Иркутские генерал-губернаторы

Несколькими указами 1783 г. в Сибири были определены три наместничества: Тобольское, Иркутское и Колыванское.

6 марта этого же года высочайшим повеле­нием на должность первого иркутского генерал-губернатора был назначен гене­рал-поручик Иван Варфоломеевич Якобий, который 27 декабря открыл Иркутс­кое наместничество. Его отец, выходец из Швеции, поступил на русскую службу в 1711 г. С И. В. Якобием в Иркутск прибыло много чиновников, зачисленных в штат управления наместничеством. Всего с ним прибыло, включая и прислугу, около 150 человек. Такой наплыв для иркутян был весьма обременителен. И. В. Якобий жил в Иркутске на широкую ногу, роскошно, содержал при себе 40 человек музы­кантов.

«Пышно-весело жил» — единственное оставленное им по себе воспомина­ние. 3 марта 1788 г. И. В. Якобий был отозван в Санкт-Петербург. В 1789 г. он от­страняется от должности и сразу учиняется следствие по поступившим 60 доносам и жалобам иркутян на генерал-губернатора. После долгого разбирательства лич­ным указом императрицы Екатерины II от 9 декабря 1793 г. он был оправдан и возвращён на военную службу. После смерти весь огромный капитал, включая шесть тысяч крепостных, перешёл к единственной дочери — матери будущего декабриста И.А. Анненкова.

1 ноября 1788 г. специальный сенатский курьер Болотов доставил в Иркутск указ о назначении иркутским генерал-губернатором генерал-поручика Ивана Алферьевича Пиля. Декабрист В. И. Штейнгель так о нём пишет: «Пиль был человек строп­овый, капризный и вообще в Иркутске нелюбимый; имел своих тварей и допускал в неправосудие, одним словом, память его не совсем чиста». И. А. Пиль в Иркутск прибыл 20 июня 1789 г. К его приезду на въезде в город были сооружены специаль­ные триумфальные ворота со следующей надписью на них:

«Красою твоих хвальных дел,

Иркутска пользу умножая,

Наполни радостью предел,

Императрице подражая».

Новый генерал-губернатор был здесь встречен «при многочисленной публике при пушечной пальбе». Служба его в Иркутске продолжалась 5 лет 6 месяцев и 26 дней. Указ об его увольнении в городе был получен 26 ноября 1794 г., а после нового года, 16 января, И. А. Пиль выехал из Иркутска в Симбирск. На смену ему при­был из Архангельска генерал от инфантерии Борис Борисович Леццано.

В. И. Штейнгель дал ему следующую характеристику:

«Леццано был человек гордый, надменный и сух в обращении, но был честен, добр и бескорыстен в полном значении слова. Он облегчал участь несчастных, которые толпами ссылались тогда в Иркутск, впоследствии при перемене правительства был за них ходатаем и, что важнее, ходатаем небезуспешным: через его многие увидели свой кров родной!»

 В 1798 г. по распоряжению Б. Б. Леццано выделяются средства на строительство Рабочего дома, где могли бы жить ссыльные мастеровые, пожелавшие остаться на житьё после от­бытия срока наказания.

Это мероприятие поспособствовало закреплению в городе профессиональных кадров, что не замедлило сказаться на развитии ремёсел в первой половине XIX в. Иногда Б. Б. Леццано добивался от сибирских купцов необхо­димых средств весьма оригинальными способами. Так, например, 23 марта 1802 г. он, пригласив к себе в резиденцию несколько купцов, обратился к ним с просьбой подарить ему «несколько сороков соболей».

Купцам деваться некуда — подарили. Б. Б. Леццано подарок продал, а вырученные за него деньги частью пошли на при­обретение хлеба для беднейших жителей города, а частью были переданы на строи­тельство тюремной церкви.

На Б. Б. Леццано поступало много жалоб от иркутян. Им не понравилось, что он запретил сеять в городе табак и велел перенести табач­ные посадки на земли в окрестностях города. На городских же землях он заставлял садить в огородах овощи, а городские улицы приказывал обсаживать берёзками. Горожане это принимали как обременительную обязанность.

Кроме того, Б. Б. Леццано по поводу размещения Тельминской суконной фабрики резко конфлик­товал с директором О. И. Новицким, имеющим поддержку в высших сферах госу­дарственной власти. Для разбора конфликтной ситуации в Сибирь направляется И. О. Селифонтов, проведший ревизию в 1801-1803 гг. В результате чего Б. Б. Лец­цано был отстранён от должности и предстал перед судом Сената.

В 1803 г. генерал-губернатором назначается сенатор, тайный советник Иван Осипович Селифонтов, которому была дана большая власть. Он мог «всех тех, — как свидетельствует В. И. Штейнгель, — которые, имея беспокойный характер, влиянием своим на обще­ство могут препятствовать благонамеренным действиям правительства, ссылать в отдалённейшие места, где беспокойство их не может быть вредно». Генерал-губер­наторское кресло И. О. Селифонтов занимал четыре года и закончил службу в Си­бири подобно своему предшественнику.

