадов (ПО «Востсибуголь»), Б. С. Громов (Братский алюминиевый завод) и др.
В обширном списке лиц, включенных в новые отношения собственности, отсутствовали руководители предприятий военно-промышленного комплекса, железнодорожного транспорта, топливно-энергетического комплекса и ряда других отраслей. Вследствие этого стабильность командных кадров в этих отраслях на переломе эпох была значительно выше, чем на предприятиях и организациях, подлежащих приватизации. Многие из руководителей еще более 5-10 лет оставались во главе предприятий и освобождали свои кресла либо в связи с повышением, либо с уходом в политику или на пенсию. Например, В. М. Боровский, руководивший РЭУ «Иркутскэнерго» с 1985 г., продолжал возглавлять эту компанию и в 1990-е гг., вплоть до избрания председателем Законодательного собрания Иркутской области [12].
Весьма бережно относились к руководящим кадрам в системе военного авиастроения. Например, на Иркутском авиационном заводе директором с 1980 по 1991 г. был Г. Н. Горбунов. Российские реформы 1991-1992 гг. ничего не изменили в его положении. Он до 1993 г. продолжал оставаться руководителем предприятия, а затем еще на протяжении пяти лет избирался президентом Иркутского авиационного производственного объединения (авиазавод). Преемник Г. Н. Горбунова с 1993 г. А.И. Федоров, с небольшими перерывами, руководил предприятием (ОАО «Научно-производственная корпорация «Иркут») до 2004 г.
Реформы в отношении государственной собственности никак не повлияли на ситуацию с управленческими кадрами на железнодорожном транспорте. Министерство путей сообщения, в отличие от большинства аналогичных структур промышленного и строительного профиля, сохранило свой статус, материально- техническую базу и кадры. Стабильность в конструкции обусловила и стабильность регионального топ-менеджмента. Например, с 1988 по 2000 г. начальником Восточно-Сибирской железной дороги работал Г. П. Комаров. К руководству ВСЖД он пришел в очень сложные, переломные годы, но сумел сохранить дорогу как мощный транспортный, промышленный и социальный комплекс. Организаторский талант и профессиональные компетенции Г. П. Комарова оказались замеченными в Министерстве путей сообщения, потому что в 2000 г. его назначают начальником крупнейшей и важнейшей железной дороги страны - Октябрьской, связывающей две российских столицы: Москву и Санкт- Петербург [37, с. 322].
Несмотря на сложное финансовое положение, в которое попала после 1991 г. геологическая отрасль, ее структурные подразделения - региональные геологические управления, управления по поискам нефти и газа - приватизации не подлежали. Поэтому и здесь руководящий состав практически не изменялся на протяжении 1990-х- начала 2000-х гг. С 1980 до 2002 г. возглавлял Иркутское геологическое управление (ПО «Иркутскгеология», ГФУГП «Иркутскгеология») В. Ф. Дубинин.
Таким образом, мы видим, что для значительной части представителей региональной технократической элиты радикальные экономические сдвиги 1990-х гг. никак не сказались на их карьерных траекториях. И главная причина заключалась в том, что до упомянутых отраслей и секторов народного хозяйства приватизация по лекалам Е. Т. Гайдара и А. Б. Чубайса еще не добралась. Кроме того, энергетика, железнодорожный комплекс, ракетно-ядерная и высокотехнологичная часть военно-промышленного комплекса в силу своего стратегического значения для государства оказались более защищенными от разноплановых деструктивных процессов, произошедших в стране в период президентства Б. Н. Ельцина.
Большинство других отраслей таким иммунитетом не обладали. Уже в первые постсоветские годы их коллективам и руководителям пришлось познать все «прелести» приватизации. Российская приватизация стала абсолютно уникальной операцией и по масштабам, и по содержанию. Например, в Англии времен Маргарет Тэтчер передача в частные руки государственного имущества решала задачу повышения эффективности отдельных предприятий. Такая практика была характерна для многих развитых стран мира. В современной России приватизация носила не только экономический, но и, прежде всего, социально-политический характер, так как была призвана обеспечить фактическую революцию в отношениях собственности и преобразовании социальной структуры общества.
В совместной с Е. Гайдаром книге «Развилки новейшей истории России» А. Б. Чубайс заметил, что «в ходе массовой бесплатной приватизации применялись варианты приватизации, каждый из которых политически уравновешивал потенциально взрывные социальные группы - от директоров до членов трудовых коллективов и пенсионеров. Конечно, было бы неверно говорить о том, что они были удовлетворены - скорее каждая из них была одинаково недовольна» [7]. Действительно, хозяйственных руководителей трудно упрекнуть в особом расположении к приватизации. Но в силу различных обстоятельств они были вынуждены активно включиться в новые экономические процессы.
