Иркутское техническое училище

Иркутское техническое училище открыто в 1873 путем преобразования Общественной реальной прогимназии, которая существовала в Иркутске с 1866. В 1889 техническое училище реорганизовано в промышленное училище. Готовило специалистов средней квалификации для промышленных предприятий Восточной Сибири. В 1920 на базе Иркутских промышленного и горного училищ создан Иркутский политехнический практический институт.

Иркутское техническое училище (1874–1889)

В связи с реформой промышленного образования все больше реальных прогимназий в стране получали статус технических училищ. Необходимость в преобразовании Иркутской реальной прогимназии в Иркутское техническое училище обусловливалось несколькими причинами. Первой из них была острая нехватка и хронический дефицит технически грамотных специалистов всех уровней (начиная от техников и заканчивая руководителями предприятий). Второй причиной был необыкновенный спрос детей средних и низших сословий на обучение в реальных учебных заведениях, так как найти средства для поступления в элитные гимназии они не могли. Третьей причиной был истекающий срок финансирования прогимназии городским обществом. Все это заставило педагогический совет реальной прогимназии изыскивать возможности для дальнейшей ее деятельности в Иркутске.

К 1869 г. становится очевидным, что 4-годичное прогимназическое обучение должно быть дополнено двухлетними курсами химии и технологии.

Кроме того, реальная прогимназия явно не соответствовала своим устройством первоначальному плану, а главное, в самых существенных чертах отступала от высочайше утвержденного устава. В протоколе совета прогимназии 1868 г. говорилось, что реальная прогимназия отступает от устава в самых существенных чертах. Вследствие этого, положенное в основу реальное образование далеко не соответствует тому понятию, которое приведено в уставе 1864 г. «А надо помнить, что Иркутский край является источником больших богатств, но из-за отсутствия специалистов промышленность наша находится в младенческом состоянии. Сейчас возникла мысль об учреждении в Иркутске технического училища на основе реальной прогимназии, и это самое удобное время…»[1].

В отношении к губернатору Восточной Сибири от 21 апреля 1868 г № 7/5 говорилось, что край, богатый лесом, металлами, пушниной, углем, хлебом малодоступен и промышленно не освоен. Крупными промышленными предприятиями были лишь винокуренные заводы да золотопромышленные прииски, которые не требуют высококвалифицированных специалистов. Остальные производства составляли кустарные мастерские. Создание реальной прогимназии, широкая ее поддержка общественностью определялись как «правильно осознанная местная потребность»[2]. Готовить «непременно сибирских учащихся (знающих в совершенстве местные условия), которые могли бы быть вполне сведующими пособниками капиталистам в их стремлении разработать и возделать естественные богатства края», должно было преобразованное из реальной прогимназии техническое училище.

В 1869 г. генералом-губернатором Восточной Сибири в министерство финансов был направлен запрос о возможности преобразования частной Иркутской реальной прогимназии в государственное техническое училище[3].

Средства испрашивались из расчета 16 000 руб. ежегодно, причем финансирование предлагалось поделить поровну между государством и частными промышленниками. Министерство финансов не возражало против училища, так как «развитие училища приведет к развитию производства в крае, а, следовательно, увеличит доходы казны…», но предложило преобразовать реальную прогимназию в реальную гимназию с горнозаводским отделением, что существенно сужало специализацию училища. Городское общество и промышленники понимали, что краю требуется специальное, практическое образование для местного юношества и настаивало на преобразовании в техническое училище. В результате прений местная Городская дума предложила не ждать милости от казны и обязалась вносить на содержание училища 8 000 руб. ежегодно[4].

Большую помощь будущему техническому училищу оказало Восточно-Сибирское отделение Императорского Русского технического общества. Оно конкретными действиями и реальной поддержкой помогло в преобразовании Иркутской прогимназии в техническое училище. Так, 26 августа 1868 г. главному инспектору училищ Восточной Сибири Р.К. Мааку поступило прошение за № 51 от председателя Восточно-Сибирского отделения ИРТО Б.К. Кукеля: «Отделение обращается к Вашему Высокородию с покорнейшей просьбой не отказывать в содействии Вашем скорейшему осуществлению плана по преобразованию существующей реальной прогимназии в техническое училище…»[5]

Спустя пять лет техническое общество вновь обратилось с подобной просьбой, но на этот раз к члену правящей династии страны. Во время посещения Иркутска 13 июня 1873 г. прогимназию посетил Великий Князь Алексей Александрович[6]. Его заинтересовала коллекция местных птиц в музее прогимназии. Во время передачи памятного адреса председатель Восточно-Сибирского отдела Русского технического общества Б.А. Милютин объяснил столь малое развитие технического дела в Восточной Сибири отсутствием капитала и неимением местного технического училища. Он попросил Его Высочество принять на себя звание «Почетного попечителя технического училища». Генерал-губернатор также присоединил свою просьбу о скорейшем утверждении в Иркутске технического училища. В скором времени просьба была удовлетворена, затянувшийся было вопрос решился в течение двух месяцев. Уже 13 июля 1873 г. генерал-губернатору С.-Петербурга пришло уведомление телеграммой (№ 3134) в том, что проект устава Иркутского технического училища находится на рассмотрении совета министров[7]. Первого ноября 1873 г. на имя главного инспектора училищ Восточной Сибири Р.К. Маака поступило письмо за № 1255 от генерал-губернатора, сенатора Н.П. Синельникова следующего содержания: «Государь Император по положению Комитета гг. Министров Высочайше повелеть соизволил: Иркутскую реальную прогимназию преобразовать в техническое училище»[8].

Таким образом, Иркутская реальная прогимназия, просуществовав 7 лет, была преобразована согласно Высочайше утвержденному уставу 19 августа 1873 г. в Иркутское техническое училище с 6-летним сроком обучения и 6 классами, не считая подготовительного. Генерал-губернатор распорядился открыть училище 2 февраля[9]. Торжественное же открытие состоялось 3 февраля 1874 г.

В первые годы почетными попечителями училища были Великий князь Алексей Александрович и кандидат естественных наук коллежский советник Федор Константинович Трапезников (1846–1907). Последний был православного вероисповедания и имел награды: ордена Св. Станислава и Св. Анны 2-й степени. В должности попечителя Иркутского технического училища Ф.К. Трапезников был утвержден 22 декабря 1873 г. с присвоением VI-го классного чина. Содержания за свои обязанности он не получал. Федор Константинович Трапезников – представитель крупной купеческой династии, купец 1-й гильдии, потомственный почетный гражданин. Он был выпускником Иркутской губернской гимназии, затем – Санкт-Петербургской медико-хирургической академии, практиковал как доктор. Значительная часть капитала тратилась им на обустройство технического училища.

Учебное заведение практически содержалось за его счет (всего пожертвовано училищу 150 000 руб.). В 1886 г. Городской думой было принято решение о присвоении ему звания «Почетного гражданина г. Иркутска». На что он ответил: «Не сознавая за собой заслуг, достойных подобной награды, полагаю, что присвоением мне звания городское общество желало почтить этим моих предков… Сердечно желал бы я иметь возможность служить интересам иркутского городского общества, быть действительно полезным гражданином родного города»[10].

Почетными членами совета училища и попечителями также были действительный статский советник И.И. Базанов, нерчинский купец 1-й гильдии М.Д. Бутин и иркутский купец Сапожников.

В уставе преобразованного училища было записано: «Иркутское техническое училище принадлежит к разряду средних учебных заведений, имеет назначением распространение технических знаний в Восточной Сибири с исключительной целью образования людей, сведующих в промышленных производствах, применимых в Восточной Сибири»[11]. А далее в примечании: «Все материальное имущество открывшейся в Иркутске с 1866 г. реальной прогимназии переходит в распоряжение технического училища»[12]. Училищу предоставлялись следующие права: здания, ему принадлежащие, освобождались от всяких городских повинностей; акты, посредством которых «уклеривается» за училищем имущество, совершаются без платы крепостных пошлин; училище освобождается от употребления гербовой бумаги; имеет печать с изображением государственного герба и надписью вокруг: «Иркутское техническое училище»; почтовая корреспонденция училища отправляется бесплатно, посылки, адресуемые на его имя, весом до 2 пудов, принимаются также бесплатно.

Содержалось училище (§ 15, 16 устава) за счет пожертвований, заявленных владельцами винокуренных заводов, существующих в Иркутской губернии и Забайкальской области; пособий из общественных складочных сумм городов Восточной Сибири; различных обществ, имеющих право назначать своих стипендиатов; добровольных пожертвований золотопромышленников, процентов с экономического капитала ссыльных (по усмотрению генерал-губернатора); «платы, взимаемой за обучение»; частных лиц, а также в случае «надобности получать пособие из сумм губернского сбора, с правом, в сем случае, определять в училище известное число стипендиатов из крестьянских и инородческих детей».