Он остро конфликтовал с иркутским граж­данским губернатором А. М. Корниловым. В это время в Иркутске находилось рос­сийское посольство в Китай под руководством графа Ю. А. Головкина, которому императором Александром I было дано поручение обратить внимание на состоя­ние губерний, лежащих на его пути, и «доносить правительству, что заметит дур­ное». Граф Ю. А. Головкин принял сторону Алексея Михайловича Корнилова. После чего последовал высочайший указ об увольнении 3 марта 1806 г. И. О. Селифонтова от службы и о запрещении ему въезда в столицы.

И сразу же был назначен новый генерал-губернатор-сенатор, тайный советник Иван Борисович Пестель, отец казнённого декабриста П. И. Пестеля. И. Б. Пестель получил большие права в сибирском управлении. Он добился, чтобы губернатором в Иркутске был назначен бывший в то время вице-губернатором в Смоленске Николай Иванович Трескин. Лично И. Б. Пестель правил в Иркутске недолго. Появившись в Иркутске 11 ок­тября 1806 г., уже в 1807 г. он выехал в Тобольск, а в конце 1808 г. уехал в Санкт-Петербург, откуда уже не возвращался. В Иркутске он с полной свободой действий оставил за себя Н. И. Трескина.

В. И. Штейнгель характеризовал период правле­ния Пестеля-Трескина следующим образом:

«...Пестель и Трескин строго держа­лись истины: «Кто не за нас, тот против нас»; а кто против, то надобно душить. . . и душили, как говорится, в гроб. Всё, что с этой стороны можно сказать в их извине­ние, так разве одно то, что в них было некоторого рода предубеждение, на благона­меренности основанное: они боялись, что без сильных мер и без введения во все места людей преданных и, как говорится, надёжных не успеют ничего путного сде­лать для Сибири ... Ни Пестеля, ни Трескина нельзя назвать злыми людьми. Они, кажется, по совести думали, что душили негодяев, злодеев, ябедников «для блага целого края».

Всех раздавить и сослать Пестелю с Трескиным не удалось. Уцелев­шие затихли, но в Петербург шли доносы на деятельность сибирских правителей. Один из доносителей, иркутский мещанин Саламатов, разорённый иркутской ад­министрацией, на средства купцов Трапезниковых тайным образом, обойдя согля­датаев и преследователей Трескина, добрался до Санкт-Петербурга и подал лично императору Александру I донос на злоупотребления И. Б. Пестеля и Н. И. Трескина. Кабинет министров постановил сменить И. Б. Пестеля на посту генерал-губернатора и расследовать его действия. Впоследствии он был удалён от службы, а бывший иркутс­кий губернатор Н. И. Трескин отдан под суд.

Рескриптом императора Александра I, данным 22 марта 1819 г., сибирским ге­нерал-губернатором назначается известный государственный деятель, тайный со­ветник Михаил Михайлович Сперанский. В Иркутск он прибыл в 8 часов вечера 29 августа того же года. Подъезжая к Иркутску, М. М. Сперанский замечает: «Вид го­рода издали величествен». В своём рескрипте император писал: «...нашёл я полез­нейшим, облеча вас в звании генерал-губернатора, препоручив вам сделать осмотр сибирских губерний и существовавшего до сего времени управления в оных, в виде начальника и со всеми правами и властью, присваиваемыми званию генерал-гу­бернатора.

Исправя сею властию всё то, что будет в возможности, облеча лица, предающи­еся злоупотреблениями, предав кого нужно законному суждению, важнейшие за­нятия ваше должно быть: сообразить на месте полезнейшее устройство сего отда­лённого края».

Следом за удалением Н. И. Трескина были уволены все его помощники. М. М. Сперанский за различные преступления отдал под суд двух губернаторов и 48 чиновников. Более шестисот их он объявляет ворами. Генерал-губернатор мно­го ездит по Сибири, лично знакомясь с истинным положением экономики и обще­ственной жизнью края. Первый проект реформы, составленный его первым по­мощником, будущим декабристом Г. С. Батеньковым, он оценил как «мелодрама­тический». Он понимал, что реформы в таком виде не могут быть приняты.

И толь­ко 22 июля 1822 г. утверждаются разработанные М. М. Сперанским «Учреждения для управления сибирских губерний» и десять отдельных уставов и положений по разным сферам сибирских дел, которые получили негласное название «реформы Сперанского». Среди этих законодательных актов находились: учреждение для уп­равления сибирских киргизов, устав о сибирских городовых казаках, устав о ссыль­ных, устав об этапах в сибирских губерниях, уставы о содержании сухопутных пу­тей сообщений в Сибири.

Кроме того, были утверждены следующие положения: о земских повинностях в сибирских губерниях; о казённых хлебных магазинах (скла­дах); о разборе исков по обстоятельствам заключённых в сибирских губерниях обы­вателями разных сословий. Согласно реформе Сибирь разделялась на два генерал-губернаторства: Западное и Восточное. С целью ограничения огромной власти ге­нерал-губернаторов создавались Советы из чиновников, назначаемых императо­ром. Были созданы Губернское правление, Совет Главного управления, Губернс­кий совет.

Всё большее разделение и специализация общественного труда требовали сво­боды торговли. Особое положение о хлебных магазинах допускало казённую тор­говлю в исключительных случаях. Объявлялась борьба соляным и винным отку­пам. Реформами предполагалось заменить натуральные подати денежными, что должно было активизировать товарное производство.