Все предприятия и организации, подлежащие приватизации в рамках первого и второго этапа, никак нельзя было привести к единому знаменателю с позиций инвестиционной привлекательности, востребованности их продукции и услуг на внутреннем и внешнем рынках, эффективности производства и др.
Наибольшей привлекательностью в глазах обладателей ваучеров и финансовых ресурсов пользовались экспортно ориентированные предприятия по добыче и переработке сырья, востребованного за рубежом: цветные металлы (алюминий, медь, никель, золото), нефть, газ и продукты их переработки, древесина, целлюлоза, уголь. Неслучайно именно за обладание ими развернулась ожесточенная борьба, в которую оказались вовлечены и предыдущие руководители предприятий, так называемые красные директора, и быстро набиравший силу криминал, и молодые «приватизаторы» из числа бывших «завлабов» и фарцовщиков.
Гражданское машиностроение, промышленность строительных материалов, некоторые сектора цветной металлургии, электротехническая отрасль, сориентированные на внутренний рынок, в силу общеэкономического кризиса, бешеных темпов инфляции, разрастания масштабов бартерных операций оказались на грани краха.
Примерно такая же участь, только с еще большей скоростью разрушения, постигла строительный комплекс региона. Мощнейшие строительные организации, способные возводить такие объекты мирового уровня, как Братская, Красноярская, Усть-Илимская, Саяно-Шушенская ГЭС, крупнейшие в мире алюминиевые заводы, целлюлозно-бумажные комбинаты, заводы тяжелого машиностроения, топливно-энергетические объекты в Сибири и на Дальнем Востоке оказались полностью разрушенными. И главной причиной этого стали отказ власти от индустриального строительства и передача промышленной инвестиционной политики в руки частного капитала. Фактически прекратили существование такие гиганты строительной отрасли, как управления строительства «Братскгэсстрой», «Главвостоксибстрой». Оставались их бренды, но за ними стояла лишь маленькая группа руководителей, сумевших сохранить толику собственности в виде зданий управлений, небольшого количества акций подведомственных подразделений.
Говорить о том, что с первых дней 1992 г. началась повсеместная смена собственников на «эффективных менеджеров», было бы неправильно. Биографические данные о технократической элите Иркутской области не подтверждают каких-то радикальных ротаций руководящих кадров на приватизируемых предприятиях. Например, несмотря на большую «войну», развязанную в алюминиевом бизнесе, директора Братского алюминиевого завода (Б. С. Громов) и Иркутского алюминиевого завода (И. С. Гринберг) оставались на своих постах, первый - до 2000 г., второй - до 2011 г. Оба были избраны руководителями предприятий в 1989 г. в непростой борьбе, при неоднозначном отношении к ним со стороны Министерства цветной металлургии, немалом количестве оппонентов внутри производственных коллективов. В 1990-е гг. оба директора проявили себя как талантливые руководители, сумевшие не только сохранить, но и нарастить производство алюминия. По признанию современников, уважение своих коллективов они снискали не только благодаря стабильно выплачиваемым и достойным зарплатам, но и, вниманию к социальной инфраструктуре предприятий. Оба покинули свои посты по причинам, от них не зависящим.
Б.С. Громов, являясь миноритарным акционером Братского алюминиевого завода, оставил кресло директора по решению совета акционеров, где большинство было за представителями компании «РУСАЛ». Менеджмент предприятия во главе с Б. С. Громовым «держал» оборону с 1998 г., но, в конце концов, под давлением О. В. Дерипаски, Р.А. Абрамовича и тогдашнего губернатора области Б. А. Говорина ему пришлось уступить [22].
Феномен более чем двадцатилетнего пребывания И. С. Гринберга на посту генерального директора ИркАЗа объясняется несколькими причинами. Во-первых, Иркутский алюминиевый завод в середине 1990-х гг. стал частью холдинга «Ренова», а затем СУАЛа, контролируемого В. Ф. Вексельбергом и Л. В. Блаватником, отличавшихся интеллигентной манерой ведения бизнеса, уважительным отношением к топ-менеджменту из числа «красных директоров», пользующихся большим авторитетом на местах. Поэтому И. С. Гринберг быстро нашел общий язык с новыми хозяевами. Во-вторых, генеральный директор ИркАЗа, в отличие от руководителя БрАЗа, успешно реализовал себя в политике, на протяжении многих лет входил в состав Законодательного собрания Иркутской области, являлся одним из самых авторитетных представителей политической элиты области. В-третьих, в 2000-х гг. И. С. Гринберг становится одним из лидеров иркутской организации партии «Единая Россия», и проводить какие-либо кадровые движения в отношении такого лица было достаточно рискованно.