Училище входило в состав Министерства финансов (по ведомству Департамента мануфактур и внутренней торговли), а в порядке местного надзора оно находилось в ближайшем заведовании генерал-губернатора и управлялось советом училища, который состоял из председателя (городского головы), инспектора, почетных попечителей и всех преподавателей[13]. Для ведения хозяйственных дел было учреждено правление училища, которое состояло из председателя, попечителей, инспектора и двух преподавателей, избираемых от совета. Срок нахождения преподавателей в правлении составлял 1 год. За несение обязанностей в совете и правлении технического училища преподаватели особого вознаграждения не получали (§ 21).

Вопросы решались большинством голосов. Из попечителей выбирался казначей. Лишь для ведения бухгалтерских дел правлением нанимался секретарь, в обязанности которого также входил присмотр за помещением. Попечитель, исполнявший обязанности казначея, считался на службе по Министерству финансов и носил соответствующий рангу мундир VI класса; он мог быть представлен к наградам генерал-губернатором. По уставу в совет могли войти лица, пожертвовавшие на училище не менее 3 000 руб., они именовались «соревнователями» и имели право носить мундир (§ 29).

Инспектор училища избирался советом и утверждался генерал-губернатором и министром финансов, пользовался всеми льготами и правами министерства, включая пенсию. Инспектор получал предусмотренное штатом содержание[14].

Первым инспектором технического училища был избран кандидат Казанского университета Иннокентий Солдатов, учитель естественной истории Иркутской мужской гимназии. В должности И. Солдатова утвердили 1 ноября 1873 г., а 4 декабря исправляющий должность инспектора реальной прогимназии К.К. Нейман сдал ему подотчетное имущество[15].

По уставу 1864 г. преподавателями в училище могли быть только лица, имеющие на это право. Штатное число педагогов в училище строго не определялось ввиду первоначального расчета оплаты труда по минимальным расценкам и вследствие этого привлечения в большей степени совместителей. Воспитателей нанимали из расчета: один учитель на 60 учеников. Преподаватели и воспитатели также имели право носить мундир: специальные предметы – VII класса (надворный советник), общие – VIII класса (коллежский асессор). За отличную службу могли награждаться представлением генерал-губернатора. Для назначения пенсии постоянным преподавателям и воспитателям из заработной платы удерживалось 10 % в так называемый эмеритальный фонд. По истечении 10 лет преподавания специальных предметов и 20 лет общих из фонда выплачивалась пенсия. Причем, первые 15 лет пенсии выплачивались из государственного казначейства, впоследствии из эмеритального капитала. Эмеритальный капитал представлял собой не что иное, как накопительный фонд, который приумножался посредством вкладывания в выгодные предприятия или ценные бумаги. Точно таким же образом в то время производились начисления пенсий в Министерстве народного просвещения.

Первый преподавательский состав преобразованного училища состоял из законоучителя – священника кладбищенской церкви Михаила Успенского; словесность в 4 и 5 классах преподавал – коллежский советник М.В. Загоскин; математику – штабс-капитан М.Н. Огонт-Догановский; строительное искусство – капитан П.Ф. Унтербергер; физику, тригонометрию, аналитическую геометрию и механику – коллежский секретарь К.К. Нейман; историю – полковник Францевич; немецкий язык – К.Ф. Леман; географию – И.Ф. Семенов; законодательство по части промышленности и торговли – коллежский секретарь Р.Д. Любавский; русский язык – Литвинников; арифметику – губернский секретарь И.Д. Болтенко; чистописание – учитель Иркутской учительской семинарии Некрасов; рисование, черчение – капитан М.В. Гаккель[16]; русский язык в 1-й аудитории 1-го класса и французский язык – А.Н. Алексопуло; алгебру – Метцгер; зоологию – Гроссман; химию, минералогию – Ф.Ф.Стендер; чистописание – П.Л.Горин[17]. Воспитателей сначала было 2 (по количеству учеников). Первым был назначен 26 января 1874 г. Лука Акулов – штатный учитель Иркутской военной прогимназии, губернский секретарь, окончивший курс в учительской семинарии Военного ведомства. Вторым 19 марта 1874 г. был принят Карл Фридрихович Леман, находившийся до этого в штатной должности воспитателя губернской гимназии.

Совсем немного известно об учителях бывшей прогимназии, продолжавших преподавать в техническом училище. Так, о Прокопии Львовиче Горине в одном иркутском издании говорится, что он родом из солдатских детей, карьеру начинал как военный. В связи с преобразованиями в военных ведомствах 1855 г. переквалифицировался и стал преподавать. В Иркутском техническом училище был учителем чистописания, рисования и черчения[18].

В реальной прогимназии, а затем и в техническом училище работал известный литературный и общественный деятель Михаил Васильевич Загоскин. Он родился в 1830 г. в с. Узколуцком на реке Белой. Окончил курс Иркутской духовной семинарии, после которой поступил в Казанскую духовную семинарию, где занимался историей и изучением монгольского языка. С 1851 г. он преподавал историю в Иркутской духовной семинарии. В 1858 г. перевелся инспектором в военное училище, преобразованное позже в военную прогимназию. М.В. Загоскин в реальной прогимназии был совместителем, преподавал географию и историю. Он принимал самое деятельное участие в основании технического училища и был в нем преподавателем словесности. В 1859 г. М.В. Загоскин стал редактором «Иркутских губернских ведомостей», открыв в них неофициальный отдел. С 1876 г. состоял сотрудником газеты «Сибирь», принимал деятельное участие в «Восточном обозрении». С 1879 г. М.В. Загоскин оставил службу и всецело посвятил свою жизнь журналистике. В 80-х гг. он был выслан в с. Грановщину, где занимался обучением детей. Как писатель и публицист в истории духовного развития Сибири XIX в. М.В. Загоскин занимал видное место. Его статьи имели большое практическое и просветительное значение и положительное воздействие на общество[19]. Конечно же, общение учащихся реальной прогимназии и технического училища с деятелем такого кругозора, как М.В. Загоскин, положительно сказывалось на их воспитании и образовательном уровне.

В училище было решено принимать детей всех сословий, независимо от вероисповедания, в возрасте 10 – 13 лет. Кроме того, допускался прием в высшие классы, если возраст и познания соответствовали этому. Плата заобучение и содержание пансионеров, освобождение по бедности от платы, льготное поступление – все это определялось училищным начальством. Поступление в училище осуществлялось посредством вступительных экзаменов, подобных тем, что и при поступлении в прогимназию.

Распорядок обучения был следующим: «§ 7. Начало обучения с 15 августа по 1 июля. Каникулы: зимой с 22 декабря по 7 января, а летом с 1 июля по 15 августа». В § 11 устава говорилось, что каникулярное время «должно быть обращаемо на практические занятия и преимущественно экскурсии, с целью естественнонаучной или же осмотра фабрик, заводов и других местных промышленных производств».

Лица, окончившие техническое училище (§ 12–14 устава), получали особые свидетельства, право поступления на государственную службу, производились по истечении года службы в первый классный чин. А лица податного состояния, окончившие с отличием полный курс, по особому распоряжению генерал-губернатора «исключаются из подушного оклада и от рекрутской повинности денежным взносом 150 рублей»; выпускники технического училища (§ 16 устава) освобождались от телесных наказаний.

Условия приема в техническое училище были лояльными, список изучаемых предметов и ремесел актуальным, поэтому с каждым годом поток поступающих только увеличивался. В адрес генерал-губернатора иногда приходили письма такого содержания: «Его Высокопревосходительству Господину Генерал-Губернатору Восточной Сибири. Генералу от Кавалерии, Сенатору Николаю Петровичу Синельникову от канцелярского служителя Виктора Александровича Пасхалова, находившегося в качестве актера Иркутского театра под фамилией Александрова. Зная, что театр находится под Вашим личным покровительством, прошу зачислить за казенный счет своего сына 9 лет в техническое училище, так как не имею средств дать ему должное образование. 18 февраля 1874 г.»[20].

С каждым годом количество учащихся в училище увеличивалось. В 1873/74 учебном году в подготовительном классе училось 24 ученика, в первом – 20, во втором – 13, в третьем – 7, в четвертом – 4, в пятом – 2, в шестом – 5 человек, всего 75 человек. Среди них Булдаков Илья, Лычагов Василий, Сементовский Николай, Бутины Иннокентий и Евгений, Катышевцев Константин, Щаповы Петр и Георгий, Чекулаевы Павел и Сергей, Щегорин Владимир, Розен Готлиб[21]. Позднее пришлось открыть 2 дополнительных класса. Таким образом, в 1874 г. училось всего 185 человек. В 1877/78 учебном году воспитанников числилось уже 189 человек. Но статистика показывает, что только 2–3 % проходили полный курс училища.