Больше прав предоставля­лось коренным народам Сибири. У них создавались собственные родовые Управы и Степные думы, предусматривался переход к оседлости. Представителям малых народностей давалось право обучаться в государственных учебных заведениях, а также открывать свои' школы и училища.

Реформами предусматривалось упорядо­чить быт ссыльных, улучшить их положение. Все эти и другие вопросы по управле­нию сибирским краем сосредотачивались в специальном Сибирском комитете под председательством М. М. Сперанского. Благие намерения авторов сибирских пре­образований остановило восстание декабристов 14 декабря 1825 г.

Так закончилась первая более-менее серьёзная попытка сверху реформировать сибирскую жизнь. Для разработки и осуществления реформ М. М. Сперанскому требовалось опереться на своих единомышленников, среди которых были Г. С. Батеньков, П. А. Словцов и многие другие. Это были умные, честные и грамотные люди. М. М. Сперанский завёл еженедельные собрания.

«Мне нужны точки соединения, — пи­сал он дочери 21 сентября 1819 г., — нужно снять оковы прежнего сурового, угрю­мого правительства. Едва верят здешние обыватели, что они имеют некоторую сте­пень свободы и могут без спроса и дозволения собираться танцевать или ничего не делать». Эти собрания происходили в «большой биржевой зале». 22 марта 1822 г. М. М. Сперанский увольняется от должности генерал-губернатора. После возвраще­ния из Сибири он занимал ряд высоких государственных постов. Именно он зани­мался модификацией законов Российской империи.

После разделения Сибири на две губернии — Западную и Восточную — первым генерал-губернатором Восточной Сибири назначается в 1822 г. тайный советник Александр Степанович Лавинский.

Время его правления совпало с прибытием в Сибирь сосланных участников декабрьского восстания 1825 г. В 1826 г. он входил в особый Комитет, определивший условия содержания в Сибири декабристов. В этом же году стали прибывать в Иркутск первые партии декабристов. В это время А. С. Лавинский был в отъезде, а его временно замещал председатель Губернского прав­ления Н. П. Горлов, который весьма гуманно отнёсся к прибывшим декабристам и разместил их вблизи Иркутска, а не в дальних рудниках. Прибывший вскоре А. С. Лавинский отменил все распоряжения Н. П. Горлова и велел перевести всех декаб­ристов в Нерчинские рудники, а в 1828 г. генерал-губернатор возбудил против Н. П. Горлова дело «за беспорядки при распределении государственных преступни­ков».

В дальнейшем сам А. С. Лавинский относится к декабристам с уважением. Декабрист А. Н. Муравьёв, занимавший в Иркутске с 13 апреля 1828 г. должность городничего, а с 11 июля — председателя Губернского правления, писал об А. С. Лавинском своему отцу 18 января 1828 г.: «О здешнем же генерал-губернаторе, ко­торый будет начальником моим, слышал я, что он весьма добрый и умный началь­ник, истинно желающий блага и правосудия, и могу сказать, что я сам был свидете­лем весьма благоразумных и справедливых мер, им принятых. Дай бог, чтобы зас­лужить его доверенность и покровительство, без чего нет никакой возможности для меня оказать деятельно ревность свою и усердие в службе».

И действительно, гене­рал-губернатор А. С. Лавинский посодействовал устройству на службу А. Н. Мура­вьёву. Уважением и расположением у А. С. Лавинского пользовался Владимир Федосеевич Раевский и другие декабристы. Ни у одного из декабристов нет в воспо­минаниях плохих слов о А. С. Лавинском.

А. С. Лавинского на посту генерал-губернатора Восточной Сибири в 1833 г. ме­няет генерал-лейтенант Николай Семёнович Сулима, прослуживший в Иркутске всего около года. Уже в следующем, 1834-м, году генерал-губернатором Восточной Сибири назначается Семён Богданович Броневский, который занимал эту долж­ность три года. Если А. С. Лавинский ни разу не посетил декабристов в Петровском Заводе, то Н. С. Сулима и С. Б. Броневский не только посетили, но и ознакомились с условиями содержания узников.

Декабрист Н. В. Басаргин пишет:

«В Петровс­ком нас посетили бывшие генерал-губернаторы Восточной Сибири Сулима и Бро­невский. Каждый из них, обходя казематы, чрезвычайно вежливо обошёлся с нами, спрашивал о здоровье и о том, не имеем ли мы особенных просьб и жалоб. Разуме­ется, ни тех, ни других не было».

О посещении Н. С. Сулимы декабрист И. Д. Якушкин добавляет:

«Получивши ответ, что мы всем довольны, он нас благодарил и ска­зал, что почитает за долг довести до сведения его императорского величества о том, что мы с покорностью и примерным терпением несём участь свою. Вообще он был с нами весьма любезен». Кстати, уже будучи генерал-губернатором Западной Си­бири в 1834-1836 гг., высказывал своё желание иметь в Тобольске губернатором декабриста А. Н. Муравьёва, который ответил, что «сколько ни лестен для меня подобный вызов со стороны генерал-губернатора Западной Сибири, но я не могу на сие согласиться, ибо суровый климат Тобольска чрезвычайно вреден для жены моей». Большой благосклонностью у генерал-губернатора С. Б. Броневского пользовался В. Ф. Раевский, который своим «отменно устроенным хозяйством обратил на себя особенное внимание».

