Отходничество // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009)

ОТХОДНИЧЕСТВО, сезонные миграции трудоспособного сельского населения к местам временной работы на срок до нескольких месяцев с сохранением возможности возвращения в места постоянного жительства. Известно с самого начала хозяйственного освоения Сибири.

Ее первые колонисты - по большей части отходники с Русского Севера: промысловики и крестьяне. Отходничество делилось на официальные - оформленное документами: «отпуск­ным письмом», «подорожной», «проезжей памятью», которые выдавались «мирскими» властями, и неофициальные - без оформления, т. е., по сути, бегство. В ХVII в. при недостатке в Сибири крестьян власти, несмотря на от­сутствие у пришельцев документов и в случае согласия, охотно сажали их на государеву десятинную пашню; ту же позицию занимали монастыри. В начале ХVIII в. правительство пыталось пресечь массовые неконтролируемые миграции в Зауралье, вводя заставы и проводя сыски беглецов. Как правило, они касались владельческих крестьян.

Практику неоформленных отходов колонисты с успе­хом использовали и в пределах Сибири - при перехо­дах из «старых» слобод Верхотурско-Тобольского района в «новые»: на Ишим, Иртыш, в Томский, Кузнецкий уезды. Переписи населения, периодически проводившиеся в течение ХVIII в., обычно легализовали отходников не только с просроченными документами, но и нелегаль­ных в качестве тяглецов на государственных землях.

В первой половине ХIX в. отлучки, связанные с процессом «ползучей» аграрной колонизации, по своей массовости ус­тупают место отходничеству крестьян на заработки в неземледельческий сектор. Теперь этот процесс в большей степени порож­дался социальной дифференциацией в среде аграрного населения. Крестьяне-отходники обслуживали перевозки грузов по трактам и водным путям, причем не только местным. Тюменские крестьяне нанимались, в частные, на отдаленные рыболовные промыслы в низовьях Оби, на винокуренные за­воды Пермской губернии, их можно было встретить с обоза­ми грузов, идущими в Томск, Каинск, Пермь, Казань, Москву; курганские работали на рыбных промыслах, на сплаве судов с хлебом и солью; омские и томские до­бывали соль на Коряковских и Бурлинских озерах и сплавляли ее вниз по Иртышу и Оби; каинские обслу­живали Барабинский тракт и нанимались в работники в алтайские заводские деревни. В среде приобских крестьян имел место постоянный отход на заводы и рудники по найму для от­работок «чужих» уроков. Объектом отходничества для сибиряков всегда оставались лесные угодья - лесозаготовки и охота. Начиная с 1830-х гг. в связи с развитием в Сибири зо­лотодобычи распространился отход на прииски. В Восточной Сибири крестьяне отдельных деревень оставляли хлебопаше­ство, переключившись на извоз и другие неземледельческие за­нятия. Большая часть ссыльнопоселенцев также постоянно находилась в отходе.

Представление о масштабах отходничества во второй половине XIX в. можно получить лишь по косвенным источникам. Ши­роко распространилась в Сибири в этот период мигра­ция рабочей силы из других регионов страны. Выходцы из Европейской России преобладали среди речников и строителей. Многие сооружения региона построены топором вятских крестьян. Неурожаи начала 1890-х гг. привели к наплы­ву сезонников на прииски. В конце XIX - начале ХХ в. миграции из Европейской России продолжали нарастать. Сезонники шли в основном с Урала и Поволжья. На строительстве Транссибирской магистрали работало от 11,5 тыс. до 33,5 тыс. человек из европейских губерний страны (50-75 % всех рабочих). Общая численность отходников из губерний Западной и Восточной Сибири в 1916 составляла не менее 40 тыс. человек. Примерно столько же сезонников прибыло из европейской части страны. Значительная их часть трудилась на угледобывающих предприятиях и приисках, отправлялась на стро­ительные работы на Дальний Восток. Неземледельческое отходничество в регионе преобладало над земледельческим. Большинство сельскохозяйственных рабочих нанималось в своих населенных пунктах, доля при­шлых батраков в 1913 составляла лишь 4-5 %.

Во время Гражданской войны отходничество практически пре­кратилось. Переход к новой экономической политике привел к его возобновлению. В 1922 многие крестьяне из неурожайных уездов Сибири отправились на заработки в более благополучные районы. Сюда же прибыло и боль­шое количество голодобеженцев из Поволжья. В 1923-29 в СССР проводились ежегодного обследования отхожих промыслов. Их материалы позволяют выявить региональные особенности отходничества не только в 1920-е гг., но и в начале XX в. В 1926/27 в Сибирском крае на заработки ушло около 50 тыс., в Дальневосточном крае - около 19 тыс. крестьян, что составляло соответственно 6,4 и 12,4 человек на каждую тыся­чу сельских жителей. В СССР интенсивность отхода состав­ляла в среднем 28,1 человек. Меньшая распространенность отходничества на востоке страны связана в первую очередь с отсутст­вием аграрного перенаселения. Следует также учитывать низкую урбанизированность Сибири, отдаленность основные массы сельского населения от немногочисленных промышленных центров, слабое развитие путей сообщения. Отходничество требовало боль­ших затрат времени и средств на передвижение и не обеспечивало высокого уровня доходности. Достаточно емким в регионе оставался и внутридеревенский спрос на сельскохозяйственных рабочих.

Уровень отходничества в основной земледельческой зоне Сибири был ниже, чем в районах с менее развитым сельским хозяйством. В 1923/24 в Алтайской, Новониколаевской и Омской губерниях на за­работки ушло 3 человек на тысячу, в Томской губернии - 10,4 человек. В сибирские города приходило менее 1/5 сезонников (в РСФСР - около 2/3). Удельный вес работниц среди них в Си­бирском крае не отличался от общесоюзного и составлял в 1926/27 13 %, а на Дальнем Востоке был в 2 раза меньшим - 6 %. В Сибирском крае 19 % отходников работали в лесной отрасли, 15 являлись горнорабочими, 8 - строителями, 12 % занимались извозом. На Дальнем Востоке основной сферой приложения сезонной рабочей силы из деревни были лесоза­готовки и лесосплав - 44 %. Подавляющее большинство сибирских отходников сохраняло связь с сельским хозяйством, средняя продолжи­тельность их отсутствия на месте постоянного жительства со­ставляла от 5 до 6 месяцев.

В конце 1920-х гг. интенсивность отходничества возросла. В 1928/29 сибирская деревня отпустила в отход 194 тыс. человек. Развернувшееся индустриальное строительство требовало все больше рабочих рук. В начале 1930-х гг. к увеличению масштабов отходничества привела не только индустриализация, но и коллективизация. Резкое сокращение доходов, получаемых от сельскохозяйственного труда, угроза голода толкали крестьян на заработ­ки в город, на лесозаготовки, торфоразработки. С 1933 колхозники были официально прикреплены к колхозам (см. Паспортизация населения), и возможности отходничества для них оказались ограниченными. С этого времени свободный отход превратился в «привилегию» единоличников, за которую они платили повышенным налогообложением. Освободить себя от возрастающего налогового пресса и при этом существенно повысить свой социальный статус единолич­ник мог, устроившись в месте отхода на постоянную работу. Именно это обстоятельство, а также ограничение свобо­ды передвижения для колхозников стали причиной пос­тепенного снижения масштабов отходничества. В 1940-е гг. традиционное индивидуальное отходничество сельского населения в Сибири перестало быть социально значимым явлением. Его заменили временное организо­ванное перемещение колхозников на работу в промышленность, строительство, на лесозаготовки, рыбные промыслы, мобилизации трудовые, а затем маятниковая миграция. С феноме­ном отходничества сибирская деревня вновь встретилась в 1960-80-е гг. в форме бригад так называемых шабашников из других регионов СССР (главным образом с Кавказа), которые строили на селе производственные помещения и объекты соцкультбыта. Отходниками яв­ляется и большинство современных гастарбайтеров.

Лит.: Кожухов Ю.В. Русские крестьяне Восточной Сибири в первой половине Х!Х в. Л., 1967; Преображенский А.А. Урал и Западная Сибирь в конце XVI - начале XVIII в. М., 1972; Дани­лов В.П. Крестьянский отход на промыслы в 1920-х гг. //Истори­ческие записки. 1974; Горюшкин Л.М. Аграрные отношения в Си­бири в период империализма (1900-1917 гг.). Новосибирск, 1976; Пундани В.В. Государственная деревня Западной Сибири во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. Челябинск, 1984.

В.А. Ильиных, Т.С. Мамсик, Г.А. Ноздрин