Владимир Алексеевич Корнилов (1 (13 по новому стилю) февраля 1806 - 5 (17) октября 1854) — вице-адмирал Российского Императорского флота, командующий обороной Севастополя во время Русско-турецкой войны 1853-1855 годов. По одной из версий, родился в Иркутске.
Отец В. Корнилова, Алексей Михайлович, был Иркутским губернатором (до июля 1807). Мать — Александра Ефремовна (в девичестве Фан-дер-Флит), находилась в это время в Иркутске (есть данные, мемуары, что она вела активную работу по благоустройству русского посольства в Китае Ю. А. Головина (с 9.1805 по 9.1806 оно находилось в Иркутске). Затем отца переводят губернатором в Тобольск, а жена едет с маленьким сыном в родовое имение — сельцо Ивановское, Старицкого уезда Тверской губернии. Воспитанник Морского кадетского корпуса.
С 1823 В. А. Корнилов на военно-морской службе, был первым капитаном «Двенадцати апостолов». Отличился в Наваринском сражении 1827 года, будучи мичманом на флагмане «Азов».
С 1849 начальник штаба Черноморского флота.
В 1853 участвовал в первом в истории бое паровых судов: 10-пушечный парофрегат «Владимир» под его флагом начальника штаба Черноморского флота вступил в бой с 10-пушечным турецко-египетским пароходом «Перваз-Бахри». После трёхчасового боя «Перваз-Бахри» вынужден был спустить флаг.
Во время начавшейся войны с Англией и Францией фактически командовал Черноморским флотом. После высадки англо-французских войск в Евпатории и поражения русских войск на Альме, Корнилов получил приказ от главнокомандующего в Крыму князя Меньшикова затопить корабли флота на рейде, чтобы использовать матросов для обороны Севастополя с суши.
В. А. Корнилов организовал оборону Севастополя. Командуя гарнизоном в 7 тысяч человек, он показал пример умелой организации активной обороны. Корнилов по праву считается основоположником позиционных методов ведения войны (непрерывные вылазки обороняющихся, ночные поиски, минная война, тесное огневое взаимодействие кораблей и крепостной артиллерии).
В. А. Корнилов геройски погиб на Малаховом кургане 5(17) октября 1854 во время первой бомбардировки города англо-французскими войсками. Был погребён в севастопольском соборе Святого Владимира, в одном склепе с адмиралами М. П. Лазаревым, П. С. Нахимовым, В. И. Истоминым.
Именем В. А. Корнилова названы:
Две банки у полуострова Корея в Японском море;
Мыс на Крымском полуострове;
«Адмирал Корнилов» — русский бронепалубный крейсер;
«Адмирал Корнилов» — недостроенный крейсер типа «Светлана»;
«Адмирал Корнилов» — недостроенный крейсер проекта 68бис-ЗИФ.
Как ни странно, мы до сих пор не можем точно указать место, где родился знаменитый герой Севастопольской обороны. С.Б. Кузьмина, автор новой книги о флотоводце, пишет: «Обнаружить документы о рождении, детстве и юности В.А. Корнилова не удалось. Даже точная дата и место его рождения до последнего времени не установлены. Из его формулярного списка следует лишь, что он родился в 1806 г. В это время его отец А.М. Корнилов был губернатором Иркутска. Возвращалась ли его семья в это время в Тверскую губернию – неизвестно, в переписке самого В.А. Корнилова ни Иркутск, ни Тверская губерния не упоминаются, хотя когда в 1846 г. ему потребовалось метрическое свидетельство и родословные документы, он обращался не в Иркутск, а в Тверь и в Петербург. Считается, что все документы семьи Корниловых бесследно пропали в 1812 г., когда во время вторжения французских войск архив дворянского депутатского собрания был перевезен из Твери в Бежецк»[1].
Меня вопрос о месте рождения Владимира Алексеевича Корнилова заинтересовал с 2003 г., т.к. я знал, что отец будущего флотоводца, Алексей Михайлович Корнилов, был иркутским губернатором и жил в Иркутске с 15 июля 1805 г. по 29 июля 1806 г.[2]
Прибыв в Иркутск в качестве губернатора, А.М. Корнилов оказался в подчинении сибирского наместника (генерал-губернатора) И.О. Селифонтова, резиденция которого находилась в Иркутске. Селифонтов, будучи до этого сенатором, проводил с 1801 г. ревизию Сибири, после чего в 1803 г. был назначен наместником. Селифонтов вел себя как «сибирский сатрап». В первой половине 1805 г. он добился смещения Н.П. Картвелина, иркутского губернатора, недовольного методами правления генерал-губернатора, со своего поста.