Отношение к декабристам следующего генерал-губернатора, генерал-лейтенанта Вильгельма Яковлевича Руперта, правившего в этой должности с 1837 до 1847 гг., желало быть лучшим. Особенно у него не сложились отношения с Трубецкими. В деле последнего ареста М. С. Лунина генерал-губернатор В. Я. Руперт, будучи в Петербурге, по полученному из Иркутска доносу добился немедленного его ареста и перевода в одно из самых страшных мест заключений — в Акатуй. По этому поводу декабрист С.П. Трубецкой пишет:

«Руперт, возвратясь в Иркутск, стыдился не­сколько своего поступка с Луниным и старался отвлечь от себя нарекания в подлости своего поступка, рассказывая, что он будто бы не мог скрыть доноса Успенско­го и что Николай Петрович сначала дал повеление расстрелять Лунина, но что будто бы он (Руперт) представил тогда государю, что Лунин помешан в уме, и тем спас от казни».

Но другой декабрист, В. Ф. Раевский, пользовался уважением у генерал-губернатора В. Я. Руперта, который ходатайствовал о разрешении В. Ф. Раевскому поступать на государственную службу. Воспитателями детей в его доме был и ссыль­ные поляки Кашевский и художник Л. Немеровский, который с разрешения В. Я. Руперта посетил с познавательными целями северную часть Восточно-Сибирско­го края и Камчатку.

Сам же В. Я. Руперт был выходцем из голландских дворян, по­ступивших на русскую службу в 1800 г. Принимал деятельное участие в устройстве Иркутского Сиропитательного дома и банка Е. Медведниковой, содействовал местному купечеству и дворянству в эстетическом развитии. Именно В. Я. Руперт одним из первых высказал мысль об открытии в Иркутске Девичьего института, устав которого утверждается 21 апреля 1841 г. Генерал-губернатор лично способствовал сбору пожертвований на постройку здания института. Строился институт на месте дома вице-губернаторов на берегу реки Ушаковки. Девичий институт открылся 1 июля 1845 г.

В 1847 г. генерал-губернатором Восточной Сибири назначается генерал-майор Николай Николаевич Муравьёв — дальновидный политик, чей государственный ум сочетался с талантом дипломата, а неуёмная энергия опиралась на недюжинные организаторские способности. В феврале 1848 г. он прибывает в Иркутск.

Новый правитель обширного края круто взялся задело, он без устали колесил по краю, знакомился с жизнью городов, вникал в крестьянский быт. Первым из генерал-губернаторов посетил он Камчатку и Петропавловский порт. В Якутском крае он собирает коллекцию местных минералов и отправляет её в Петербург, так как он хотел знать, где и какие полезные ископаемые отыскивать.

У Н. Н. Муравьёва были огромные планы. Он собирается «делать руды поиски в Аянском хребте, что за Алданом и Леною, преимущественно металлургические», ходатайствует об издании в Иркутске печатного органа, способствует открытию Восточно-Сибирского отдела Русского Географического общества. Н. Н. Муравьёв посещает Сахалин, чтобы выяснить состояние взаимоотношений с Японией.

Он был непосредственно при­ветен к основанию Владивостока, отделению Забайкальской области в самостоя­тельную территориальную единицу, учреждению Кяхтинского градоначальства, созданию Амурского казачьего войска. Но главными вопросами его деятельности оставались амурские территории и отношения России с Китаем. Начало перегово­ров с китайской стороной по приграничным амурским территориям Н. Н. Муравь­ёв начал, на свой страх и риск, самостоятельно.

И только 11 января 1854 г. генерал-губернатор получает высочайшее разрешение «плыть по Амуру», но император Николай I требовал, «чтобы при этом не пахло порохом». Не теряя времени, Н. Н. Муравьёв в 1854 г. организует первую экспедицию на Амур. Средства на экспеди­ции жертвовали золотопромышленники и откупщики. 18 мая 1854 г. флотилия Н. Н. Муравьёва вошла в Амур.

Она включала сотню плавучих средств (судов, барж, лодок и плашкоутов), которые везли от Иркутска до Амура и далее в Николаевск переселенцев и военные команды, сельскохозяйственный инвентарь, скот и про­виант, мануфактуру и инструменты. Всё это было необходимо для мирной колони­зации новых земель. Уже к концу 1854 г. на Амуре было уже пять сельских поселе­ний.

Затем последовали ещё экспедиции: 1855 и 1858 годов. Дипломатическая по­литика Н. Н. Муравьёва также увенчалась успехом. В 1858 г. им подписывается с китайской стороной Айгунский договор, определивший русско-китайскую грани­цу по Амуру. За выдающиеся заслуги перед Отечеством Н. Н. Муравьёва возводят в графское достоинство, а к его титулу отныне добавлялось почётное имя — «Амурс­кий».

В царском рескрипте по этому поводу отмечалось:

«Просвещённым действи­ям вашим обязан край началом всего гражданского возрождения; благоразумными и устойчивыми мерами, вами принятыми, упрочены наши мирные сношения с со­седним Китаем, и заключённым вами трактатом дарован Сибири новый торговый путь по реке Амуру, служащий залогом будущему промышленному развитию Госу­дарства».

В августе 1858 г. Иркутск широко отпраздновал присоединение Приаму­рья к России.

Н. Н. Муравьёв одобрительно отнёсся к изданию первой официальной газеты «Иркутские губернские ведомости» и первой частной газеты «Амур».

Как все очень энергичные и деятельные люди, Н. Н. Муравьёв-Амурский не был непогрешим в делах и суждениях. В одних вопросах он ошибался искренне, в других не мог по­стигнуть истины. Писатель И. А. Гончаров, возвращавшийся домой через Дальний Восток и Сибирь, писал 19 января 1855 г.:

«Патриот, человек бодрый, энергичный, умный до тонкости и самый любезный из всех русских людей — это Николай Ни­колаевич Муравьёв, генерал-губернатор Восточной Сибири. И хозяин он славный, принимает гостей радушно, как русский, и вежливо, как европеец вообще. Я те­перь у него в гостях, т. е. ежедневно обедаю... »

 С момента назначения Н. Н. Мура­вьёва генерал-губернатором Восточной Сибири положение декабристов измени­лось к лучшему. Он вместе с супругой Екатериной Николаевной Муравьёвой на­нёс визиты Трубецким и Волконским, открыл двери дома своего для них, тем са­мым определив своё отношение к ним, как к «равноправным членам местного об­щества». Н. Н. Муравьёв своей властью отменил ряд ограничений и запрещений в жизни декабристов.

По этому поводу иркутский губернатор Владимир Николае­вич Зарин учинил донос на генерал-губернатора. Но император поступил неожи­данно: доноситель был отстранён от должности.

Кстати говоря, Н. Н. Муравьёв являлся дальним родственником декабристов Муравьёвых и М. С. Лунина (после­днему он был двоюродным племянником). В. Ф. Раевский в 1848 г. так пишет о Н. Н. Муравьёве в письме к Г. С. Батенькову: «Мы имеем отличного генерал-губерна­тора. Сибирь давно была под одной спекулятивной промышленной и обидной для человечества администрацией... Генерал-губернатор, и губернатор, и приехавшие с ним чиновники, кажется, воодушевлены той высокой идеей, которую так резко, так зычно высказывает девятнадцатый век или начало этого века».

17 января 1861 г. Н. Н. Муравьёв навсегда покидает Иркутск. Ему были устрое­ны иркутянами такие пышные проводы, каких по единодушию и искренности чувств горожан ни раньше, ни позже Иркутск не видел. В конце всего ритуала про­водов «публика вновь подхватила графа на руки и донесла до дорожного экипажа и буквально осадила последний.

Стоило большого труда успокоить волнение, чтобы дать двинуться экипажу». 12 марта 1861 г. с курьером получено извещение, что Н. Н. Муравьёв назначен членом в Государственный Совет, а исполнять его долж­ность высочайшим указом от 19 февраля этого года поручается генерал-майору Михаилу Семёновичу Корсакову (племяннику Н. Н. Муравьева-Амурского). Ут­верждение же в этой должности последовало только в начале 1864 г. с одновремен­ным производством его в генерал-лейтенанты. На М. С. Корсакова также была воз­ложена обязанность командующего войсками в Восточной Сибири.

В книге В. П. Сукачева «Иркутск. Его место и значение в истории и культурном развитии Вос­точной Сибири» даётся следующая оценка деятельности М. С. Корсакова:

«Деся­тилетнее управление Восточной Сибирью М. С. Корсакова было в сущности эпи­логом муравьевского времени, в особенности по отношению к Амурскому краю. Корсаков если не столько ревностно и энергично, то столь же ревниво относился к этому делу».

Ещё при Н. Н. Муравьёве он возглавляет в 1855 г. Вторую Амурскую экспедицию. Как генерал-губернатор М. С. Корсаков много сделал для ликвида­ции последствий от разрушительного землетрясения, свершившегося 31 декабря 1861 г. Не без его участия начал впервые действовать с 1 января 1864 г. Иркутский телеграф.

В конце 1864 г. М. С. Корсаков рассматривал один из первых проектов устройства в Иркутске водопровода, представленный капитаном корпуса инженер-механиков Маюровым. Он поддержал в 1869 г. инициативу педагога М. Г. Тюменцевой об учреждении в Иркутске учебного заведения под названием «Детский сад», в котором уже 5 марта начались занятия. С этого же года именным указом учрежда­ется в Сиропитательной Ремесленной школе стипендия имени генерал-лейтенан­та М. С. Корсакова.

Как генерал-губернатор М. С. Корсаков, отмечали его современники, кроме ор­денов, ничем не блистал. А учёный-геолог В. А. Обручев в своих автобиографичес­ких записках «Из пережитого» так характеризовал М. С. Корсакова:

«Маленький, белесоватый, гладко причёсанный блондинчик с усиками, приближённый интим­ного муравьевского круга, известный прежде только лихой курьерской ездой и тем, что иногда удерживал Муравьёва за фалды, стал в новом служебном положении лишь охранителем муравьевского прошлого и высшей инстанцией для покрытия деяний бывших сослуживцев и содеятелей, коих подноготная была ему хорошо из­вестна».

21 февраля 1871 г. М. С. Корсаков увольняется в отпуск на год с последую­щим назначением его членом Государственного Совета. Вместо него генерал-гу­бернатором Восточной Сибири назначается кавалерийский генерал Николай Пет­рович Синельников, прибывший в Иркутск 20 марта этого же года. Первым же его распоряжением было понижение цены на ржаной хлеб в 2-2,5 раза.

