Взаимоотношения православной церкви и сибирского общества представляют собой важнейший вопрос в истории православия в крае. Для коренного населения Восточной Сибири знакомство с новой религией являлось вхождением в орбиту российской государственности и разрывом с ранее существовавшими обычаями и традициями. Русские же поселенцы не мыслили своего существования без православия, так как оно организовывало и направляло общественный быт, формировало культурную среду и духовную культуру, служило фактором национальной идентичности. Правительство рассматривало православие как один из инструментов, с помощью которого Сибирь можно было сделать русской и закрепить этот край в составе России. Для духовенства распространение православия означало установление своего влияния на новой территории, укрепление экономических позиций и возможность развертывания миссионерской деятельности. Таким образом, распространение православия соответствовало интересам церкви, общества и государства.
Основным носителем православия являлось духовенство, которое организовывало богослужения, содействовало религиозному общению, регулировало семейно-брачные отношения, не допускало распространения старообрядчества, развернуло христианизацию коренного населения. Его опорой было русское население, организованное в рамках православного прихода, и местная администрация.
Деятельность духовенства начиналась после постройки храма и учреждения прихода. В каждом приходе церковное служение начиналось примерно одинаково - первым делом освящались все дома и жилища прихожан. В зависимости от количества дворов и размеров прихода на это уходило от одного до нескольких месяцев. После этого считалось, что поселения данного прихода получили покровительство "небесных сил" и приходская жизнь вступала в традиционные формы.
Основным смыслом приходской жизни было удовлетворение духовно-религиозных потребностей, заключавшихся в посещении храма, исполнении христианских обязанностей, приобщении к христианским таинствам, посещении торжественных богослужений, участии в православных и государственных праздниках. Помимо удовлетворения духовно-религиозных потребностей, в церкви проводилось "торжественное объявление во всенародное известие" указов и распоряжений властей, совершалось приведение к присяге. Таким образом, приходской храм являлся своеобразным центром общественной жизни.
Посещать церковь прихожане могли как по мере появления потребностей, так и в обязательном порядке — в воскресные и праздничные дни. Воскресный день являлся днем проведения торжественных богослужений. Народу собиралось в этот день много. Например, протоиерей Спасской церкви Иркутска Петр Григорьев в 1697г. докладывал тобольскому митрополиту, что "в воскресные дни при входе в тое церковь приходским людем бывает многое число" 88.
Служение проводилось для всего прихода, совместно для мужчин и женщин. Единственной церковью, где мужчины разделялись от женщин, была Илимская Казанская церковь. Церковный историк архимандрит Мелетий так описывал данную церковь, построенную в 1679г.: "Внутри она разделена вдоль двумя стенами, за которыми стояли женщины, совсем закрытые от мужчин, и только через решетку около иконостаса видевшия одного священника" 89.
Посещения церкви в XVII в. русскими поселенцами были регулярными. Жители отдаленных слобод выезжали заранее. Прихожане предпринимали всевозможные меры, "дабы не лишатися службы и протчих церковных таин". Церковь чаще посещали женщины.
Имея в своей слободе или деревне часовню, прихожане регулярно бывали и в церкви. Так, жители Балейской деревни сообщали: "Тоя балейской деревни жители обретаемся мы в приходе Усольской слободе, чему свидетельствует тоя слободы священник Иван Марков, что мы за дальностию от церкви для моления соборнаго желаем часовню вновь построить, а церкви святой никакой обиды и уничижения не будет, понеже мы в праздники и в воскресные дни к церкви будем для моления всенепременно" 90.
Требования, выдвигавшиеся духовенством к прихожанам, наглядно представляют послания иркутского епископа Иннокентия Кульчицкого. Они относятся к началу XVIII в., но их можно с уверенностью рассматривать применительно и ко второй половине XVII в.: "В церкви Божии безленостно приходите к вечерни, и заутрени, и обедни к началу, и слушайте Божественнаго пения со вниманием в молчании; а из церкве до отпуска не выходите. Аще далече от церкве или недоступно будет, то ты можешь дома правило свое исполняти, пение и поклоны по силе, а не ленися, да не безплоден будеши, аки древо сухое. И аще сотвориши правило без лености, то великую мзду от Бога получиши и грехом отпущение. Праздники празднуйте духовно, а не телесно, нищих милуйте, а в церкви свещи и просфоры и фимиам по силе давайте; праздники празднуйте не объядением и пиянством, но молитвою и чистотою; кротко живите и во Христе... И не упивайтеся без памяти и сам не упой без памяти никого, аще и друг ти будет. Многое бо питие умы помрачает и человеки ни во что обращает" 91.
К прихожанам выдвигались также и другие требования: "В Среду и Пяток и Воскресение в чистоте будите. Праздники господские и Пречитыя Богородицы и всех Святых почитай честно, а дети своя и челядь учи страху Божию, храни от блуда и пиянства, татьбы и всякаго зла удаляйся, а в Церкви Божии детем своим вели ходити ко всякой службе во вся дни, а наипаче в праздники; також де и ты збойства и всякаго лукавства и лихоимства блюдися, понеже за все то муку прияти имаши в будущем веце. Аще случится согрешити, по наущению диаволию, то вскоре исповедь отцу духовному, да не вкоренится диавол в души твоей и смерть да не застанет без покаяния. А наипаче всего буди смирен, а не высокоумен, не празднослови, скверных бесед бегай, друга не укори и не досади, тих и кроток во всем буди и приветен, а плясаний и пений бесовских, скоморохов и всяких игр отнюдь бегай, в Церкве Божией стой на молитве со страхом, не говори ни с кем и не помышляй что зло в сердцы своем..." 92 Исполнение этих христианских обязанностей, по мнению духовенства, должно было стать основой приходской жизни.
Однако идеал прихожанина, обрисованный в посланиях первого иркутского епископа, оказался недостижим. Реалии Сибири накладывали свой отпечаток на образ жизни русских поселенцев и их религиозные чувства.
Особую значимость во второй половине XVII в. приобрел вопрос регулирования семейно-брачных отношений. В Сибири ощущался недостаток русских женщин, поэтому поселенцы покупали или захватывали "инородок". Получило распространение многоженство. Надоевшую женщину можно было продать как невольницу. При этом продавались как "инородческие невольницы", так и русские женщины. Если мужу нужны были деньги, а жену он мог заменить другой, или он уезжал на время в Россию, или отправлялся в отдаленный поход, то оставлял желающему свою жену с тем, чтобы тот, за 10-20 рублей пользовался всеми правами мужа и возвратил бы ее в определенное время 93. Желая пополнить недостаток женщин, правительство высылало их сюда, набирая из "развратных девиц" или преступниц. Первая такая высылка состоялась в 1630г. 94
Духовенство неоднократно выступало против безнравственного поведения русских поселенцев. Так, в грамоте тобольского архиепископа Симеона отмечалось: "Слух до нас доходит, православные христиане, что живут у вас на Лене, забыв страх божий, живут не по закону Божию, когда бывают на промыслах своею охотою, и не хранят они тогда ни среды, ни пятка, ни постов, и разрешают на всякую ядь скоромную и мясную... Да еще слух до нас доходит о том, православные христиане, слышится в вас пагубное и беззаконное, скверное и нечистое блужение и таковое блужение, яковож ниже в неверных языцех именуется... Ясырок женок или девок емлют в полону, или будет купят, и крестят де их по христианскому закону святым крещением. И живут де у них те крещеные ясырки года два или три, и как они извыкнут русскому языку те ясырки, и те де ясырок крещеных, прельщаются на скаредные прибытки, запродают их иноземцам... Не христианское то дело, неверных и поганых" 95.
От увещеваний и обращений духовенство перешло к более решительным действиям в конце XVII в. Церковные власти потребовали от священников провести крещение всех новорожденных в русских семьях, а также некрещеных женщин, проживавших совместно с русскими поселенцами. Представители коренного населения принимали крещение добровольно. После этого священник приступал к венчанию всех невенчанных семейных пар.
О парах, живущих совместно, но не желавших венчаться, следовало немедленно сообщать архиерею и гражданским властям. Такое сожительство объявлялось "блудом" и преследовалось по закону. В сентябре 1691г. тобольский митрополит Павел направил во все приходские церкви распоряжение с требованием "в городах, в слободах и в острогах, в селах и в деревнях, кто объявитца мужска полу и женска полу в блудном воровстве с девками и с женками, имать с них в архиерейскую казну пенных и черевных денег с мужика по 2 рубли по 8 алтын 2 деньги, с женки или с девки потомуж" 96. Митрополит Игнатий в 1696г. увеличил размер штрафа до 5 руб. с виновного лица 97. Однако донесений о "прелюбодейных деяниях" от этого не убавилось. Окончательно урегулировать семейные отношения в Сибири властям удалось лишь к середине XVIII в.
Примечательно в этом плане дело винного откупщика Киренского острога Василия Бубнова, рассматривавшееся в 1696г. Винный откупщик Василий Бубнов "явился в прелюбодействе и в прижитии младенца от законныя своей жены со вдовой Матрешкою Барчихою". При этом все штрафные деньги он выплатил сполна и фактически открыто отказался от православной церкви. В донесении от киренского священника Михаила Данилова сообщалось, что "он Васька от законной своей жены ворует по-прежнему, в церковь Божию никогда не ходит и учения себе от Божественного писания не принимает и архиерейских указов ни в чем не слушает и ставит ни во что". Не испугало винного откупщика и отлучение от церкви. В этой ситуации тобольский митрополит Игнатий пошел на крайние меры. Он приказал десятильнику Федору Дедереву арестовать Василия Бубнова и направить в Киренский Троицкий монастырь, где "держать во всяких монастырских трудах скована пока придет в полное покаяние". Его имущество выставили на правеж, из "доправленной суммы" 25 руб. направили в Тобольск. Также предписывалось его сожительницу "женку Матрену послать в Иркутский острог в Знаменский девич монастырь на вечное житие до кончины живота ея"98. Подобными жесткими мерами церковные власти надеялись удержать православное население под контролем. Однако больший эффект приносила постоянная и действенная работа священника со своими прихожанами. В большинстве случаев приходскому духовенству удавалось не доводить ситуацию до принятия крайних мер при регулировании семейно-брачных отношений.
Особую роль в приходской жизни играли торжественные богослужения. Поводом к проведению подобных богослужений служили военные походы, важнейшие события в жизни царской семьи, избавление от стихийных бедствий и другие события. Например, военные действия против Крымского ханства комментировала следующая грамота, поступившая 27 июня 1689г.: "...По согласию с великими государи, по грамоте великого господина Святейшего Иоакима Московского и всея России и всех северных стран патриарха, велено в Тобольску и во всех сибирских городех и соборех и в монастырех и в божественных церквах по вся седмицы в воскресные дни молити в Троицы славимого Бога и Пречистую Богородицу христианскую заступницу и всех святых, и молебствовати о победе великих государей ратным людем на безбожных агарян... И заповедать духовному чину и всем православным всякого чина и возраста, чтоб в среды и пятки имели пост с воздержанием от брашен и пития и от рыбных снедей воздержалися, и до возвращения службы великих государей бояр и воевод и ратных людей..." 99 Данный поход для русской армии закончился безрезультатно, "безбожных агарян" разбить не удалось. Последующие Азовские походы Петра I также объяснялись подобными грамотами.
События в жизни царской семьи должны были отмечаться во всех приходах. В эти дни проводились особо торжественные богослужения. Так, 11 марта 1689г. от тобольского митрополита поступила грамота о проведении богослужений по случаю бракосочетания царя Петра I с Евдокией Лопухиной, в ней предписывалось: "Пети молебны со звоном, чтоб Господь Бог великого государя нашего царя и великого князя Петра Алексеевича и великую государыню и благоверную царицу Евдокию Федоровну благословил, умножил лет живота и даровал им благородные чада в наследие рода их, а во ектениях молити Бога и во многолетии пети о благоверных царех и великих князех Иоанне Алексеевиче, Петре Алексеевиче и о благоверных царицах и о благородных царевнах по прежнему..." 100 В дальнейшем обо всех изменениях в семейной жизни царей также объявляли указами и грамотами.
Более близки прихожанам были церковные праздники. Главными из них являлись Пасха, "двунадесятые праздники", "великие праздники", "апостольские дни", а также храмовые дни. Помимо торжественных богослужений, установленных церковными канонами, в Сибири, как и в других регионах России, сложились народные традиции празднования этих дней. На Рождество на городских и сельских улицах появлялись толпы "ряженых", веселящихся и ходящих по дворам. Традиционными стали колядки — хождение по дворам и пение рождественских гимнов. Долг каждого хозяина состоял в одаривании колядующих. В Крещенский вечер многие из верующих пытались "увидеть господне крещение". Для этого на стол ставилась чаша с водой. Согласно поверью, в полночь вода сама должна была колыхнуться, что являлось "напоминанием о господнем крещении".
При совместном праздновании памятных событий, во многих приходских церквях готовили кануны. Кануны устраивались чаще всего по поводу храмовых праздников, реже по просьбе прихожан. Для их проведения изготавливалось "канунное пиво", которое выпивалось верующими, а определенная часть продавалась в приходе. Многие кануны готовились к приходскому сходу.
В официальных документах об изготовлении канунного пива в Восточной Сибири впервые упоминалось в грамоте тобольского митрополита Игнатия, направленной 12 мая 1693г. заказчику по Даурской десятине игумену Мисаилу: "А буде кому случитца канунного пива сварить к празднику или к родинам или к крестинам или на свадьбу и тебе б игумену давать о том памяти, чтоб они варили не по большому месту, и выпили вскоре с тихостию, и церкви Божии снабдевали" 101. Таким образом, кануны рассматривались не только как общеприходские праздники, но и как источник пополнения церковной казны.
Празднование канунов в Красноярске наиболее точно описал Д.Г.Мессершмидт: "Когда выпадает день известного святого и церковь такого святого святит, то от его имени, как решает глава церкви или староста, варят пиво. Рано утром останавливают они в церкви свое обычное богослужение и звонят после этого в этой церкви во все колокола. Собираются те, кто приписан к этой церкви, и икону святого берут со своего обычного места, ставят на стул посередине церкви. Перед ним ставят несколько горящих свечей и маленькое блюдо, а недалеко от него 1-2 или больше бочек пива. Кто только имеет желание и усмотрение пить за него или пробовать тот кладет на маленькое блюдо, по возможности, 1-2 алтына, кто беден — только копейку, ибо это не такса, а для этого святого. Тогда может каждый пить в церкви по желанию и не выходить раньше, чем кончится пиво. При этом гости не обходятся без ссор и драк, а многие не идут домой, потому что их нужно тащить" 102.
Местом проведения торжеств традиционно служила трапезная. Она строилась вместе с приходской церковью и зачастую по своим размерам превосходила храм. Трапезная могла служить волостным правлением, местом, в ней заключались договоры или оговаривались подряды, но чаще всего она становилась местом "пития мирского пива", т.е. празднования канунов. Поэтому в XVII в. в Восточной Сибири в состав обязательного инвентаря, имевшегося при трапезной, включался пивной котел. Здесь же проводились праздники, посвященные рождению детей, свадьбы, поминания умерших прихожан. Для смотрения за трапезною в ряде приходов нанимали особого служителя - трапезника. Трапезника избирали на год, в дальнейшем его полномочия могли подтверждаться неоднократно.
Усилить религиозные чувства верующих и привлечь их в церкви и монастыри, по мнению духовенства, должны были церковные реликвии и культ местночтимых сибирских святых. В результате во второй половине XVII в. в сибирских церквях началось выявление "чудотворных икон" и реликвий. Сведения о них распространялись по всему региону. Так, например, в Илимской Спасской церкви "чудотворной" была объявлена икона "Спаса Илимского", в Посольском Преображенском монастыре — икона святителя Николая Можайского, в Голоустенской часовне — икона Николая Чудотворца ("Николая Голоустенского"), в Киренском Троицком монастыре "Образ Нерукотворного Спаса", привезенный иеромонахом Гермогеном из Албазинского острога и др.
Особое значение имело "обретение" Туруханским Троицким монастырем мощей Василия Мангазейского. О жизни этого человека актовых свидетельств сохранилось немного. Большая часть сведений о нем почерпнута из легенд и "явлений". По церковным преданиям, в 1583г. в Ярославле в семье небогатого горожанина родился сын. Родители отдали его купцу, отправлявшемуся в Сибирь в качестве приказчика. В Мангазее юноша исправно исполнял свои обязанности, а большую часть свободного времени проводил в церкви. В 19 лет с ним произошел роковой случай: когда он находился в церкви, воры ограбили его лавку. Разгневанный хозяин избил своего приказчика и обвинил в соучастии, после чего отвел к воеводе Савлуку Пушкину. В ходе допроса, проводившегося с побоями, обвиняемый скончался. Тело погибшего было закопано в болоте.
В 1649г., в соответствии с показаниями мангазейского священника Дмитрия тобольскому митрополиту Корнилию, "вышел гроб из земли, и на том гробу положена была для мирского ходу доска судовая, и тое де доску гробом переломило" 103. Для сохранения гробницы жители насыпали земляной вал, а в 1652г. построили часовню "и с того времени учали называть, что-де в том гробу мощи Мангазейского чудотворца". В начале 1653г. промышленный человек Григорий Каротаев объявил имя мученика, "открывшееся в видении" — Василий. С этого времени начались записи чудес и подготовка к канонизации Василия Мангазейского, как мученика. В 1659г. тобольский митрополит Симеон направил в Мангазею дьякона Ивана Семенова для освидетельствования мощей, которое состоялось в августе того же года, в присутствии мангазейских священников Дмитрия и Луки Григорьева и воеводы С.В.Ларионова. Отписка об освидетельствовании и все случаи исцеления и чудес были направлены в Москву для канонизации, однако они остались без рассмотрения.
Василия Мангазейского объявили местночтимым святым. В 1670г. его останки перенесли из Мангазеи в Туруханский Троицкий монастырь. Через 2 года после перенесения мощей святого Мангазею покинули последние жители, и город прекратил свое существование. В Туруханске культ Василия Мангазейского получил широкое распространение. В 1671г. была предпринята еще одна попытка его канонизации "для общецерковного прославления", также закончившаяся безрезультатно. Однако среди сибиряков Василия особо почитали: русские жители обращались к нему за исцелением, коренное население считало покровителем охотников и оставляло часть добытой пушнины "от звериной порчи" 104.
Еще одной задачей, ставившейся перед приходским духовенством епархиальными властями, являлось противодействие старообрядчеству. Первыми его носителями в Восточной Сибири явились ссыльные. Со второй половины XVII в. правительство начало ссылать в регион государственных преступников, участников народных выступлений, уголовный элемент и др. лиц. Встречались среди них и старообрядцы.
Первым из проповедников старообрядчества в Восточной Сибири оказался протопоп Аввакум Петров. В 1653г. Аввакума сослали в Тобольск. В Тобольске его приняли довольно радушно. Он сделался домашним другом и постоянным гостем воеводы Хилкова, а архиепископ Симеон определил его священником к Тобольской Вознесенской церкви. Проповедь старообрядчества, выразившаяся в "неистовых словах" и ставшая известной Сибирскому приказу, заставила власти прибегнуть к более суровому наказанию. Было принято решение сослать протопопа в Якутский острог.
В 1655г. Аввакума Петрова доставили в Енисейск, при этом по дороге он "повсеместно укорял ересь Никонову" 105. В августе 1655г. власти изменили решение в отношении опального протопопа. Его направили вместе с отрядом воеводы Пашкова в Даурию (Забайкалье). Весной 1656г. отряд выступил из Енисейска. Обращение Пашкова со ссыльными было суровым. В своем "Житии..." Аввакум неоднократно отмечал, что воевода "меня и мучит и бьет". В 1656-1657гг. местом пребывания отряда сделался Братский острог. Протопопа поместили в холодной острожной башне: "...И в тюрьму кинули, соломки дали. И сидел до Филиппова поста в студеной башне; там зима в те поры живет, да бог грел и без платья. Что собачка на соломке лежу: коли накормят, коли нет... После перевел меня в теплую избу, и я тут с аманатами и с собаками жил скован всю зиму" 106. Таким образом Аввакум прожил до весны 1657г. Башня, в которой он находился, во второй половине ХХ в. перевезена в с. Коломенское под Москвой.
Далее Аввакум с отрядом Пашкова в Забайкалье достиг устья Нерчи. Здесь его пребывание продолжалось до лета 1662г., после чего ему разрешили вернуться в Россию. Помещая протопопа на поселение, власти сделали все возможное, чтобы не допустить его влияния на окрестное население. Аввакуму запретили произносить речи и проповеди, а условия его содержания по-прежнему оставались суровыми. Власти стремились создать вокруг протопопа Аввакума стену молчания, и тем самым предотвратить распространение старообрядчества. Однако им самим нередко приходилось обращаться к нему за помощью, например, "для лечения баб бешаных, одержимых духом нечистым", исполнения некоторых православных обрядов и таинств 107. Кроме того, по свидетельству Аввакума "по ночам ко мне прибегали тайно молитца богу".
В 1660г. в Енисейск был сослан "казанский чернец" Иосиф Истомин. Он находился в ссылке 24 года, за это время "научил многих отвращаться Православной церкви и креститься двумя перстами". Иосиф Истомин был сторонником учения о самоубийстве — втором огненном крещении, имел много приверженцев и сторонников 108.
После начала открытых гонений на старообрядцев в 1682г. многие из них бежали в Сибирь. И здесь, по словам митрополита Игнатия не осталось уголка куда бы не проникли "скверные блудодейцы-раскольники"109. Продолжавшаяся их ссылка усугубляла положение. Так, в 1699г. в Нерчинск было направлено 9 семей стрельцов-староверов, расселенных по округе. В связи с заговором Цыклера в Енисейск был сослан сторонник старообрядчества боярин М.С.Пушкин, лишенный боярства и записанный в городовую службу, а также несколько стрельцов. По замечанию А.Лосева: "Иркутск был населен сосланными за бунт стрельцами, которые были все старообрядцы и раскольники" 110.