Только после того как РУСАЛ стал фактическим владельцем холдинга «СУАЛ» и, соответственно. Иркутского алюминиевого завода, позиции И.С. Гринберга ослабли, и в июне 2011 г. пресс- служба РУСАЛа объявила о назначении нового директора и об освобождении от занимаемой должности прежнего руководителя [5].
По признанию самого руководителя, первая половина 1990-х гг. складывалась и для завода, и для него самого далеко не безоблачно. На завод, как и на другие экспортно привлекательные предприятия, тоже были рейдерские атаки. Криминал пытался взять под контроль товарно-денежные потоки ИркАЗа. Но руководители завода не позволили это сделать. Была создана служба безопасности. В интервью журналисту И. С. Гринберг отмечал, что это было такое время, когда он даже жене запрещал выходить из дома. Выручила в острую кризисную ситуацию компания «Ренова», которая появилась как раз в то время, когда из-за нехватки глинозема завод был вынужден остановить часть мощностей. Компания взяла в аренду часть остановленных корпусов. Благодаря компании «Ренова» администрация рассчиталась с трудовым коллективом. И. С. Гринберг вспоминал: «Тогда они договаривались с правоохранительными органами, везли спортивными сумками сюда деньги, и мы выдавали заработную плату. В Иркутске не было наличных».
Руководитель завода очень внимательно подошел к отношениям с холдингом В. Ф. Вексельберга. Прежде чем заключить договор аренды, он собрал большое совещание с участием своих заместителей, начальников цехов, на котором обсудили все «плюсы» и «минусы» сотрудничества с компанией «Ренова». Несмотря на то что определенная часть прибыли должна была оставаться у другой организации, менеджмент предприятия согласился на этот компромисс, так как сохранялся коллектив, квалифицированные кадры, не было останова производства [19].
Весьма непросто складывалась ситуация на предприятиях целлюлозно-бумажной промышленности. Неограниченная сырьевая база, достаточно новое оборудование и современные технологии делали ряд предприятий этой отрасли весьма конкурентоспособными, а их продукцию востребованной на внешнем рынке. В Иркутской области это относилось прежде всего к Братскому и Усть-Илимскому лесопромышленным комплексам. Данные факторы обусловили заинтересованность нескольких бизнес-групп в контроле над ними. В публицистике 1990-х гг. много написано о кровавом переделе собственности, о сотнях жертв среди криминалитета, хозяйственных руководителей и других категорий населения, боровшихся за собственность. Однако анализ кадровых ротаций среди хозяйственных руководителей в приватизационный период не подтверждает фактов какого-либо террора в их отношении. В экономике Иркутской области 1990-х гг. известны только два случая убийства хозяйственных руководителей, связанных с борьбой за собственность. И оба произошли на предприятиях целлюлозно-бумажной промышленности.
В 1993 г. под Москвой, во время командировки был расстрелян наемными убийцами Э. Г. Евтушенко - председатель правления концерна «Братский лесопромышленный комплекс». Ни заказчики, ни исполнители так и не были найдены. Основной причиной покушения на хозяйственного руководителя и следственные органы, и коллеги Э. Г. Евтушенко называют его нежелание дробить структуру комплекса и продать контрольный пакет акций сторонним покупателям. Характеризуемый современниками как блестящий хозяйственник, очень порядочный человек, оказавшийся способным совместить качества руководителя советской эпохи и менеджера переходного периода, он мог противостоять рейдерскому захвату, но оказался бессилен перед пулями конкурентов [35, с. 127].
Благодаря созданию концерна Братский ЛПК, в отличие от других предприятий подобного рода, приватизировался с сохранением единства производства, что позволило избежать финансовой и производственной катастрофы, сопровождавшей приватизационные процессы на других предприятиях, например на Усть-Илимском ЛПК.
Другое убийство хозяйственного руководителя, причиной которого была борьба за собственность, произошло в г. Усть-Илимске. Здесь в декабре 1996 г. на пороге своего дома был расстрелян заместитель генерального директора по акционированию и приватизации Усть-Илимского лесопромышленного комплекса А. В. Пуртов. Первой и, в конечном итоге, единственной причиной его гибели следственные органы назвали неприязненные отношения между заказчиком убийства В.В. Дорошком и А.В. Пуртовым, сложившиеся из-за конфликта топ-менеджмента Усть-Илимского ЛПК и владельца ООО «Ксилема» (В. В. Доро- шок) [36].