3 сентября 1805 г., как сообщает «Иркутская летопись…», в Иркутск прибыл посол России в Китае граф Ю.А. Головкин. Из Иркутска в Китай Головкин выехал 26 сентября. Так как въезд в Пекин графу не разрешили из-за его отказа выполнять унизительные церемонии в Урге, он вернулся в Иркутск 27 февраля 1806 г. и жил там до 1 ноября, когда выехал в Петербург[3].
Тремя главными фигурами в Иркутске оказались Головкин, Селифонтов и стоявший ниже их Корнилов. О том, какие отношения сложились у этих лиц, подробно рассказывает декабрист В.И. Штейнгейль, прекрасно осведомленный о происходивших там событиях:
«На губернаторство приехал честный моряк Корнилов, лично известный по Галерной гавани, в коей он был начальником, государю. Вы, верно, догадаетесь, что и этот не сошелся с Бакулиным и, следовательно, с Селифонтовым. У них доходило до публичной разбранки, и конечно, Корнилову было бы дурно, если бы не подоспело посольство графа Головкина.
Вам, конечно, известно, что графу Головкину поручено было, в проезде до границы Китая, обращать внимание на состояние губерний, по тракту лежащих, и доносить правительству, что заметит дурное. Как Леццано (иркутский губернатор 1798–1802 гг. – А.Д.) по надменности своей не захотел кланяться Селифонтову, так точно и этот в качестве полномочного вице-роя не оказал приезжему гостю особенного уважения. С первой встречи заметили в нем сухость. Напротив, Корнилов старался привлечь на свою сторону не только посла, но и всю его свиту. Жена Корнилова, Александра Ефремовна, урожденная фон дер Флит, была весьма любезная, ловкая, гостеприимная женщина. Вообще семейство Корнилова показалось посольству весьма любезным, и кавалеры, как говорили в Иркутске, «живмя жили» в губернаторском доме. После, когда Корнилов выехал из Иркутска с долгами, повторяли, что он “прожился на посольстве”. Как бы то ни было, верно то, что Александра Ефремовна успела передать свите графа всю, как говорится, подноготную о Селифонтове, и граф всякое утро получал верный отчет о том, что там слышали. Последствие оказалось вскоре.
Едва граф Головкин отправился в Китай, Селифонтов поехал для свидания с семейством в Тобольск, дав обещание иркутянам вскоре вернуться. Прожив несколько месяцев в Тобольске, он и действительно думал уже о возвратном пути, как вдруг последовал высочайший указ об увольнении его от службы и о запрещении ему въезда в столицы»[4].
Как видно из процитированного текста, жена A.M. Корнилова в 1805–1806 гг. не только находилась в Иркутске, но и играла там активную роль.
Что же касается точной даты рождения будущего вице-адмирала, то судя по всему, в выявленных источниках она не дана. Поэтому приведем выдержки из прошения Владимира Корнилова об определении его в Морской кадетский корпус:
«Январь 1818 г.
Отец мой родной, действительный статский советник Алексей Михайлов сын Корнилов, службу Вашего Императорского Величества продолжал во флоте, ныне мне от роду двенадцать лет, обучен по-российски и по-французски читать и писать и арифметике, но в службу Вашего Императорского Величества никуда еще не определен, а желание имею вступить в Морской кадетский корпус в кадеты...
А что я действительно из дворян и помянутому действительному статскому советнику Алексею Корнилову законный сын, в том представляю при сем свидетельство. Испомещен же состою в Тверской губернии, крестьян за отцом моим тридцать душ...
Мы, нижеподписавшиеся, сим свидетельствуем, что означенный в сем прошении недоросль из дворян Владимир Корнилов действительно законный сын служившему во флоте действительному статскому советнику Алексею Михайловичу Корнилову и от роду имеет ныне двенадцать лет. Генваря... дня 1818 года»[5].
День января в подлиннике не указан. Затем следуют четыре подписи солидных лиц, в том числе генерал-лейтенанта и контр-адмирала, и помета, очевидно, чиновника Морского корпуса: «Подано 1 февраля 1818 г.»
Ясно, что прошение составлял не сын, а отец, который, видимо, спешил, поскольку не указал ни дня рождения сына, ни дату свидетельства четырех дворян. Так как в тексте дважды упоминается январь, то вероятнее, что Владимир родился все же не 1 февраля, а в последних числах января.
Учитывая приведенные выше сведения, я предположил, что В.А. Корнилов родился в Иркутске, а не в Тверской губернии. Там он мог родиться лишь в том случае, если бы жену Алексей Михайловича отправили рожать к родственникам, которые жили в той же губернии. Но подобное путешествие в пять тысяч с лишним верст беременной женщины в тогдашних малокомфортабельных экипажах по плохим дорогам с риском попасть в аварию или простудиться, кажется почти невероятным. А для жены губернатора хороший врач нашелся бы и в Иркутске.
Конечно, главным документом, свидетельствующим о дате и месте рождения жителя России XIX в. является выписка из метрической книги, которая велась в каждой церкви. Но обнаружить такую выписку не удалось ни в Иркутске, ни в Тверской области.
Чтобы выяснить, почему местом рождения вице-адмирала считается Тверская губерния, я сделал запрос в Тверской государственный объединенный музей. 10 декабря 2003 г. мне был направлен ответ, подписанный научным сотрудником музея О.В. Петровым. В нем сказано, что о месте рождения Корнилова упоминается в документах, хранящихся в Госархиве Тверской области: 1. Дело о внесении в родословную книгу дворянства Корниловых... 2. Родословная дворян Корниловых... 3. Автобиография...» (номера дел опускаю. – А.Д.).
Таким образом, сами Корниловы писали, что В.А. родился в Тверской губернии. Такое поведение вполне объяснимо. Спустя несколько месяцев после рождения Владимира, его семейству пришлось выехать из Иркутска. Губернатор, понимая, что с Селифонтовым ему не ужиться, попросил царя перевести его в Тобольск. Новому генерал-губернатору И.Б. Пестелю, хотелось иметь губернатором в Иркутске своего ставленника, и он возражать не стал. Император согласился на перемещение Корнилова в Тобольск, и 29 июля 1806 г. полугодовалый Володя, видимо, начал свое первое путешествие.
И в Тобольске «честный моряк», энергичный и талантливый администратор, трудился столь же активно, как в Иркутске. Однако новому сибирскому сатрапу Корнилов не нужен был и в Тобольске.
Пестель, явившись в Иркутск в октябре 1806 г., уже в следующем году приехал в Тобольск. О том, как развивались события дальше, повествует все тот же В.И. Штейнгейль. По его словам, Пестель, «расставшись в Тобольске с губернатором Корниловым и с вице-губернатором Штейнгелем, моим дядею, как нельзя лучше, по приезде в Санкт-Петербург на обоих он сделал представление, вследствие которого они преданы суду Сената. Место Корнилова получил зять Пестеля фон Брин. Поступок вообще не весьма чистый. Корнилов и Штейнгейль впоследствии оправдались, но огорчения свели последнего преждевременно в гроб[6].
Это сообщение дополняет В.И. Вагин: «Крайнее себялюбие, страсть к произволу, потворство своим любимцам, неутолимая мстительность, вот отличительные черты Пестеля. Тотчас после первого обозрения Сибири он возвратился в Петербург и жил там постоянно. Здесь главным занятием его было ожесточенное преследование двух смененных им губернаторов – Томского – Хвостова и Тобольского – Корнилова... Корнилов обвинялся в том, что привел в исполнение одну меру, предписанную тем же Пестелем, но отмененную им впоследствии»[7].
Не ясно, когда Алексей Михайлович был оправдан судом, но даже и оправдание не давало возможности вернуться на государственную службу. Вплоть до 1819 г. Пестель, находясь в Петербурге, оставался генерал-губернатором Сибири, старался перехватывать многочисленные жалобы на поставленных им губернаторов и, как пишет Вагин, занимался преследованием Корнилова и Хвостова. Пестелю покровительствовал могущественный временщик А.А. Аракчеев. Поэтому А.М. Корнилов и вынужден был жить в Тверской губернии в качестве помещика. Восстановить свое прежнее (и вполне заслуженное) положение в обществе Алексей Михайловичу удалось лишь в 1822 г., когда он стал сенатором. Не приходится сомневаться в том, что назначение это связано с приездом нового генерал-губернатора Сибири М.М. Сперанского в Петербург (март 1821 г.) и особенно с указом императора Александра 1 (январь 1822 г.), отстранявшем от службы И.Б. Пестеля[8]. Сперанский старался по возможности помочь лицам, которых преследовала прежняя администрация.
Что же касается записей в дворянской родословной и в автобиографии В.А. Корнилова, то они, очевидно, были внесены в 1818 г., когда Владимир попытался поступить в Морской корпус. Скорее всего, решение объявить местом рождения Тверскую губернию было принято его отцом потому, что он находился в немилости, считался хоть и оправданным, но все же бывшим под судом и следствием, и старался даже не вспоминать о неудачном губернаторстве. Поэтому сын его и не писал, что отец был губернатором, а местом рождения назвал Тверскую губернию.
Эти факты и аргументы были высказаны мной в статье, напечатанной в иркутском журнале «Сибирь»[9]. Там я ставил вопрос о рождении В.А. Корнилова в Иркутске в виде предположения. Теперь выявлены новые факты, которые дают возможность сделать более определенный вывод.
Я имею ввиду объемистый сборник «Русско-китайские отношения в XIX веке. Материалы и документы»[10]. Сборник посвящен посольству Ю.А. Головкина, и в приложениях к нему даны «Воспоминания Ф.Ф. Вигеля о его поездке в составе посольства Ю.А. Головкина в Цинскую империю (1805–1806)».
Вигель сообщает, что он прибыл в Иркутск 8 сентября 1805 г. (С. 801). Рассказав затем о взаимоотношениях посла с генерал-губернатором, Ф.Ф. Вигель продолжает: «Почтенный Алексей Михайлович Корнилов, гражданский губернатор, к сожалению, не совсем также ладил с Селифонтовым и от этого был в большой милости у посла. Дом его мог почитаться единственным в Иркутске; миловидная и добродушная жена его Александра Ефремовна, урожденная фан дер Флит, в нем угощала нас и своей непринужденностью, можно сказать, неумышленною любезностию всем нравилась. В день коронации, 15 сентября, была она хозяйкою на многолюдном и, говорят, престранном бале, который городу давал Головкин. Я не опишу его, ибо, простудившись, не был на нем» (С. 804).
3атем Вигель совершает поездку по делам посольства в Кяхту-Троицкосавск и возвращается в Иркутск 29 декабря (С. 817).
21 декабря генерал-губернатор Селифонтов выехал из Иркутска в Тобольск, а Ю.А. Головкин находился в Китае. Поэтому 31 декабря 1805 г. в качестве первого лица «губернатор Корнилов дал для всех сословий города был, который в 12 часов, т.е. в полночь, ознаменован 16 пушечными выстрелами, для встречи нового 1806 г.», – говорится в Иркутской летописи...» (С. 195). Эти слова дополняет Ф.Ф. Вигель: «Из знаменитого посольства нас было тогда четверо изгнанников в Иркутске и все мы, не исключая профессора Клапрота, проводили жизнь у губернатора Корнилова. Генерал-губернатор Селифонтов давно уже возвратился в Тобольск. Александра Ефремовна, губернаторша, умела так быть любезна с купцами и женами их, что для нея согласились они на один вечер отказаться от своих предрассудков и встретить у нея новый, 1806 год.
Всем снабжают Сибирь преступления, сделанные в России: в Иркутске было даже человек до десяти музыкантов. Васильчиков открыл бал с хозяйкой, а после того как он, так и она, так и почти все мы танцевали до упада; худо ли, хорошо ли, только от всего сердца. Дамы были все жены чиновников, а кавалеры (так называли тогда танцующих) были все мужья чиновниц» (С. 818).
Итак, можно сделать вывод о том, что с сентября 1805 по январь 1806 г. мать будущего вице-адмирала в Тверь не выезжала. Практически невозможна была бы ее поездка в Тверскую губернию и в январе 1806 г. В Иркутске средняя температура января –20°, и нередко бывают дни, когда термометр опускается ниже –40°. Почти такой же холод стоял на всем Сибирско-Московском тракте. Отправлять беременную женщину на девятом месяце в дорогу было бы бессмысленно, и крайне опасно. Кроме того, и физически доехать со 2 января до 1 февраля до родных мест было практически невозможно. «Путеводитель по Великой Сибирской железной дороге» (СПб., 1900. С. 591) сообщает, что расстояние от Иркутска до Москвы, по этой магистрали, проложенной по трассе, мало отличавшейся от Московского тракта, составляет 5 108 в., т.е. 5 450 км. Добавив еще 140 км от Москвы до Твери, получаем всего 5 590 км. Это расстояние за 30 дней можно было преодолеть, проезжая в сутки по 186 км. Однако с такой скоростью ездили тогда только курьеры. Что же касается обычных пассажиров, то в первой половине XIX в. их средняя скорость во время длительных путешествий составляла 40–125 км в сутки[11].
Остается признать, что, несмотря на вынужденные неверные указания Корниловых о месте рождения их сына, Владимир Алексеевич родился в Иркутске.
В Иркутске A.M. Корнилов жил в деревянном одноэтажном доме, построенном в 1801 г. по проекту архитектора А.И. Лосева для иркутского военного губернатора[12]. Военный губернатор H.П. Лебедев занимал эту должность в 1802–1803 гг.[13], после чего на планах Иркутска 1805–1806 и 1829 гг. здание отмечено как губернаторский дом. На плане Иркутска 1868 г. в экспликации об этом доме сказано: «Бывший губернаторский дом гостиница “Амур”». Здание находилось на углу улиц Тихвинской и Харинской (ныне угол ул. Сухэ-Батора и Некрасова, свободное пространство перед биологическим корпусом ИГУ), рядом с гостиницей «Ангара». Судя по планам, дом имел в длину около 30, в ширину – около 15 м. Здание это сгорело в пожаре 1879 г. Думается, что пришло время поставить вопрос об установке на этом месте памятника В.А. Корнилову.
Дулов А.В. Иркутску 350 лет — история и современность: Материалы всероссийской научно-практической конференции. Иркутск, 2011. С. 152-160.
[1] Кузьмина С.Б. Адмирал Корнилов. М., 2007. С. 18-19.
[2] Иркутская летопись (Летописи П.И. Пежемского и В.А. Кротова). Иркутск, 1911. С. 191, 201.
[3] Там же. С. 192, 195, 202.
[4] Штейнгейль В.И. К Иркутскому летописцу пояснение. Записка о Сибири // Штейнгейль В.И. Соч. и письма Т. 2. Иркутск, 1992. С. 191.
[5] Вице-адмирал Корнилов. Материалы для истории русского флота. М., 1947. С. 25-26.
[6] Штейнгейль В.И. Указ. соч. С. 193-194.
[7] Вагин В.И. Исторические сведения о деятельности графа М.М. Сперанского в Сибири, с 1819 по 1822 год. СПб., 1872. T. 1. C. 6.
[8] Ермолинский Л.Л. Михаил Сперанский. Иркутск, 1997. С. 335.
[9] Дулов А.В. Корниловы: губернатор и вице-адмирал // Сибирь, 2006, № 3. С. 26-40.
[10] Русско-китайские отношения в XIX веке: Материалы и документы. Т. 1. 1803-1807 гг. / Сост. М.Б. Давыдова, И.Т. Мороз, B.C. Мясников, Н.Ю. Новгородская. М., 1995.
[11] Дулов А.В. Географическая среда и история России (конец – середина XIX в.) M., 1983. С. 130.
[12] Иркутская летопись 1661–1940 гг. // сост. Ю.П. Колмаков. Иркутск, 2003. С. 37.
[13] Там же. С. 732.
13 февраля 2006 года исполнилось 200 лет со дня рождения русского флотоводца, вице-адмирала, генерал-адъютанта, героя Севастопольской обороны 1854—1855 годов Владимира Алексеевича Корнилова.
Откуда вы родом, господин адмирал?
Корниловы — старинная русская дворянская фамилия. Из тех, что не отличались богатством или родством с августейшими особами, но прославились своей верной службой Отечеству. Отец будущего адмирала в молодости тоже был военным моряком. 29-летний Алексей Михайлович Корнилов, флота лейтенант, был удостоен высшей офицерской награды, ордена Св. Георгия IV степени "За мужественные подвиги и храбрость, оказанные 13 августа 1789 года во время сражения галерного Российского флота со Шведским". Позже Алексей Корнилов оставил службу военную и перешел на штатскую. В разные годы он был иркутским, тобольским и томским губернатором, а затем сенатором.
В феврале 1806 года, когда Корнилов-старший заканчивал свое иркутское губернаторство, в его семье произошло радостное событие — родился второй сын, которого нарекли Владимиром. Судя по немногим дошедшим до нас документам, семья губернатора уже готовилась к отъезду в Тобольск. Вполне вероятно, что Алексей Михайлович не стал подвергать свою жену и только что родившегося малыша излишним тяготам и отправил их в родовое имение в Тверскую губернию. Там и был зарегистрирован мальчик Володя Корнилов, и сегодня во всех официальных источниках можно прочесть: "В.А.Корнилов родился 1 февраля 1806 года в родовом имении Ивановском Тверской губернии".
Однако сам адмирал предпочитал говорить о себе, что он родился в Сибири. Путаница с местом рождения героя Севастопольской обороны привела к тому, что Корнилова считают своим земляком Тверь, Тобольск и Иркутск. Впрочем, для человека, ставшего легендой русского флота, это не имеет никакого значения: родина Корнилова — Россия, и этим все сказано.
Петербургский повеса
Морская карьера будущего героя началась в 1823 году, когда он 17-летним юношей блестяще закончил учебу в Петербургском морском корпусе и получил мичманский чин. Его первым кораблем стал парусный шлюп "Смирный". Мичмана ожидал заманчивый кругосветный переход на Дальний Восток. Но в Северном море "Смирный" так пострадал в штормах, что вынужден был остаться на зимовку в одном из норвежских портов, а затем вернуться в Кронштадт.
Корнилова зачислили в Гвардейский экипаж в Санкт- Петербурге. В столице юный морской офицер с головой ушел в светскую жизнь. Служба и муштра пришлись ему не по душе, и вскоре он был отчислен из экипажа "за недостатком бодрости для фронта".
Отец не мог спокойно смотреть на выходки сына. Алексей Михайлович строго отчитал отпрыска, и уже в апреле 1826 года Корнилов-младший вновь оказался на флотской службе. Его назначили на новый 74-пушечный парусный линейный корабль "Азов", командиром которого был капитан 1-го ранга Михаил Петрович Лазарев.
Романы — за борт
Флотская служба как никакая другая раскрывает человека со всех сторон, как плохих, так и хороших. Опытнейший моряк Лазарев увидел в молодом мичмане то, что называется морской жилкой, и понял, что из этого избалованного столичной жизнью молодого человека может выйти прекрасный офицер. Лазарев обращался с Корниловым с особой строгостью и даже с пристрастием. Корнилов поначалу воспринимал такое к себе отношение командира как придирки. Ему стало трудно сдерживать себя.
Однажды Лазарев вызвал строптивца к себе и сухо спросил:
— Господин мичман, вы намерены продолжать службу на флоте или нет?
— Так точно, Михаил Петрович! — бесстрастно ответил Корнилов, ожидая громкого разноса.
— В таком случае, Владимир Алексеевич, вам придется пересмотреть свое отношение к ней, — спокойно и строго сказал Лазарев.
Беседа продолжалась долго. Лазарев высказал Корнилову свой взгляд на обязанности морского офицера, а затем собственноручно выбросил за борт все легкие французские романы молодого офицера и заменил их книгами из собственной библиотеки.
После того памятного разговора беспечный повеса, каким знали Володю Корнилова его петербургские приятели, исчез. Его место занял способный морской офицер. Лазарев в душе радовался за своего ученика, но ничем не выказывал своего одобрения.
Боевое крещение
Летом 1827 года "Азов" участвовал в Наваринском сражении, когда соединенная англо-русско-французская эскадра разгромила турецко-египетский флот. "Азов" уничтожил 5 турецких кораблей, в том числе фрегат командующего турецким флотом. Мичман Корнилов "командовал тремя пушками нижнего дека и действовал как весьма деятельный и храбрый офицер". Он был награжден орденом Св. Анны IV степени, французским орденом Св. Людовика и английским орденом Бани. А кораблю "Азов" впервые в русской военно-морской истории был пожалован кормовой Георгиевский флаг, что придавало "Азову" статус корабля-героя. Михаил Петрович Лазарев, командир "Азова", получил чин контр-адмирала и скоро был назначен начальником штаба Черноморского флота.
В 1840 году Корнилов был произведен в капитаны 1-го ранга и принял под команду 120-пушечный линейный корабль "Двенадцать апостолов". Для 34-летнего офицера это стало высочайшей честью, которую, впрочем, он полностью оправдывал. "Двенадцать апостолов" был наиболее совершенным парусным кораблем российского флота. По своим боевым качествам он не имел себе равных в мире и, кроме того, отличался изяществом форм и красотой. И командир под стать кораблю! Заведенная Корниловым организация службы на "Двенадцати апостолах" была признана образцовой и введена Лазаревым для всего Черноморского флота.
Дипломаты замолкли — заговорили пушки
24 февраля 1853 года князь Александр Сергеевич Меньшиков полностью провалил русско-турецкие переговоры. Горе-дипломат вернулся на родину с известием о разрыве дипломатических отношений с Турцией.
Корнилов, к тому времени вице-адмирал и командующий Черноморским флотом, прекрасно понимал, что начало войны — это лишь вопрос времени. Он распорядился немедленно привести все порты и суда Черноморского флота в боевую готовность.
16 октября 1853 года Корнилов издал свой первый боевой приказ по Черноморскому флоту, в котором говорилось, что "хотя и не последовало еще высочайшего манифеста о войне, суда должны быть всякую минуту готовы к выходу в море для поражения неприятеля". Через неделю, 24 октября, началась война с Турцией.
Адмирал энергично принялся за усиление береговой обороны Севастополя. Корниловские укрепления придали городу такой грозный вид с моря, что неприятель не рискнул атаковать русских в лоб и решил напасть с суши. Союзники высадили десант близ Балаклавы и у реки Альмы вынудили русские войска отступить.
Главнокомандующий Александр Меншиков решил присоединить севастопольские сухопутные войска к армии, а защиту города с суши поручить морякам. Чтобы прикрыть порт с моря, он приказал Корнилову затопить при входе в бухту несколько кораблей. То есть собственными руками уничтожить флот, над совершенствованием которого адмирал столько лет трудился...
Корнилов предложил свое решение: выйти в море и дать решительное сражение неприятелю, чтобы если уж и не совсем разбить его, то по крайней мере обессилить настолько, чтобы он не мог начать осаду города. Меншиков, вполуха выслушав моряка, повторил свой приказ о затоплении кораблей. Адмирал отказался. Меншиков вспылил: "Раз так, поезжайте в Николаев к месту своего служения!" Видя, что князь непоколебим, Корнилов вскричал: "То, к чему вы меня принуждаете, — самоубийство! Но чтобы я оставил Севастополь, окруженный неприятелями, — невозможно! Я готов повиноваться!.."
На следующий день Корнилов отдал приказ затопить корабли. "Москва горела, но Русь от этого не погибла, напротив — стала сильнее! Бог милостив! Помолимся ему и не допустим врага покорить себя!" — сказал он тогда.
В отечественных и зарубежных исторических работах стало общим местом, что парусные корабли русских не могли противостоять маневренному паровому англо- французскому флоту. Но это не совсем верно. Паровые корабли той эпохи были несовершенны, вооружены зачастую хуже парусных фрегатов и свои преимущества могли проявить только в условиях полного штиля. Так что у Корнилова был шанс реализовать свой план. Добавим, что окончательно победа пара над парусом была признана лишь почти через полвека после Севастопольской обороны.
"Не мешайте мне исполнять свой долг!"
Утопив флот, Меншиков вывел из Севастополя почти все сухопутные войска. Защиту южной стороны города главком поручил вице-адмиралу Нахимову, а северной, где ожидалось нападение англо-франко-турецких войск, — вице-адмиралу Корнилову. Однако неприятель начал наступление с юга. 13 сентября 1854 года в Севастополе было объявлено осадное положение.
5 октября началась первая бомбардировка Севастополя. Рано утром, едва началась канонада, Корнилов отправился на объезд бастионов. Услышав, что защитники 3-го бастиона терпят сильный урон, поскакал туда. Офицеры уговаривали адмирала поберечь себя, но тот отрезал: "Раз другие исполняют свой долг, то почему же мне мешают исполнять свой!"
В 11.30 на Малаховом кургане Корнилов был смертельно ранен. На перевязочном пункте адмирал пришел в себя, причастился и послал предупредить жену. К вечеру Владимир Алексеевич скончался. Последними его словами были: "Скажите всем, как приятно умирать, когда совесть спокойна. Благослови Господь Россию и Государя! Спаси Севастополь и флот!"
Андрей Давыдов. Иркипедия, 2006. Использованы материалы статьи профессора С.П.Сирого, председателя Военно-исторической секции Дома ученых РАН
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