Окончившими полный курс считались ученики, сдавшие выпускные экзамены по специальным предметам за весь курс, а по общеобразовательным – за последний год, и защитившие выпускную работу. В архивах подробно приводятся данные о количестве учеников в классах за 1878, 1881–1884 гг. За эти годы просматривается общая тенденция уменьшения численности учеников по мере возрастания от 5-го до 9-го класса примерно на треть. Это связано с тем, что многие учащиеся, окончив общеобразовательную программу, прекращали обучение, считая, что этого вполне достаточно для дальнейшей жизни. Такая же тенденция присутствует и в Иркутском горном училище, но там подобное положение дел связывается со специализацией обучения, доступной не каждому ученику.

Методика обучения велась в соответствии с «Планом преподавания в технических школах», утвержденным комиссией ИРТО по техническому образованию 24 января 1869 г. В новый план ввели массу полезных изменений. Например, был официально введен подготовительный класс общеобразовательного характера. Обязательным становилось поступление в училище через сдачу экзаменов, особенно для детей, не окончивших уездные училища или получивших домашнее образование. Курс предметов расширялся. Так, повторно объяснялись правила арифметических действий; элементарный курс геометрии с изучением доказательств; по технологии вводилось сообщение числовых данных скоростей станков, частей машин и прочего; при подаче строительного искусства обязательным было изучение элементарной строительной механики и учение о материалах, а в специальной части строительного курса вводилась съемка, нивелировка и разбивка зданий. Кроме того, были даны рекомендации к увеличению количества часов на математику[22]. При обучении механике стало обязательным использование наглядных пособий. Большую помощь учебному процессу оказывали библиотека, химическая лаборатория, классные учебные пособия, музей, мастерские.

Учебный курс технического училища соответствовал насущным требованиям мануфактурного, промышленного, а главное, горнозаводского производства, ведь большинство учеников после окончания училища работали в горной отрасли.

Существенным прогрессом в деле обучения был § 13 устава, в котором говорилось, что ученики не могут оставаться более одного раза на второй год за исключением особо уважительных причин. В таких учебных заведениях, как Иркутская школа навигации и геодезии, Иркутская реальная прогимназия, срок обучения в каждом классе строго не регламентировался.

Как всегда иркутские меценаты поддержали реорганизацию училища. Немалые деньги поступили от коллежского советника И. Базанова «15 333 р. 36 копеек на постройку здания для Иркутского технического училища»[23].

Ввиду значительности денежного пожертвования совет училища в представлении № 47 от 27 марта 1874 г. обратился к генерал-губернатору о присвоении И. Базанову звания «Почетного члена совета технического училища». Другой почетный попечитель Ф.К. Трапезников в 1873 г. перечислил в Иркутское губернское казначейство на депозиты Главного управления Восточной Сибири суммы на текущие нужды Иркутского технического училища: 24 июня 1873 г. за № 445 – 138 руб. 85 коп.; 27 сентября за № 511 – 450 руб. 30 коп.; от 5 ноября 1873 г. за № 30 – 90 руб. 21 коп., всего 679 руб. 36 коп.[24] Именно на эти деньги производился капитальный ремонт помещений училища. Средства регулярно поступали с Баунтовского, Ленского, Забайкальского приисков. Большая помощь оказывалась частными лицами. Из этих фактов следует, что заинтересованность у промышленников и горожан в этом учебном заведении была большая.

В своем докладе по поводу открытия технического училища инспектор И. Солдатов отмечал: «Наиболее надежный источник содержания технического училища представляет собой городское общество, которым выделяется треть суммы, необходимой училищу. Вторая треть поступает от золотопромышленников и винокуренных заводчиков…»[25]

Большие трудности для училища в первое время представлял вопрос о выборе нового помещения. Ведь в связи с открытием двух дополнительных классов в 1874 г. существенно возросло число его учащихся. Классы училища временно были размещены в бывшем ресторане гостиницы «Амур», которая продолжала существовать в соседних флигелях. В отчете технического училища за 1874/ 75 учебный год говорилось: «Здание, временно вместившее классы училища, было холодным и разделялось лишь тонкими перегородками. Оно имело такие печи, которые представляли опасность пожара. Оно даже не имело места, без устройства которого не обходится ни один дом. По своей величине оно могло вместить не более 70 человек. Переданный арендатором в 1874 г. в ведение училища еще один корпус был также в ужасном состоянии. «Это было царство мрака, грязи, нечистот. Горы навоза и мусора, скопленные десятками лет, были переданы училищу»[26]. Был сделан ремонт и произведена перепланировка на средства, пожертвованные Ф.К. Трапезниковым. Комиссия, осуществлявшая приемку помещения после ремонта, нашла его «вполне пригодным для своих целей». Уже в тот период мнение ее членов было единодушным: «принимая в соображение, что здание для технического училища должно соответствовать высокому уровню оного быть не деревянным, а каменным, и что лучшее место для этого есть то, на котором находятся ветхие строения, занимаемые гостиницей»[27].

После того, как был исправлен главный корпус, в нем разместились классы, библиотека, лаборатория и чертежный зал. Во втором корпусе предполагалось разместить мастерские: столярную, токарную и кузницу.

Совет училища был твердо убежден, что если бы правительством поддерживалась хотя бы учебная часть, то на новое каменное помещение иркутское общество смогло бы собрать средства. Строительство новых и ремонт старых корпусов, содержание химической лаборатории и ремесленных мастерских требовало от училища больших капиталовложений. И те средства, которые отпускались городом и частными лицами, не были достаточными. В связи с этим члены совета были вынуждены обратиться в Министерство народного просвещения с просьбой предоставить субсидии училищу. «…Наше училище, возникшее недавно и бывшее с самого начала обременённое долгами, бесприютным, теперь начинает жить в собственных домах, хоть и старых, но сухих и светлых, удачно приспособленных к потребностям училища. Но все начинания могут погибнуть, если правительством будет отказано в субсидиях. В таком случае 185 мальчиков окажутся выброшенными и погибшими в деле воспитания, так как программа училища не совпадает с гимназическою, а других в Восточной Сибири – нет»[28].

Кроме финансовых проблем в 1873/74 учебном году между советом технического училища и исполняющим должность инспектора, кандидатом естественных наук И. Солдатовым возник конфликт. Солдатов намеревался преобразовать только что возникшее техническое училище в реальное. Во время заседаний совета училища он старался учебный план склонить ближе по специализации к реальному учебному заведению, чем техническому. На конфронтацию с советом в своих докладных губернатору К. Шелашникову И. Солдатов писал: «Считаю беспорядки, существующие в техническом училище, настолько значительными, что я один не могу их уничтожить, а совет училища противодействует мне во всех моих начинаниях, клонящихся к пользе училища»[29]. Он называл действия совета личностными (не нравится контроль, использование учительских талонов и т.д.). В свою очередь совет технического училища предъявлял ему претензии в подлоге протоколов и несдаче дел в архив секретарю совета, в отсутствии должного контроля над уроками, ввиду его занятости в другом, реальном училище: «Труды его несоразмерны с вознаграждением. Трудно в одно и то же время служить интересам двух училищ, разных по сути и организации». Совет возмущал факт единоличного желания И. Солдатова, тогда как «училище, созданное по счастливой случайности и покровительству Великого князя Алексея Александровича, только начало сформировываться…». Инженер В. Писарев отмечал в своем отчете, что недовольство деятельностью г. Солдатова «выходит далеко за рамки столов училища. И это печальный факт»[30].