В 1992 г. руководство Усть-Илимского ЛПК решило выделить из состава комплекса малое предприятие «Ксилема», отдав ему в долгосрочную аренду цех по подготовке щепы. Организационно-технологического смысла в искусственном делении единого процесса получения целлюлозы и передаче его отдельной, независимой структуре не было никакого. Вероятно, топ-менеджмент комплекса посредством создания «Ксилемы» пытался увеличить собственные доходы, проигнорировав остальных акционеров. Формальным руководителем «Ксилемы» стал бывший начальник цеха по подготовке технологической щепы А.В. Дорошок, который должен был, получая искусственно созданную прибыль, делиться ею с участниками сговора [38]. Куратором от дирекции комплекса стал ранее упоминавшийся А.В. Пуртов. Но топ-менеджмент ЛПК недоучел, что новый руководитель «Ксилемы» - самодостаточный и сильный характером человек. Он начал свой собственный бизнес и, судя по всему, отказался делиться получаемыми доходами. Руководство комплекса попыталось вернуть переданное «Ксилеме» имущество посредством ликвидации самого предприятия. Ответственным за организацию реквизиционной кампании был определен заместитель генерального директора комплекса по экономике А. В. Пуртов. Через шесть месяцев деятельности комиссии он погиб. Убийство А. В. Пуртова не остановило активную работу хозяев и топ-менеджмента комплекса по возвращению арендованного «Ксилемой» имущества владельцам. В 1997 г. этот процесс успешно завершился. Следственные органы довольно быстро нашли исполнителей, но заказчика убийства арестованные не назвали. Только через 12 лет правоохранительные органы арестовали бывшего генерального директора «Ксилемы», мэра Усть-Илимска, предъявив ему обвинение в заказном убийстве А. В. Пуртова. Следствие и суд, тянувшиеся четыре года, в конце концов признали его виновным и приговорили к девяти годам колонии общего режима [40].
Ранее мы отмечали, что в наиболее тяжелом положении оказались предприятия глубоких переделов (машиностроение, электротехника, тонкая химия, металлоконструкции), чья продукция потреблялась в основном внутри страны. Финансово-экономический кризис, обесценивание рубля и переход на натуральную продукцию как средство платежей нанесли катастрофический урон машиностроительным и электротехническим предприятиям.
Ведущие промышленные центры Сибири в 1930-80-е гг., в том числе и Иркутск, формировались как центры машиностроительной и перерабатывающей промышленности. Особое ускорение индустриализации административных центров придала Великая Отечественная война. В 1941-1942 гг. на восток были эвакуированы десятки предприятий, ставшие основой «взрывного» развития высокотехнологичной обрабатывающей промышленности. Послевоенные экономические тренды для этих городов и их индустриального окружения опирались на базу, созданную накануне и в годы войны. Предприятия, построенные в Красноярске, Иркутске, Абакане, Ангарске, Ачинске, Братске, Дивногорске, Канске, Назарово, Черемхово, Усолье-Сибирском, других городах региона, удовлетворяли потребности народного хозяйства страны в самой разнообразной технике, оборудовании, комплектующих, продуктах химической, нефтехимической и биохимической промышленности.
В области работали десятки предприятий союзного значения, продукция которых являлась ключевой, базовой для развития отдельных отраслей народного хозяйства. Например, Иркутский завод тяжелого машиностроения выпускал технику и оборудование для золотодобывающей промышленности СССР. Иркутский релейный завод являлся монополистом в производстве отдельных компонентов для авиационной промышленности. Ангарский электромеханический завод решал задачи обеспечения растущей энергетической инфраструктуры Сибири в электротехнической продукции. Крупнейшим предприятием за Уралом по выпуску промышленных и домашних котлов, батарей, радиаторов стал Братский завод отопительного оборудования.
Химическая промышленность региона была представлена такими предприятиями союзного значения, как Ангарский нефтехимический комбинат, производивший целый спектр продуктов от бензина до удобрений и бытовой химии. Усольское объединение «Химпром» снабжало промышленность страны химическими реагентами, без которых остановились бы многие производства: каустическая сода, карбид, смолы, монокристаллы, перекись водорода, другие вещества. Они являлись основой для производства линолеума, лаков, красок, отбеливающих и дезинфицирующих средств, аккумуляторов, приборов радиоэлектроники, шампуней и полимерных изделий.
Предприятия, о которых говорилось выше, в 1991 г. либо успешно работали, либо достраивались и начинали давать первую продукцию.
Системный кризис 1991-2000 гг. привел к обвалу индустриального сектора и кардинальному изменению его отраслевой структуры под влиянием изменившейся формы собственности. Падение производства в 1990-е гг. было самым масштабным в XX в. В 1998 г. в низшей точке промышленного спада ВВП России составлял чуть более половины от предкризисного максимума 1989 г. Иркутская область не осталась в стороне от разрушительных процессов. В Иркутской области ВВП в индустриальной сфере составил всего 49 % от уровня 1989 г. [20, с. 68].
В 1990-2000-е гг. свое существование прекратили заводы карданных валов, радиоприемников, «Эталон». Значительно уменьшили объемы выпускаемой продукции заводы тяжелого машиностроения, релейный, «Радиан» (г. Иркутск), завод горного оборудования (г. Усолье-Сибирское), электромеханический завод (г. Ангарск).
