Бобровский, Иннокентий Михайлович

Иннокентий Михайлович Бобровский (1870 – 1924) — иркутский городской голова с 1 июля 1914 по 9 июня 1917, гласный Иркутской городской думы в 1914–1917. Надворный советник.

Выходец из мещан. Окончил Иркутское техническое училище. Состоял на государственной службе в Иркутской контрольной палате, в Акцизном управлении Восточной Сибири. 19 января 1891 г. уволен со службы. 5 октября 1891 г. вновь принят на службу канцелярским служителем палаты. 20 мая 1893 г. назначен счетным чиновником палаты. В сентябре 1894 г. назначен помощником бухгалтера Акцизного управления Восточной Сибири в распоряжении секретаря управления. 4 мая 1895 г. произведен в коллежские регистраторы. Уволен со службы по Акцизному управлению 16 ноября 1896 г. в связи с назначением письмоводителем Благовещенского ремесленного училища, где работал до 31 декабря 1896 г. 4 января 1897 г. назначен и.д. старшего штатного контролера в г. Иркутске, с 7 февраля – и.о. помощника бухгалтера, 14 марта – без приставки и.о. С 1 июля 1897 г. – помощник секретаря Акцизного управления Восточной Сибири. 22 декабря 1897 г. за выслугу лет произведен в губернские секретари. В 1897 г. был заведующим устройством бесплатных народных чтений в Иркутске. В 1898 г. опубликовал отчет на средства Иркутской городской думы по устройству бесплатных народных чтений в Иркутске с января 1893 по май 1897 г.

1 февраля 1898 г. назначен бухгалтером Акцизного управления. 12 марта 1901 г. произведен в коллежские секретари. Постановлением и.д. управляющего акцизными сборами Иркутской губернии и Якутской области от 1 ноября 1901 г. за № 6857 вследствие приказа министра финансов от 23 июня 1901 г. о разделении Акцизного управления Восточной Сибири на два самостоятельных управления – одного для Иркутской губернии и Якутской области, а другого – для Енисейской губернии, зачислен в списки должностных лиц Акцизного управления Иркутской губернии и Якутской области. 7 января 1904 г. произведен в титулярные советники. 24 февраля 1907 г. произведен в коллежские асессоры. 9 июля 1909 г. назначен и.д. надзирателя 2-го округа управления. Утвержден в должности окружного надзирателя 1 октября 1909 г. 1 июля 1911 г. произведен в надворные советники. 24 января 1912 г. вследствие упразднения Иркутско-Якутского Акцизного управления назначен надзирателем вновь учрежденного 2-го округа (в г. Киренске). 9 апреля 1912 г. уволен согласно прошению в связи с ухудшением состояния здоровья.

25 февраля 1914 г. избран на должность городского головы Иркутска с содержанием 8 000 рублей в год. Утвержден 3 июня 1914 г. 12 февраля 1915 г. за труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации 1914 г. пожалована светло-бронзовая медаль для ношения на груди на ленте ордена Белого Орла. Ранее в 1904 г. награжден орденом Св. Станислава 3-й степени.

19 апреля 1916 г. избран в областной комитет Восточно-Сибирской организации Всероссийского союза городов. Был членом финансово-бюджетной комиссии и исполнительной комиссии по разработке вопроса об учреждении в Иркутске университета и сбора пожертвований с 5 июля 1916 г. Член общества взаимного кредита, председатель городского санитарного совета. Председатель правления Иркутского общества взаимного страхования имуществ от огня.

28 марта 1917 г. заявил об отставке по состоянию здоровья с 1 апреля 1917 г. Уволен 9 июня 1917 г. Участник 2-го Всероссийского съезда представителей Всероссийского союза городов, состоявшегося в Москве 13-15 февраля 1915 г. Автор нескольких печатных работ.

Владел в Иркутске по 4-й части в квартале 132 недвижимым имуществом по Кладбищенской, 18, оценено в 2 200 руб. Жена – Клавдия Федоровна, урожденная Куприна. Сын Николай (родился 23 июня 1901 г.), дочери Елена (5 октября 1894 г.) и Наталья (10 марта 1898 г.).