Однако в целом число староверов в Восточной Сибири было невелико. В конце XVII в. их насчитывалось чуть более 500 человек, что составляло около 1% русского населения края. Из них в Приенисейском крае проживало до 100 человек, в Якутии — 200, в Прибайкалье и Забайкалье — по 50 111. Течения и согласия староверов только начали оформляться, и они еще не определилось в своих пристрастиях, поэтому в религиозном плане старообрядчество в крае выглядело аморфно.
Отношение к ним со стороны православной церкви к концу XVII в. определялось четко — их считали еретиками и противниками веры. Не имея возможности остановить распространение старообрядчества только силами духовенства, тобольские архиереи обращались за помощью к представителям администрации. В противодействии старообрядчеству государство и православная церковь выступали единым фронтом. При этом гражданские власти порой действовали более жестко. Например, илимские воеводы предпочитали избавляться от лиц заподозренных в приверженности к старой вере, путем отправления в Якутск или иные поселения, находившиеся вне воеводства.
Актуальной проблемой для приходского духовенства являлось развертывание миссионерской деятельности. На территории большинства приходов края проживали представители коренного населения, придерживавшиеся в основной массе шаманизма. Задача их вовлечения в орбиту православия ставилась архиереями перед приходским духовенством многократно. Однако ее выполнение вызывало затруднения из-за малочисленности духовенства. Поэтому правительство во второй половине XVII в. переложило ряд обязанностей по христианизации на представителей администрации.
Воеводской администрации предписывалось содействовать повсеместному распространению православия, при этом условиями христианизации являлись постепенность и добровольность. Выезжая в Сибирь, они получали наказы, в которых отмечалось: "А будет кто из ясачных людей захочет креститца своею волею, и тех людей велеть крестить, сыскав с них допряма, что своею волею ли они хотят креститца" 112. Насильственные действия запрещались: "Никаких иноземцев... насильно не крестите".
Принятие новой веры часто происходило на воеводском дворе путем гласного объявления с раздачей нательных крестов и небольших подарков. Новокрещеных требовалось "крестя мужской пол, устраивать их в государеву службу..., а кто будет из женского полу... велеть крестить и выдавать замуж за новокрещеных же и за русских служилых людей" 113.
После принятия крещения возврат к прежней жизни становился невозможен. В результате в Восточной Сибири должен был сформироваться круг людей, порвавших с традиционной религией, выделившихся из своей социальной среды и ставших опорой для местных властей.
Одним из наиболее распространенных способов принятия православия среди коренного населения стали совместные браки. Они решали вопрос обустройства быта, возмещали недостаток русских женщин. В то же время, своеволие с захватом "жонок", последующим их крещением, зачастую насильственным, и перепродажей или передачей другим лицам, властями должно было пресекаться.
Частичное изменение правительственной политики по вопросам христианизации произошло после собора 1681г. Отметив все трудности в миссионерской деятельности, православные иерархи решили передать полномочия по распространению православия исключительно в руки духовенства и ускорить сам процесс, предписав: "всяких разных вер иноземцев, которые сами добровольно исхотят крестица... крестить безволокитно". На этот шаг власти вынуждены были пойти из-за осложнений с Китаем и активным проникновением через южную границу с Монголией буддизма (первые сведения о нем относятся к 1647г.).
Однако миссионерская деятельность для духовенства была делом сложным. Представители коренных народов, привыкшие почитать своих предков, обожествлять силы природы, поклоняться духам, вести свое происхождение от мифологических животных-прародителей (орла, медведя и т.д.) с большим трудом представляли себе догмат о пресвятой Троице, не понимали рассказов о Палестине или Иордане и иные библейские сюжеты. Иногда преградой становился языковый барьер. Священник проповедовал через переводчика, что не способствовало установлению откровенного общения. Для расположения к принятию новой веры представителей коренного населения следовало приглашать ко двору священника, беседовать с ними, угощать, давать платье и защищать от притеснения воевод, что не всегда выполнялось.
В каждом из регионов Восточной Сибири миссионерская деятельность имела особенности. В Приенисейском крае больших успехов добиться не удалось. Красноярский острог, планировавшийся в качестве форпоста для христианизации коренного населения, оказался "прифронтовым городом", гарнизон которого выдерживал натиск енисейских кырызов и подвластных им племен. Ачинский острог неоднократно подвергался нападениям и сжигался. Основным методом распространения православия среди коренного населения здесь стало крещение пленных. Так были обращены в христианство подгородные качинцы и аринцы 114.
В Якутии крестили главным образом якутов, непосредственно общавшихся с русскими. Эвенки, эвены, юкагиры христианизации во второй половине XVII в. не подверглись. Основную массу новокрещеных составляли зависимые люди русского населения — "холопы", "ясыри", дворовые люди и жены служилых людей 115. О лицах, принявших православие, сохранились отрывочные сведения. Известно, что в конце XVII в. 9 амгинских пашенных крестьян имели якутских жен-христианок. В 1697г. в Амгинской, Олекминской и Кангаласской волостях к земледелию приобщилось 40 якутов, большинство которых являлись новокрещеными. Среди служилого люда в 1681г. числилось 13 женатых и 14 холостых новокрещеных, а в 1683г. было принято на службу еще 6 аборигенов, сменивших веру. Можно предположить, что к концу XVII в. православие приняло более 120 местных жителей, поскольку новокрещеные упоминаются практически во всех острожках и зимовьях.
Центром распространения православия в регионе был Якутский острог. Уже первый воевода П.Головин приводил в церковь "многих якутских людей, а дверей церковных велел отворять... велел в церковь смотреть и кланяться не крестяся 116. Согласно преданию, первой якуткой, принявшей крещение, была Абокаяда — жена первопроходца Семена Дежнева, а один из якутских тойонов — Кисикей Сахалтин крестился в Москве в 1677г.
В Якутии власти с осторожностью подходили к христианизации местного населения. Случаи насильственного или поспешного крещения рассматривались тщательно. Так, иеромонах Симеон был взят под стражу за намерение крестить якутских женок русских поселенцев "без указу". Насильственное крещение якутов воеводой А.А.Барнешлевым едва не стало причиной судебного разбирательства. Неспешность христианизации в данном регионе связана, прежде всего, с ясачной политикой, т.е. стремлением не сокращать объемы поступления ясака из-за различных льгот, и не давать повода для массового возмущения местного населения.
В Прибайкалье первые сведения о крещеных бурятах относятся к концу XVII в. В это время в Илимском воеводстве проживало 23 новокрещеных. Известно, что иркутский воевода И.Е.Власов крестил более 30 человек. В 1693-1696гг., согласно "Иркутской летописи", около города проживали крещеные буряты, правда, "изменившие и угнавшие табун лошадей". Таким образом, численность коренного населения, принявшего православие, не превышала 100 человек.
Более сложная ситуация сложилась в Забайкалье. "Страна варварская, иноземцы не мирные", - так охарактеризовал положение в регионе протопоп Аввакум 117. Начиная со второй половины XVII в. в Забайкалье стал активно проникать буддизм, получивший распространение среди селенгинских бурят. Русская администрация, не обладавшая в этом крае крупными военными силами и озабоченная тем, чтобы коренное население не ушло в Монголию, а власти Монголии и Китая, где преобладал буддизм, не предприняли внешнеполитических акций против России, по существу не препятствовала распространению буддизма. Христианизация здесь требовала особой гибкости, поэтому методы давления и принуждения не применялись.
Серьезным успехом в деле христианизации в Забайкалье стало крещение эвенкийского князя Гантимура. Еще до прихода русских он управлял улусами по р. Нерчи. В 1651г. он принял русское подданство, но после того, как маньчжуры силой увели его людей, вынужден был уйти за ними. Не желая принимать участия в боевых действиях против русских, Гантимур в 1667г. со всем своим родом вернулся в русские пределы. Переход Гантимура в русское подданство вместе с 500 родовичами вызвал недовольство Цинской династии, представители которой десятилетиями добивалось его выдачи Китаю. В 1675г., когда посол России в Китай Н.Спафарий находился в Иркутске, он "встретился с князем Гантимуром, который категорически отказался от возвращения в Китай. Князь говорил, что ему лучше покончить жизнь на русской земле, где он и его родители родились на Нерче, чем положить голову на плаху в поднебесной империи. Н.Г.Спафарий убедил князя, что его никогда не выдадут Цинам" 118. Спустя несколько лет Гантимур решил креститься. Произошло это в 1682г., причем "послухом у него при крещении был воевода Иван Власов, а после крещения он получил имя Петр 119. В 1682г. в Иркутск был назначен первый воевода, которым был как раз И.Е.Власов. В феврале следующего года Сибирский приказ перевел Власова воеводой в Нерчинск. Следовательно, Гантимур, первый из числа местной аборигенной знати, был крещен именно в Иркутске. В том же 1682г. престарелый князь вместе с сыном и внуком направился в Москву, для представления царям Ивану и Петру. По дороге князь умер, но в Москве его сын Павел, тоже крестившийся, был допущен к царской руке, получил большие почести и титул князя, а внуки Лазарь и Ларион пожалованы стольниками. Со всего рода Гантимуровых было приказано не брать ясака. Известно, что один из представителей князей Гантимуровых был взят на обучение в Селенгинский Троицкий монастырь, принял монашество под именем Трифиллия и в дальнейшем неоднократно выезжал в Китай в составе российских посольств.
Усилить позиции православной церкви в Забайкалье должна была Даурская духовная миссия. Она имела обширные полномочия. От миссионеров требовалось не только проводить христианизацию коренного населения, но и разрешалось селить новокрещеных на монастырских землях, а в случае столкновений и конфликтов укрывать принявших православие в стенах монастыря. В конце XVII в. за монастырем числилось более 20 "новокрещеных инородцев", поселенных в монастырских вотчинах. Игумен Мисаил сообщал, что "во оном Троицком монастыре в толикие многие годы неверных крестили немалое число" 120.
Укрепление позиций православной церкви в Забайкалье вызывало серьезную обеспокоенность у властей Китая. Религиозный вопрос обсуждался в ходе переговоров посольства Ф.Головина в Пекине. Стороны пришли к договоренности, согласно которой местные тайши, переходящие или уже находящиеся в российском подданстве, сохраняли свои религиозные верования. Таким образом, был достигнут компромисс, позволявший всем конфессиям осуществлять в регионе свою деятельность.
В целом, к концу XVII в. миссионерская деятельность только разворачивалась в крае, и ее результаты были еще незначительны. Тем не менее, уже тогда появились первые сторонники православия среди аборигенов, число которых не превышало нескольких сотен человек.
Тесное общение с коренным населением привело к тому, что проявилось и обратное явление — влияние шаманизма на русское население. Некоторые поселенцы для решения своих проблем стали обращаться к шаманам. Например, служилый человек Якутского острога присутствовал "на камлании" во время великого поста. В связи с этим власти пошли на ограничение деятельности шаманов. С 1663г. им запретили камлать в Якутске, "чтоб неповадно было в городе и слободах шаманить, а по своей вере шаманить в волостях, от города в дальних местах" 121. Однако это не остановило интереса к шаманизму. В 1679г. в контактах с шаманами был замечен воевода А.А.Барнешлев, у которого "шаман Няча у него, Андрейки, в горнице шаманил" для "наслания порчи" на своих противников по судебному делу 122. В результате в 1696г. якутским воеводам предписывалось "смотреть и беречь накрепко..., чтоб русских людей на шаманство никто не ходили".
В Забайкалье воеводы также прибегали к помощи шаманов. Так, интересный случай описал протопоп Аввакум. Перед тем, как отпустить своего сына Еремея с отрядом 90 человек совершить набег на "Мунгальское царство", воевода Пашков пригласил шамана. Тот "привел барана живова в вечер и учал над ним волховать, вертя ево много, и голову прочь отвертел и прочь отбросил. И начал скакать, и плясать, и бесов призывать и, много кричав, о землю ударился, и пена изо рта пошла. Беси давили ево, а он спрашивал их: "удастся ли поход"? И беси сказали: "с победою великою и с богатством большим будете назад". И воеводы ради, и все люди радуяся говорят: богаты приедем!" 123
Общение русских с шаманами вызывало опасение у духовенства и могло закончиться отлучением от церкви и наказанием. Шаманам же запретили проведение обрядов в поселениях, где проживали православные. Каждый случай обращения православных к шаманам рассматривался как упущение в деятельности священников, которым предписывалось следить за своей паствой.
***
Подводя итоги распространения православия в Восточной Сибири в XVII в., необходимо отметить, что в это время были построены первые культовые сооружения (часовни и церкви), учреждены новые приходы, основаны монастыри, постепенно укреплявшие свои экономические позиции, началось формирование духовного сословия, делались попытки христианизации коренного населения. Однако накапливались и проблемы: недостаток подготовленных кадров для замещения мест при церквях, малочисленность монашествующих, отсутствие личного общения архиерея с верующими, и как следствие — бюрократический стиль управления митрополией. Разрешение этих проблем становилось возможным только при дальнейшем укреплении позиций православной церкви в крае и учреждении самостоятельной епархии.
Оглавление книги "ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ В XVII – НАЧАЛЕ ХХ ВЕКОВ"
Глава 1. Распространение православия в Восточной Сибири в XVII веке
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