Из-за резкого уменьшения числа потребителей в очень тяжелом положении оказались Братский завод отопительного оборудования (ПО «Сибтепломаш») и Усольское ПО «Химпром». Для последнего ситуация усугублялась предельной изношенностью оборудования и высоким уровнем техногенных рисков.
Ситуацию социально-экономической катастрофы для ряда предприятий Иркутска очень хорошо описала журналист О. Гордеева. В советское время на заводе радиоприемников работало около 14 тыс. чел. Производство было строго секретным. Здесь выпускались военные радиостанции. Восемнадцать цехов трудились на оборону страны, и только один, девятнадцатый, выпускал бытовые радиоприемники и проигрыватели. Предприятие помимо чисто экономических функций играло очень важную социальную роль для развития города. За счет средств завода в микрорайоне Синюшина Гора возводились благоустроенные дома и общежития, детские сады и школы, магазины и дом культуры. В летнее время дети отдыхали в пионерском лагере «Рекорд» в 28 км от Иркутска. Развал начался в последние годы перестройки. За свой завод и его социальную инфраструктуру отчаянно боролся последний директор предприятия В. М. Барабаш. Он упорно сопротивлялся приватизации, доказывая, что это не спасет производство. Журналист приводит слова директора. «Если я приватизирую предприятие, - доказывал В. М. Барабаш руководству города, - это не спасет производство. Да, я и мой заместитель сказочно разбогатеем. А рабочему человеку какая польза от приватизации»? К 2000 г. от завода ничего не осталось. В результате приватизации территория и здания отошли частным лицам, и теперь на этом месте мощный торгово-развлекательный центр.
Та же участь постигла к другой первоклассный завод Иркутска –карданных валов. В середине 1980-х гг. его директор М. Я. Крутер закупил в ГДР большое количество станков, работавших в автоматическом и полуавтоматическом режиме. Целый цех был укомплектован дорогостоящей импортной автоматикой. Это позволяло во много раз уменьшить количество рабочих и повысить качество продукции. Карданными валами иркутского завода комплектовалась советская тракторная и сельскохозяйственная техника, легковые автомобили. Благодаря хорошему качет ству карданные валы пользовались большой популярностью среди потребителей. Экономический кризис начала - середины 1990-х гг. привел к резкому сокращению заказов на продукцию завода. Окончательно добила его приватизация. Чрезвычайно выгодное расположение предприятия (фактически центр города) способствовало быстрому перепрофилированию заводского имущества в торговый комплекс. В настоящее время на территории бывшего завода карданных валов располагается один из крупнейших торговых центров города - «Иркутский». М. Я. Крутер не мог перенести разорения завода. Когда из цехов стали делать торговые ряды, с ним случился инсульт. Кстати, В. М. Барабаш также в 1990-е гг. перенес два инфаркта, не выдержав фактической ликвидации завода радиоприемников [14].
Нелегкие испытания пришлось пережить в 1990-е - начале 2000-х гг. Ангарскому электромеханическому заводу-лидеру советской электротехнической промышленности по производству электро-щитового оборудования. Из 5 тыс. работающих к 2001 г. осталось лишь 500 чел. Предприятие испытало трудности, характерные для производств высокой технологической сложности, работавших на множество других гражданских отраслей страны и оказавшихся невостребованными в период экономического кризиса. Высокая стоимость продукции при относительно невысоком качестве делала ее неконкурентоспособной в сравнении с аналогичными изделиями из КНР, других восточноазиатских стран. Низкий спрос обусловил сложное финансовое положение завода, были накоплены десятки миллионов рублей задолженности по заработной плате, перед Иркутскэнерго, другими поставщиками. Низкая инвестиционная привлекательность предприятия и, в то же время, наличие больших земельных площадей, находившихся в удовлетворительном состоянии корпусов, тепловых коммуникаций, делали предприятие легкой добычей рейдеров. Например, в 2009 г. директором предприятия стал И. Г. Черняев, бывший директор культурно-досугового центра «Пионер», хозяин крупного ангарского казино. Несмотря на все заявления нового руководителя о необходимости спасать предприятие, возможно, что единственной его задачей являлся захват имущества, земли завода и использование их в своих, но не профильных для завода интересах [41].
Весьма неоднозначной выглядела ситуация для технократии в 1990-е гг. и в политической сфере. Центральная и региональная технократическая элиты были глубоко разочарованы результатами выборов на съезды народных депутатов СССР, РСФСР. Для многих из них шоком оказалась процедура участия в выборах на руководящие должности. Выяснилось, что эгалитарные настроения в рабочих коллективах гораздо сильнее, чем внешняя доброжелательность, а любовь и уважение ближнего окружения - лишь маска, скрывающая честолюбивые намерения вторых и третьих лиц.
