Самиздат – неподцензурные книги, газеты и журналы, изданные отдельными авторами или коллективами без использования труда профессиональных сотрудников (редакторов, корректоров, наборщиков, печатников и т.д.), зачастую вопреки прямому запрету властей.
Оформление и технологии изготовления как правило более примитивны, чем у изданий, существующих официально – рукописные, машинописные, в технике коллажа; тиражирование производилось либо путем многократного переписывания и перепечатки, либо без разрешения собственников на множительной технике в госучреждениях. В более позднее время известны случаи тиражирования на фотопленке и распечтках ЭВМ.
Считается, что термин “самиздат” относится только к советскому периоду истории России, но аналогичные издания существовали в различные периоды истории: первый рукописный журнал «Муза» в Иркутске датируется 90-ми годами XVIII века1. В «Списке изданий периодической печати города Иркутска», составленном библиографом и летописцем Нитом Романовым как минимум 11 изданий можно в полном смысле слова назвать дореволюционным самиздатом.
Cледует выделить четыре основных периода существования самиздата и современный нам пятый, когда во многом на смену самиздату пришли социальные сети.
1917-1956 гг. – от основания советского государства до ХХ съезда КПСС (от документов небольшевистских партий, групп и организаций до антисталинских сочинений М. Рютин2, от проповедей священников катакомбной церкви до произведений неофициальных, запрещенных и эмигрантских писателей). Формально первым упоминанием о самиздате в Советской России можно считать сообщения о лавке писателей Михаила Осоргина, в которой уже в 1918 году писатели и поэты продавали свои рукописные книги, чтобы хоть как-то прокормиться.
Насколько можно судить по воспоминаниям современников, самиздатская линия не прерывалась даже на пике репрессий. Старательная борьба “органов” с малейшими проявлениями инакомыслия в конце концов сыграла с советским строем дурную шутку: во второй половине пятидесятых выросло поколение, которое откровенно не понимало, что самодеятельная журналистика или первые пробы пера могут быть каким-то криминалом. Об одном таком случае – школьном самиздатском журнале – вспоминает в своей книге известный диссидент, ныне профессор Кембриджа Владимир Буковский.
1956-1986/87 гг. – “золотая эпоха самиздата”, от ХХ съезда до освобождения из тюрем и лагерей диссидентов, фактически совпавшего с пересмотром основ советской системы. В этот период самиздат стал массовым явлением, важным элементом жизни общества. И современники (Владимир Буковский), и исследователи (Людмила Алексеева) пишут о том, что главным самиздатом в то время был самиздат поэтический. Перепечатывали стихи Ахматовой, Мандельштама, Пастернака; в то же время количество молодых и никому пока неизвестных авторов достигало 300 (среди них были Иосиф Бродский, Наум Коржавин, Эдуард Лимонов и др.). Одновременно расцвел и жанр мемуаров: Хрущев говорил, что после ХХ съезда КПСС в редакции советских журналов поступило до 10000 лагерных воспоминаний. Поскольку их не напечатали, логично предположить, что значительная их часть в скором времени оказалась в самиздате. Репрессии против участников поэтических вечеров на площади у памятника В. Маяковскому, первые дела по статье “антисоветская агитация и пропаганда”, акции правозащитников – вся эта цепочка, в которой одно звено тянуло за собой другое, привела к возникновению специфического жанра правозащитного самиздата. В него включены письма в защиту людей, чьи права нарушались, стенограммы судебных процессов, периодические издания (такие, как “Хроника текущих событий”), книги диссидентов (например, книга Анатолия Марченко “Мои показания”). В этот же период возникшая в СССР рок-культура породила и специфический музыкальный самиздат (джаз-самиздат существовал и ранее, но специальных исследований по этой теме пока нет). В книге Александра Кушнира “Золотое подполье” подробно описана эволюция этого явления.
1987-1991 гг. – от фактической легализации “неформальной” общественной деятельности до распада СССР. Если верить исследователю Льву Волхонскому, то в 1986 году во всей стране существовало 10 самиздатских журналов, в 1987 – около 30, в 1988 – около 100, в июле 1989 – 323 издания. Московское бюро информационного обмена (М-БИО) и Московская общественная библиотека подготовили Каталог независимой прессы СССР. В первом варианте этого издания (декабрь 1988 г.) только на славянских языках зафиксировано 150 изданий. В конце 1989 г. Каталог включал около 700 названий. В этот период выходил весь возможный спектр самиздата - периодические издания “неформальных” общественных объединений, (позднее – партий и движений), личные издания, литературные и музыкальные альманахи, газеты, журналы, бюллетени и т.д.
