КУЛЬТУРНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ КАМПАНИИ, в конце 1920 - начале 1950-х гг. идеологические акции против групп интеллигенции, направлений и конкретных деятелей литературы, искусства и науки. Являлись неотъемлемой частью идеолого-пропагандистских кампаний, которые по своим целям и задачам, механизмам руководства и организации являлись продолжением агитационно-пропагандистских кампаний 1920-х гг., отличаясь от них масштабом и всеобъемлющим характером.
С конца 1920-х гг. идеолого-пропагандистские кампании - один из важнейших инструментов управления обществом, его мобилизации для достижения поставленных целей, способ трансляции открыто декларировавшихся и скрытых установок власти, обязательных для реализации.
К концу 1920-х гг. выработался механизм проведения культурно-идеологической кампании. Сигналом к их началу зачастую служили информационные сообщения в прессе, которые подготавливали соответствующее общественное мнение. Следующие за ними передовые статьи в центральных газетах, прежде всего в «Правде», обозначали главные установки кампании. Важной и непременной составляющей любой кампании являлась организованная общественная реакция, которая, в т. ч. в виде публиковавшихся резолюций митингов и писем, становилась одним из методов агитационного воздействия и способом достижения целей конкретной культурно-идеологической кампании. Инициированные в Центре, культурно-идеологические кампании с учетом местных реалий находили свое отражение в регионе.
Одной из первых всесоюзных культурно-идеологической кампанией стало «Шахтинское дело» 1928. Появление в марте 1928 сообщений о разоблачении «заговора» инженеров и техников в г. Шахты Северо-Кавказского края вызвало всплеск «антиспецовских» настроений. Кульминацией кампании стала публикация в центральной и местной прессе материалов и отчетов судебного процесса (18 мая — 6 июля 1928). Данный прием идеологического воздействия, уже использованный в 1922 в ходе антиэсеровской кампании, был призван убедить общество в циничности и коварстве «преступников», вызвать эмоциональную реакцию. По Сибири, как и по всей стране, прошли митинги с требованиями сурово наказать «заговорщиков», а также с угрозами в адрес местных инженеров и техников. Особенно острая ситуация сложилась в горнозаводских районах, Кузбассе и Черембассе, рабочие которых увидели во «вредительской» деятельности специалистов вероятную причину аналогичных проблем на своих шахтах. «Шахтинская» кампания в Сибири вызвала всплеск «антиспецовских» настроений, отток квалифицированных кадров. Только в июле 1928 на предприятиях Кузбасстреста арестовали 8 инженеров и техников, в Иркутском округе в 1928 к судебной ответственности привлечено 11,2 % специалистов, за 1927—28 арестовано 54 сотрудника Томской железной дороги (более половины всех заведенных дел заканчивалось оправданием или прекращением следствия).