Можно сказать, что на заключительном этапе перестройки региональная технократическая элита находилась в глубокой обороне. Этому способствовали полная дезорганизация внутри- и межотраслевых связей, депрессия производства, давление «демократических» кругов, набирающая силу борьба против специальных привилегий. Концентрированным выражением отношения технократической элиты к перестройке стало участие президента Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи А. И. Тизякова в Государственном комитете по чрезвычайному положению.
Нам представляется, что большая часть ожиданий технократической элиты, касающихся ее места в новой системе социально-экономических координат, в ходе радикальной экономической реформы 1990-х гг. не оправдалась.
Однако значительная часть технократической элиты сохранила за собой статус и влияние топ-менеджеров. Уровень политического влияния региональных технократов в 1990-е гг. оставался достаточно высоким. Причем делегировали они своих представителей на самые высокие должности в региональных администрациях и парламентах. Особенно ярко это проявилось в Иркутской области. Например, последним советским лидером и первым губернатором области стал бывший начальник Братскгэсстроя Ю. А. Ножиков. Первым заместителем главы областной администрации был назначен его заместитель по Братскгэсстрою В.К. Яковенко. В администрации следующего губернатора Иркутской области, Б. А. Говорина, на определенном этапе ключевую роль в решении финансово-хозяйственных вопросов играл бывший директор Усть-Илимской ТЭЦ, заместитель генерального директора ОАО «Иркутскэнерго» В. Е. Межевич.
После отставки Б. А. Говорина на пост губернатора Иркутской области был рекомендован начальник Восточно-Сибирской железной дороги А. Г. Тишанин. Законодательное собрание Иркутской области большинством голосов поддержало его кандидатуру. Оставим за скобками причины такового выбора губернатора, но фактом является приход на высший пост исполнительной власти области типичного представителя региональной технократической элиты. Вся карьера А. Г. Тишанина носила производственный характер. Две последних должности до губернаторского поста - заместитель начальника Забайкальской железной дороги и начальник Восточно-Сибирской железной дороги. Двухлетнее правление А.Г. Тишанина выглядело неоднозначным как в глазах простых иркутян, так и местной элиты. Наряду с поддержкой очень интересного и перспективного проекта создания «иркутской агломерации» он поучаствовал в силовом решении вопроса об объединении Иркутской области и Усть-Ордынского автономного национального округа, умудрился рассориться практически со всеми группами иркутской элиты.
Причина преждевременного ухода А. Г. Тишанина с поста губернатора, по-видимому, заключалась в специфике его предыдущей деятельности. Железнодорожное ведомство было и остается до настоящего времени закрытым и полувоенным институтом со специфичными, почти армейскими методами управления. Возможно, А. Г. Тишанину не удалось гармонично совместить два типа управленческой стилистики: железнодорожной и гражданской. Мастером политического компромисса он себя не показал.
Из пяти председателей Законодательного собрания Иркутской области с 1996 по 2011 г. двое являлись выходцами из технократической элиты региона. Это бывший начальник РЭУ «Иркутскэнерго» В. М. Боровский и генеральный директор ПО «Саянскхимпласт» В. Н. Круглов.
В сравнении с составом депутатов Иркутского областного Совета народных депутатов относительное число представителей технократии выросло в два раза - с 10-11 до 22 %. В Законодательном собрании Иркутской области первого созыва 1994-1996 гг. работали руководители многих значимых предприятий и организаций: генеральные директора Иркутского алюминиевого завода (И. С. Гринберг), Иркутского авиационного производственного объединения (А. И. Федоров), Ангарской нефтехимической компании (Ф. С. Середюк), Коршуновского горно-обогатительного комбината (А. М. Постовалов). Былое влияние и авторитет обусловили победу на выборах генеральных директоров Братскгэсстроя В.С. Викулова и Осетровского речного порта М.Ф. Скомарова.
В Законодательное собрание были избраны представители новой группы зарождающейся бизнес-элиты: управляющая Востсибкомбанком Т. П. Царик и председатель совета директоров Братского акционерного народного коммерческого банка Ю. А. Бурденко. Однако, как показали выборы в последующие составы Законодательного собрания, этот тренд носил временный характер и объяснялся только отсутствием на тот момент банков федерального уровня. После краха в середине - конце 1990-х гг. большого количества федеральных и региональных банков, строивших свою деятельность на принципах финансовой пирамиды, местные представители банкирского сообщества так и не смогли стать влиятельными игроками на политическом и экономическом поле. В 1997 г. после краха Востсибкомбанка «закатилась звезда» Т. П. Царик. В это же время подвергся уголовному преследованию за серьезные финансовые и таможенные нарушения президент Русско-Азиатского банка Ф.Г. Бабтракинов [23].