1992(3,4) – 2001 год – расплывчатость даты начала периода объясняется тем, что последовавшие после распада СССР либеральные реформы и повышение цен привели к резкому сокращению всех форм самодеятельной общественной жизни. Именно тогда многие сотрудники и редакторы самиздата были вынуждены переключиться на поиски хлеба насущного. Но какая-то часть продолжала эту деятельность даже в самые трудные времена, возникали новые, никак не связанные с предшественниками газеты и журналы, и постепенно (к 1999 – 2000 гг.) количество изданий вернулось к числу, сопоставимому с 1987-1989 гг.
Пережив на протяжении 2000-2009 годов всплеск активности, вызванный широким распространением компьютеров и множительной техники, самиздат в очередной раз сдал позиции. На этот раз самодеятельные издания уступили социальным сетям и интернету вообще: скорость распространения информации и общедоступность новых носителей заставили многих авторов и редакторов отказаться от трудоемких процессов подготовки и распространения самиздата. Тем не менее, он продолжает существовать даже в новых условиях.
Можно довольно условно разделить самиздат на четыре большие группы или типа по его тематике.
Это деление самое общее, в нем не учтены многие переходные формы3.
К декабрю 1986 года ситуация в стране изменилась настолько, что политзаключенные готовы были пойти на смертельную сухую голодовку, но не выполнять требования режима, а “на воле” биография, в которой имелись судимости по “политическим” статьям УК, оценивалась как героическая. Неприязнь к Советской власти и КПСС высказывалась откровенно и непринужденно, число неформальных общественно-политических объединений достигло трехзначных значений, пиетет по отношению к “органам” еще сохранялся, но леденящего ужаса уже не было. Особенно резко выросла общественная активность в “период подготовки к XIX партконференции”. Событие это было неординарное: предыдущая прошла еще при Сталине, а по своему статусу партконференция лишь немного уступала съезду. Все понимали, что выборы делегатов будут репетицией выборов народных депутатов СССР, а от решений конференции зависит поведение единственной на тот момент легальной политической партии. Поэтому во многих городах обсуждение кандидатур делегатов превратилось в настоящие бои между властью и всеми мало-мальски активными свободомыслящими людьми. Именно во время собраний и митингов, посвященных формально обсуждению кандидатур, были созданы многие объединения, в название которых входило словосочетание “…в поддержку перестройки”.
Изменился и характер самиздата. Если раньше это были в основном увесистые альманахи, переписанные от руки книги воспоминаний, прозы, стихов, то теперь ситуация менялась так быстро и так резко, что новости стали важнее теоретических рассуждений. Более того: создавалось впечатление, что общественные движения могут реально влиять на поведение властей, на общественное мнение и тем самым – на ситуацию в стране. Оперативные, недорогие и информированные издания стали насущной необходимостью для каждой уважающей себя неформальной группы. Весьма важен был и фактор связи с родственными организациями в других городах, координация действий, взаимовыручка. После создания всесоюзных федераций неформальных групп и возрождения в стране многопартийности самиздатская периодика (а официальная очень долго не пускала на свои страницы новых социал-демократов, социалистов, анархистов, кадетов и прочих) стала полем для дискуссий, и, вполне по Ленину, коллективным агитатором и организатором. Известно несколько случаев, когда привезенные в город газеты и журналы становились поводом сначала для оживленных разговоров, а позже – и для создания собственного клуба, кружка, организации. Воспользовались ослаблением давления и музыкальные издания. Новые журналы появились почти одновременно от Владивостока до Таллинна, во многих городах и поселках, где был хоть один меломан.
Разумеется, ни по каким параметрам (тиражам, качеству, цене, оперативности) самиздат не мог конкурировать с официозом. Его преимуществами были новизна, смелость и оппозиционность. У самиздата была – если можно так выразиться – авансированная популярность. Ведь именно в самиздате – что бы там не говорили о “партии, начавшей перестройку” - началось обсуждение межнациональных, экологических и социальных проблем. Самиздатские газеты и журналы раскрывали т.н. “белые пятна истории” до того, как на это решились государственные СМИ и архивы.