Вслед за «Шахтинским делом» последовали кампании против представителей других отрядов интеллигенции («Академическое дело» (1929—30), процессы «Промпартии» (1930), «Союзного бюро ЦК РСДРП (меньшевиков)» (1931) и другие). Значительный резонанс в Сибири имело сфальсифицириванное ОГПУ дело «Трудовой крестьянской партии» (ТКП) — «контрреволюционной организации», якобы руководимой экономистом-аграрником Н.Д. Кондратьевым. За обвинениями ТКП в подготовке интервенции и свержения советской власти стояла цель покончить с альтернативными сталинскими планами по развитию сельского хозяйства страны путем добровольного кооперирования и укрепления индивидуальных крестьянских хозяйств. В июле 1930 ОГПУ объявило о раскрытии организации предполагаемой численностью 100—200 тыс. человек, состоявшей из специалистов земельных органов, научно-опытных учреждений, преподавателей вузов, главным образом бывших членов эсеровской партии, что означало необходимость поиска членов ТКП в регионах. Со второй половины 1920-х гг. термин «сибирские кондратьевцы» стал применяться к ученым-аграрникам и работникам земельных органов Сибири, причисленным к последователям экономических школ Н.Д. Кондратьева и А.В. Чаянова. Среди них — А.Е. Генделев, П.Я. Гуров, И.М. Жуйков, Е.В. Максимов, С.С. Марковский, П.А. Месяцев, Н.Я. Новомбергский, И.И. Осипов, И.Н. Скорняков, В.В. Сабашников, И.С. Шилдаев и другие. Начавшиеся в конце 1920-х гг. преследования «сибирских кондратьевцев», в т. ч. уголовные (в 1928 арестованы директор Приенисейской областной опытной станции В.В. Сабашников и др.), сопровождались газетными публикациями, в которых «кондратьевцы» обвинялись главным образом в «искажении классовой линии», поддержке «кулаков» — экономически крепких индивидуальных хозяйств, сомнениях в успехе колхозного строительства и пр. В августе 1930 в Новосибирске начались аресты членов «краевого филиала ЦК ТКП», который, по версии ОГПУ, возглавляли профессора С.С. Марковский и И.И. Осипов. Всего по делу были осуждены более 30 человек, двое из них (В.В. Сабашников и Г.Н. Скалозубов) приговорены к высшей мере наказания, большая часть остальных — к 10 годам концлагерей (все реабилитированы в 1963).
В сентябре 1936 большой резонанс имела кампания по борьбе с «лузинщиной», связанная с именем известного математика, академика Н.Н. Лузина. Кампания получила соответствующее освещение в центральной прессе. В ответ на статью Н.Н. Лузина «Приятное разочарование» («Известия», 27 июня 1936), в которой ученый выразил удивление высоким уровнем знаний учеников одной из московских школ, в «Правде» (2 июля 1936) было напечатано письмо от имени директора этой школы, обвинявшего Лузина в «неискренних восторгах» и сознательном желании «замазать» недостатки. Последовавшие редакторские статьи в «Правде» (3, 9 июля 1936) разоблачали Н.Н. Лузина как «вредителя», который поощрял беспомощных в профессиональном отношении ученых и выживал талантливую молодежь, «заискивал» перед заграницей (т. е. печатал наиболее значимые научные труды в иностранных изданиях). В июле — начале августа 1936 в «Правде» и «Известиях» появляются новые разоблачительные публикации, «отклики» научной общественности. Президиум Академии Наук СССР провел специальное расследование по «делу» академика Лузина (несмотря на выдвинутые обвинения, он не был репрессирован). В Томске акция проходила в сентябре 1936 под лозунгом «борьбы с теорией раболепия перед заграничными авторитетами». Сигналом к ней послужило выступление секретаря крайкома ВКП(б) Р.И. Эйхе 11 сентября 1936 на собрании партактива Томской организации, в котором указывалось на пассивность коммунистов и научной общественности при обсуждении «дела Лузина». В газете «Красное знамя» против изветсных ученых-физиков и профессоров П.С. Тартаковского и Д.Д. Иваненко выступили научные сотрудники. Затем прошла серия общих собраний студентов и преподавателей томских вузов и общегородское собрание научных работников, преподавателей и студентов. На них 10—15 крупных ученых различных специальностей обвинялись в публикации работ в зарубежных научных изданиях. Наиболее строгими «обвинителями» были представители так называемой новой интеллигенции, связанной с партийной средой. Кампания по борьбе с «лузинщиной» четко вписывалась в серию идейно-пропагандистских акций, подготовлявших «Большой террор». Она проходила под флагом борьбы за развитие отечественной науки и очищения ее от «псевдоученых», борьбы за поворот к нуждам практики. Но ее целями были демонстрация степени зависимости ученых от власти, моральная расправа над инакомыслящими силами самого научного сообщества. Кампания выявила установку власти на формирование советской науки как замкнутой системы, способной при этом занимать передовые по сравнению с Западом позиции.
В 1946—53 прошли культурно-идеологические кампании, имевшие целью идеологически воздействовать на творческую и научно-педагогическую интеллигенцию. Большинство исследователей связывают их появление с некоторым нарастанием в стране либеральных настроений и желанием власти вновь поставить общество под жесткий контроль. В отличие от довоенных культурно-идеологических кампаний, зачастую проходивших в форме «стихийной» реакции общества на какие-либо события, данные кампании имели откровенно организованный характер. Во второй половине 1940-х гг. ЦК принял постановления «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» (14 августа 1946), «О репертуаре драматических театров и мерах по их улучшению» (26 августа 1946), «О кинофильме “Большая жизнь”» (4 сентября 1946), «Об опере В. Мурадели “Великая дружба”» (10 февраля 1948), инициировавшие кампании против литературных и музыкальных произведений, театральных и кинопостановок, вызывавших недовольство власти. Объектом критики стали произведения, которые каким-либо образом обнаруживали недостатки или проблемы советской действительности, «безыдейные», т. е. не соответствующие задачам идеологизации советского общества (лирические, комедийные, бытовые и т. п.), отклоняющиеся от классических художественных форм и стилей. Дополнительный импульс кампаниям против художетсвенной интеллигенции придало закрытое письмо ЦК ВКП(б) с изложением секретного постановления Политбюро о роспуске «Еврейского антифашистского комитета» и призывами к борьбе с «космополитизмом». Передовая статья «Правды» «Об одной антипатриотической группе театральных критиков» (28 января 1949) и начатая «дискуссия» «Нужны ли нам литературные псевдонимы?» определили основной круг «космополитов» среди художественной интеллигенции, в него включались в основные представители еврейской национальности. Сценарий кампаний предполагал проведение съездов творческих организаций (Союзов писателей, композиторов, художников и т. д.) и их отделений, совещаний при ЦК ВКП(б), на которых выявляли и осуждали тех, чьи произведения попадали под действие постановлений. Как правило, «обвиняемые» лишались возможности представлять публике свои произведения, их увольняли с работы, исключали из творческих союзов, иногда ссылали или арестовывали. Проведение кампаний в Сибири осложнялось дефицитом заметных художественных произведений и авторов, что делало критику особенно натянутой и требовало активного участия в кампаниях партийных структур. Вслед за перепечаткой передовых статей из «Правды» в «Советской Сибири» появились собственные статьи (13, 20 сентября 1946) с критикой романов И.П. Шухова и Ф. Олесова, поэзии И.А. Мухачева, Л.Н. Кондырева, Л.Н. Мартынова, Е.К. Стюарт. Особой критике подверглась деятельность редакций журнала «Сибирские огни», литературных альманахов «Омский альманах» и «Томск», областных издательств и отделений Главлита за пропуск в печать и публикацию «неправильных» произведений. На заседаниях обкомов и крайкомов обсуждалась репертуарная политика сибирских театров, в результате существенно сократилось количество иностранных пьес, более половины репертуара составили произведения советских драматургов, зачастую низкого художественого уровня, не пользовавшиеся популярностью у зрителей. В 1949 в рамках «борьбы с космополитизмом» на страницах областных газет разоблачалась «антипатриотическая» деятельность местных и столичных литературных и театральных критиков, а также преподавателей-литературоведов (Ф. и Л. Левиных, Е. Усиевич, Е.И. Беленького и др.), в Барнауле уволены с работы художественный руководитель областного драмтеатра И.Г. Боров, журналист М.И. Юдалевич.