От своего пред­шественника Н. П. Синельников получил развитую систему злоупотреблений в зо­лотопромышленности, винокурении, казённых поставках и подрядах. Н. П. Си­нельников весьма энергично, вполне соответственно его личным наклонностям, повёл борьбу с чиновничьими злоупотреблениями. Помощником в этой борьбе он выбрал газету «Иркутские губернские ведомости», деятельность которой резко улуч­шилась. Но дело улучшалось медленными темпами. Большие работы были выпол­нены по защите города от наводнений. По инициативе Н. П. Синельникова были устроены вал и бульвар по берегу реки Ангары.

В 1872 г. по инициативе генерал-губернатора Н. П. Синельникова открылась Учительская семинария, готовившая учителей для начальных школ. Летописец Н. С. Романов в записях за 1892 г., год кончины Н. П. Синельникова, так отозвался о нём:

«Он оставил о себе добрую память как враг мученичества и эксплуатации, и заботами о положении простого народа. Он жил и работал для народа, который его и любил, несмотря на его строгость и некоторую крутость его характера».

Скорей всего, эта оценка иркутского летописца несколько завышена. Наряду с энергич­ной деятельностью генерал-губернатора на благо сибирского края и его столицы, его правление омрачалось и чёрными сторонами.

В 1872 г. Н. П. Синельников ос­матривал выполненные работы на строящемся театре. Здесь он обвинил польского ссыльного столяра Игнаци Эйхмиллера и его товарищей в воровстве и даже замах­нулся на них палкой. На что Эйхмиллер ответил пощёчиной. Военно-полевой суд был коротким — Эйхмиллер за нанесение оскорбления действием генерал-губер­натору приговаривается к смертной казни.

В 12 часов дня 11 ноября 1872 г. за Ир­кутской заставой приговор был приведён в исполнение. 14 декабря 1873 г. Н. П. Синельников согласно его личному прошению высочайшим указом увольняется от должности генерал-губернатора Восточной Сибири с оставлением в звании се­натора.

Одновременно было приказано начальнику Варшавского жандармского округа генерал-адъютанту, генерал-майору барону Платону Александровичу Фредериксу занять должности генерал-губернатора Восточной Сибири и командую­щего войсками Восточно-Сибирского Военного округа с производством его в ге­нерал-лейтенанты и с оставлением в звании генерал-адъютанта.

Прибыл барон П. А. Фредерике в Иркутск 19 июня 1874 г. и на следующий день принимал чиновни­ков, представителей духовенства и граждан города Иркутска. В 1879 г. после опус­тошительного пожара П. А. Фредерикс оставляет должность генерал-губернатора Восточной Сибири. Эту должность именным указом было повелено занять бывше­му радомскому губернатору генерал-лейтенанту Дмитрию Гавриловичу Анучину. Одновременно с этим он назначен и командующим войсками Восточно-Сибирс­кого военного округа.

В январе 1883 г. Д. Г. Анучин представил в соответствующие инстанции власти свой проект преобразований управления и общественной жиз­ни в Восточной Сибири. По этому проекту преобразованиям подвергались: адми­нистративное управление, суд, ссылка, народное образование, пути сообщений. Завершающей фазой реформы должна быть реорганизация Главного управления Сибири. В обществе, и даже в столичном, Д. Г. Анучин был известен как писатель и историк. Но в его правление Иркутской губернией произошло событие, всколых­нувшее иркутскую общественность.

В октябре 1882 г. был арестован преподаватель Женской гимназии и воспитатель Мужской гимназии Константин Гаврилович Неустроев, имевший большую популярность среди учащейся молодёжи. Он обвинял­ся в ведении революционной пропаганды и в руководстве народовольческим круж­ком. После годичного заключения суд освободил К. Г. Неустроева «за недостатком улик», но он продолжал содержаться в тюрьме. 2

6 октября 1883 г. тюрьму посетил генерал-губернатор Д. Г. Анучин, который оскорбительно отнёсся к К. Г. Неустроеву, который ответил пощёчиной. За эту пощёчину военно-полевой суд пригово­рил преподавателя к смертной казни через расстрел. И он был казнён 9 ноября 1883 г. Дело К.Г. Неустроева получило огласку и вызвало возмущение среди разных слоев населения Иркутска, особенно среди молодёжи.

На заборах и стенах зданий, и даже на генерал-губернаторском доме появлялись надписи: «Анучин — убийца!», «Ану­чин убил Неустроева». Проезжающему по городу в карете генерал-губернатору Д. Г. Анучину вслед неслось: «Убийца!» И так же, как и бывший генерал-губернатор Н. П. Синельников, Д. Г. Анучин вскоре был вынужден подать в отставку и уехать из Иркутска.

Это случилось 23 июля 1884 г. Вечером 14 июля 1885 г. в Иркутск при­бывает генерал-майор граф Алексей Павлович Игнатьев, назначенный исполняю­щим обязанности генерал-губернатора и командующего войсками Иркутского ок­руга. 30 августа следующего года А. П. Игнатьев высочайшим приказом остаётся в этих должностях с присвоением ему звания генерал-лейтенанта.

