Иркутский пожар 1879 — серия крупных пожаров, произошедших в Иркутске 22 и 24 июня 1879 года и уничтоживших значительную часть города. Самые опустошительные пожары в истории Иркутска, уничтожившие половину тогдашнего города. Пожар 22–24 июня не только самый опустошительный, но и самый загадочный в истории города.
Иркутск расположен на низменной и ровной площади, окаймленной реками Ангарой и Ушаковкой, а также Иерусалимской горой. Хотя город и расположен на прекрасной реке Ангаре, в нем чувствовался недостаток воды, в особенности при пожарных несчастных случаях. Колодцы, имевшиеся на трех из шести площадей города, использовались исключительно для водопоя лошадей и при пожарах, но воды в них было мало. Поэтому при возгорании вдали от реки ощущался ее недостаток из–за расстояния. Жители же пользовались для своих нужд водой исключительно из водоемов. Для полива огородов использовались дворовые колодцы, но и они не могли служить городу при пожарах.
Иркутск являлся главным торгово–промышленным пунктом, а также транзитным товарно–складочным местом целого края, и в нем содержалось множество постоялых, складских, торговых и гостиных дворов, в которых, как правило, не было колодцев. Между тем он был городом деревянным, застроенным без соблюдения необходимых интервалов между строения.
Усугубляли ситуацию сильные северо–западные ветра, часто проходившие через город ураганы, а кроме того, летняя невыносимая жара, стоявшая месяцами. Также Иркутск не был обеспечен в достаточном объеме техническими средствами пожаротушения.
Летом 1879 года в городе не оставалось ни одного самостоятельного начальствующего лица. Генерал–губернатор был в отсутствии за Байкалом, губернатор еще с весны уехал в Петербург, начальник штаба был на Амуре, губернский воинский начальник – на Лене, полицмейстер – в отпуске вне города, городской голова – в отпуске на своих приисках. Таким образом, Иркутск оставался без лица, представляющего власть и способного прийти на помощь бедствию.
Весь день стояла жара, с горячим удушливым воздухом. Cначала вспыхнул пожар на даче купца Черных в Глазковском предместье. Затем загорелось надворное строение у мещанина Усенкова, уже в самом центре города. Прибывшая на место возгорания пожарная часть не была в состоянии задержать распространение пожара. Пожарные, прибывшие с глазковского пожара, застали уже огонь, с неимоверной силой переходящий в Грамматинскую улицу (ул. Каландаришвили). Началась всеобщая паника. Церковь Благовещения (ныне не существует) ударила призывной набат. Пожарные были утомлены, в особенности прибывшие с Глазковского предместья. Лошади, на которых подвозили воду, были измучены. В это критическое время подошли части войск. Все, кто мог, разбирали строения и заборы, чтобы сделать разрывы между зданиями. Улицы наполнялись возами и бегущими, обезумевшими жителями. Уже горели четыре густо населенных и плотно застроенных квартала. Стороны улиц представляли огненные стены. Раздался тревожный набат Владимирской церкви (в настоящее время сильно перестроена), что у самых триумфальных Московских ворот. Все усилия юнкеров, воинских частей и пожарных команд были тщетны. Огонь крутило как бы вихрем, бросало из стороны в сторону. Уже занимался седьмой квартал к западу. К югу от места, где начался седьмой квартал к западу. К югу от места, где начался пожар, огонь охватил общественные гостинодворские ряды. Человеческие силы уже были не в состоянии спорить со стихией. Жителям оставалось только бежать от огня.
В десятом часу вечера огонь бушевал уже на одиннадцати кварталах. Повсюду стоял стон и раздавались крики о помощи. Ударили тревожный звон с кафедрального собора (собор Богоявления) и со Спасской церкви. Ветер усиливался, искры мешались с песком, вились в воздухе столбами, пламя переходило с дома на дом, которые были уже оставлены жителями. Таким образом, ко второму часу ночи было уничтожено еще три квартала.
До пяти часов утра глазам представлялось море огня. Но уже по направлению ветра гореть было нечему, все деревянное было истреблено, а от каменных зданий остались одни остовы.
