Деревянное зодчество Сибири XVII - начала XX в // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009)

ДЕРЕВЯННОЕ ЗОДЧЕСТВО СИБИРИ XVII - начала XX в. Освоение Сибири русскими, начавшееся на рубеже XVI—XVII вв., проявилось прежде всего в образовании на открываемых землях первых русских опорных населенных пунктов, имевших военно-оборонительное и торгово-хозяйственное назначение и ставших центрами формировавшейся в крае системы расселения.

Места для закладки в Сиби­ри первых русских городов и острогов определялись в соответствии с существовавшими на Руси традициями строительства крепостей на новых территориях: чаще всего под крепости отводи­лась местность так называемых мысовых типов. Система русских сельскохозяйственных поселений складывалась на основе прибрежно-речного (долинного) типа расселения, характерного для северо-западных и северо-восточных регионов Руси: селения образовывались на больших притоках крупных рек, на мелких притоках ста­вились главным образом сооружения хозяйственно-промыслового назначения (зимовья, заимки, мельницы и др.). На протяжении XVII в. в крае сформировались 2 основных типа русских сельскохозяйственных поселений: малодворные деревни и слободы. Организация малодворных (одно-, 2-дворных) деревень носила «гнез­довой» планировочный характер, в процессе роста поселе­ний он развился в систему линейной планировки («по­рядки»). Объемно-планировочная организация слобод — укрепленных центров слободских территорий — была близка к 2-частной архитектурно-пространственной структуре первых русских городов Си­бири, состоявших из «города»-крепости, где располага­лись местная администрация и гарнизон, и примыкавшей к нему системы жилого посада. Рельефом местности, расположением реки или другого водоема, как правило, определялись направление и характер дальнейшего развития посадских территорий, к границам которых, закрепленным острожными стенами, примыкали комплексы монасты­рей, а также застройка крестьянских, ямщицких и других слобод. Русским поселениям в Сибири подобное территориальное зониро­вание было свойственно вплоть до начала XVIII в.

Исторической основой типологического разнообразия оборонной архитектуры русских поселений в крае явилось укрепленное срубное зимовье — исходный массовый тип оборонного сооруже­ния. Из сруба зимовья развились крепостные башни, из его тыновой ограды — острожные стены различных типов и конструкций. В течение XVII в. крепостные комплексы сибирских городов приобрели размеры и формы, присущие профессиональному русскому оборонному зодчеству. Однако даже крупнейшие из них, возникшие в Тобольске, Енисейске, Иркутске, не превзошли размерами оборонные системы рядовых русских городов Европейской России. Для крепостей в Сибири были характерны геометрически правильный — в форме квад­рата или прямоугольника — плановое расположение башен на углах и в центре прясел стен. Эти черты «регуляр­ности» могли быть искажены лишь сложными топографическими условиями, в которых возводились укрепления. Тыновые стены городов и острогов имели различные варианты конструкций, в зависимости от потребностей обороны: с по­мостами; с подпорами; со штурфалами — «иглами»; с «крышками» и бревенчатыми катками на них и др. Эти же обстоятельства определяли разнообразие конструкций крупных оборонительных сооружений из рубленых городен и Тарасов. Наиболее значительными в функциональном и архитектурном отношениях элементами фортификационных систем являлись башни. В условиях неразвитости внутрикрепостной за­стройки они использовались первоначально не только для нужд обороны, но и в качестве жилых, административных и даже хра­мовых построек. Именно башенная архитектура позво­лила установить общность метода пропорционирования и модульный характер композиций крепостных сооружений Сибири, возводившихся в едином масштабе, на основа­нии единого принципа соразмерности. Общее решение объектов оборонного зодчества в крае чаще всего сви­детельствовало об использовании традиционных русских приемов строительства с сохранением специфики местной архитектуры — значительным распространением на севере Сибири облегчен­ных конструкций тыновых стен укреплений, примене­нием переносных стен («щитов») для ограждения ост­рогов в походных условиях.

Жилищем для сибирских первопроходцев служило мно­гофункциональное зимовье. Подобное назначение на протяжении XVII в. сохраняло и большинство срубных построек русских поселений: башни, городни крепостных стен, подклеты церковных зданий и др. Однако уже в ран­ний период русского освоения для Сибири были характерны также те типы жилых сооружений, которые сформирова­лись в русском зодчестве к началу XVII в.: избы-клети, избы-связи, дома «глаголем». В суровых климатических условиях как городские, так и сельские жилища часто утеплялись подклетами и «мостами» («замостьем»). Изолированно от общей застройки русских городов и острогов (Мангазеи, Илимска, Енисейска, Тобольска и других) развивались дворы-жилища сибирских воевод; в этих комплексах основные жи­лые постройки — воеводские «палаты» — соответство­вали типу усадебного жилого дома землевладельца, давно сложившемуся в русской архитектуре.

Православные храмы и часовни первых русских поселений Си­бири часто размещались в «мостах» «воротных» кре­постных башен, иногда их постройки, подобно баш­ням, включались в периметр крепостных или монастырских стен. Деревянные церковные здания, вошедшие в застройку русских городов и острогов как самостоятельные объекты, первоначально не выделялись в ней качеством архитектуры. Однако в XVII в. активное развитие сибирского храмостроительства привело к соответствию архитектуры и художественного строя значительного количества православных  церквей и часовен края (таких, к примеру, как часовня Казанской иконы Божией Матери в Илимском остроге; церковь Христа Спасителя в Зашиверске; храм Богоявления Господня в селе Знаменском; масштабный, увен­чанный 13 главами подобно Свято-Софийскому храму древнего Киева, собор Святой Софии в кремле Тобольском), высоким традициям общерусского церковного зодчества, позволило сопоставлять деревянную архитектуру православных церквей Сибири с феноменом церковного зодчества Русского Се­вера. Самым распространенным типом церквей в Си­бири XVII — начале XVIII в. являлись шатровые храмы, демонстрировавшие органическое единство конструк­тивной и художественных основ архитектурной формы.

Во второй трети XVIII в. в Сибири под влиянием общероссийских преобразований политико-административного, социально-экономического характера произошли существенные изменения в процессах расселения, развитии городов и формировании поселений в земледельческих регионах. Началось освоение южных земледельческих районов, при этом важнейшим фактором расселения стал Сибирский тракт, в зоне которого сосредоточилось до трети всего населения Сибири.

Динамичный рост, функциональное развитие сибирских горо­дов соответствовали в целом процессам, проходившим в Европейской России. Во второй половине XVIII в. сформировалась долговременная политика государства, направленная на совершенст­вование стихийно сложившихся градостроительных систем в соответствии с принципами регулярности. Проекты переплани­ровки и перестройки большинства сибирских городов, состав­лявшиеся в губернских Тобольске и Иркутске силами местных геодезистов и землемеров и утвержденные к реали­зации в 1795—98, отличались однотипностью, схоластичной правильностью формы, симметрией и абстрагированностью от конкретных природных условий. Лишь важнейшие города Сибири — Тобольск, Иркутск, Якутск — сохра­нили в проектных основах первоначальной планировочной структу­ры, объединенные с разбитыми на свободных территориях регулярными кварталами. Практически же регулярное градостроительство в Сибири возникло в новых поселениях на южных границах государства, где в XVIII в. оборонные комплексы, оставаясь деревянными, возводились по правилам передовой фортификации — на основе бастионных систем, с регулярной планировкой прилегавших к ним форштадтов.

Архитектурный процесс в Сибири в XVIII в. в целом сохра­нил основные типы жилых построек (избы-клети, избы-свя­зи, дома «глаголем»), сложившиеся в русском зодчестве к началу XVII столетия и распространившиеся в течение века на освоенной территории края и в городской застройке, и в составе сельских поселений. Русское жилище в Сибири ос­тавалось близко среднерусскому и северорусскому жи­лищу Европейской России. При относительном постоянстве соста­ва жилой усадьбы собственно жилые постройки либо образовывали функциональное единство с постройками двора, окруженные вместе с ними глухим частоколом, «заплотом», либо с целью их защиты соединялись с хозяйственными строениями, которые прирубались к ним.

Деревянное храмовое зодчество Сибири в XVIII в., со­хранив прежние типологические особенности, утратило признаки стилевого единообразия, сближавшего его с православно-церковной архитектурой центральных и северных регио­нов Европейской России: на практику сибирского храмостроительства рас­пространилось значительное влияние столичного — петербургского и московского, а также малороссийского церковного зодчества эпохи барокко. При этом отсутствие в Сибири в XVIII в. профессиональных архи­текторов снижало качество композиционных и художественных (стилис­тических) решений храмовых построек.

В первой половине XIX в. начался новый этап в архитектурно-пла­нировочном развитии сибирских городов: в соответствии с вновь разрабо­танными и утвержденными для большинства городов региона генеральными планами существенно усовершенствовались и раз­вились их регулярные планировочные структуры, формиро­валась капитальная застройка центральных частей, складывался новый архитектурный облик. Широкое внедрение в застройку городов Сибири «образцовых» проектов зданий различных типов, выполнявшихся в стилистических границах классицизма, со­единилось с утверждением в практике градостроительства прин­ципов классицистической архитектуры.

Новый тип городского жилища сложился в Сибири в первой половине XIX в. на основе крестьянского деревянного жилого дома — путем простого увеличения в нем количества жилых помещений. Часть городских жилых построек создавалась в это время уже под началом профессиональных зодчих, широко исполь­зовавших «руководства», составленные столичными масте­рами архитектуры в соответствии с правилами Строительного комитета Министерства внутренних дел. Активная реализация «образ­цовых» фасадов постепенно придавала массовой городской застройке относительное формальное единство, складывавшееся из оригинального сочетания форм деревянного народного зодчества и классицистической архитектуры, имитации деревом каменных архитекутурных форм и черт наивного эклектизма.

Управление планировочным развитием сельских поселений в земледельческих регионах Сибири в  первой половине XIX в. определил ряд правительственных указов (1817, 1819, 1830, 1834, 1853). Это позволило уже во второй половине столетия придать подавляю­щему большинству земледельческих поселений края регуляр­ную планированную организацию.

Архитектуру крестьянских жилищ в земледельческих регионах Си­бири в первой половине XIX в. формировали, во-первых, базо­вые культурные особенности населения, пришедшего в Си­бирь из разных районов Европейской России (Поморья, центральных губерний, Западного Приуралья, Малороссии и др.); во-вто­рых, уже сложившиеся культурные традиции старожильческих районов расселения (Верхотурско-Тюменско-Тобольского, Томско-Кузнецкого, Енисейского, Забайкальского); в-третьих, природно-географические условия сибирских регионов. Так, в Западной Сибири получили распространение замкнутые крытые дворы, в Восточной Сибири — замкнутые открытые дворы крестьянских усадеб.

Разработка и широкое распространение в 1824 се­рий «образцовых» проектов православных храмов, наличие к этому времени в сибирских губерниях кадров профессиональных архитекторов, артелей квалифицированных строительных рабочих, местных или нанимавшихся для выполнения конкретных задач строительства, отделки, художественного оформления архитектурных объектов в городах Европейской России, привели к усилению в церковном зодчестве Сибири идей и форм главенствовавшего в профессиональной архи­тектурной практике России классицизма. Строительство пра­вославных храмов по присылавшимся в Сибирь «образцо­вым» проектам, которые разрабатывались по заказу РПЦ ведущими столичными зодчими и имели признаки определенной унификации архитектурных решений, еще более распространи­лось к середине XIX в., когда в русском зодчестве, как и в куль­туре в целом, утвердилось эклектическое направление с преобладавшим национальном компонентом.

Новые социально-экономические условия, складывавшиеся в по­реформенную эпоху (с 1861), значительно активизировали градостроительный процесс в Сибири, обеспечили быстрый рост старых, основание и развитие новых городов и селений. В этом отношении исключительно важным факто­ром для Азиатской России стало сооружение Транссибирской магистрали.

Городская культура Сибири второй половины XIX — начала XX в. сохранила воспроизводство деревянной архитектуры. В горо­дах получили распространение жилые дома смешанной конструкции — с каменным первым и деревянным вторым этажами; городские особняки; многокомнатные или многоквартирные до­ходные дома. Архитектурные решения этих зданий соответствова­ли различным стилям, развивавшимся в рамках эклектической традиции зодчества: «русскому» стилю; собственно эк­лектическим вариантам архитектуры; различным формам модерна и др. В разнообразии в указанный период типов сельских жилых строений проявилось имущественное расслое­ние крестьянского населения Сибири. Архитектуру села пред­ставляли и большие многокомнатные 2-этажные дома (близкие к городским жилищам), и плетневые землянки бед­нейших переселенцев из центральных или южных областей Европейской России. Декор, убранство как городского, так и сельского жилого дома Сибири второй половины XIX в., и особенно начала XX в., составляли пропильная резьба; гвоздевые стропильные конструкции крыш; роспись — как наружная, так и внутренняя (в крестьянском зодчестве).

Собственно эклектичные формы или стили национально-исторического на­правления эклектики («византийский», «русский», «рус­ско-византийский») соответствовали православно-церковному зодчеству Сибири предреволюционной эпохи, в частности архитектуре храмов, возведенных (в количестве свыше 200) на средства Фонда императора Александра III как в городах, так и в сельских и станционарных поселениях вдоль линии Транссиба.

Лит.: Кочедамов В.И. Первые русские города Сибири. М., 1978; Баландин С.Н. Эволюция русского деревянного зодчества Сибири с конца XVI до начала XX века. М., 1987; Резун Д.Я., Васильевский Р. С. Летопись сибирских городов. Новосибирск, 1989.

А.Г. Туманик