Сибиряки // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009)

СИБИРЯКИ. 1. Собирательный термин, возникший как топоним, обозначающий жителей и уроженцев Сибири. Основой региональной идентичности является общность «ма­лой родины». В настоящее время сибиряками считают себя и те, кто родился здесь, и те, кто проживают более 20—30 лет. Сибирская идентичность имеет прочную основу в историческом прошлом. Одними из первых вопрос о сибирской территориальной общности подняли областники в 1860—1920-е гг.

Начало массового заселения Сибири связано с похода­ми казачьего атамана Ермака (конец XVI в.). В заселении Сибирского региона приняли участие выходцы практи­чески из всех губерний Европейской России, различные по своему этническому, конфессионному и социальному составу. На ранних этапах освоения в XVI—XVII и 1-й половины XIX вв. преобладали русские из северных и северо-восточных губерний и Приуралья. Первоначальными основными транспортными магистралями являлись многочисленные сибирские реки, поэтому заселение обычно осу­ществлялось в направлении север—юг и впоследствии в широтном направлении до Дальнего Востока. Как правило, 1-е населенные пункты концентрировались вдоль небольших рек и у естественных водоемов. Наибольшая плотность населения отмечалась в южных земледельческих районах Сибири. Позднее, во 2-й половине XIX — начале XX в. на сибирские просторы направились переселенцы из южнорусских украинских и белорусских губерний, однако до сих пор их потомков называют «российски­ми», «расейскими», «хахлами» и не считают «коренными сибиряками». Были и другие группы старожильческого населе­ния, не относившие себя к коренным Сибирякам: старообрядцы-«кержаки», «двоеданы», «курганы» и прочие.

В качестве предпосылок формирования регионнальной об­щности Сибиряков можно выделить следующие: географическая отдаленность и некоторая замкнутость Сибири от Европейской России, обширная территория, определенная свобода в жизнедеятельности и относи­тельно мирное сосуществование пришлого и аборигенского населения (обусловленные обилием земель и угодий), особые природно-климатические и этнокультурные условия, актив­ность межэтнических и межрелигиозных контактов.

В настоящее время население Сибири при значительном преобла­дании русских включает разнообразные этнические, конфессионные и социальные общности. По причине существования различных антропологических типов, многообразия языков, диалектов, сосуществования множества локальных и региональных особен­ностей в культуре отдельных этнографических, субэтнических и других групп, возможность общей характеристики Сибиряков представляется проблематичной и дискуссионной, хотя активно обсуж­дается учеными разных специальностей как в нашей стране, так и за рубежом.

Этимологическое толкование слова «Сибирь» отличается неопределенностью фонетического облика и языковой принадлеж­ности. Можно выделить 5 основных подходов к определению Сибиряков: 1) люди, живущие на территории Сибири (без этнической окрас­ки); 2) люди, родившиеся и долго живущие в Сибири; 3) коренные, местные жители Сибири (аборигены); 4) особый тип людей (преимущественно русских), обладающих сибирским харак­тером: сильные, выносливые, трудолюбивые, гостепри­имные, демократичные, добрые, щедрые, толерантные, с хорошими адаптационными способностями, любящие мороз и зиму и др.; 5) особая «смешанная» общность, сложивша­яся на основе русских, с вкраплениями представителей казахских, татарских, украинских, белорусских и других этносов. Кроме того, термин «сибиряки»/«сибирские» часто используется для обозначения особенностей этнокультурных групп. Так, среди казаков выделяются сибирские казаки, среди русских старообрядцев — сибирские кержаки, а также сибирские татары, сибирские украинцы, сибирские белорусы и прочие.

При определении региональной идентичности наиболь­шее влияние оказывает природно-географический фактор. Так, в Алтайском крае реже всего называют себя сибиряками, поясняя, что «сибиряки — это те, кто живут на Севере». В некоторых случаях не относят себя к Сибирякам люди, родив­шиеся или прожившие долгое время на Дальнем Востоке. В северных районах Сибири наряду с термином «сибиряки» встречается термин «северяне».

В современной традиционно-бытовой культуре Сибиряков наблюдается «смешение» различных этнических черт, наибольшее количество которых приходится на сферу материальной культуры (способы хозяйственной и промысловой деятельности, орудия труда и различных ремесел, отдельные элементы в жилище, одежде и пище). Несмотря на многослойные напластования и синкретизм различных культур, традиций, наблюдается процесс выработки общесибирских форм культуры. Так, практически повсеместно любимы знаменитые сибирские пельмени, в зимний период времени используются меховые шапки и сапоги (унты, кисы, торбаза). Прослеживается общее в ценностно-поведенческом комплексе жителей Сибири.

У жителей других регионов часто встречается пренебрежительное отношение к Сибири (как краю отдаленному, дикому, месту ссылки и каторги) и Сибирякам (как людям грубым, необразованным/некультурным). Согласно В.И Далю, ранее существовало бранное слово «сибирный», обозначавшее «зверский, лютый, злой» и «отча­янный». Наиболее часто из бытующих о Сибири пред­ставлений встречается мнение, что «там всегда зима» и «медведи по улицам ходят». Начиная с 1990-х гг. региональная идентичность характеризуется положительной дина­микой, а топоним «сибиряк» все чаще используется в качестве этнонима.

2. Группа русского старожильческого населения Сибири XVIII — начала XX в. По мнению антропологов, у Сибиряков более крупные размеры лица и его частей: скулового и челюстного диаметров, высоты лица и носа. Все русские Сибиряки имеют более крупные размеры по сравнению с русскими европейской части страны. О себе представители этой этнокультурной группы обычно говорят, что они и их предки «коренные сибиряки», «вечные сибиряки», «настоящие русские сибиряки». Многин из фамилий «коренных сибиряков» отмечаются в сельскохозяйственных анкетах 1916—17 как «великорусские старожильческие». Существует 2 основных взгляда на Сибиряков: как на «русского человека древле» и как представителя «новой сибирско-русской народности».

Значительная часть русского старожильческого населения иденти­фицирует себя как чалдоны (челдоны), представляя этнокультурную (этнографическую) группу. Чалдоны — самоназванное, повлияв­шее на формирование самосознания, ведущего корни «с Дона» (вариант — с рек Чала и Дона). В правобережном Приобье, Притомье, Прииртышье фиксируют мифологизированный сюжет о происхождении «с Дона». В левобережном Приобье, Барабе, Васюганье, Кулунде такой экзо- и эндоэтноним встречается значительно реже и без выра­женной «донской окраски».

Н.М. Ядринцев первым отметил «чалдонов» Западной Сибири как зажиточных старожилов с присущей им жаждой обогащения, рослых и нередко рыжеволосых. Красной нитью в устных сообщениях проходят темы родственные связи с «покорителем Сибири Ермаком», а также «каза­чьего» прошлого прадедов. Более того, Ермак выступает родоначальником всего «рода», а главным актом его деятельности является поселение на сибирских землях «чалдонов».

Старожилы-чалдоны не знали европейского «прошлого» своих прадедов, чем коренным образом отличались от российских переселенцев 2-й половины XIX — начала XX в. Они считали, а их потомки и сегодня считают себя живущими в Сибири с незапамятных времен, почему среди них распростра­нены такие категоричные высказывания о себе, как: «мы — закорененные сибиряки», «чистые сибиряки», «чалдоны — извечные сибиряки», «нация была русские чалдоны» и т. д.

По вероисповеданию чалдоны Западной Сибири являлись православными или «мирскими», чем отлича­лись от старожилов-старообрядцев. В костюме чалдонов и других Сибиряков-старожилов в Западной Сибири длительное время сохранялись компоненты позднефеодального элитарного костюма XVI—XVII вв. Нацеленность на элитарность и городские фор­мы получила дальнейшее подтверждение в более позднее время конца XIX — начала XX в., когда с помощью одежды этнокультурная группа показывала особое социальное положение, отвечавшее их устремлениям выделиться из крестьянской среды. Специфически чалдонской можно считать бытовавшую около ряда уездных и безуездных городов масленичную тра­дицию конного «взятия снежных крепостей» и т. п. Семицко-троицкие обычаи у чалдонов правобережья Оби выглядели обедненными: не фиксировались «завивание берез», Семик, яичное заговенье. Слабая сохранность троицких праздников у чалдонов этого региона связыва­ет их с северорусскими территориями России, где эти обряды не получили развития. Чалдоны имели сравнительно бедный календарный фольклор на фоне, например, переселен­цев из Европейской России, Украины, Белоруссии.

Термины, обозначавшие отличные в этнографическом отно­шении группы населения в Восточной Сибири, а именно в Иркутской области, Республике Бурятия, различны и содержательная их часть размыта. Старожилов русского происхождения здесь называли «чалдонами», «гуранами», «чарошниками», российских переселенцев пореформенного и Столыпинских периодов — «расейскими», «хахлами», хорошо известна компактная старообрядческая группа «семейских». Несмотря на распространенность указательных терминов в народной среде, их идентификация затруднена. Определенная путаница имеется с обозначениями «гуранов» и «чалдонов»: «русский народ, который живет за Байкалом; по мнению российских переселенцев, так звали русских, «метисированных с местными северными народами», т. е. бурятами. По­томки польских переселенцев-иркутян также считали, что термины «чалдон», «гуран» возникли из-за того, чтобы снять недоразумения в отношении идентификации части россиян, потомков от смешанных браков. Примечатель­но, что характер, культур, признаки чалдонов/гуранов описывались информаторами почти теми же словами, которые являлись типичными для Западной Сибири: это — вы­сокая бытовая и хозяйственная культура, отличавшая их от аборигенов и от российских переселенцев, любовь к чаепитию, диалектные особенности. Некоторые считали, что разделительная линия между гуранами и чалдонами проходила по Байкалу: «в Чите, Забайкалье, Борзе, Арше звали гуранами», в Иркутской области «чалдонами» (поселок Листвянка Иркут­ского района). Если раньше прозвище «чалдон» являлось «ругательным словом для коренного сибиряка», то в настоящее время встречаются случаи употребления этого слова в качестве этнонима.

Лит.: Ядринцев П. М. Поездка по Западной Сибири и в Горный Алтайский округ // Зап. ЗСО ИРГО. 1880. Кн. 2; Фурсова Е.Ф. Новогодние праздники и обряды чалдонов Чаусской волости Том­ского округа (с. Середино, Кандаурово) // Населенные пункты Сибири: опыт исторического развития (XVII — начало XX в.). Новосибирск, 1992; Пальцев Л.И. Менталитет и ценностные орга­низации этнических общностей (на примере субэтноса сибиряков). Новосибирск, 2001; Народы Западной и Средней Сибири: культура и этнические процессы. Новосибирск, 2002; Сверкунова Н.В. Реги­ональная сибирская идентичность: опыт социологического исследо­вания. СПб., 2002; Проблемы сибирской идентичности. СПб., 2003; Образы Сибири в общественном сознании россиян XVIII — начала XXI в. Новосибирск, 2006; Бережнова М.Л. Загадка челдонов. История формирования и особенности культуры старожильческого населения Сибири. Омск, 2007; Жигунова М.Л. Русские сибиряки: идентичность, характер, культура (конец XX — начало XXI века) // История и культура Сибири. Омск, 2007.

М.Л. Жигунова, Е.Ф. Фурсова