Исчезающий язык // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009)

ИСЧЕЗАЮЩИЙ ЯЗЫК, чаще других используе­мый сегодня русский эквивалент английского термина «endangered language». Параллельно используется также более точ­ный перевод этого термина — язык (находящийся) под угрозой исчезновения.

Применяется по отношению к языку, для которого существует угроза сужения сферы его функционирования вплоть до полного прекраще­ния использования.

На протяжении всей истории человечества одни язы­ки исчезали, другие возникали. Язык умирает, когда на нем перестают говорить. В XX в., особенно во второй половине, ис­чезновение языков достигло угрожающих масштабов. Больше других угрозе исчезновения подвергаются язы­ки небольших этнических групп — малочисленных народов.

Известный американский лингвист М. Краус дает следующую классификацию степени угрозы существованию языка. Малые языки (с малым количеством говорящих), контактирующие с языками, обладающими большой функцио­нальной мощностью (государственной, официальной, региональной), как правило, могут быть отнесены к языкам, находящимся под угро­зой исчезновения. Но пока существует естественная передача языка от родителей к детям у большинства членов эт­нической группы, степень угрозы минимальна, и такой язык предлагается называть нестабильным (среди языков Сибири к этой группе можно отнести тундровый и лес­ной ненецкие, чукотский, долганский). Если естественная передача языка детям прервана сравнительно недавно (молодежь еще говорит на языке, но дети языком уже не владеют), язык переходит в состояние серьезной уг­розы, но здесь еще возможна остановка процесса язык, сдвига, поскольку молодые родители, в принципе, в состоянии передать язык детям, если у них возникнет такая потребность (среди языков Сибири к этой груп­пе могут быть отнесены сибирский юпик и нивхский). Следу­ющая, более высокая степень угрозы наступает, когда младшим носителям языка уже не 20—35, а 45—55 лет: тогда язык в опасности, т. к. уже нет надежды, что родители передадут язык своим детям, т. к. не знают его сами (из сибирских языков в подобной ситуации находятся ульчский, орокский, чулымский, негидальский, нанайский, удэгейский, орочский, алюторский, язык науканских эскимосов, юкагирский, ительменский). Наконец, если возраст младших носителей языка не менее 60 лет, то язык переходит в критическое состояние, его существование те­перь зависит от пожилых людей, которых становится все меньше (в Сибири в подобной ситуации находятся керекский и алеутский языки). При этом языковая ситуация на разных территориях распространения языка может быть различной. Так, эвенкийский, эвенский и хантыйский языки на отдельных территориях расселения этносов передаются от родителей к детям, и, следовательно, могут быть отне­сены к нестабильным. В то же время в некоторых группах эвенков, эвенов и хантов внутрисемейная передача языка прервана, а следовательно, там над этими язы­ками уже нависла серьезная угроза. В отдельных поселках можно еще встретить детей, говорящих на своем этническом языке (среди нганасан, селькупов, коряков, манси и шорцев), однако в большинстве поселков, где живут представители этих этносов, межпоколенная передача языка уже прервана. Так, северный диалект селькупского языка в селе Ратта, где сохраняется его передача от родителей к детям, нестабилен, его положение в поселке Толька Пуровского района можно охарактеризовать как промежуточным между нестабильным и состоянием серьезной угрозы, в селе Толька Красноселькупского района Красноселькупский диалект находится в состоянии серьезной уг­розы, и, наконец, в селе Фарково он в опасности. Все центральные и южные диалекты селькупского языка пребывают в критическом состоянии. Аналогично кетский язык находится в состоянии серьезной угрозы в селе Келлог, в опасности в селах Сургутиха, Бакланиха и Мадуйка и в критическом состоянии в селе Суломай.