В 1874 г. на место уехавшего в Красноярск И. Солдатова, К.Н. Шелашниковым был временно назначен механик Восточной Сибири Василий Васильевич Писарев, как «отлично кончивший курс в Технологическом институте и пользующийся известностью в технологической литературе». В училище Писарев попал как компетентный инженер, чиновник Министерства финансов, командированный для вникания в техническую часть училища. Совет училища, ввиду отсутствия преподавателя по технологии, с начала 1874/ 75 учебного года пригласил В. Писарева дополнительно к чтению лекций. С первых дней работы в должности инспектора он взялся за реорганизацию учебного процесса. В своих отчётах он сообщал, что кратковременные испытания показали плохую подготовку учеников. По его мнению, от выпускников училища трудно ожидать технологов с хорошими знаниями. В связи с этим событием шестой класс был полностью оставлен на второй год. Неудовлетворительная подготовка, считал Писарев, исходит от неправильного распределения предметов. Упущено главное – соразмерность обучения. В плохом состоянии оказалась библиотека училища. Её составляли, в основном, подаренные иркутянами журналы, практически не было специальной литературы, отсутствовал контроль над выдачей и сдачей книг. В результате активной деятельности В. Писарева были достигнуты значительные улучшения. В частности, ему удалось добиться стабильности педагогического состава, восстановить соразмерность изучаемых предметов, пополнить библиотеку училища специально закупленной технической литературой. Кроме того, в 1874 г. в училище были открыты скорняжная, столярная, токарная и кузнечные мастерские. Со временем скорняжное ремесло было заменено переплетным, но и оно было изъято из курса. Технический профиль училища и ориентация на заводское производство помогли вскоре определиться с выбором дополнительных ремесел для воспитанников, ими стали: столярно-модельное, слесарное, токарное, кузнечное и литейное. В этот же период времени техническим училищем был приобретен обширный участок земли между Харинской, Дворянской и Тихвинской улицами, это событие произошло 24 мая 1875 г.[31]

Стабильное состояние училища продолжалось до той поры, пока учреждение находилось в руках умного и умелого администратора.

Прослужив верой и правдой техническому училищу 3 года, В.В. Писарев скончался 27 июня 1877 г.[32] После него временно исполняющим обязанности инспектора был назначен помощник управляющего Иркутской золотосплавочной лабораторией кандидат химии Дерптского университета А.А. Шамарин. Затем распоряжением генерал-губернатора 20 января 1878 г. инспектором был назначен сотрудник главного управления Восточной Сибири инженер-технолог Н.Н. Мешалин. Наконец 13 июля 1878 г. опять произошла смена инспектора технического училища, и на эту должность был направлен инспектор Троицкосавского реального училища технолог I разряда К.И. Заневский[33]. Подобная смена руководства губительно отразилась как на финансовом состоянии училища, так и на учебной части.

В 1877/78 учебном году совет училища состоял из попеременно исполняющих должность инспектора (А.А. Шамарин, Н.Н. Мешалин, К.И. Заневский), почетных членов, попечителей кандидата Московского университета Ф.К. Трапезникова, коллежского советника И.И. Базанова, почетных потомственных граждан М.К. Трапезникова и П.И. Базанова, Нерчинска 1-й гильдии купца М.Д. Бутина, купца М.А. Сапожникова. В правлении училища состояли почетные попечители, инспектор и преподаватели: военный инженер капитан С.И. Коссович, кандидат коммерции И.Ф. Трекин, священник М.А. Успенский. Всего в этом учебном году состоялось 18 заседаний совета, на которых было разрешено до 50 педагогических и 7 хозяйственных вопросов[34]. На заключительном годовом заседании 1877/78 учебного года обсуждались «хронические болезни», задерживающие успешный ход развития технического училища. Первой из них была названа проблема недостаточного финансирования, при котором «училище ежеминутно могло быть поставлено в необходимость распустить воспитанников и «почить от дней своих». В отчетном году дефицит училища составлял 13 340 руб. 43 коп.[35]. Только благодаря «щедрости, превышающей всякую похвалу», попечителя училища Ф.К. Трапезникова оно не закрылось, и «200 несчастных мальчиков не брошены на произвол судьбы. В гимназию они не годятся, а других заведений с реальным направлением в Иркутске нет».

Обращает на себя внимание то, что в 1874 г. расход составлял 23 000, а приход 13 700 руб. (прибыль училища слагалась из сбора за обучение – 700 руб., средств от Городской думы – 8000 руб., золотопромышленников – 3000, владельцев винных заводов – 2000)[36].

Училище владело 2000 квадратных саженей «высочайше дарованной земли, на которой располагалось несколько деревянных зданий, занимаемых училищем, музеем, мастерскими, а также химическая лаборатория», построенная на средства Ф.К. Трапезникова[37]. Это было единственное каменное здание, которое отвечало потребностям училища. Классы же, как сообщается в отчете, были очень тесные, без малейших удобств, без рекреационного зала, библиотечной комнаты, отсутствовал физический кабинет. В гигиеническом отношении классы, в которых занималось 193 воспитанника, «вместо 27 куб. аршин, имеют лишь 12 куб. аршин воздуха на человека»[38]. Избы, в которых находились мастерские, «ежечасно грозят окончательным разрушением, что также относится к классному зданию и музею». Совет отметил положительную тенденцию к увеличению желающих учиться, но теснота и неудобство помещений «парализуют всякий успех». В связи с этими обстоятельствами была испрашиваема у правительства 25-тысячная субсидия[39].

Вторым «хроническим» вопросом на рассмотрении совета был кадровый. «Весь успех училищ в воспитательном и образовательном отношении почти вполне зависит от той доли интереса, внутренней связи, которая существует между учреждением, с одной стороны, и персоналом с другой, – говорилось в протоколе. – Каждое учебное заведение должно иметь по возможности своих преподавателей, которые бы большую часть времени посвящали ему, радели за него, были ответственны и заинтересованы в его преуспевании»[40]. Техническое училище в этом смысле находилось в самых невыгодных условиях, так как преподаватели в нем не пользовались правами государственной службы, поэтому при привлечении сильных педагогов, соответственно, возникали трудности. Училище оказалось поставленным в такие рамки, что привлекались к преподаванию в нем лишь служащие-совместители.

В начале 1877/78 учебного года штат училища составляли: инженер-технолог Н.Н. Мешалин (механика и черчение); коллежский асессор И.Д. Болтенко (история, арифметика); кандидат Санкт-Петербургского университета В.П. Каширский (тригонометрия, физика, алгебра); К.Ф. Леман (немецкий язык); горный инженер, титулярный советник П.Е. Рысев (специальные предметы); технолог I разряда И.А. Ярошевич (лаборант, химия) − выпускник Санкт-Петербургского университета; титулярный советник П.И. Горный (чистописание) − выпускник Московской военной учительской семинарии; титулярный советник А.И. Мерцалов (русский язык) − выпускник Тульского духовного училища. К концу года из них осталось только три преподавателя: В.П. Каширский, И.Д. Болтенко и А.А. Шамарин.

Привлеченных же совместителей было десять, в том числе А.А. Шамарин (технология), М.А. Успенский (Закон Божий), С.И. Коссович (механика, строительное искусство, черчение), И.Ф. Трекин (бухгалтерия), Н.И. Писарев (геология и черчение), И.П. Тотюков (русский язык) и другие[41].

Следующая немаловажная проблема, связанная с пропусками уроков самими преподавателями, также неоднократно обсуждалась на заседаниях совета и даже выходила за рамки его. Так, например, в докладе генерал-губернатору от 5 февраля 1874 г. и.д. инспектора технического училища писал: «… в помянутом заведении учителя пропускают уроки в весьма большом количестве, так с 19 ноября по 2 февраля, в 49 учебных дней пропущено господами преподавателями 364 урока»[42]. Из числа лиц, пропустивших наибольшее число уроков, первое место занял К.К. Нейман, пропустивший из 228 уроков 199, следовательно, давший только 29 уроков. Сам г. Нейман «объяснял эти манкировки болезнью, мешающей ему заниматься утрами, хотя вечерами он бывал совершенно здоров, что неоднократно доказывал на заседаниях совета». В 1877/ 78 учебном году наибольшее количество пропусков уроков в техническом училище приходилось на горное искусство (34 %), геологию (37 %), минералогию (38 %), металлургию (41 %) и зоологию (80 %), которые читал П.Е. Рысев[43]. Некоторое время не преподавался русский язык ввиду того, что учитель И.П. Тотюков скончался, а замену ему долго не могли найти.

Преподаватели К.К. Нейман и П.Е. Рысев читали специальные предметы. Пропуски занятий ими отрицательно сказывались на качестве обучения. В таком случае совет старался предпринимать действенные меры: ввел тестирование. В связи со сменой учителя по механике и строительному искусству, несмотря на большое количество пропущенных уроков (11 %), результаты тестирования на знание предметов оказались положительными[44].

Третьим «хроническим вопросом» была несоразмерная программа по отношению к числу лет курса и возрасту воспитанников. Еще в 1873 г. главный инспектор училищ Восточной Сибири говорил о проблеме перенасыщения уроками в училище. Тогда по положению Министерства народного просвещения нормативом считалось не более 172 уроков в неделю. В техническом училище их было 192, если не считать 214 уроков ремесла и гимнастики. «Занятия по аналитической химии, – писал инспектор, – «проводятся во вторую смену до 21. 00 вечера, что вредит 1) усвоению 2) безопасности, 3) здоровью детей, способствует утомляемости». Инспектор предлагал увеличить количество классов до 7, чтобы программа осталась прежней, а на учеников не приходилось такой высокой нагрузки[45]. Обязательным было изучение ремесел: механико-литейного, токарного, слесарного и машиностроительного[46].

Программа Иркутского технического училища с 1875 по 1881 г. была очень насыщенной. Так, например, в 5-м классе по строительному искусству воспитанники проходили основание зданий, фундаменты, наружный вид и украшение стен, виды стен, арки и аркады, своды, несгораемые или металлические потолки, полы, крыши, кровли, лестницы. Алгебра (2–5-е кл.) включала изучение основных алгебраических действий, уравнения с неизвестными, алгебраические знаки и действия с ними, степени и корни квадратных уравнений, неопределенный анализ, решение логарифмов. По русской словесности и истории, помимо классиков, в программу входило изучение наследия иркутянина Николая Полевого по теме «Сентиментальность и романтизм», «Ученая литература по истории». По химии в 4-м классе изучался кислород, водород, азот, углероды, хлор, бром, йод, фтор и проч., в 5-м классе – щелочные металлы и их взаимодействия. В программе по географии изучался масштаб, черчение плана классной комнаты, черчение плана г. Иркутска и его окрестностей; население, социальный состав, быт, промышленность, ремесла г. Иркутска и мн.др.[47]

Совет посчитал крайне необходимой мерой увеличить на год курс училища, в результате чего можно было распределить все предметы между семью, а не шестью классами. «В Техническое училище мальчики принимаются с 10 лет, потому восьмилетний курс для них будет самым оптимальным»[48], – заключил совет, решение которого было верным, потому что воспитанники (половина) оставалась в каждом классе по два года.

В целом итоговый совет 1877/ 78 гг. пришел к выводу, что учебный год закончен удовлетворительно. Всего обучалось 189 человека. Из них 52 в приготовительном классе, 41– в первом, 45– во втором, 24– в третьем, 12– в четвертом, 8– в пятом, 1– в шестом. Выбыло по домашним обстоятельствам 26, исключено по разным причинам 13 мальчиков. По окончании учебного года из приготовительного класса было переведено в первый 33 человека, из первого во второй – 26, из второго в третий – 22, из третьего в четвертый – 13, из четвертого в пятый – 6, из пятого в шестой – 14 человек. Осталось на второй год 44, окончило полный курс 6 человек277. Из числа окончивших Павел Гуляев и Федор Волков отправлены в Санкт-Петербург для поступления в Технологический институт. Первый был направлен стипендиатом частного лица. На Государственную службу поступил Петр Налетов. Остальные выпускники состояли на частной службе в Иркутске, а также на золотых приисках Сибири и Забайкалья.

Надо отметить, что «допожарный» период технического училища был достаточно сложным. Непонимание между инспектором училища и советом, пропуски преподавателями занятий, отсутствие некоторое время хорошего администратора – все это сказалось, прежде всего, на финансовом состоянии училища, что выразилось в прекращении поступления средств от промышленников. Регулярно в доход училища стала поступать только ученическая плата, составлявшая 15 рублей на человека. В лучшем случае она могла достигать не более 2 250 руб., но без определения льготников, которые составляли 10 % от всех учащихся. Трагичность положения была очевидна. В 1877 г. (на 1 сентября) наличность училища состояла из строительного капитала, билетов Госбанка внутреннего займа, всего – 6769, 5\4 руб., в кассе казначея числилось 2940, 23 3/4 руб.; у смотрителя в отчете – 18, 55 руб.[49]

Практически единолично закрывая долги технического училища, почетный попечитель Ф.К. Трапезников вынужден был написать докладную записку генерал-губернатору о существующем положении дел: ««Выделенные» на бумаге средства, реально не поступили». Нет даже возможности оплатить уроки преподавателям, «благосостояние училища постоянно находится под угрозой». Поэтому Ф.К. Трапезников обращается к губернатору с просьбой «испросить суммы, обещанные жертвователями», о ежегодном отпуске на содержание училища определенной суммы из экономического капитала ссыльных, а также «оповестить сельские и инородческие общества губернии и областей Восточной Сибири принять участие в содержании технического училища ежегодными определенными пожертвованиями»[50].

В 1879 г. с 22 по 24 июня город сильно пострадал. Пожаром, который уничтожил 75 городских кварталов, были истреблены все строения и имущество технического училища[51]. Сгорели восстановленные с большим трудом главный корпус и здания мастерских. Осталось лишь каменное помещение химической лаборатории и сумма, которая предназначалась для выплаты училищу по страховому свидетельству. Вновь, как и много раз за короткий период своего существования, училище оказалось на грани закрытия.

На заседании совета технического училища 28 июня 1879 г. обсуждались вопросы экстренного восстановления зданий, размещения учеников, поиска средств как на восстановление, так и на зарплату преподавателям. Из сметы, составленной на жалованье, следует, что учительские зарплаты были небольшими. Так, инспектор К.И. Заневский получал 2000 рублей в год (с привилегиями за службу в Сибири), причем, по положению на него дополнительно возлагалось 10 бесплатных уроков в неделю; секретарь Совета М.А. Успенский – 120 руб.; воспитатели К.Ф. Леман, И.Д. Болтенко по 600 руб. каждый; лаборант И.А. Ярошевич 700 руб.; секретарь правления и бухгалтер А.В. Васильев, швейцар И. Рудальский, дворник П. Максимов получали по 650 рублей[52]. В то время, как в губернской гимназии еще десять лет назад платили суммы посолиднее, при «значительно больших служебных правах», – писал в свое время городской голова И. Хаминов в записке инспектору училищ Р. Мааку[53].

Суммы на восстановление зданий училища, мастерских, библиотеки, музея требовались немалые. В связи с этим город увеличил ежегодную субсидию училищу на 2 000 руб. После пожара техническое училище стало получать регулярные пособия от казны. По докладу министра финансов, в ведении которого находилось училище, «в 27 день июля 1879 года Государь Император Высочайше повелеть соизволил на удовлетворение не терпящих отлагательства расходов по содержанию училища до 1 января 1880 года открыть из сумм Государственного казначейства кредит в 12000 рублей с отпуском этих денег в распоряжение училища». Таким образом, облагодетельствованное царской милостью в 1879 г. училище получило 12 000 руб., а в 1880 г – 20 000 руб.[54]. Благодаря финансовой помощи правительства, города, попечителя Ф.К. Трапезникова училище стало восстанавливаться.

Было решено временно разместить классы в сохранившемся помещении химической лаборатории. Для этого генерал-губернатор г. Иркутска поручил старшему архитектору В.А. Кудельскому составить смету по исправлению здания. На постройку «нового здания училища после пожара» по смете, утвержденной генерал-губернатором, требовалось 37 725 руб. 82 коп.[55] Восстановление было поручено датскому подданному П.И. Гернандту. На заседании от 10 августа 1879 г. обсуждался вопрос «о выдаче средств на восстановление зданий училища датскому подданному Петру Ивановичу Гернандту», обязавшемуся восстановить каменное здание лаборатории: «просит выдать 3000 рублей в счет условной платы. Принимая во внимание, что работы Гернандтом ведутся без замедления и здание больше чем наполовину отстроено, определено выдать». Кроме того, военный инспектор Коссович составил приблизительную схему на постройку главного корпуса Иркутского технического училища, за что 4 декабря 1879 г.ему заплатили 300 руб.[56]

Благодаря энергичным действиям совета к 17 октября 1879 г. занятия в техническом училище были продолжены. Детей учили в две смены. В небольшом помещении была размещена химическая лаборатория, оборудован чертежный класс, ремесленные мастерские. Опять стали пополняться сгоревшие дотла музей и библиотека: из магазина Макушина в 1879 г. поступил человеческий скелет – учебное пособие – стоимостью 50 руб. Попечитель Ф.К. Трапезников приобрел в Москве учебных пособий на сумму 172 руб.73 коп. Были куплены у Ф.Ф. Сапена 93 книги по зоологии, ботанике, минералогии, геологии и химии[57].

Несмотря на все неудобства и тесноту помещения, 1879/80 учебный год был успешно проведен. Чтобы увеличить финансовый поток, в 1879 г. пришлось пойти на крайние меры, т.е. существенно повысить плату за обучение. В младших классах она стала составлять 50 руб. в год, в старших – 60 руб. Сбор в 1879/ 80 учебном году достиг 7 200 руб.[58]

В 1880 г. Городская дума поставила перед училищем вопрос об уменьшении платы за обучение на 10 %, она вносила немалую долю в кассу училища. При постоянном недостатке средств училище не могло пойти на такой шаг, к тому же Городская дума не могла увеличить субсидии училищу.

Этот вопрос поднимался несколько раз, но так и не нашёл своего решения.

В 80-х гг. училищу был сделан ряд крупных пожертвований в виде коллекций руд и металлов. Инженер Аникин 18 июля 1883 г. передал училищу богатую коллекцию железных руд, горных пород, продуктов плавки. В 1885 г. в училище поступила коллекция горных образцов и минералов из Канского и Нижнеудинского округов (478 экз.).

В 1880 г. на должность инспектора училища был назначен инженер-технолог, коллежский секретарь Викентий Иосифович Тышко – талантливый организатор и педагог, действительный член ИРТО. В училище он вел специальные предметы (механику, строительное искусство, начертательную геометрию и черчение), получая почасовую оплату и 2000 руб. за исполнение обязанностей инспектора. Возглавив училище, В.И. Тышко деятельно принялся формировать высокопрофессиональный педагогический коллектив.

И если в Сибири преподавателей с высшим гуманитарным образованием можно было найти в ту пору, то преподавателей со специальным инженерно-техническим образованием практически не было. Тышко разослал циркуляры с просьбой об отправлении в Иркутск выпускников ведущих технических вузов страны, благодаря чему вскоре в училище появились молодые инженеры.

В штате училища много лет состоял законоучитель Михаил Алексеевич Успенский. Химию и химическую технологию вел надворный советник (технолог I разряда VII класса) Иван Антонович Ярошевич. Геометрию, алгебру, тригонометрию, физику преподавал кандидат математики (надворный советник) Виктор Петрович Каширский. Преподавателем русского языка, географии, естественной истории и воспитателем училища был действительный студент, губернский секретарь, коллежский асессор (VIII класс) Николай Николаевич Сабуров. Немецкий язык вел коллежский асессор Карл Федорович Леман, он же совмещал должность воспитателя училища, за которую ему платили 600 руб. Еще одним воспитателем в училище был коллежский асессор Егор Зосимович Щапов, работавший в училище с 1880 г. В училище привлекались учителя внештатные и по найму. К первым относились преподаватель горных наук инженер Сильвестр Карлович Оранский (горное отделение Главного управления Восточной Сибири); преподаватель французского языка Юлий Антонович Делеско (смотритель Иркутской губернской гимназии); преподаватель бухгалтерии Иван Федорович Трекин − кандидат коммерческих наук; преподаватель чистописания Степан Федорович Хворов; преподаватель рисования Станислав Евгеньевич Вронский. Ко вторым относились воспитатель Андрей Иванович Романов и письмоводитель Николай Иннокентьевич Заруденко, получавшие жалованье по 650 руб. в год.

Преподавательский состав Иркутского технического училища состоял из лиц православного и лютеранского происхождения, имевших высшее образование, как и полагалось по высочайше утвержденному уставу. О некоторых преподавателях училища хотелось бы сказать особо.

С 1880 по 1885 г. в техническом училище работал внештатным учителем рисования известный художник Станислав Евгеньевич Вронский (1840–1898). Он учился в Варшавской художественной школе, но за участие в восстании 1863 г. был сослан в Восточную Сибирь, вначале в Петропавловск-Забайкальский, а затем получил разрешение на проживание в Иркутске. Несмотря на молодость, он обладал высоким художественным вкусом, который непрестанно развивал и совершенствовал. С.Е. Вронский – «сын равнин, золотистых хлебов с синими глазами-васильками, 17 летний юноша со школьной скамьи был переброшен по воле польской охранки в Забайкалье, этот суровый, но сказочный по красоте край, который до конца жизни владел воображением художника»[59]. Около 20 лет он прожил в Сибири, а вернувшись на родину, скончался вскоре от болезни сердца в Варшаве (1898). В ссылке С. Вронский много общался с известными польскими учеными Б. Давыдовским, Г. Годлевским, А. Чекановским, И.Д. Черским. Художник часто выезжал с ними в экспедиции по Восточной Сибири и Забайкалью, делал зарисовки, писал этюды. Наиболее известны его работы «Иерусалимский утес у деревни Бальзиной», «Гора Хользак», «Улус Хобак», «Тунка». Художник-реалист С.Вронский поклонялся мощи сибирской природы и, несомненно, внес в развитие сибирской пейзажной живописи свою неповторимую лепту. Вронский участвовал в выставках, помимо сибирских городов, в Варшаве, Кракове, Львове, Петербурге. Художником С.Е. Вронским создан целый цикл картин, который смело можно назвать восторженным гимном красоте Сибири, Забайкалья. В 1900 г., уже после смерти художника, В.И. Тышко устроил художественную выставку работ Вронского из собственного собрания, которая имела большой успех у иркутян. Картины художника теперь находятся в Иркутском и Красноярском художественных музеях.

Преподавателем рисования в техническом училище был художник Максим Иванович Зязин, окончивший курс Санкт-Петербургский академии художеств (1876). Ему принадлежат работы «Евангелисты» в куполе Благовещенской церкви, построенной А.М. Сибиряковым в Ремесленной слободе, «Евангелисты» и «Чудеса св. Иннокентия» в соборе Вознесенского монастыря, образ «Александр Невский» в учительской семинарии, образа св. Николая и св. Иннокентия, местонахождение которых сегодня неизвестно.

«По роду своего дарования», – писал Н. Романов, – он серьезный жанрист, портретная живопись давалась ему легко. Например, портрет И.В. Щеглова и «Гитарист»[60]. С 1880 по 1886 г. в училище вел курс горных наук выпускник Санкт-Петербургского горного института Сильвестр Карлович Оранский. Имея высокую профессиональную квалификацию, С.К. Оранский вскоре был назначен на должность окружного ревизора частных золотых промыслов Ачинского, Минусинского и Красноярского округов. Некоторое время ему удавалось безболезненно совмещать должности, но «распоряжением прямого начальства все окружные ревизоры золотой промышленности обязаны жить в своих округах, куда и должны отправиться не позднее 15 января 1886 г.», – написал он в служебной записке совету училища, объясняя свой отказ от преподавания. На должность учителя горных наук С.К. Оранский рекомендовал хорошо известных в Иркутске горных инженеров Тихомирова и Ячевского[61].

После С.К. Оранского должность некоторое время занимал Иван Иванович Белецкий, выпускник горного института с правом на звание коллежского асессора, который находился на службе в западной части Донецкого бассейна в качестве горного инженера. Но, проработав в училище всего два года (1887–1889), уволился по состоянию здоровья[62].

Училище, имевшее механические мастерские, остро нуждалось в техниках-механиках. С 1886 по 1889 г. в Иркутске работал механик-практик, имеющий огромный опыт на разных производствах, в том числе и за границей, Андрей Адольфович Бергман − выпускник 1878 г. Ремесленного училища Цесаревича Николая. Бергман был известен как отличный механик.

В 1878–1879 гг. он собственноручно и полностью отлил, собрал токарный станок в мастерских Санкт-Петербургского технологического института. Обучаться у специалиста такого уровня было не только почетно, но и в высшей степени полезно. Совету училища, воспитанникам было жаль расставаться с мастером – «золотые руки»[63].

Преподаватели, уезжавшие по состоянию здоровья или по каким-либо другим причинам, не забывали сибирской земли, добродушных сибиряков и всячески старались им помочь и после возвращения на родину. Так, например, учитель физики, тригонометрии и алгебры Виктор Петрович Каширский, проработав длительное время в училище, по болезни был вынужден покинуть край. После приезда в Европейскую Россию он, по просьбе училищного начальства, приобрел в магазинах Витсберга в С.-Петербурге и Шаабе в Москве лучшие физические приборы для занятий[64].

Особенно долго в училище проработал губернский секретарь Иван Дмитриевич Болтенко, читавший историю и арифметику с 1870 по 1881 г. Он был родом из солдат, обучался первоначально в Учительской семинарии военного ведомства, после окончания которой в 1868 г. был переведен на службу в Оренбургскую военную прогимназию, а в 1870 г. – в Иркутское техническое училище. Ему через несколько лет учительствования был присвоен чин титулярного советника (IX), а после увольнения пожалован орден Святого Станислава 3-й степени[65].

Согласно имеющимся архивным данным, основной контингент составляли выпускники высших и средних технических учебных заведений. Выпускники духовных учебных заведений и профессиональных педагогических составляли меньшинство. Специалисты из Европейской России плохо приживались на сибирской земле, поэтому так важно было воспитывать «доморощенные кадры» инженеров для производства и преподавательской деятельности в училище.

В 1881 г. были утверждены «Основные положения о промышленных училищах» и последовало высочайшее повеление о подчинении всех технических учебных заведений ведомству Министерства народного просвещения. Вследствие чего с 1 августа 1881 г. Иркутское техническое училище перешло из ведомства Министерства финансов в ведомство Министерства народного просвещения.

К 1882 г. удалось справиться с хозяйственными трудностями, совет училища ввёл ряд изменений в учебное устройство. Этот год явился своеобразной точкой отсчета, когда положение училища стало заметно укрепляться. В 1882/83 учебном году был открыт учебно-производственный класс, вводилось ряд новых предметов. В приложении 6 имеется учебный план технического училища на 1882 г., из которого видно, что благодаря нововведениям удалось снизить высокую нагрузку в средних классах (4-м и 5-м).

В этом же году поступило на рассмотрение министерства ходатайство о даровании служащим в техническом училище по учебной части полных прав государственной службы, что заметно укрепило его кадровый потенциал.

В день празднования 300-летия присоединения Сибири к России (6 декабря 1882 г.) «Дума ознаменовала этот день учреждением стипендий, – говорилось в летописи Н.С. Романова, – по одной в Иркутских мужской и женской гимназиях, по одной на каждом факультете Сибирского университета, две в Петербургских врачебных женских курсах, пять в Иркутском техническом училище»[66]. Такое распределение показывает, что техническое училище Иркутска не уступало по популярности Сибирскому университету.

В 1882 г. произошло еще очень важное событие: 9 марта от государственной казны поступили 65 000 рублей на расходы по возведению нового здания, а также ежегодное пособие на содержание училища в течение трех лет (по 17 450 руб. в год).

В этом же году решилась многолетняя тяжба (16 лет) по распределению наследства Н.П. Трапезникова – иркутского купца 1-й гильдии, городского головы (1835–1838), почетного гражданина города, который завещал своим потомкам использовать часть капитала на развитие образования. Его волю выполнили А.Н. Портнова и В.П. Сукачев, пожертвовавшие соответственно 150 000 и 50 000 рублей на построение нового здания технического училища[67].

Закладка фундамента состоялась 10 октября 1882 г., В.П. Сукачев пожертвовал в этот же день еще 5000 руб. на нужды физического кабинета училища[68]. Торжественное освящение здания технического училища проходило 28 октября 1884 г. Инспектором училища В.И. Тышко был прочитан отчет об училище. Инспектор народных училищ Раевский произнес речь о реальном и классическом образовании и высказал надежду, что через 20 или 30 лет это техническое училище преобразуется в политехническое, которое станет проводником высшего технического знания в Сибири.

В главном корпусе технического училища разместились 8 классных комнат, актовый зал, музей, чертежный зал, канцелярия, учительская, зал для заседаний совета училища; в одном из флигелей разместилась химическая лаборатория. Комплекс училища включал в себя то, что было необходимо среднему учебному заведению. В проектировании комплекса технического училища принимали участие архитекторы В.А. Кудельский, Г.В. Розен, В.А. Рассушин (проект здания механических мастерских), Н.И. Дудицкий (крыло главного здания с домовой церковью по Харинской улице). Всего на постройку главного корпуса, флигелей и служб было потрачено 129 995 рублей[69].

Это было лучшее здание в городе. «Композиционно и планировочно здание состояло из двух частей развитого объема, имеющего W-образный план с ризалитами на главном и заднем фасадах, обширной восточной пристройкой, органично связанной с планировкой основного объема. Здание имеет 2 этажа одинаковой высоты, за исключением более высокой средней части. Покрыто сложной вальмовой кровлей… Декоративное убранство фасадов основного объема и пристройки одинаково; в декоре применены ложноклассические формы, характерные для построек в стиле эклектики. Детали декора хорошо проработаны. Размеры здания 77 м на 64,5 м. Стены из кирпича, перекрытия деревянные»[70]. К описанию следует добавить, что на аттике и фризе здания была надпись: «Промышленное училище памяти Н.П. Трапезникова».

В 1884 г. казна прекратила выдавать субсидии Иркутскому техническому училищу. В связи с этим 2 ноября 1884 г. состоялось заседание Городской думы. Признавая необходимость технического училища, город не мог взять на себя полное его финансирование. Поэтому после многочисленных обсуждений, было вынесено решение о том, что Иркутск вместо 10 000 руб. будет субсидировать техническое училище на 15 000 руб.[l71]

Постоянные просьбы в Министерство финансов о помощи Иркутскому техническому училищу в 1885 г. увенчались успехом. Государственная казна стала выделять регулярные субсидии училищу в размере 14 000 руб. в год. Таким образом, его финансовое положение значительно упрочилось.

Что же касается процесса и качества обучения, то об этом красноречиво свидетельствует пришедшее 18 августа 1884 г. из Москвы в совет Иркутского технического училища письмо выпускника Козлова Николая Егоровича[72]. Он писал, что в числе целей, которые преследовало открытие Иркутского технического училища, была подготовка воспитанников к поступлению в высшие учебные заведения. «В Технологический институт и Московское Императорское техническое училище раньше воспитанники поступали, но в последний при настоящей программе математики нашего училища поступить теперь весьма тяжело и даже почти немыслимо…». Николай Козлов пишет, что Московское Императорское техническое училище принимает выпускников по конкурсу в 1-й общий класс или в подготовительное отделение. Причем подготовка к экзаменам проходила в течение двух недель, а за это время сложно восполнить пробелы знаний. Причем становилось очевидным, что большинство старались поступить не в подготовительное отделение, а в 1-й класс. Экзамены в 1-й общий класс сдавать нужно было по алгебре, геометрии, тригонометрии в полном объеме учебников Давыдова, по физике – по учебникам Краевича, арифметике, русскому языку (сочинение), устному и практическому черчению, рисованию, приложению алгебры к геометрии в объеме учебника А. Фролова. Самого последнего предмета, оказывается, не было в программе училища, а на него, как сообщал Н. Козлов, комиссией обращалось главное внимание. «Осмеливаясь беспокоить совет технического училища, – писал он, – я питаю сильную надежду, что мое заявление не пройдет бесследно, я надеюсь, что наше училище откроет для своих воспитанников более широкую дорогу». Совет, в свою очередь, отправил благодарственное письмо выпускнику, а в училище началась давно назревшая реорганизация учебного плана.

В 1885 г. в училище был введен новый учебный план, кроме того, был открыт дополнительно 7-й класс[73]. В новом учебном плане были общие образовательные предметы: Закон Божий, русский язык и словесность, новый иностранный язык (немецкий, французский), география, история, чистописание, рисование, черчение, арифметика, алгебра, геометрия, тригонометрия, начертательная геометрия, зоология и ботаника, физика и космография. К специальным предметам относились: химия, химическая технология, механика, технология металлов и дерева, строительное искусство. Изучалось горное дело: минералогия, горные работы и металлургия, землемерие и нивелировка, а также бухгалтерия. В практическую часть входили работы в лаборатории и мастерских.

Ученики старших классов занимались в мастерских 2 раза в неделю по 3 часа, младших – 3 раза в неделю по 2 часа. В химической лаборатории старшеклассники практиковались 2 раза в неделю по 2 часа. Теперь общее недельное количество уроков не превышало в старших классах 36 часов[74].

Новый учебный план отличался своей лаконичностью и последовательностью. Нарушения предыдущих лет по перенасыщенности предметами были устранены. Содержание по предметам по-прежнему оставалось очень плотным. Будущие техники изучали обширный курс гуманитарных и технических дисциплин.

Перспективные преобразования 1879–1885 гг. не могли не сказаться на программе училища. В 1886 г. был написан новый текст устава, но все дальнейшие действия были приостановлены правительством ввиду выработки общих положений о промышленных училищах Министерством народного просвещения. И поскольку этот процесс затянулся, то не получило разрешения ходатайство о назначении училищу пособий от казны.

В начале 1888 г. из сумм государственного казначейства в фонд училища поступило единовременное пособие 10 000 руб., этим училище было ограждено от угрожающего ему закрытия. В этот период оно испытывало острый дефицит средств, так как в течение двух лет не имело попечителя. Сумма дефицита в 1889 г. составила 4151 руб. 95 коп. Из такого затруднительного положения училище своими силами выйти не могло, поскольку средства, поступающие в его бюджет, были, во-первых, на 4 000 руб. меньше, чем необходимо, во-вторых, предстояло открытие вновь устроенных механических мастерских, содержание которых требовало больших вложений. Совет училища в 1889 г. попросил материальную помощь (3 000 руб.) у Городской думы и 1 151 руб. 95 коп. в покрытие долгов. Город деньги выделил, и училище справилось с возникшими финансовыми затруднениями. Механические мастерские были открыты, для них был построен двухэтажный каменный дом стоимостью 66 000 рублей.

Торжественное открытие состоялось 20 ноября 1889 г. После торжественной речи, все перешли непосредственно в мастерские», – писал Н.С. Романов. «Оставляю мастерские открытыми…, – произнес генерал-губернатор и загудел пущенный локомобиль, зашумели колеса, станки. Певчие пели. В актовом зале главного здания для приглашенных был обед, за которым произносили тосты. Ф.К. Трапезникову от учеников технического училища послан адрес»[75].

Мастерские были построены за счет пожертвованных сумм Ф.К. Трапезникова и А.Н. Портновой, (оставшихся от постройки основного здания), а также бывшего попечителя училища Д.В. Плетюхина. Мастерскиесостояли из слесарного, токарно-слесарного, столярно-токарного и кузнечного отделений. Они были снабжены паровым двигателем в 25 лошадиных сил, в цехах было самое современное оборудование, выписанное из-за границы: машины системы Нольмана, котел системы Коллера, станки химического завода Циммермана, паровая машина и т.д. Общая стоимость всех машин и станков со всеми принадлежностями составила 19 732 руб.

Полная стоимость мастерских, машин и провоза до Иркутска составила 106 165 руб. В машинном отделении было устроено электрическое освещение, принадлежности для которого были подарены В.П. Сукачевым. Таких механических мастерских не было во всей губернии, за исключением Николаевского железоделательного завода. С первых дней работы у училища появились многочисленные заказы от сибирских заводов и фабрик, частных лиц. Так, например, заказы поступали от Ленских пароходных компаний, лесоперерабатывающих заводов (лесопилок), фарфорового завода купца Перевалова.

В целях привития практических производственных навыков в мастерские был допущен приём практикантов. Для поступления требовалось лишь знание грамматики и возраст не менее 14 лет. В училищных мастерских рабочие приобретали понятия обработки металлов на токарных и столярных станках, обучались кузнечному и сталелитейному делу.

В 1889 г. начала обустраиваться литейная мастерская, на которую поступило пожертвование в размере 10 000 рублей.

Мастерские училища, которое заняло свою нишу в системе местной промышленности и ремесел, стали зарабатывать средства самостоятельно, пополняя его бюджет.

Если говорить об учащихся, то у них была особая жизнь. Проживали они по постановлению педагогического совета училища либо с родственниками или опекунами, либо под присмотром совета на общих ученических квартирах. Причем, с тех с лиц, у которых жили ученики, брали расписку в обязательстве следить за нравственностью и поведением учеников. В течение всего времени нахождения в училище дети обязаны были выполнять определенные нормы поведения. «Дорожа своей честью, ученики не могут не дорожить честью своего заведения, а потому обязаны воздерживаться сами и воздерживать своих товарищей от всякого рода проступков, несовместимых с честью благовоспитанных детей и юношей, стремящихся к высшему научному образованию, и должны всячески предупреждать такие поступки, которые могут бросить тень на учебное заведение»[76].

Учащимся вменялись в обязанность следующие правила поведения:

1. На улицах и во всех публичных местах вести себя скромно, соблюдать порядок, благоприличие и вежливость, не причинять никому никакого беспокойства.

2. При встречах с генерал-губернатором или другими начальственными лицами снимать фуражки и вежливо кланяться.

3. Вне дома быть в одежде установленной формы и положенные для них полукафтаны и блузы держать в застегнутом виде. Не носить излишних украшений, следить за состоянием и длиной волос. Воротнички рубашек должны были быть только белые.

4. В летнее время (с 1 мая по 1 сентября) разрешалось носить парусиновые блузы с черным ременным кушаком и парусиновые брюки.

5. Отправляясь в учебное заведение, ученик должен был иметь необходимые классные принадлежности в ранцах, носимых только на спине.

6. Ученикам строжайше запрещалось посещать маскарады, клубы, трактиры, кофейни, бильярдные и другого рода публичные увеселительные заведения, разрешалось посещение летнего Интендантского сада, но только до 22 часов.

7. Строго запрещалось иметь доступ к огнестрельному оружию.

8. Вне дома каждый ученик обязан был иметь при себе билет, подписанный начальником заведения, с приложением казенной печати и беспрекословно предъявлять его по месту требования.

При неисполнении данных правил ученик подвергается наказанию, вплоть до увольнения из училища.

Как видно из перечня, у учеников была суровая дисциплина.

Запрещение доступа к огнестрельному оружию было вполне оправдано. В техническом училище уже были случаи самоубийства, и, чтобы «не испытывать судьбу», руководство решило ввести такой пункт в правила поведения.

Интересен факт обвинения учеником 3-го класса Иннокентием Зензиновым в своей смерти учителя русского языка, поставившего ему двойку. В этой связи отец мальчика Федор Зензинов написал учителю письмо, в котором постарался снять «камень с души» преподавателя. «Это заявление должно было лечь невольным и несправедливым упреком на Вашу совесть, так как поставленная Вами двойка сделала Вас как бы нечаянным виновником его смерти, а потому принести Вам несправедливое и незаслуженное горе... Могли ли Вы, – пишет он, – в какие-нибудь четыре месяца и то, видя его 4 раза в неделю, среди десятков учеников узнать его необузданное сердце?». Несчастный отец пишет, что воспитал в сыне непомерную гордыню, которая и стала причиной самоубийства 8 января 1883 г. Он просит учителя простить сына за причиненные душевные муки. И подписался: «Уважающий Вас Федор Зензинов», 12 января 1883 г.[77]

Другой случай самоубийства (примерно через год) связан, скорее всего, с различными домашними обстоятельствами и «потерей точки опоры», как написал ученик 4-го класса 17-летний Дмитрий Демидов в предсмертной записке, не обвиняя, правда, в своей смерти никого. В донесении генерал-губернатору по поводу случившегося отмечалось, что Дмитрий был сыном потомственного почетного гражданина, православного вероисповедания, успешно и прилежно учился при самом примерном поведении. Но перед самоубийством стал рассеянным, часто пропускал уроки, отговариваясь болезнью. Педагогический коллектив училища пришел к выводу, что последнее время мальчик из-за длительного отсутствия отца был часто предоставлен сам себе и попал под дурное влияние[78]. Таковы печальные факты, оставившие свой след в истории училища.

По правилам, ученик должен был всегда иметь при себе кондуитный дневник, в котором записывались проступки, наказания, отметки, переводы из одного класса в другой. Но, несмотря на такую строгость, ученики достаточно часто ходили в театр. Например, один ученик в 1883 г. в театр увольнялся не менее двух раз в месяц. А вот Сергей Зазубрин и Владимир Карпинский присутствовали 23 октября 1891 г. на вечере, посвященном творчеству М.Ю. Лермонтова, который был организован В.П. Сукачевым[79].

По традиции, заложенной еще во времена реальной прогимназии, в стенах училища проходили общеобразовательные лектории, при этом уделялось внимание естественнонаучным и техническим темам. Так, 12 февраля 1885 г. была проведена первая лекция Н.И. Раевского из цикла «О климате Восточной Сибири». Лектор рассказывал о значении метеорологии, количестве солнечного тепла в Иркутске, поглощении лучей атмосферою и рассеивании их, о ночном лучеиспускании, возможностях определения средней температуры, воздействии солнечных лучей на человека[80].

Частые реорганизации технического училища (при всех своих положительных результатах) плохо отразились на главной задаче: в училище не было выпусков в 1876, 1883 годах. За период с 1874 по 1888 г. количество поступавших в него учеников было 2193 человека. Всего за весь период в техническом училище обучалось 505 учеников[81]. Из его стен вышел 91 специалист-техник[82]. Часть выпускников поступила в высшие учебные заведения страны, остальные остались трудиться на местных промышленных предприятиях.

Анализ архивных источников показывает, что большинство учеников работали в горнодобывающей и металлургической промышленности, занимались строительством, работали на железной дороге, некоторые старались продолжить свое образование в училищах и вузах страны. Все это позволяет сделать вывод, что училище давало хорошую подготовку, позволявшую выпускникам применить себя в различных сферах производства и образования.

Основным контингентом обучающихся в техническом училище были дети мещан и чиновников, а по вероисповеданию – православные, инородцы и старообрядцы.

Иркутское техническое училище оставалось одним из самых нужных и популярных учебных заведений для всего края. В 80-х и 90-х гг. XIX в. Иркутское техническое училище стало играть важную роль в развитии промышленности Сибири. Потребность в техниках, готовых работать на сложных производствах, диктовала необходимость дальнейшего совершенствования учебной части училища и его преобразования в промышленное. В 1889 г. оно было реорганизовано в Иркутское промышленное механико-техническое училище.

Горощенова О.А. От навигацкой школы к техническому университету. Ч. 1 (1754−1917). − Иркутск, 2009. − С. 107−134.

Сноски