В ходе избирательной кампании 1997-1998 гг. тенденция закрепилась: избиратели устойчиво отдавали предпочтение крупным хозяйственникам, руководителям акционерных обществ, больших по региональным меркам предприятий и чиновникам. По итогам выборов 1997-1998 гг. представители директорского корпуса, промышленной и финансовой элиты получили 80 % депутатских мандатов в Пермской области, около 70 % – в Смоленской области, около 60 % – в Пензенской, Тамбовской и Томской областях [27]. В Иркутской области присутствие этой категории делового сектора было менее весомым, но все же весьма существенным - 29 %. Из хозяйственных руководителей в состав Законодательного собрания созыва 1996 г. были избраны И. С. Гринберг (вторично), В. В. Ковальков (Иркутское авиационное промышленное объединение), Ф. С. Середюк (Ангарская нефтехимическая компания), Н. Г. Яковлев (Братский лесопромышленный комплекс). Традиционно присутствовали представители ОАО «Иркутскэнерго» - директор Иркутской ТЭЦ-11 В. А. Маньков.
Несколько изменилось качественное содержание депутатов из числа строительного комплекса. Помимо генеральных директоров Ангарского управления строительства В. JI. Середкина и АО «Промстрой» А.И. Шлойдо, хорошо известных в строительном комплексе Приангарья, в состав Законодательного собрания был избран руководитель финансово-строительной компании «Новый город» А. С. Битаров. Справедливости ради стоит отметить, что успех последнего объясняется скорее не масштабами строительного бизнеса, а известностью, которую А. С. Битаров получил ранее, организовав одну из самых успешных иркутских медицинских страховых компаний «МАСКИ».
Вновь в Законодательном собрании оказался и банковский служащий – начальник Братского управления АКБ «Ангарский» В.И. Данилов. Однако его политический и деловой бэкграунд (малоизвестный банк, управление разоряющейся Братской швейной фабрикой) не позволял причислить депутата к бизнес-элите Иркутской области.
«Ельцинский» период истории современной России отличался высокой политической активностью в центре и на местах, относительной слабостью вертикали исполнительной власти, повышенным уровнем конкуренции за места в местных законодательных органах. Реальная многопартийность, определенное количество независимых депутатов делали многих народных избранников активными участниками выработки, обсуждения и принятия решений. Но, судя по числу выступлений в прессе, отчетам о заседаниях Законодательного собрания, особой публичной активностью депутаты-хозяйственники не отличались. Можно предположить, что для большинства из них работа в региональном парламенте являлась возможностью пролоббировать либо свои интересы, либо интересы своих корпораций.
В Иркутской области представители финансово-хозяйственного сектора, сферы торговли и услуг наращивали свое присутствие в Законодательном собрании до 2008 г. За этот период их доля в областном парламенте увеличилась с 33,3 до 55 %. Стабильной (от 10,2 до 13,3%) оставалась доля депутатов из числа топ-менеджеров государственных и частных компаний федерального уровня [33].
Однако в 2008 г., после введения нового порядка формирования регионального парламента по одномандатным округам и спискам партий количество представителей бизнес-элиты несколько уменьшилось. Депутаты из числа хозяйственных руководителей, предпринимателей составили 47 % от общего числа избранных. Вдвое, до 6,5 % упал удельный вес представителей топ-менеджмента. По одномандатным округам победу одержали А.А. Краснощек - начальник Управления ВСЖД и В.К. Круглов - генеральный директор ОАО «Саянскхимпласт». По списку «Единой России» в Законодательное собрание вошел А. А. Вепрев – генеральный директор ОАО «Иркутский авиационный завод».
1. URL: http: // www.garweb.ru/project/sf/l994-1996/reg/031 .him.
2. URL:http://www.banki.ru/ banks/memory/?query= %C8 %F0 %EA %EE %EC %F1 %EE %F6 %E1 %E0 %ED %E A& where=N AM E.
3. URL: http://www.gazeta.rU/politics/news/2012/l l/13/n_2614913.shtml.
4. Августовский О. P. Избран директор // Красное знамя. - 1989. - 18 апр.
5. Амурская Д. Игорь Гринберг больше не директор ИркАЗа// КП- Иркутск. - 2011.-16 июня.
6. Антоненко А. М. Павел Голышев. кооператор: «Я за такую работу» // Вост.-Сиб. правда. - 1988. - 13 окт.
7. Арсюхин В. Анатолий Чубайс: «Против приватизации были только директора, работники и пенсионеры, а больше никто» // Коме, правда. - 2011. - 15 нояб.
8. Белов В. В. Теоретико-политологический анализ становления бизнес- элит в современной России : автореф. дис. ... канд. политол. наук / В. Белов.- М.. 2009.-28 с.
9. Братский городской архив (БГА). Ф. Р-152. On. 1. Д. 1470. JI. 9.