Всю ночь город был на ногах. Погорельцы разместились на площадях, в саду и по обоим берегам Ангары. Имущество везде охранялось военными постами. К утру ветер стих, пожарище догорало, тлело. До трех тысяч жителей остались без крова.
Весь день 23 июня пожарище заливали водой. Пожарные части посменно стояли на пепелищах.
Созванная на экстренное заседание городская дума постановила: принять меры для оказания помощи беднейшим из погорельцев; принять дополнительные противопожарные меры.
Однако постановления думы не обязывали посылать бочки для возки воды на пожары богатые золотопромышленные, купеческие или заводские конторы, винных складчиков и торговцев (бочек у последних было не занимать, лошадей тоже), разные богатые торговые фирмы, у которых в городе находились миллионные склады товаров, рыбопромышленников, содержателей постоялых дворов, ломовой купеческий извоз, наконец, разных подрядчиков по перевозке и другие промыслы. Всем этим заведениям и учреждениям исполнять эту обязанность было не обязательно.
Таким образом, после трагедии, случившейся 22 июня, к 24 июня город в отношении противопожарных мер оказался в худшем положении, чем был до пожара. Паровая машина была неисправна. Люди и лошади были измучены. Понятно, что никому и в голову не приходило, что могла повториться подобная катастрофа, а потому и особых мер предосторожности не было принято.
Окрестное население из–за несчастья, случившегося 22 июня, явилось на рынки с продуктами торговли в значительно большем числе. Рыночные площади были переполнены, загромождены возами, телегами. Жара в этот день также стояла невыносимая, солнце пекло страшно.
Как раз в полдень, во время самого разгара движения в городе, раздался пронзительный крик: “Пожар, пожар!”. Снова началась паника, все переполошились. Пожар начался на постоялом дворе, в доме мещанина Закатина на Котельниковской улице (ул.Фурье), которая выходит одним концом к самой обширной в городе, так называемой хлебной площади (ныне Центральный рынок). Трудно представить себе испуг этой массы людей, наполнившей хлебную площадь, когда она увидела громадный черный столб дыма и затем появившееся пламя. Народ, как только вспыхнул пожар, еще до прибытия пожарных частей, бросился разносить заборы и дворовые постройки, смежные с загоревшимся домом. Затем прибыли три пожарные машины под личным начальством самого полицмейстера полковника Заборовксого, но отстоять рядом стоявший дом Военно–топографического отдела Восточно–Сибирского военного округа не удалось. Вошедшие в горящее здание заведующий картографическим отделом подполковник Щечилин, мещанин Ивельский и три нижних чина пытались спасти хоть какие–то дела, карты и бумаги. Подполковник Щечилин, охваченный пламенем, упал и скрылся в дыму. Выведенный нижними чинами Ивельский был так обожжен, что на третьи сутки умер в больнице.
Буря усиливалась, в воздухе показались летящие головни, целые доски, сорванные с крыш. К трем часам пополудни вся центральная часть города переставляла собой ревущее огненное море. Население, которое начало укладывать пожитки на телеги, было так быстро застигнуто огнем, что бросило все и спасалось бегством. Товары и имущество горело на улицах, особенно на Большой (К.Маркса), Харлампиевской (ныне ул. Горького) и Баснинской (ул. Свердлова). Из магазинов, лавок ничего не вынесли, все стало жертвой огня.
Из кладовой Казначейства из–за тяжести не могли вынести медную монету на сумму 29 500 рублей, которую и оставили запертой в кладовой. Дом Казначейства сгорел, но кладовая оказалась недоступной для огня, своды – нетронутыми и монета – в целостности.
Следить за ходом и распространением огня при продолжавшемся все время сильном ветре уже было невозможно. Город горел в разных местах. На Тихвинской площади (в настоящее время сквер им. С.М. Кирова) горела Тихвинская церковь, с которой огонь распространился на стоявшее рядом здание музея Восточно–Сибирского отдела Императорского Русского географического общества. Горел громадный товарный гостиный двор, здания Государственного банка, Казначейства, Губернского правления. Пылали леса у вновь строящегося громаднейшего Казанского кафедрального собора. Горели старые мещанские ряды, в верхнем этаже которых помещался общий губернский архив. Пылало здание городской думы. От лесов собора огонь перешел на Римско–католическую церковь. Он пожирал таможню с ее двором и со всеми сложенными в нем азиатскими товарами. Везде был ужаснейший, невообразимый хаос! На этом фоне взрыв спиртового склада Александро–Невского винокуренного завода, стоявшего на Лютеранской улице, остался почти незамеченным, несмотря на страшную силу и ужаснейшее пламя от него.