Из летописи Н. С. Романова:

«Управление графа ознаменовалось для Восточной Сибири многими на­чинаниями, некоторые из проектов его получили движение. Особенно выдавались заботы его по улучшению путей сообщений, по проведению в известность земле­дельческого хозяйства и экономического быта населения ввиду поземельного уст­ройства крестьян. Для этой цели работал целый штат статистиков, известных своей деятельностью в земствах России. Сделаны исследования реки Ангары, водного пути, соединяющего два бассейна рек Восточной Сибири с целью облегчить торго­вое движение. Собраны сведения о положении ссылки и представлены соображе­ния об её ограничении... Во время управления графа оживились научные работы по исследованию края. Совершено несколько экспедиций, была предпринята боль­шая Саянская экспедиция, сделаны геологические исследования в золотопромыш­ленных округах».

В книге под редакцией В. П. Сукачева «Иркутск...» о деятельно­сти графа А.П. Игнатьева в Сибири говорится следующее:

«Внимание графа Игна­тьева было обращено преимущественно на применение во вверенном ему крае кре­стьянской реформы, правильную постановку крестьянского управления и спокой­ное, закономерное отправление своих обязанностей всеми вообще органами мест­ного управления... При нём, и благодаря ему, начат и по Иркутской губернии и кончен монументальный труд по статистическому исследованию экономического положения и быта сельского населения Иркутской и Енисейской губерний. Не без его, конечно, участия во время его управления краем местные судебные учрежде­ния подверглись частичной реформе в судопроизводстве и значительному улучше­нию в личном составе. Реформа эта может посчитаться первым шагом к коренному преобразованию действующих ныне в Сибири судопроизводства и судоустройства... Мы говорим и уже о том значении, какое, по нашему мнению, будет иметь для Сибири проведение Сибирской железной дороги. Граф Игнатьев был самым рев­ностным сторонником этого дела, ходатаем за интересы Сибири, и во время его управления вопрос о железной дороге, будучи прямо поставлен, подвергся всесто­роннему обсуждению как в правительственных и общественных сферах, так и во всех солидных органах печати русской и иностранной, что не могло не приблизить вопрос этот к разрешению столь необходимому и для государства, и для нашего отдалённого края... Он сумел, к тому же, окружить себя людьми, которые не дава­ли повода ни к каким личным столкновениям, не порождали к себе никаких неприязненных чувств, и при нём ни сибирской партии, ни сибирского сепаратизма не было. Иркутяне и сибиряки вообще с графом Игнатьевым расстались с глубо­ким сожалением, и высказанные ему при расставании пожелания дальнейших ус­пехов на пути его государственного служения были вполне искренни».

Деятель­ность графа А. П. Игнатьева в Иркутске закончилась в 1889 г. 4 июля этого года в 4 часа дня иркутяне простились с графом. На Набережной выстроились войска. В Белом доме он простился с представителями города, а в пять часов — с войсками и публикой, собравшейся на берегу. Затем А. П. Игнатьев перешёл на пароход, кото­рый под звуки музыки и отбыл.

Перед отъездом графа Иркутская Городская дума за деятельность на пользу сибирского края присвоила А. П. Игнатьеву звание по­чётного гражданина.

Преемником графа А. П. Игнатьева на посту генерал-губернатора был назначен командир 6-го пехотного корпуса генерал-лейтенант Александр Дмитриевич Горемыкин, прибывший в Иркутск в 4 часа дня 25 сентября 1889 г. За одиннадцать лет его правления в административном и судебном строе Сибири произошли нема­ловажные преобразования, совершившиеся с непосредственным участием генерал-губернатора. В 1889 г. был издан закон о переселениях. Закончено начатое в 1887 г. статистическое исследование землепользования и хозяйственного быта сельского населения; предполагалось внедрить положение о поземельном устройстве крес­тьян и инородцев. В это же время была произведена реформа крестьянского управ­ления, обозначенная временным Положением от 2 июня 1898 г. о крестьянских начальниках.

Институт крестьянских начальников начал действовать с 15 декабря 1898 г. В этот день разъехались на места назначенные на эти должности чиновни­ки. Набравшие практический опыт податные инспектора и крестьянские началь­ники 14 декабря 1900 г. собрались на съезд. Председателем съезда был избран гу­бернатор И. П. Моллериус. Заседания съезда продолжались почти трое суток. Было решено много весьма серьёзных вопросов, преимущественно по земскому обложе­нию.

В 1896 г. была произведена судебная реформа. При А. Д. Горемыкине вводятся лесной надзор, Управление государственных имуществ, а также реформа губернс­ких управлений. На собранные А. Д. Горемыкиным деньги в Иркутске был постро­ен Городской театр. Он же возглавил театрально-строительный комитет. Уже пос­ле отъезда его из Иркутска «в знак искренней признательности городского обще­ства», «за заботы и содействие к устройству театра в Иркутске» по ходатайству Го­родской думы бывшему генерал-губернатору А. Д. Горемыкину 25 января 1901 г. присваивается звание почётного гражданина города. 2 апреля 1900 г. высочайшим указом А. Д. Горемыкин назначается членом Государственного Совета, а 12 мая этого же года он отбывает скорым поездом в Санкт-Петербург.