К 1914 г. перед Иркутским городским общественным управлением остро встал вопрос недостатка городских средств для развития благоустройства города. Необходимо было строить постоянный мост через р. Ангару, канализацию, водопровод, новый рынок, трамвай, вводить всеобщее начальное обучение, мостить городские улицы и приводить в порядок городские окраины. И.М. Бобровский считал, что проекты канализации, водопровода, нового рынка и трамвая, разработанные Думой 1909-1913 гг., очень примерные и схематичные, а не точные и верные. По его мнению, строительство водопровода влекло за собой поднятие цены на воду для населения почти в два раза. Кроме этого, расчеты роста населения строились на том, что обыкновенно прирост населения колебался в пределах от 2,4 до 4 процентов, и потому была взята цифра в 3 процента. Бобровский же справедливо считал, что в росте городов нет ничего «обыкновенного», шаблонного, а все зависит от сложного комплекса административных, торговых и промышленных условий, в которых оказывается данный город. Например, Иркутск до проведения железной дороги по своему торговому значению занимал действительно первое место среди городов Сибири, находясь на транзитном пути в Китай (через Кяхту), Приамурье и Якутскую область. После проведения железной дороги «торговое значение Иркутска, как это признается всеми, очень пало и до сих пор не восстановлено. Может ли, например, хотя бы это обстоятельство дать нам уверенность, что Иркутск и далее будет увеличиваться на 3 % в год, если бы он до сих пор даже и рос так, и, наоборот, не начнет ли прирост его падать? Прибавьте к этому еще проведение железной дороги на Лену, например, через Тулун и учтите влияние этих обстоятельств на рост г. Иркутска». И.М. Бобровский указывал, что, как для канализации, так и для водопровода, основным вопросом является вопрос о числе населения, и отмечал, что этот вопрос решен в докладах, на основании которых дума решилась на заем в 5,5 млн руб. прямо произвольно.

Первая мировая война поставила перед городскими властями совершенно другие задачи – расквартирование войск, размещение пленных, прием и лечение раненых, размещение беженцев, регулирование цен на предметы первой необходимости. 31 июля 1914 г. Министерство внутренних дел разослало циркуляр, в котором предписало исключить из городских смет расходы, «не являющиеся особо настоятельными». В городском бюджете Иркутска при тщательном анализе думской финансово-бюджетной комиссии таких расходов оказалось всего только на сумму 14 000 руб. В августе 1914 г. началась выдача солдаткам пособий в городской управе.

Правительство в сентябре 1914 г. разрешило использовать труд пленных для городских работ, но городская управа постановила отказаться от него, несмотря на то, что уже в сентябре в Иркутск была направлена партия австрийских военнопленных в 25 000 человек. Их решено было разместить в местных казармах. К сентябрю 1914 г. городская дума сделала следующие ассигнования: на мобилизационные нужды – 30 000 руб.; в пользу семей нижних чинов, призванных в войска, – 10 000 руб.; на содержание 20 коек имени г. Иркутска в полевом лазарете, устраиваемом местным комитетом Красного Креста, – 24 000 руб.; и в кассу общегородского Союза – 10 000 руб.

В августе 1914 г. в Москве на съезде городских голов была создана общероссийская военно-общественная организация Всероссийский союз городов, а также уездные, губернские, фронтовые и областные комитеты этой организации. Вначале союзы занимались главным образом помощью больным и раненым (оборудование госпиталей, санитарных поездов, пунктов питания, заготовка медикаментов, белья, обучение медицинского персонала). В дальнейшем они стали также выполнять заказы главного интендантства на одежду и обувь для армии, организовывали помощь беженцам. Именно в кассу Иркутского комитета Союза городов и внесла дума 10 000 руб. Отношения Иркутского комитета Союза городов и городской думы складывались непросто, несмотря на то, что именно Дума выбирала членов комитета и давала деньги в его кассу. Городской секретарь И.И. Серебренников считал Союз городов нецензовой Думой. А состав городской думы называл плохим в качественном отношении, обращая внимание на тот факт, что «почти треть гласных полуграмотные мужики, один из которых умудрился на одном из думских протоколов надписать: по статье такой-то: баллантировал «против».