10. Братский городской архив (БГА). Ф. Р-167. On. 1. Д. 1471. JT. 1.
11. Бурлацкий Ф. М. Вожди и советники: О Хрущеве. Андропове и не только о них.... / Ф. Бурлацкий. - М. : Политиздат, 1990. - 384 с.
12. Волков Н. Виктор Боровский: «В доверии людей черпаю силы» (Интервью с В. М. Боровским) // Вост.-Сиб. правда. - 2001. - 8 сент.
13. Волосов Е. Н. Региональная политическая элита Сибири (опыт статистического анализа) // Вести. Евразии. — 2003. - № 1. - С. 138-155.
14. Гордеева О. Как иркутские заводы превращались в рынки // Пятница. - 2005. - 30 сент.
15. Горячев М. Красный директор меняет цвет // Моск. новости. — 1992. — № 4. - С. 40.
16. Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 1569. Оп. 2. Д. 1566. Л. 2-5.
17. Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 1569. Оп. 4. Д. 3. Л. 51.
18. Государственный архив новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО). Ф. 127. Оп. 128. Д. 130. Л. 133-134.
19. Еловский Д. Топ-проект Игоря Гринберга// Вост-Сиб. правда.— 2006.-29 дек.
20. Ефимкин М. М. Формирование индустриальной базы на Востоке России в XX столетии: необходимость и закономерность // Деятельность государственных организаций по индустриальному освоению Сибири в XX - начале XXI вв. : сб. науч. тр. - Новосибирск, 2009. - Вып. 1. - С. 68.
21. Закон о кооперации в СССР от 26 мая 1988 г. № 8998-XI // Гарант [Электронный ресурс] : справочная правовая система.
22. Иванов Н. Руководителю БрАЗа нашли работу / Н. Иванов. Р. Жук // Коммерсант. - 2000. - 30 мая.
23. Климова Э. Л. Дело законно, но точка не поставлена// Вост.-Сиб. правда. - 1997. - 12 апр.
24. Концерн, консорциум, ассоциация (Редакционная) // Экономика и жизнь. - 1990. - № 1. - С. 9.
25. Крыштановская О.В. Трансформация бизнес-элиты России: 1998- 2002 // Социол. исслед. - 2002. - № 8. - С. 17-21.
26. Крыштановская О.В. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту // Обществ, науки и современность. - 1995. - № 1. - С. 51-59
27. Крыштановская О.В. Формирование региональной элиты: принципы и механизмы // Социол. исслед. - 2003. - № 11. - С. 11.
28. Монахов В. В. Развод по-братски // Вост-Сиб. правда. — 1990. - 5 сент.
29. Мордасов А. А. Новое позиционирование бизнес-элиты в политическом процессе современной России: дис. ... канд. полито л. наук / А. Мордасов. — М.. 2005. - 172 с.
30. Мохов В. П. Проблемы анализа российских региональных элит в переходный период: к вопросу о методологических основаниях [Электронный ресурс].-URL: http://www.elis.pstu.ru/mokh3.htm.
31. Мухин А. А. Бизнес-элита и государственная власть: Кто владеет Россией на рубеже веков / А. Мухин. — М.: Г ном и Д, 2001. - 208 с.
32. Основы законодательства Союза ССР и союзных республик об аренде // Экон. газ. - 1989. -№ 49. - С. 14-15.
33. Подсчитано по материалам сайта «irk.gov.ru».
34. Показатели деятельности кооперативов на 1.01.1990 г. // Экономика и жизнь. - 1990. - № 12. - С. 5.
35. Смолянин И. Т. Сибирь глазами сибиряка. Рассказы о больших стройках / И. Т. Смолянин. - Иркутск : Изд-во БГУЭП. 2004. - 200 с.
36. Солоненко С. Мэр на нарах // Пятница. - 2009. - 31 мая.
37. Третьяков В. Г. Рулевые ВСЖД:документально-биографические очерки к 70-летию образования Управления Восточно-Сибирской железной дороги (1934-2004 гг.) / В. Г. Третьяков. - Иркутск: Облмашинформ. 2004.- 432 с.
38. Усть-Илимский городской архив (УИГА). Ф. Р-62. On. 1. Д. 378. JI. 163.
39. Федоров Л. Иркутское бытие Саши Хинштейна: решала или шестерка? [Электронный ресурс]. - URL: // http://newsbabr.com/?IDE=l 13453 (дата обращения: 10.04. 2013 г.)
40. Фомина Л. Без срока давности // Конкурент - Вост-Сиб. правда. - 2009.-27 июля.
41. Черняев И. Завод не хомут, а золотое ожерелье [Электронный ресурс].-URL: http://www.aemz.biz/news-archive/items/aernz-hornut.html (дата обращения 6 марта 2011 г.).
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей