Иностранные инвестиции // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009)

ИНОСТРАННЫЕ ИНВЕСТИЦИИ, все виды имущественных и интеллектуальных ценностей, вкладываемые инострвнными инвесторами, а также зарубежными филиалами россйских юридических лиц в объекты (латинский objectum — в экономике: предприятия, организации, средства и факторы производства, элементы предпринимательской и других видов деятельности) в целях получения прибыли (дохода) — денежные и материальные ресурсы, поступающие юридическим и физическим лицам.

Значительная роль иностранного капитала в истории России свя­зана с нехваткой внутренних накоплений в условиях более позднего по сравнению с другими странами перехода страны к капиталистической стадии развития. Активное проникнове­ние иностранного капитала в Россию (в том числе  на восток стра­ны) началось после отмены в 1861 крепостного права. До середины 1890-х гг. оно было связано в основном с торговлей американских компаний и отдельных предпринимателей на Дальнем Востоке. Они снабжали Приамурье железом и машинами, участ­вовали и в освоении природных ресурсов. В 1860-х гг. «Олифант и К°», «Август Герд и К°» и частные предпри­ниматели из США и Пруссии начали разрабатывать угольные месторождения на Сахалине (в 1872 по по­литическим соображениям добычу угля на острове передали российским компаниям). В 1871—91 котиковые промыслы на Командорских островах арендовала российско-американская компания «Гутчинсон, Коль, Филлипеус и К°», ежегодно платив­шая в российскую казну 100 тыс. руб.

В связи со строительством Транссибирской магистрали на­чался новый этап в деятельности иностранных инвесторов к восто­ку от Урала. Значительно усилилась роль иностранных фирм в сибирской торговле. Более 50 складов, около 600 агентств по сбыту и комиссионерств имелось в Сибири в начале XX в. Международная компания жатвенных машин (дочернее пред­приятие американское «Интернэшнл Харвестер»). Американская компа­ния «Зингер» завозила швейные машины с запасными частями и другими необходимыми материалами. Более 20 зарубежных фирм, преимущественно датских, английских и немецких, поставляли обору­дование для маслоделия. Одна только Сибирская ком­пания имела в регионе около 40 отделений, при которых дейст­вовали техники-маслоделы и инструкторы, обучавшие крестьян. Эти же фирмы открывали конторы по скупке сибирского масла, которое они вывозили в Европу. Швейцарские про­мышленники братья Штуки, участвуя в финансировании сыроваренных заводов на Алтае, непосредственно кон­тролировали деятельность 12 предприятий. Универсальную торгов­лю на Дальнем Востоке вели немецкие фирмы (самая известная — «Кунст и Альберс» — имела около 30 отделений).

В то же время дальневосточная торговля на протяже­нии 1890-х гг. перешла преимущественно к российским фирмам; иностранный капитал сосредоточился на горно-металлургической промышленности. Преимущественным вниманием иностранцев пользовались золотодобыча и производство цветных металлов. Основной фор­мой проникновения иностранного капитала стала покупка в Сибири предприятий за наличные деньги и акции фирма­ми, созданными за рубежом и действующими по иностранному уставу (например, Нидерландско-сибирское общество золото­носных приисков, Нерчинская золотопромышленная компания). Наряду с компаниями, ориентированными на производство, создавались «синдикаты» — финансового общества для предварительного изу­чения местности, перспективной с точки зрения горной разработки. Одним из первых в 1899 в Лондоне обра­зовался Сахалино-Амурский нефтяной и горнопромышленный синдикат для изучения нефтяных отводов на Сахалине. Некоторые из геолого-разведочных синдикатов переросли в производственные компании.

Приток иностранного капитала резко усилился с 1906—07, что дало основание публицистам писать о «необыкновен­ном нашествии на Сибирь иностранных предпринима­телей». Особенно распространилось в эти годы участие иностранцев в акционерных обществах, русских по уставу и мес­топребыванию правлений (Северо-Восточное Сибирское общество, «Сибирская медь» и другие). Накануне революции в горной промышленности Сибири действовало 6 русских акционерных ком­паний с участием зарубежных капиталовложений, 10 русско-иностранных акционерных компаний, 30 единоличных иностранных компаний, 18 зарубежных акционерных обществ (в том числе 17 английских). Среди известнейших проектов, частично финансиру­емых англичанами, были Ленские золотые прииски. В 1916 при решающем участии банков США в Сиби­ри возник англо-американский промышленный синдикат, объединивший 24 компании по добыче золота. Разработкой дальневосточных полиметаллических руд активно занимались немецкие компании. В 1909 на основе месторождений в районе дальневосточного поселка Тетюхе (ныне — Дальнегорск) появилось горнопромышленное общество «Тетюхе». Большая часть добываемой им цинковой и серебросвинцовой руды вывозилась в Европу на предпри­ятия немецкой фирмы «Арон Гирш и сын».

Помимо горной промышленности иностранные предприниматели вкладывали средства в транспортную инфраструктуру. Ан­гличане, французы и норвежцы напрямую финансиро­вали крупные пароходства Обь-Иртышского и Енисейско­го бассейнов. Часть иностранных капиталов приходила че­рез российские акционерные коммерческие банки, среди собственников которых видную роль играли иностранцы: Сибирский тор­говый, Русско-Азиатский, Русский для внешней тор­говли, Торгово-промышленный, Петербургский меж­дународный коммерческий банки. Накануне Первой мировой войны эти банки взялись за финансирование крупнейшего каменноугольного проекта Сибири — «Копикуза». Разработка кузбасских копей потребовала дополнительных железных дорог на юге Сибири; их строительство финансировалось тем же син­дикатом банков.

Всего за 1895—1917 в горной промышленности Сибири и Дальнего Востока начали действовать 53 российские компании с сово­купным капиталом в 186,8 млн руб.; одновременно к опера­циям приступили 17 иностранных компаний с капиталом в 41,9 млн руб. (18,3% общей суммы капиталов). Точ­ность этого показателя снижается, если учесть взаимное участие русских капиталов в иностранных компаниях и иностранных капиталов — в русских фирмах. Однако в целом он дает представление о значительной, но не решающей роли иност­ранцев в создании дореволюционной промышленности Сибири.

Первым ударом по иностранному капиталу стала конфис­кация немецкой собственности на территории России после нача­ла Первой мировой войны. Затем большевики национализировали частную промышленность, в том числе иностранную. Но для восстановления производства в условиях разрухи советская власть решила привлечь иностранный капитал. С лета 1918 при правительстве действовала комиссия для выработки условий деятельности иностранного капитала в России. Использовать его решили на условиях концессии: иностранцы приобре­тают возможность запустить производство, окупить затра­ты и получить прибыль, после чего предприятие будет переходить в собственность Советского государства. 23 ноября 1920 СНК принял Декрет о концессиях, 30 июня 1921 при ВСНХ создан Концессионный комитет (впоследствии — Главный концессионный комитет, Главконцесском), ста­тус которого к марту 1923 повысился до совещательного органа при СНК. Тем не менее в это время сознательно прово­дилась политика настороженного отношения к иностранному капиталу. Лишь в 1925 специальная комиссия (под руководством главы правительства А. И. Рыкова), изучавшая причины мало­го успеха концессий, рекомендовала Концесскому от­носиться к концессиям более доброжелательно. В это время намечается оживление концессионного дела по всей стра­не и на Дальнем Востоке.

Разрешая иностранным  предпринимателям вести дело в России, советская власть оговаривала в концессионном договоре сре­ди прочего объемы и темпы ввоза капитала (иногда — перечень объектов, которые должны быть построены), запрет на привлечение внутрироссийских капиталов, размеры концессионных отчислений (нередко — производимой продукци­ей), порядок реализации продукции (нередко закрепляя за собой преимуществ, право ее покупки). Концессионер обязывался соблюдать советское трудовое законодательство, нанимать основную часть рабочих из числа советских граждан. Государство остав­ляло за собой право досрочного изъятия предприятия у концессионера на условиях выкупа.

Многие иностранцы соглашались на эти условия, од­нако из тысяч заявок были удовлетворены лишь несколько десятков. Треть из них приходилась на «смешанные общества» (в которых контрольным пакетом владели советские ор­ганы), работавшие преимущественно в торговле. Общество «Сибико» с участием немецкого капитала возобновило экспорт сибирского масла. К пушной торговле на Охотско-Камчатском побережье и на Чукотке допускались американские фирмы («Олаф Свен­сон и К°» и другие), без которых оказалось трудно наладить снабжение аборигенов.

Другая концесстонная форма — «чистые концессии» (полно­стью за счет иностранного капитала) — использовалась для более капиталоемких предприятий. Значительная часть заявок на концессии делалась предпринимателями, причастны­ми к разработке соответствующих месторождений до революции. В 1926 возобновила работу горнопромышленная корпорация «Тетюхе» («концессия Бринера»). До революции она опиралась на немецкий капитал, в 1920-е гг. — на английс­кий. Объем производства «Тетюхе Майнинг Корпорейшн» свинцового и цинкового концентрата быстро превысил 50% общероссийского производства этого сырья.

В ноябре 1925 был подписан концессионный договор на раз­работку Ленских золотых приисков. Компанию «Лена Голд-филдс» образовали 4 английские фирмы, до революции имевшие в России шахты и предприятия. Бывшая собствен­ность 3 из них стала объектом концессии на условиях отказа фирм от претензий по национализации. Терри­тория действия концессии простиралась от Дальнего Востока до Алтая и Урала, где «Лена Голдфилдс» обязалась построить несколько заводов по производству цветных металлов (медь, цинк, свинец), реконструировать ряд предпри­ятий черной металлургии. Уже в 1926 компания вышла на уровень добычи Ют золота в год (30% общесоюзной добычи). Ее капиталовложения за время работы пре­высили 21 млн руб.

Однако к концу 1920-х гг. в руководстве страны возобла­дали антиконцессионные настроения. Восстановление промышленности, которому существенно содействовал иностранный капитал, за­вершилось, а дальнейшее ее развитие из политических сооб­ражений решили осуществлять за счет внутренних резервов. С конца 1920-х гг. прекратилась выдача новых концессионных разрешений. По отношению к уже действующим СНК в июле 1929 постановил, что любое нарушение концессионного договора должно использоваться как повод к его рас­торжению. В отсутствие нарушений предписывалось «проведение мер, способствующих скорейшей ликви­дации концессий». Обычной практикой стало давле­ние на концессионеров с использованием в том числе  карательных органов и профсоюзов. В конце 1929 свернула деятельность компания «Лена Голдфилдс». В 1931 досрочно продали властям свои предприятия владельцы «Тетюхе». Главконцесском просуществовал до декабря 1937, но послед­ние 7 лет роли не играл (будучи лишен права надзора за концессиями).

Вклад концессий в советское народное хозяйство оказался незна­чительным. Инвестиции концессионеров не превысили 1—2% от государственных капиталовложений в советскую промышленность. Доля концессионных предприятий в стоимости валовой продукции страны составила не более 1 %. Совсем иначе обстояло дело на Дальнем Востоке. При обилии природных запасов уда­ленность региона от центра страны мешала разрабаты­вать эти запасы и даже просто снабжать регион необхо­димыми товарами. Уже в концу 1917 и в 1918 советское правительство заявляло о готовности допустить американский и японский капитал на Дальний Восток на принципах концессии. После появления Главконцесскома создали особую Дальневосточную кон­цессионную комиссию (Дальконцесском) в его подчинении. За все время действия (до 1931) Дальконцесском получил 156 концессионных заявок (5,8% всех поступивших в Главконцесском), а существовало на Дальнем Востоке 24 концессии (31,6% «чистых концессий» страны). Из них 23 (95,6%) имели сырьевую направленность, тогда как по стране этот показатель составлял 46—47 % (в европейской части раз­вивалась преимущественно переработка). Доля концессий в производстве Дальнего Востока выросла с 1,1% (1925—26) до 4,2% (1930). Капиталовложения дальневосточных концессионе­ров в 1928/29 достигали 49% государственных капиталовложений в промышленность региона. За 1920-е гг. капиталовложения местных концессий в сумме с отчислениями в бюджет составили 41,1 млн руб. — 17% государственных средств, которые регион полу­чил с 1923 по 1929.

Еще большим по сравнению с экономикой было по­литическое значение концессий на Дальнем Востоке. Учитывая при­тязания Японии на Северный Сахалин, советское правительство старалось за счет предоставления японцам концессий поддержи­вать хорошие отношения с соседом и в то же время при­влекать капитал неяпонского происхождения, чтобы противо­стоять японскому влиянию в регионе. Ради этого советская сторона соглашалась подписывать договоры даже с заведомо финансово слабыми предпринимателями.

Первая концессия на Дальнем Востоке (американского золото­промышленника Д. Винта) начала работать еще до вос­соединения РСФСР и Дальневосточной республики. Однако ни американские, ни японские золотопромышленные концессии на Дальнем Востоке так и не добились успеха. Не дала значительных ре­зультатов и деятельность других компаний — английских, норвежских и 1 финской. Крупными концессиями стали лишь «Тетюхе Майнинг Корпорейшн» и предприятия, связанные с Сахалином. Изначально договор на разработку северо-сахалинской нефти правительство СССР заключило с американцем Г. Синклером. Однако инженеров Синклера выслали с острова оккупировавшие его и уже добывавшие нефть японцы. После дипломатического урегулирования советско-японских отношений в декабре 1925 были подписаны договоры о концессиях на нефтяные и угольные месторождения Северного Сахалина. Начали действовать Северо-Сахалинское каменноуголь­ное общество («Кита Карафуто Коогио Кабусики Кайся») и Северо-Сахалинское нефтепромышленное общество («Кита Карафуто Секию Кабусики Кайся»). Они продолжали существовать и после того, как концессии перестали рассматриваться в качестве ценного источника капита­лов. Формальной датой их ликвидации считается 1944; фактически угольная работала до 1939, нефтяная — до 1943. Одновременно существовала и крупнейшая из 4 рыбных концессий, созданных японцами в 1928—29, — «Ничиро Гио Гио Кабусики Кайся». Японские  концессии на Дальнем Вос­токе оказались в числе наиболее долго действовавших нэповских концессий.

К идее использования иностранных капиталов вернулись в конце 1980-х гг. 13 января 1987 принят закон «О порядке создания на территории СССР и деятельности совмест­ных предприятий с участием советских организаций и фирм из капиталистических и развивающихся стран». Следующим шагом стал Указ Президента СССР от 26 октабря 1990 «Об иностранных инвестициях в СССР». В нем шла речь уже не только о совместных, но и о полно­стью иностранных предприятиях. Большие надежды возла­гались на закон от 30 декабря 1995 «О соглашениях о раз­деле продукции» (СРП). На практике в 1990-е гг. при неустойчивых политическом положении и экономической конъюнктуре Россия оставалась непривлекательной для инвестиций. Иностранцы рискнули вложить средства лишь в несколько крупных проектов, среди которых «Сахалин-2» (1994) и «Сахалин-1» (1995). СРП по этим проектам были под­писаны правительством РФ еще до принятия закона о СРП и оказались исключительно выгодны для инвесторов. Кро­ме того, эти соглашения давали инвесторам гарантии от последующего нежелательного для них изменения российского законодательства. В 2000 Счетная палата пришла к выводу, что эти соглашения ущемляют интересы страны. Начи­ная с 1999 в закон о СРП неоднократно вносились су­щественные изменения.

В начале XXI в. начался устойчивый рост иностранных ин­вестиций (ежегодными темпами в пределах 130—150%). Сегодня значительный объем иностранных инвестиций в тот или иной регион рассматривается как важный показатель его успешности. Особое внимание уделяется прямым ин­вестициям (участие в предприятиях в размере не менее 10% от собственного капитала предприятия), которые наиболее производительны. «Прочие инвестиции» — кредиты бан­ков, частных организаций и иностранных правительств — не используются для развития производства. Они уходят из страны так же быстро, как пришли, и отчасти являют собой вывезен­ный из России и «отмытый» капитал.

Капиталы поступают не только с Запада (США, Гер­мания, Кипр) и из Японии, но также из Республики Корея, Китая, Индии. Распространение их по стране и по Си­бири неравномерно. Инвестиционной привлекательностью от­личается Дальневосточный федеральный округ(ДФО). В 2003 на его долю пришлось 30,8% прямых иностранных инвестиций в Россию — 2,1 млрд доллров США. В 2005 этот показатель составил 5,9 млрд. В том же году Тю­менская область получила иностранных инвестиций в размере 3,4 млрд долларов (накопленный объем иностранных инвестиций к началу 2006 составил в области 9,1 млрд долларов). Сибир­ский федеральный округ (СФО) по итогам 2003 усту­пал Дальнему Востоку по объему прямых иностранных инвестиций в 17,5 раза. Однако и здесь наметились благополучные регионы: почти девять десятых иностранных инвестиций в СФО приходится на Омскую область и Красноярский край. Отчасти это связано с политикой местных властей, предо­ставляющих льготы предприятиям с иностранным капиталом (за счет этого Омская область является одним из лидеров России по привлечению капиталов). Отчасти — с тем, что капиталовложения идут в наиболее доходные сы­рьевые отрасли, наименее подверженные политическим рискам (цветные металлы севера Красноярского края).

Сырьевой перспективностью объясняется и успех Сахалинской области, на долю которой по итогам 2005 при­шлось 81,9% иностранных инвестиций Дальнего Востока (на 2 месте в ДФО — Якутия: 11,3%). Журнал «Эксперт» и рейтин­говое агентство «Эксперт РА» совместно с группой Все­мирного банка присудили Сахалинской области 1-е место в конкурсе на лучшие результаты по привлечению пря­мых иностранных инвестиций в регион за 1999—2004. Осво­ение месторождений нефти и газа на шельфе Сахалина только начинается. В 1999 плавучая буровая платформа получила первую нефть в рамках проекта «Сахалин-2». Ряд проектов находится на стадии подготовительных работ. Все работы на шельфе ведутся международными консорциумами, за счет чего более 80% всех иностранных инвестиций на Дальнем Востоке было направлено в 2005 на добычу по­лезных ископаемых. В это же время в Тюменской области 95% иностранных инвестиций поступало в обрабатывающие производства. Необходимостью разрабатывать месторождения «с нуля» и создавать для этого новые компании обуслов­лено то, что две трети дальневосточных иностранных инвестиций составляют прямые инвестиции, лишь треть приходится на «прочие» (по стране в целом наблюдается обратное соотношение). В структуре капиталовложений в нефте­газовые проекты Сахалина преобладают прямые иностранные инвестиции, тогда как по стране в целом инвестиции производятся главным образом за счет собственных средств предпри­ятий и бюджетных средств, т. е. за счет российского капитала.