В начале 1915 г. М.И. Бобровский участвовал в работе II Всероссийского съезда представителей Всероссийского союза городов в Москве. По его итогам им был опубликован доклад, представленный на заседании городской думы. В нем Бобровский поделился своими впечатлениями о съезде: «Надо быть на Съезде, чтобы живо почувствовать какую огромную и благодетельную силу, искренне и горячо преданную делу помощи армии и населению, представляют из себя Городской и Земской союзы. Тут только на Съезде видишь, что войну с германским милитаризмом ведет не одна наша доблестная армия, но вся Россия, не исключая и нашей, казалось бы, далекой Сибири. Там, на съезде ясно видишь, как вся Россия напрягает все силы своих общественных организаций, чтобы поставить армию в благоприятные для нее условия жизни и борьбы с врагом. И в этой общей работе приятно видеть, что наша Сибирь, с ее дивными войсками, с ее первыми, проникшими на линию огня передовыми врачебно-питательными отрядами, с широкой отзывчивостью ее населения на вызываемые войной общегосударственные нужды, занимает не последнее место и тем самым, обнаруживает высокую степень своего гражданского развития и понимания своих общественных обязанностей».

В 1914 г. было удовлетворено ходатайство города о введении всеобщего начального обучения, субсидии и ссуды поступили в кассу городской управы, поэтому школьные здания должны были быть возведены в течение двух лет. Училищная комиссия в марте 1914 г. на своем заседании обсуждала вопрос о назначении мест для постройки пяти школьных зданий.

Необходимо отметить, что новые школы были построены, несмотря на то, что Иркутская дума созыва 1909–1913 гг. не нашла средств для начала реализации подготовленного ей проекта введения всеобщего начального обучения в Иркутске, а в 1914 г. началась Первая мировая война. В числе этих начальных школ было построено училище имени Н.В. Гоголя, в котором ныне располагается школа № 11 г. Иркутска.

Первая мировая война остро поставила вопрос о введении земства в Сибири, так как наглядно продемонстрировала, что некому налаживать устройство местной жизни, выбитой из обычной колеи, оказывать денежную и трудовую помощь семьям запасных, обеспечивать население продовольствием, поддерживать мелкие хозяйства и организовывать сбыт продуктов сельского хозяйства для нужд армии. Еще в 1913 г. в городской думе была создана комиссия для разработки мотивов к возбуждению ходатайства о введении земских учреждений в Восточной Сибири под председательством А.С. Первунинского. В феврале 1915 г. комиссия постановила войти в Государственную думу с докладом о возбуждении перед Министерством внутренних дел ходатайства о том, чтобы приостановленное военными событиями движение вопроса о введении земства в Сибири получило дальнейший ход. Комиссия также приняла решение составить большую мотивированную записку о необходимости для Сибири земства. Городской секретарь И.И. Серебренников подготовил доклад от лица этой комиссии для гласных. «Аргументирую исключительно от войны», – записал он в своем дневнике. Серебренников обратил внимание на то, что мелкие хозяйства лишены должной поддержки, а в результате, сокращается посевная площадь края. Еще более усугубится ситуация после войны, когда многие семьи лишатся своих кормильцев, а на сельские общества ляжет непосильная для них задача по призрению увечных и больных воинов и их семейств.

В апреле 1915 г. городская дума по предложению губернатора утвердила план мероприятий по борьбе с заразными болезнями. Предполагалось израсходовать из средств городского управления 292 200 руб. на устройство ночлежного дома и водопровода в Глазково, упорядочение Хлебного базара, расширение детской больницы, на содержание ассенизационного обоза, на санитарные попечительства, на покупку дезинфекционных и перевязочных средств. На средства казны – 308 900 руб. – обустроить новые заразные бараки в Глазковском и Знаменском предместьях, содержать заразных больных и временный противоэпидемический персонал.

Невзирая на военное время, общественность города приняла решение о публичном чествовании 80-й годовщины Г.Н. Потанина 21 сентября 1915 г. К этому дню дума избрала Г.Н. Потанина почетным гражданином г. Иркутска, учредила пятнадцать стипендий его имени, ассигновала средства на издание популярной биографии знаменитого путешественника и ветерана сибирской общественности.

В начале 1916 г. городской голова И.М. Бобровский вместе с гласными В.М. Посохиным и Я.Д. Фризером и городским секретарем И.И. Серебренниковым в качестве представителей города принимали участие в Петрограде в работах комиссии о новых дорогах, для защиты ходатайств города о проведении Иркутск-Ленской железной дороги. Как отметил И.И. Серебренников, И.М. Бобровский «приготовил хорошую речь, которую стал читать на совещании, чем ее испортил».

В июне 1915 г. городская дума постановила признать желательным созыв съезда представителей городов Восточной Сибири. Этот съезд состоялся только в апреле 1916 г. Разрешение на его проведение затянулось из-за того, что в программу съезда был внесен ряд вопросов, выходящих за пределы компетенции городов, а также из-за очередной смены министра внутренних дел. Генерал-губернатор А.И. Пильц выдвинул два требования к предстоящему съезду: чтобы не было допущено участие в съезде ссыльных и чтобы съезд не касался общеполитических вопросов. На съезд в качестве почетных гостей приехали член Государственного совета Е.Л. Зубашев и член Государственной Думы С.В. Востротин, а среди участников были городской голова г. Николаевска-на-Амуре П.П. Крынин, делегаты от Красноярска, Владивостока, Верхнеудинска и представители кооперативных организаций. На открытии съезда его участники заявили свой протест против запрета генерал-губернатора об участии в съезде ссыльных. И.А. Пятидесятников из г. Верхнеудинска, представитель потребительского общества «Экономия», предложил просить президиум прервать занятия съезда и отправиться к начальнику края с просьбою отменить свое распоряжение. А.И. Пильц уступил, и ссыльным, приписавшимся к крестьянскому и мещанскому сословиям, было разрешено принять участие в работе съезда представителей городов Восточной Сибири.

Самым неоднозначным на съезде оказался вопрос: будет ли принята съездом резолюция по общим вопросам русской жизни. Восторжествовало мнение С.В. Востротина, что «по условиям местным в силу требования начальника края от вынесения такой резолюции следует воздержаться». Съезд выразил благодарность Иркутскому городскому общественному управлению за предоставление средств для его устройства, помещений для занятий и за содействие в его работах.

В начале июля 1916 г. пресса написала о планах министра народного просвещения графа П.Н. Игнатьева открыть в Российской империи десять новых университетов, прежде всего, медицинских факультетов, в том числе и в Иркутске или во Владивостоке. Эти сведения вызвали ажиотаж в Иркутской городской думе. И.И. Серебренников в своих воспоминаниях отмечает, что первый, кто поставил вопрос об университете в Иркутске на широкую ногу, кто возбудил этот вопрос, был гласный В.М. Посохин. Он являлся советником городского головы и имел на него громадное влияние.

5 июля 1916 г. в городской думе была избрана комиссия для разработки материалов об учреждении Иркутского университета, которую возглавил И.М. Бобровский. Комиссии было поручено составить в двухнедельный срок мотивированную записку о необходимости открытия университета в Иркутске. Городская дума предложила сделать бесплатный землеотвод на постройку здания университета, предоставить право пользования горными карьерами для добычи камня, песка и глины при возведении здания и предоставить ассигнования из городского бюджета в сумме 500 тысяч руб. на строительство.

19 августа 1916 г. И.М. Бобровский от лица Иркутского городского общественного управления написал записку в адрес царского правительства с обоснованием открытия университета именно в Иркутске, а не во Владивостоке. В ней он отмечал, что, «поскольку в связи с выбором города для Восточно-Сибирского Университета может возникнуть вопрос: Иркутск или Владивосток – должны иметь значение следующие сопоставления: Иркутск – центр края с населением в 3 062 738 человек, Владивосток – лишь окраина области, имеющая всего 985 972 жителей. Если принять в расчет наиболее населенные районы: Иркутскую губернию и Забайкальскую область – с одной стороны, Амурскую и Приморскую области – с другой, то в первых население окажется в полтора раза плотнее, чем во вторых. В то время как население Иркутского генерал-губернаторства состоит почти сплошь из русскоподданных, Приморская область дает 17,9% подданных иностранных, причем в самом Владивостоке иностранное население доходит до 40,3% общего числа жителей. Надо иметь в виду, что когда указывается на быстрый рост Владивостока, то этот рост происходит за счет пришлых иностранных элементов, не связанных органически с краем и городом, легко подвижных и в любой момент способных порвать с городом. При утверждении университета во Владивостоке едва ли можно будет рассчитывать на то, что учащееся юношество Иркутского генерал-губернаторства направится именно туда – за три с лишним тысячи верст, когда оно лишено возможности в значительном числе случаев поехать в Томск, находящийся вдвое ближе к родным городам. С другой стороны, юношество, материально обеспеченное, не стесняющееся расстоянием, предпочтет ехать в столичные города».

