Спекуляция в Иркутске. Фарцовка на вокзале в 1989 г.

Все началось с телефон­ного звонка в редак­цию, с осторожного го­лоса в трубке. Наш собесед­ник на другом конце прово­да. назвавшийся Антоном, спросил: интересует ли по- прежнему «Молодежку» про­блема спекуляции в моло­дежной среде? Да, ответили мы Антону, еще как интере­сует, поскольку это болото с каждым днем затягивает все больше молодых людей, в том числе подростков 12— 13 лет.

Антон сказал, что он мог бы показать нам мир фар­цовки изнутри, поскольку он в этот мир вхож и достаточ­но хорошо его знает. Но он просил гарантировать, что мы его нигде не «подставим»: не опубликуем в газете опи­сательный портрет, не приве­дем какие-нибудь детали, по которым его можно было бы «вычислить». Такие гаран­тии, разумеется, были даны.

Он сказал, что еще раз обо всем подумает, снова по­звонит и ...  исчез на несколь­ко дней. Потом-таки позво­нил, и мы условились о встрече. Лучшие традиции детективного жанра были со­блюдены: оговорили время и место встречи; условились, кто и как будет одет; что у кого будет в руках; наконец, самое главное — пароль. Он должен был звучать так: «Вы не подскажете, где тут по­близости телефон-автомат?» В ответ следовало ответить: «Здесь, рядом, за углом». Встреча состоялась.

— Не буду скрывать: я не бывший фарцовщик, а, так сказать, пока действующий, — сказал Антон. — Но с этим грязным делом я твер­до решил «завязывать». Не спрашивайте — почему. И не спрашивайте, что застави­ло меня позвонить в редак­цию. Скажем так: на то и другое у меня есть личные причины. Вы принимаете мое условие?

Условие не показалось мне невыполнимым, о чем я и сказал Антону. Он согласно кивнул головой и продолжил:

-- На Свердловском рын­ке вам бывать доводилось? Вы видели, что там только черта купить нельзя, а ос­тальное все есть. И почти все это приходит на «толкуч­ку» через железнодорожный вокзал Иркутска. Кое-что по­падает сюда из магазинов, кое-какая мелочевка — из гостиниц и аэропорта, но главным поставщиком това­ра является вокзал. Здесь очень удобная среда для со­вершения сделок, это во-пер­вых. А во-вторых, через Ир­кутск дважды в неделю про­ходит поезд № 3 Пекин—Москва. На этом поезде едут иностранцы, которые явля­ются поставщиками товара.

В основном, это поляки, ко­торые должны транзитом ехать до Москвы, но они не­законно делают остановки в Иркутске, чтобы сбыть то­вар. Некоторые иностранцы приезжают сюда, уже имея адрес или телефон, по которому их вместе с товаром очень ждут. Да-да, связи на­ших местных фарцовщиков с иностранцами укрепляются с каждым годом, контакты ста­новятся все надежнее, обо­рот товара увеличивается. Многотысячные сделки со­вершаются на видеомагнито­фонах, на японской электро­нике, которая приходит к нам из Китая.

Антон рассказал техноло­гию установления контакта с иностранцами, приезжаю­щими на поезде № 3. Опыт­ные фарцовщики заранее едут в Улан-Удэ, где поку­пают билет на этот поезд и по дороге к Иркутску нахо­дят нужный контингент, до­говариваются о сделке и по­том совершают ее практиче­ски без хлопот. Некоторые фарцовщики добираются до Слюдянки и там, улучив момент, когда проводник за­мешкается, запрыгивают в вагон. Это называется «взять на рывок». И под крышей международного вагона на коротком перегоне до Иркут­ска налаживаются «деловые контакты». Ну, а прочие ино­странцы, «не охваченные» на пути к Иркутску, попадают в поле зрения тех, кто ждет их на вокзале.

— К приходу «тройки» на вокзал прикатывают маши­ны,— рассказывает Антон.— Они останавливаются рядом с камерой хранения, а то и поблизости от остановки так­си. Дельцы покрупнее даже из машин не выходят — вместо них контакты с ино­странцами устанавливают «шестерки», «щухи», этакие разбитные парни, получаю­щие свой «навар» на том, что активно помогают более оборотистым фарцовщикам. На перроне можно увидеть и пацанов лет тринадцати-че­тырнадцати. Ну, эти попро­сту попрошайничают, хотя кое-кто пытается уже и «де­ла делать».

Крупные партии товара на короткое время иностранцы могут оставить в камере хра­нения, а потом, найдя поку­пателя и договорившись о це­не, приезжают за товаром.

Спрашиваю Антона:   

- Но ведь есть же на вокзале от­деление милиции, есть посто­вые? Разве они не препятст­вуют сделкам? Не ловят фар­цовщиков за руку?

— В том-то вся и беда, что милиция ведет себя индиф­ферентно, — «по-научному» выразился Антон. — Все де­лается на глазах у тех же постовых, у работников ка­меры хранения, у грузчиков и носильщиков. Порой мне кажется, что милиция чувст­вует свое бессилие перед фарцовкой. Изредка товари­щи из органов пытаются ко­го-нибудь задержать, что-ни­будь изъять. Иногда им это удается, но чаще они вынуж­дены извиняться за причи­ненное беспокойство и отпус­кать фарцовщиков восвояси. Вы слышали, например, фа­милию Прокопчука? Зовут его Олегом. Он бывший ра­ботник милиции, его выгна­ли из органов. А сейчас по- крупному промышляет на вокзале. В паре со своим тезкой Садохиным. Денег у них — море. Недавно сме­нили машину, купили пре­стижную девятую модель «Жигулей». Взять этих двух Олегов с поличным милиции не под силу. Да она, пожа­луй, и не пытается это де­лать. Иначе разве творилось бы сегодня на вокзале то, что там творится?

По совету Антона я при­шел на перрон к прибытию поезда № 3 и видел своими глазами все, о чем услышал от своего нового знакомца. У багажного отделения стоя­ли легковые автомашины, из которых выскакивали и убе­гали к перрону молодые пар­ни. Там они нахально при­ставали к иностранцам, вы­гружавшим на перрон бес­численные сумки, баулы и чемоданы. Если разговор не складывался, парни бежали дальше вдоль поезда, иска­ли новые объекты своих ин­тересов. Две-три фразы — и вот уже они согласно кива­ют друг другу головой и рас­ходятся для того, чтобы вскоре встретиться или в го­стинице, или в багажном от­делении вокзала. Я вспом­нил, что говорил Антон: как правило, фарцовщики очень уверенно общаются на поль­ском языке и достаточно сносно — на английском. Этих познаний им вполне хватает для заключения сде­лок.

Увидел на перроне я и под­ростков, которые крутились вокруг иностранцев, заиски­вающе заглядывали им в глаза, пытались схватить за рукав и что-то произнести по-польски. Удручающая, скажу вам, картина!..

Я видел, как к иностран­цам с горой рюкзаков и че­моданов, добравшимся уже до остановки такси, привя­зались два парня. Они так горячо что-то говорили, так энергично размахивали рука­ми, что иностранцы не устоя­ли. Тут же к ним подкатили «Жигули», груз был уложен в машину, и наши парни до­вольно помахали вслед рез­ко набравшей скорость лег­ковушке. Что ж, в субботу и воскресенье можно ждать на «толкучке» изобилия гон­конговских и китайских това­ров!

Вот кого я так и не увидел ни на перроне, ни вблизи вокзала, так это людей в ми­лицейской форме. Вполне допускаю, что где-то тут «ра­ботали» оперативники в штатском, но их присутствие ничем не мешало соверше­нию сделок.

Иркутский вокзал — сло­жный объект для милиции, что и говорить. Но для спе­кулянтов и фарцовщиков — сущий рай, который притя­гивает сюда все новых лю­дей, жаждущих «сколотить» капитал, наладить «дело». Этот «рай» притягивает и за­тягивает, корежит души мо­лодых людей. Не случайно ведь количество только выяв­ленных случаев спекуляции в последние годы в Иркутске возросло почти на треть. Тут есть, о чем подумать.

А пока компетентные лю­ди думают, десятки дельцов продолжают брать на абор­даж скорый поезд № 3 Пе­кин—Москва.

Юрий УДОДЕНКО.

ОТ РЕДАКЦИИ

Публикуя сегодня этот материал, мы хотим привлечь внимание к затронутой теме работников управления внут­ренних дел на транспорте. Надеемся, что наши читате­ли помогут нам глубоко и всесторонне разобраться в про­блеме спекуляции и предложат пути ее решения.