Более серьезные последствия имели послевоенные идеологические кампании для науки и высшего образования региона. В 1947—52 прошло несколько кампаний, основное содержание которых сводилось к изоляции отечественной науки, означавшие на деле отказ от наиболее современных научных теорий под предлогом их буржуазности. Первой из них стала кампания, связанная с обвинениями в «антипатриотической и антигосударственной» деятельности ученых-биологов Н.Г. Клюевой и Г.И. Роскина, которые с ведома высшего руководства страны передали для публикации в США результаты своих исследований по созданию противоракового препарата «КР». Для их осуждения постановления Совета министров СССР и ЦК ВКП(б) от 28 марта 1947 учреждены так называемые суды чести, призванные «повести непримиримую борьбу с низкопоклонством и раболепием перед западной культурой, ликвидировать недооценку значений деятелей русской науки и культуры в развитии мировой цивилизации». Состоявшийся в начале июня 1947 суд, на котором присутствовало 1,5 тыс. человек, являлся мощной пропагандистской акцией. Его результаты по указанию ЦК ВКП(б) следовало обсуждать на партийных собраниях. «Дело Клюевой — Роскина» вкупе с начавшимися в конце 1948 акциями антисемитизма составили единую кампанию по борьбе с «низкопоклонством перед Западом» и «космополитизмом». В сибирских вузах пересматривались программы и учебники, методические пособия с целью исключения из них упоминаний о приоритете зарубежных ученых либо иностранном влиянии на отечественную науку: в Томском государственном университете (ТГУ) пересмотрено 90, в Томском политехническом институте (ТПИ) свыше 200 программ. За «пренебрежение успехами советской науки» уволены Н.В. Горбань (Омский педагогический институт), К.Э. Гриневич, А.П. Дульзон (ТГУ), Степанайтис, Фредт, Шейн, Эдельман и другие (Новосибирский педагогический институт). По так называемому Красноярскому делу («вредительство в геологии») арестованы профессора и преподаватели ТПИ и ТГУ: И.К. Баженов, А.Я. Булынников, Р.Е. Кугель, М.И. Кучин, В.А. Хахлов, Ф.Н. Шахов и другие. В результате гонений в конце 1940-х гг. в Томске оказались вынужденными покинуть Москву историк И.М. Разгон и философ К.П. Ярошевский.
Одновременно с кампанией по борьбе с «низкопоклонством» и «космополитизмом» в стране проходило несколько кампаний, основное содержание которых заключалось в борьбе с «идеалистическими» течениями в науке, например, генетикой, теорией относительности и квантовой физикой, кибернетикой. В Сибири наибольший резонанс имела сессия ВАСХНИЛ (август 1948) и связанная с ней кампания борьбы против генетики и молекулярной биологии, сопровождавшаяся рядом постановлений ЦК. В соответствии с приказом министра образования С.В. Кафтанова о пересмотре состава биологических кафедр, программ, учебников и библиотечной литературе в ТГУ уволен профессор А.И. Купцов, публично осуждена деятельность его коллег Н.Н. Лаврова, Л.Г. Марковой, Н.Н. Карташовой, В.В. Ревердатто. Трагично завершилась кампания в Омском сельскохозяйственном институте: не выдержав гонений, покончил жизнь самоубийством профессор К.Е. Мурашинский.
Послевоенные культурно-идеологические кампании нанесли значительный вред отечественной культуре и науке. Жесткий идеологический контроль существенно сузил возможности деятельности научно-педагогической и творческой интеллигенции Сибири, способствовал появлению конъюнктурных, зачастую псевдонаучных исследований, произведений низкого художественного уровня.
Лит.: Кликушин М.В., Красильников С.А. Анатомия одной идеологической кампании 1936 г.: «лузинщина» в Сибири // Советская история: проблемы и уроки. Новосибирск, 1992; Кузнецов И. С. Сибирские «кондратьевцы» в годы «великого перелома» // Дискриминация интеллигенции в послереволюционной Сибири (1920— 30-е гг.). Новосибирск, 1994; Пыстина Л.И. «Буржуазные специалисты» в Сибири. Новосибирск, 1999; Сизов С.Г. Интеллигенция и власть в советском обществе в 1946—1964 гг. (на материалах Западной Сибири): В 2 ч. Омск, 2001. Ч. 1.
И.С. Кузнецов, С.Н. Ушакова
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей