Монголия и Байкал. Часть 2 // Карнышев А. Д. «Байкал таинственный, многоликий и разноязыкий» 3-е изд.

Танхой - поселок, который до строительства кругобайкальской железной дороги имел весьма большое значение: здесь был оборудован причал, к которому подходил ледокол «Байкал» и разгружал здесь вагоны, перевезенные через озеро. Это селение, где родились и долгие годы жили ее мама, бабушка, многочисленные родственники, считала своей родиной замечательная певица СССР и России В. Толкунова. В окрестностях Танхоя хорошо видна расщелина между горами на том берегу озера, которая является истоком реки Ангары. И само на­звание реки по обозрению с этих мест становится более понятным: ан­гар (ангара) — щель, трещина, расщелина, далекий берег. Кстати, эта расщелина — русло реки Ангары, продолжающаяся по прямой до Иркутска, позволяет горожанам в погожие дни видеть снежные вершины гор возле Танхоя.

На реке Михиша есть место трагической гибели летом 1960 года доцента Иркутского университета Н.А.Еповой. Нина Афанасьевна почти 15 лет изучала природу Прибайкалья в районе хребта Хамар Дабан. Она открыла и описала несколько эндемичных растительных ассоциаций этих мест, обнаружила замечательное убежище третич­ных реликтовых широколиственных лесов. Человек, горячо любив­ший природу Байкала, Н.Епова пришла к выводу о необходимости выделения особой территории Хамар-Дабана и прежде всего его Мысовско-Муринского района. Именно ее исследования способство­вали тому, что в 1969 году в этих местах был учрежден Байкальский государственный заповедник на площади 174 тысячи гектаров. Ныне территория заповедника является опорным звеном экологической сети Евразии и служит целям сохранения популяций и природного биоразнообразия видов.

В самой южной точке Байкала — губе с интересным названием «Мамай» в озеро впадают три речки с одноименным названием Ле­вый, Малый и Большой Мамай. Возможно, это чисто монгольское название связано в чём-то с судьбами аборигенов. Мамаями назы­вались каменные бабы на древних могилах, на местах захоронения кочевников. Кстати это название является нарицательным словом, происходящим от имени монгольского хана. Как мы уже сказали выше, недалеко от этих мест существовали по реке Мантурихе переходы в землю мунгальскую. Вероятно, какие-то пути проходили и поблизости, и на маршрутах могли быть смертельные случаи. На такое понимание названия данных мест наталкивают и легенды о том, что вблизи вершин Хамар-Дабана расположены обоо («святые» каменные насыпи) самого Чингисхана, и он в свое время побывал здесь и объявил данные земли родовыми заповедниками. Но вполне возможно и сугубо русское осмысление сути этих мест. Для русских слово «Мамай» — имя монгольского воите­ля потомка Чингисхана, издревле напоминает о чем-то неуем­ном, разрушающем, сметающем все на своем пути. По-видимому, подобное впечатление и производили эти речушки, когда весной из-за паводковых вод, вихрем «слетающих» с отрогов Хамар-Дабана, они наполнялись огромной силой и реально устраивали природные «погромы».

Выдрино. Места в районе Байкальского заповедника особенно уникальны и оригинальны. Здесь в «междуречье» и по берегам ре­чек Снежная и Выдринная, а так же между реками Бабха и Утулик, постоянно встречаются эталонные участки тайги с реликтовыми «эк­земплярами» кедра, пихты, тополя, голубой ели и редкими вида­ми травянистых растений, грибов и лишайников. Из редких живот­ных здесь можно найти изолированные популяции дикого северного оленя, длиннохвостого суслика и алтайского крота; в высокогорьях Хамар-Дабана расположены гнездовья хрустуна.

На середине пути между селениями Байкальск и Выдрино распо­ложена река с интересным названием Хара-Мурин. А интересно оно тем, что близким на монгольском языке было и название Амура - Хара-Мурэн. Монголы имели традицию называть каждую большую реку именем «муран», и это наименование касалось многих водных артерий, в том числе Амура. Хара-Мурин или Хара-Мурэн скорее всего значит «черная большая река» или, как переводят некоторые, «черная вода».

Байкальск город, поднявшийся на берегу в конце 50-х, на­чале 60-х годов XX века. Именно с ним связаны основные проблемы экологии Байкала, которые постоянно муссируются в печати. Это ка­сается в первую очередь деятельности целлюлозно-бумажного комби­ната, который расположен на самом берегу и, как считается, наносит огромный ущерб священному морю (о сути вопроса мы поговорим в главе об экологии Байкала). Интересно, что существовала в первые годы и проблема ненадежности фундамента и самого города. Так, много говорилось о неудачном выборе места для города. Писатель В.Чивилихин — автор замечательного очерка «Светлое око Сибири» - отмечал, что местные грунты оказались слабыми и непригодными для строительства домов, и делал вывод, что «города не будет». Но какими бы мрачными не были прогнозы, город вы­рос, и перипетии с закрытием БЦБК в 2008-2010 годах лишь обо­стрили борьбу за его существование. Но об этом пойдет специальный разговор.

Находясь в южной оконечности Байкала, нельзя вновь не вспом­нить о дорогах на Кяхту. Расположенная у современной русской мон­гольской границы и удалённая на многие тысячи вёрст от центра стра­ны, Кяхта в XVIII - XIX веках отнюдь не походила на забытое богом и людьми глухое провинциальное захолустье. Она пользовалась всерос­сийской известностью, как главный пункт русско-китайской меновой торговли. Она также служила как бы воротами в центральную Азию, через которые проходили многочисленные обозы с китайским чаем в Россию и Европу. В то время, когда не было Великого Сибирского пути, с началом каждой зимы в Иркутск из Кяхты тянулись обозы на пятьдесят и сто подвод каждый. На санях стояли чайные цыбики, за­шитые в козловые шкуры. Так их везли до Нижнего Новгорода, Мо­сквы, Петербурга. В Кяхте заканчивалась российская часть караван­ного пути Москва — Пекин и начиналась центрально-азиатская. Здесь вели торговлю купцы или их комиссионеры из многих отечественных городов. Манимые таинственной для Европы культурой народов Цен­тральной Азии сюда приезжали многие русские и иностранные учёные и путешественники. Быть в Сибири и не посетить Кяхту тогда счита­лось признаком дурного тона.

Утулик. В Утулике до сих пор сохранился мост, построенный в конце 18 века для первой дороги Иркутск - Кяхта, проходящей в обход Байкала. Дорогу строили ссыльнокаторжные по маршруту от Култука на Хамар-Дабан, и многие ее участки отличались чрез­вычайной крутизной и сложностью. Писатель И.Калашников, автор романа «Дочь купца Колобова», которому пришлось самому прое­хаться по проводимой дороге, так отзывался о ее строителях и о ней самой: «Нельзя без некоторого удивления видеть, как рука чело­веческая старалась покорить, так сказать, своей власти неприступ­ный Хамар-Дабан. Дорога по нему идущая, кажется повешенной на воздухе. Она прикреплена к горе отрубами и идет в виде извилин, потому что прямой подъем по чрезвычайной крутости был почти пер­пендикулярен». Но есть и другие мнения о дороге. П.А.Кропоткин, который, правда, по признанию, не ездил по ней, называл ее новой Кругобайкальской тропинкой и не считал возможным отнести ее к числу дорог. Несмотря на такие сложности своего маршрута, дорога прослужила людям более полвека, и заброшена была в 1866 году с устройством гужевого тракта на Посольск.

Не доезжая с востока до крупной ж/д станции «Слюдянка» мож­но обнаружить разъезд «Муравьев-Амурский» со стоящими здесь не­сколькими домами. Место, где, по-видимому, останавливался авто­ритетнейший губернатор Восточной Сибири середины 19-го века. Его заслуги перед Россией за присоединение Амура к отечественным зем­лям широко известны. Но был он так же человеком незаурядным, творческим, смелым. Вот лишь один интереснейший эпизод, связанный с Муравьёвым — Амурским во время крестьянского религиозного бун­та в забайкальском семейском селе Бичура в 1859 году. Прибыв срочно сюда, губернатор вышел навстречу толпе раскольников, вооруженной ружьями, топорами, рогатинами и дубинками, и грозно прокричал: «Смирно, бросить оружие!». Бунтующие притихли и положили оружие на землю. «На колени!» — крикнул граф. Вся толпа опустилась на колени и поклонилась в землю. Такой поступок главного начальни­ка края во многом способствовал усмирению бунта.