Активно работали в новых изданиях бывшие диссиденты, вышедшие из мест заключения во время знаменитой “помиловки” конца 1986 – начала 1987 года. Так наследницей известнейшей “Хроники текущих событий” в новых условиях стала – уже с 1 августа 1987 года - “Экспресс-хроника” (редактор – А. Подрабинек), сохранившая традиции информированности и высокого качества текстов.
Иногда в самиздате принимали участие люди, которые одновременно работали в официальных изданиях и они принесли в самиздат профессиональные методы сбора и обработки информации. В качестве примера можно привести сеть корпунктов газеты “Свободное слово” (партия Демократический Союз), информационное агентство “КАС-КОР” (создано активистами Конфедерации анархо-синдикалистов), Сибирское информационное агентство (СИБИА, г. Новосибирск). Известны случаи, когда из самиздата уходили в официальную прессу целыми коллективами. Так, в августе 1991 года Московская организация КАС (сотрудники редакции журнала “Община”) подготовила специальный выпуск газеты Московской Федерации Профсоюзов “Солидарность”, а после ухода старого редактора костяк редакции составили анархисты. В Иркутске сотрудничество остепенившихся неформалов с газетами к началу 90-х было в порядке вещей – причем почти для каждого направления нашлись сторонники в официальной прессе.
Но большинство “новых журналистов” были, конечно, люди, далекие от любых СМИ. Среди них были студенты, рабочие, сотрудники многочисленных НИИ, военные, даже школьники. Самиздат быстро стал массовым явлением.
Преследования за самиздат не прекратились, но за него, по крайней мере, перестали сажать, “политические” статьи УК были отменены. В 1987 году покатилась волна анти-самиздатских публикаций в газетах. Задерживали распространителей, изымали тиражи, налагали штрафы и выносили предупреждения “за торговлю в неустановленном месте” (с такой формулировкой задерживали даже тех, у кого в сумке находили по одному экземпляру разных изданий!) но все это можно было перетерпеть и обойти. Появилась возможность влиять на поведение сотрудников МВД, прокуратуры и других органов. После нескольких публикаций в самиздате и демократических газетах даже административная комиссия отказывалась рассматривать дела о торговле самиздатом, а изъятое сотрудниками милиции (в Иркутске прославился упорной борьбой с крамолой сотрудник Кировского РОВД капитан Большедворский) возвращали распространителям.
Изменилось качество читателей самиздата – он стал доступен не группе избранных, узкому кругу доверенных друзей и единомышленников, но абсолютно всем. Всего за несколько рублей в далеком от столиц Иркутске (на площади перед торговым комплексом, на ул. Урицкого, на любом митинге) можно было приобрести газеты и журналы пяти-шести направлений4, в том числе и местные издания. Сообщения из Иркутска в “центральном” самиздате и адреса иркутян в т.н. “рассылках” скорее редкость5. И, напротив – в город стабильно доставляли издания армянского, крымско-татарского, белорусского, эстонского, латвийского, литовского и русского национальных движений; газеты и документы народных фронтов, федераций неформальных групп (ФСОК), партий ДС, СДА (СДПР), КДП, анархистских организаций и групп всех возможных оттенков и направлений; документы, информационные бюллетени и газеты независимых профсоюзов (СОЦПРОФ, СУМ и др.) и забастовочных комитетов (например, газета “Бастующий Тирасполь”), региональные независимые издания (“Сибирский курьер”, г. Новосибирск, “Томская трибуна”, “Голос труда”, г. Томск). Отдельного разговора заслуживает ассортимент объединения “Верность” - они продавали не только газеты и журналы, но и фотопортреты последнего царя и его семьи, и даже копии дореволюционных боевых наград. Даже в таком провинциальном городе как Байкальск активист Независимого рабочего союза, член КАС и АКРС Игорь Анкудинов ухитрялся в одиночку распространять самиздат6.
В течение двух-трех лет технология изготовления периодического самиздата эволюционировала от привычной “машинопись-ксерокс” до полноценных типографских газет и журналов тиражом в десятки тысяч экземпляров. Лучшие по качеству газеты делали в республиках Прибалтики, но это уже несколько другое – история зарождения в стране альтернативной печати. Традиционный самиздат, выпускавшийся на энтузиазме создателей, без спонсорской помощи или коммерческой прибыли просуществовал ровно до начала “шоковой терапии”.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