15 октября 1916 г. И.М. Бобровский входил в состав депутации, посетившей министра народного просвещения графа П.Н. Игнатьева, которая обратилась с ходатайством об открытии в Сибири нового университета, и передал записку с обоснованием открытия высшего учебного заведения именно в Иркутске. Также в состав депутации входили: член Государственного совета от Сибири Е.Л. Зубашев; депутаты Государственной думы: от Забайкальской области – Н.К. Волков, от Енисейской губернии – С.В. Востротин, от Иркутской губернии – И.Н. Маньков; главный инспектор училищ Восточной Сибири Г.П. Василенко; бывший городской голова Иркутска В.П. Сукачев.

В 1916 г. в связи с обострением продовольственного снабжения было образовано продовольственное отделение городской управы, в задачи которого входило ведение городскими продовольственными складами, распределение их содержимого, а также поиск поставщиков. В сентябре Дума постановила ввести карточную систему распределения продуктов. В ноябре Иркутский продовольственный комитет приступил к раздаче карточек на продовольственные товары. В конце года продукты еще можно было закупить на востоке, но вывезти их было невозможно. Некоторые гласные даже предлагали ассигновать деньги на «толкачей» грузов по железной дороге. В декабре 1916 г. город остался без угля, встали некоторые предприятия. 10 января 1917 г. в городе было прекращено уличное освещение.

14 января И.М. Бобровский выехал в Томск для обсуждения вопроса об угольном кризисе в регионе.

В феврале 1917 г. М.И. Бобровский выехал в Петроград по вопросу об Иркутск-Ленской железной дороге. Комиссия о новых железных дорогах после высочайшей отметки на докладе генерал-губернатора А.И. Пильца признала этот вариант, после того как в 1916 г. высказалась против. Городской голова имел специальное поручение выяснить вопрос о реализации капитала на постройку Ленской дороги. Февральская революция 1917 г. застала Бобровского в пути на подъезде к Петрограду. Гласные думы посчитали, что ему надо было вернуться в свой город, к чему его обязывало положение городского головы, а он, между тем, продолжил путь в Петроград. Поручения, которые были ему даны, ввиду происходящих событий надо считать отпавшими. На заседании Думы 14 марта было принято постановление отправить Бобровскому телеграмму следующего содержания: «В силу того, что Бобровский в критический момент, переживаемой страной, не вернулся в представляемый им город, что он, совершенно игнорируя создавшиеся в Иркутске органы новой власти, рискнул на свой страх без ведома своих избирателей, вступил в сношения с центральными органами управления государства, городская дума, признавая действия Бобровского совершенно не соответствующими его званию, доводит об этом до его сведения. Однако в силу отсутствия г. Бобровского в настоящий момент в Иркутске окончательное решение по данному вопросу откладывается до возвращения г. Бобровского». Некоторые гласные дали следующую оценку работе И.М. Бобровского в должности городского головы: «Он никогда не был общественным деятелем, был чиновником, для которого распоряжения начальства были законом. Откладывая рассмотрением вопросы, выдвигаемые городской управой, игнорируя интересы городского общественного управления, господин Бобровский всеми мерами старался скорее привести вопросы, предложенные генерал-губернатором и в благоприятном для них смысле. Благодаря ему, Пильц наложил на нас контрибуцию в виде добавочного жалования городовым и разъездным полицейским чиновникам. Ради этого же он велел отремонтировать сарай во дворе Полицейского управления, не имея на то кредита и не попросив согласия Городской думы, хотя и заявил, что если этого расхода не примет дума, он заплатит из своих средств. Дума действительно отказала, но Бобровский вошел снова с этим вопросом и как-то успел провести его…

Глубоко возмутительно отношение Бобровского к вопросу об университете, когда он употребил все силы, чтобы в телеграмме к царю не было упомянуто слово университет».

