Тофалары // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009)

ТОФАЛАРЫ. Самоназванные тофб ‘человек’, в досоветский период их называли карагасы ‘чёрные гуси’. Населяют центральную часть Восточных Саян (горно-таежная часть Нижнеудинского района Иркутской области ). Сегодня компактно проживают в селах Алыгджер, Нерха и Верхняя Гутара. Численность (человек): 1897 - 389, 1915 - 456, 1926 - 417, 1959 - 586, 1970 - 620, 1989 - 722, 2002 - 837.

По физическому типу тофалары неоднородны, хотя основой их антропологического облика является катангский тип северо-азиатской расы большой монголоидной расы с примесью центрально-азиатского типа. Среди молодых поколений тофаларов высока примесь европеоидных черт, что свидетельствует о большой сме­шанности этого этноса.

Тофаларский язык входит в уйгуро-тукюйскую подгруппу уйгуро-огузской группы тюркских языков. В нем выделяют западную и восточную группы говоров. В 1986 В.И. Рассадиным создана письменность для тофаларов, и в школах внедрено преподавание этого языка. Вытеснение родного языка русским языком происходит у тофалар начиная с 1930-х гг., когда они переводятся на оседлость и рас­селяются в русской этнической среде. Сегодня большая часть тофаларов считает родным русский язык, тофаларский  разговорный язык сохраняется среди представителей старшего поколения.

До начала XX в. тофалары делились на 8 родов: кара-йогды, кара-hааш, тарк-hааш, ирге-hааш, тенек-hааш, сары- hааш, чогды, чептей.

В конце I тыс. до н. э. центральная часть Восточного Присаянья заселили самодийцы, позже кетоязычные группы. В VI-VIII вв. эти племена восприняли тюркский язык, и значительную роль в этом сыграли тюркоязычные туба, смешение с которыми определило этногенез тофаларов. В последующее время предки тофаларов были зависимы от Уйгурского каганата, державы древних кыргызов, монгольской империи. Вторжение в 1218 монгольских войск Джучи в Предбайкалье вызвало их миграцию в труднодоступные горные долины Восточного Присаянья. Между тем проникшие на земли тофалары небольшие монголоязычные группы были ассимилированы и вошли в состав складывающейся народности. В русских источниках первой трети XVII в. указывается, что предки тофаларов являлись кыштымами (данниками) западно-бурятских князцов. После включения в состав русского государства они территориально вхо­дили в Братскую Удинскую землицу Красноярского уезда и с 1648 платили ясак в Удинский острог. До середины XVIII в. поддерживали тесные связи с родственными им тувинцами Тоджи, но после присоединения Тувы к Цинскому Китаю, эти контакты прерываются, что приводит к быстрому образованию к XIX в. самостоятельного тофаларского этноса. В досоветский период тофалары взаимодействовали в основном с бурятами и русскими. В советское время, особенно в 1960-80-е гг., доля межэтнических браков с приезжими рус­скими постоянно росла, что существенным образом повлияло на антропологические и языковые характеристики тофаларов (наличие евро­пеоидных признаков у молодых тофаларов, их русскоязычность).

В обществ. жизни и быту тофаларов сохранялись следы патриархального уклада, поддерживались родственные связи, особенно в патронимичных отношениях. Каждый род имел собственные охотничьи угодья и пастбища для разведения оленей. Начиная с 1920-х гг. активное проникновение рус­ских в тайгу привело к вытеснению тофаларов к Джуглымскому и Удинскому хребту и потере ими значительной части прежних хозяйственных угодий. В дальнейшем с проведением коллективи­зации и переводом на оседлость кровнородственные связи у них ослабли и стали носить территориально-соседский характер.

Согласно уставу об инородцах 1822 тофалары выбирали главу тофаларской администрации - шуленгу и его помощ­ников - представителей 5 административных родов - дарга сроком на 3 года. На ежегодном общем собрании тофалары— суглане — собирался ясак, крестили детей, венчали молодоженов, отпевали покойников, производили судебные разбиратель­ства, разрешали имущественные споры, распределяли районы кочевок и охотничьего промысла.

Христианизация тофаларов во второй половине XVII в. не привела к их отказу от шаманизма. Помимо шаманских представлений у них существовали пережитки тотемистических и анимистических воззрений. На их религиозное мировоззрение в XIV—XVIII вв. оказал влияние также буддизм.

Тофалары приписывали различным амулетам (шкуркам гор­ностая, летучей мыши, крота, камням костарма и др.) способность предотвращать беду и болезни, верили в приметы. Они одушевляли деревья и полагали, что у деревьев есть свои шаманы. Пережитки тотемизма у них были связаны с существованием медвежьего культа и др. Их промысловый культ включал магические и анимистические представления. Тофалары верили в духа - хозяина огня, ду­хов-покровителей, хозяев земли. Они почитали Кудай (Бурхана) - главное божество верхнего мира, которому посвящали оленей и лошадей. По их представлениям, Эрлик-хан считался главой нижнего мира. Шаманами у них могли быть как мужчины, так и женщины. Основными функциями шаманов были врачевание, гадание, прорицательство и освящение домашних оленей.