Не обошлось и без злоупотреблений. Груженые возы, если к ним не были приставлены провожатые, увозились в неизвестном направлении.
К 8 часам вечера ветер стал стихать, но пожарище, не встречая нигде преграды, все распространялось по направлению к Ангаре и к Ушаковке.
Однако там, где против огня принимались какие–нибудь меры, пламя дальше не шло. Таким образом, многие жители отстояли свои дворы и дома. Огонь был оставлен после сгоревшей Харлампиевской церкви и в других местах. К утру 25 июня, хотя ветер и ослабел, пожар окончательно не стих и дома продолжали гореть один за другим, как свечки.
Утром 25 июня город представлял собой страшную картину разрушения. На улицах валялся скарб, разные вещи, обломки мебели, опрокинутые экипажи. Берег Ангары был переполнен приютившимися погорельцами. Река представляла собой живой город. Иерусалимская гора покрылась народом, импровизированными шатрами из опрокинутых телег, шкафов, натянутых шалей, ковров, простыней. Речка Ушаковка была запружена жителями (там расположилось более 10 000 жителей). Плач и крики детей, стоны и вопли женщин представляли разрывающую душу и не поддающуюся никакому описанию картину. Паника и страх не уменьшались весь день 25 июня.
Пожар 24 июня истребил 61 квартал с самым густым населением, главнейшие и блестящие улицы, все гостиные дворы и ряды. Уцелели три предместья: Глазковское, Знаменское и Рабочая слобода, а также половина города от Главно–Арсенальной улицы (ныне ул. Ф.Э. Дзержинского). Эта часть города была беднейшей, населенной казаками, мещанством, цеховыми, мастеровыми и чернорабочими.
В оба пожара 22–го и 24–го июня 1879 года уничтожено в Иркутске 75 кварталов. Определить все понесенные убытки от пожара невозможно, они в точности не могут быть исчеслены и должны доходить до 30 000 000 рублей.
Наука и исследования края понесли незаменимую потерю. Был истреблен пожаром прекраснейший музей и обширнейшая библиотека Востоно–Сибирского отдела Императорского Русского географического общества. Библиотека имела множество драгоценных рукописей и древних документов. Стоит сожалеть также о потере Военно–топографического отдела с его архивом и картографическим собранием. Совершенно была уничтожена городская публичная библиотека, также хранившая немало неизданных документальных рукописей и сочинений, относящихся к истории края. Их горевших библиотек многих частных лиц, учебных заведений и правительственных учреждений нельзя не пожалеть о библиотеке В.И.Вагина. Достойна сожаления также и потеря библиотеки губернской гимназии. К счастью, осталась библиотека духовной семинарии и одна типография Синицина. Не осталось ни одного фотографического заведения. Однако инструменты и аппараты из пяти существовавших фотографических заведений были спасены. Сгорели все три городские аптеки. Были и жертвы – всего 11 человек.
Первым на помощь пострадавшему населению Иркутска пришел государь император Александр II. Он пожертвовал 40 000 рублей и позволил открыть по империи подписку в пользу погорельцев города Иркутска. Также был открыт комитет для оказания помощи погорельцам, приема пожертвований и их распределения. Весть о царской помощи быстро стала известной между погорельцами.
В первые же дни после пожаров как для погорельцев, так и для бедных слоев стали выдавать хлеб , который пекли в казармах, в тюрьме и других местах. Также были устроены дешевые столовые, где за самых бедных людей платило Общество Красного Креста. Кроме того, деньгами было роздано 1700 рублей. Было издано распоряжение о немедленном пригоне скота, подвозе хлеба и других жизненных продуктов.