По возвращении в Иркутск Бобровскому пришлось давать объяснения гласным. На заседании 23 марта 1917 г. он обратился к Думе с приветствием: «Присутствуя первый раз на заседании думы при обновленном государственном строе, позвольте приветствовать вас с вступлением в новую светлую эру государственной и общественной жизни, и выразить надежду, что возвещенные правительством широкие основы гражданственности поведут к всестороннему развитию России и мощному подъему ее благосостояния». Бобровский отметил, что полученная им по телеграфу из Иркутска резолюция городской думы от 14 марта вызвала у него величайшее изумление, но это изумление возросло еще больше, когда он ознакомился с протоколом заседания думы. Оказалось, что весь инцидент основан на одном голом и странном предположении, что городской голова доложил будто бы в Петрограде товарищу министра внутренних дел о какой-то анархии в Иркутске. В действительности, конечно, ничего подобного не было. Затем ему ставится в вину, что он в критический момент не вернулся в Иркутск и что, входя в личные сношения с представителями центральной власти, он игнорировал вновь образовавшиеся местные власти. Как известно, государственный переворот закончился 2-3 марта отречением от престола вначале Николая, а затем Михаила Романова. В это время он находился на расстоянии 5,5 тыс. верст от Иркутска, для преодоления которых необходимо 8 дней езды. Таким образом, городской голова физически не мог вовремя вернуться в Иркутск. При таких условиях городскому голове оставалось только насколько возможно использовать свое пребывание в Петрограде. Учитывая переживаемые события, городской голова решил не беспокоить лично членов правительства, но в то же время нельзя было не сделать и попытки выяснить положение хотя бы наиболее важных вопросов, как Ленская дорога и университет.

Поэтому городской голова послал телеграммы с оплаченным ответом министру народного просвещения и министру путей сообщений с просьбой сообщить, возможно ли в ближайшее время рассчитывать на дальнейшее рассмотрение вопросов о Ленской дороге и об Иркутском университете. Вместо ответа на эти телеграммы голова получил приглашение лично явиться к ним 10 марта.

Обращаясь к обвинениям, которые выдвинуты против него, Бобровский заявил, что «даже при старом режиме сношения представителя города с центральным правительством не считалось игнорированием местной власти. Гласные не только это знали, но и на это рассчитывали, отправляя городского голову в Петроград, поручая ему войти в эти сношения. Теперь же исполнение вашего поручения ставятся в вину. Где же справедливость? Вы говорите, что эти сношения с представителями центральной власти городской голова вел на свой страх и риск. Нет, господа, вы сами меня уполномочили на них. Мало того, если бы я имел несчастье стать на вашу теперешнюю точку зрения и уклонился бы от общения с новой властью, то я получил бы от вас уже вполне заслуженный упрек. Было бы действительно странно, что городской голова, общественный деятель, уклоняется от общения с властью, вышедшей из среды общества. Во всем этом инциденте произошло какое-то недоразумение». Поэтому городской голова просил думу отменить свою резолюцию от 14 марта. «Но каково бы не было ваше решение, я решил сложить свои полномочия. К этому имеется два мотива: первый заключается в обновлении городской думы почти 40 представителями общественных организаций. При таких условиях я считаю своим долгом сложить полномочия, чтобы дать возможность обновленной думе избрать себе нового председателя.

Второй мотив заключается в состоянии моего здоровья. Но ранее были другие обстоятельства, и я не считал возможным по личным мотивам уходить в это тяжелое время от городской работы. Завтра в порядке служебных отношений я подаю губернскому комиссару заявление об увольнении меня от службы по болезни с 1 апреля».

Несмотря на то, что и некоторые гласные, и бывший секретарь Иркутской городской думы И.И. Серебренников считали И.М. Бобровского чиновником и формалистом, его деятельность на посту городского головы в условиях ведения войны была эффективной. Царское правительство использовало в годы Первой мировой войны городские думы и управы в качестве низового звена государственного аппарата, а И.М. Бобровский как отставной надворный советник привык работать именно в таких условиях. Все предложения, поддержанные царским правительством, решались Бобровским целеустремленно: введение всеобщего начального образования в Иркутске, проведение Ленской железной дороги, открытие университета и даже организация I съезда представителей городов Восточной Сибири. Были у этого подхода и свои минусы, вопросы, предложенные генерал-губернатором, получали поддержку. Даже такой принципиальный вопрос Иркутской городской думы, как городские расходы на полицию.

Надворный советник в отставке. Награжден: орденом Св. Станислава 3-й степени, серебряной медалью в память царствования императора Александра III, светло-бронзовой медалью для ношения на груди на ленте ордена Белого Орла «за труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации 1914.».