Роды у тофаларов распадались на отдельные патронимии, которые представляли собой группы родственных малых семей. Патронимии вели общую хозяйственную деятельность (совместный выпас оленей в весенне-летний период), совершали единые религиозные обряды, в них действовали обычаи взаимопомо­щи. Малым семьям принадлежали олени, жилища, хозяйственный инвентарь. Тофалары придерживались экзогамии. Господствую­щей формой брака была моногамия. Был распространен калым.

Основными хозяйственными занятиями тофаларов были оленеводство и про­мысловая охота. Дополнительное значение для них имели рыболовст­во и собирательство. Известны были кузнечество, обра­ботка дерева, кожи, рога и вышивка. До второй половины XIX в. единственным верховым и вьючным животным у тофалаов явля­лась карагасская порода северных оленей; позднее, заимст­вовав опыт разведения бурятами лошадей, они стали использовать с хозяйственной целью оба вида этих одомашненных животных. Охота была связана как с добычей ценной пушнины, так и с пополнением запасов мясной пищи. Основными объектами мясной охоты являлись лось, марал, косуля, пушной — медведь, соболь, белка. Кроме это­го, тофалары охотились на боровую и водоплавающую птицу (глухарей, куропаток, рябчиков, тетеревов). Переход на оседлый образ жизни в поселках в конце 1920-х — начале 1930-х гг. привел к изменениям в хозяйственной жизни тофаларов.  Они начинают разводить новые для них породы скота — крупный рогатый скот, лошадей, свиней, заниматься сено­кошением, огородничеством, использовать гужевые транспортные средства (телеги, сани), заготавливать дрова. Традиционные виды занятий тофаларов трансформируются: оленеводство становится отгонным, охотничий промы­сел ведется сугубо в рамках выполнения госплана по заготовке пушнины.

Традиционным тофаларским жилищем являлся конический шестовой чум, в зависимости от сезона крытый покрышками из бересты или лосиных и изюбриных шкур. Чум ориен­тировался входом на восток, существовало условное деление внутреннего пространства жилища на мужскую, левую половину, и женскую — правую. Прямо от входа помеща­лись семейные онгоны. С начала стационарного проживания в поселках тофалары стали жить в срубных домах русского типа. В XIX в. формой зимних поселений тофаларов было стойбище из 2— 5 чумов, летние поселения состояли в среднем из 10 чу­мов. Перекочевки совершались на новое место каждые полмесяца.

Одежда тофаларов была туникообразного покроя и заметных половозрастных различий в крое не имела. Материалом для зимней верхней одежды служила обработанная шкура крупных копытных животных (лося, дикого или домашнего оленя), развернутая мехом внутрь, а летней верхней одежды — ровдуга. В конце XIX — начале XX в. верхнюю одежду начинают шить из покупных тканей — сукна, дабы, далембы и плиса, а также из выделанной ов­чины. Мужская одежда, в отличие от женской, шилась более короткой, с меховой или тканевой окантовкой по вороту, рукавам, полю и подолу. Женская одежда шилась присборенной в талии и была более красочной. Верхняя одежда подпоясывалась матерчатым поясом. Мужская нижняя одежда состояла из штанов с широким шагом, пошитых из козлиной или кабарожьей кожи, позднее из ткани, и рубахи. Женская нижняя одежда включала штаны из ровдуги и платье с разрезом на груди. Летом мужчины носили картузы, зимой — меховые шапки из шкур белки, зай­ца, выдры и рыси. Летним головным убором тофаларок служил платок с кистями, зимним — шапки из оленьих шкур мехом наружу или из морды оленя с ушами. Детские шапки шили из меха оленят. Обувь была поршневидного типа: летом носили легкие ичиги, зимой — унты, сшитые из оленьего камуса.

Будничная пища тофаларов включала мясо диких животных и домашнего оленя, подсоленный зеленый чай, мясной буль­он, пресные зольные лепешки. В зависимости от сезона эту пищу разнообразили оленьим молоком (летом), мягким сыром, рыбой, кровяными колбасами, блюда­ми из сараны и дикоросов (съедобных корней, ревеня, дикого лука, черемши, кедровых орехов, ягод (клюк­вы, брусники)). Мясо поджаривали на рожне, варили, вялили. Рыбу (хариус, ленок, таймень) ели вареной, вяленой, жареной и мороженой (строганина). В XX в. тофалары заимствовали у русских технологию приготовления продуктов из коровьего молока, хлебопечение.

Песенный фольклор тофаларов представляет песни как соль­ного, так и хорового исполнения (свадебные, охотничьи, ездовые, обрядовые). Особым жанром были сказки (о животных, волшебные и др.), которые публично испол­нялись сказителями. Инструментальная музыка игралась на духовых инструментах (флейте, дуговом металлическом варгане, музыкальной луке).

Лит.: Катанов Н.Ф. Поездка к карагасам в 1880 году //Зап. РГО. Отдел этнографии. СПб., 1891. Т. XVII. Вып. 2; Миротворцев К.Н. Карагасы. Иркутск, 1921; Петри Б.Э. Промыслы карагас. Иркутск, 1928; Сергеев М.А. Тофалары сегодня. (К истории национального строительства) // Сов. этнография. 1940; Мельникова Л.В. Тофы. Иркутск, 1994; № 4.

А.А. Бадмаев