Пожар 24 июня истребил 61 квартал. За два дня было уничтожено 75 кварталов с 918 дворами, 105 каменными, 3418 деревянными постройками. Была уничтожена центральная часть города, лучшие постройки, все гостиные дворы и ряды, почти все общественные и казенные учреждения со своими делами и архивами, почти все учебные заведения и библиотеки. Сгорело множество церквей. Общий убыток от пожара составлял более 30 млн. рублей. От пожаров этих дней сохранилась лишь часть города на восток от Главно–Арсенальской улицы – большая, на беднейшая часть, населенная мещанами, рабочими, цеховыми, мастеровыми и поденщиками. Кроме этого уцелела улица Преображенская (Тимирязева), которая стала центральной. Сохранилась также небольшая часть Ланинской, часть Амурской (Ленина), часть Большой (Карла Маркса) с театром и часть Набережной вверх по Ангаре с домами главного управления Восточной Сибири, генерал–губернатора, девичьего института, Кузнецовской гражданской больницы и немногими частными домами.В городе (без предместий) осталось домов (без казенных и общественных) каменных – 34, деревянных – 2119.
После этого городская дума приняла решение запретить возведение деревянных построек на линии Большой улицы и на расстоянии 10 сажень от нее. Постройки, выходящие на линию улицы, дозволялись только каменные под железной крышей.
В городе для поддержки детей сирот Александринского приюта организовывались беспроигрышные лотереи, с помощью которых собиралось до семи тысяч рублей.
Иркутский комитет, созданный для оказания помощи погорельцам, открыл ночлежный дом на Мясной улице для 200 человек. Нижний этаж здания предназначался для пострадавших семейств, верхний же только нуждающимся в ночлеге.
На средства, пожертвованные золотопромышленником купцом А. М. Сибиряковым, в его собственном доме у Троицкой церкви открылась бесплатная народная школа Антонины Кладищевой. На церемонии присутствовали ректор духовной семинарии, губернатор, главный инспектор училищ Восточной Сибири, почетный попечитель А. М. Сибиряков, преподаватели, родители с детьми.
В районе Ремесленной слободы по Свиному ручью купец Перевалов построил кирпичный завод, выпускавший строительный материал из белой глины для отделки зданий.
В 1883 году к 300–летию присоединения Сибири к России купцы И. И. Базанов и Я. А. Немчинов выделили 150 000 рублей на открытие в Иркутске дома умалишенных.
Значительным вкладом в городской бюджет в послепожарный период стала мировая сделка между наследниками умершего в 1865 году золотопромышленника И. Н. Трапезникова и городом.
«Получено известие, что мировая сделка между наследниками И. Н. Трапезникова и городом Иркутском утверждена... Дело это тянулось 16 лет. По наследству (разделу) Трапезникова между городом и наследниками выплачено: Иркутскому городскому обществу капитала и имущества 2 086 665 руб. 36 коп., Сукачеву 1 304665 руб. и Портновой 1 316042 руб. 02 коп.». Из этих средств наследники выделили Промышленому училищу 20000 рублей.
Н.С. Романов. Летопись города Иркутска за 1881–1901 гг. — Иркутск. 1993. — С. 477
В эти же годы в Иркутске открылись школа Н.В. Сукачевой в их усадьбе для 100 девочек, Трапезниковская ремесленная школа, три начальных училища: Знаменское, Троицкое и Нагорное. Благотворительное общество открыло приют для детей–сирот с бесплатной столовой, а священник отец Иннокентий Попов организовал для рабочедомских детей школу на 50 ребятишек. На Амурской улице было построено оригинальное деревянное здание «Детский сад» стоимостью в 30 000 рублей. Большую часть средств на строительство выделил старший попечитель детских учебных заведений камергер П. А. Сиверс.
За три с небольшим года после разрушительного пожара было возведено 5 каменных православных церквей, часовня, костел, еврейская синагога, 120 каменных жилых домов и 850 деревянных.
В центральной части поднялись во всей красе оригинальные здания и сооружения. Рекламные плакаты, громадные витринные стекла купеческих магазинов, выставки дорогих товаров, роскошь говорили о возрождении погибшего града, но в то же время была видна нищета местного населения, так и не поднявшегося после губительного пожара. Неспособные строить себе жилье продолжали жить в необитаемых погребах выгоревших внутри каменных зданий, «печальных памятников ужасной катастрофы».
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