Интересную харак­теристику А. Д. Горемыкину дал лично его знавший редактор газеты «Восточное обозрение» И. И. Попов:

«Горемыкин любил полиберальничать и щегольнуть сво­ей терпимостью. Иногда разрешал ссыльному из деревни переехать в Иркутск или уездный город. Он говорил — «лежащего не бьют». Он охотно разрешал ссыльным участвовать в научных экспедициях — «для науки я готов всё сделать» — и вообще поступать на службу, считая, что занятому человеку некогда заниматься револю­цией. К политическим ссыльным он относился, пожалуй, лучше, чем к сибирякам, которых считал всех сепаратистами, почему его цензура неукоснительно вычёрки­вала выражения «наш край», «мы — сибиряки» и противопоставление этому «рос­сияне» и тому подобное.

В общем, взбалмошный, неуравновешенный, он кричал на подчинённых даже на улице, разносил гимназистов за то, что они не встали перед ним во фронт, «а если мальчуганы убегали, то посылал ловить их городового или даже своего адъю­танта на извозчике».

На место А. Д. Горемыкина был назначен командующий корпусом жандармов генерал-лейтенант Александр Ильич Пантелеев, как заметил редактор газеты «Во­сточное обозрение» И. И. Попов, «человек без академического образования». В Ир­кутск он прибыл скорым поездом в 12 часов дня 24 июля 1900 г.

Тот же И. И. Попов так характеризовал А. И. Пантелеева:

«Незлой, мягкий, не особенно вредный, сред­него ума, но весьма воспитанный человек, Пантелеев быстро сошёлся с иркутским обществом и стал к нему несравнимо ближе, чем Горемыкин. Пантелеев любил представительство, устраивал обеды, балы, рауты, чего никогда не делал Горемыкин. Жена Пантелеева Александра Владимировна была не глупая, образованная, с большой выдержкой и в то же время добрая женщина. В Иркутске говорили, что она помогает мужу в управлении краем и без неё управление совершенно свихну­лось бы. Она участвовала в различных обществах, сошлась со многими иркутскими домами. Дочь Пантелеевых (не помню имени), прекрасно говорившая на разных языках, интересовалась политической ссылкой, пренебрежительно относилась к придворной жизни, и отец называл её «нигилисткой».

«Восточное обозрение» не чувствовало давления со стороны Пантелеева. Он не вмешивался в газету». И далее И. И. Попов в своих «Записках редактора» пишет: «Горемыкин оставил после себя Иркутску театр, Пантелееву также хотелось увеко­вечить своё имя в Иркутске, и он не придумал ничего лучшего, как только соору­дить памятник Александру III, инициатору возведения Великого Сибирского же­лезнодорожного пути. Нужно было высочайшее разрешение на сбор пожертвова­ний. Городская дума отнеслась не особенно сочувственно к этой затее. Гласные полагали, что в Иркутске, где ещё нет мостовых, рано ставить монументы. Кое-кто из гласных предлагал монумент заменить учреждением».

24 мая 1903 г. А. И. Пан­телеев назначается членом Государственного Совета, а генерал-губернатором — граф Павел Ипполитович Кутайсов. Из Иркутска бывший генерал-губернатор вы­ехал с семейством в Санкт-Петербург 7 июля 1903 г. А вновь назначенный генерал-губернатор П. И. Кутайсов прибыл в Иркутск 12 августа 1903 г.

Характерными чер­тами вновь прибывшего генерал-губернатора были половинчатость решений, же­лание угодить «и нашим, и вашим», непоследовательность, неискренность и даже двуличность. Правда, к чести П. И. Кутайсова можно сказать, что положение ссыль­ных при нём по сравнению с его предшественниками стало полегче, но, с другой стороны, история с «романовцами» в Якутии, во всяком случае, легла на его совесть.

Волнения в 1904 г. среди иркутских учащихся сильно встревожили П. И. Ку­тайсова. Вообще, он к учащимся относился хорошо и на экзаменах делал всякие поблажки. Он же разрешал сходки гимназистов, которые могли собираться на квар­тирах родителей. Но «Цусима и Мукден, — пишет И. И. Попов, — окончательно смутили Кутайсова и он стал открыто либеральничать.

Положим, в октябре он опять сбрендил — свихнулся направо и арестовал стачечный комитет, опасаясь, что пос­ледний арестует его самого. Но до этого, летом, а потом и в октябре, ещё до Манифеста, П. И. Кутайсов возбудил вопрос об амнистии для политических, как адми­нистративных, так и сосланных по суду на поселение и каторгу. После октября Кутайсов совершенно свернул налево, отказался исполнить требование Дурново — арестовать почтовый стачечный комитет, заявив, что требования почтовых слу­жащих правильны и законны, он им сочувствует и их нужно удовлетворить, а также не принял мер против военной забастовки. Тогда Кутайсов был смещён в 24 часа.

Но с другой стороны, генерал-губернатор П. И. Кутайсов 23 марта 1904 г. подписал обязательное постановление, по которому запрещались стачки, собрания, сходбища на улицах, площадях, в общественных местах, частных домах.

Постановлением запрещалось носить жителям огнестрельное и холодное оружие, распространение «вредных» политических течений и т. д. В противоположность своему предшествен­нику, равнодушному к местным интересам и к вопросу о введении в Сибири зем­ства, граф П. И. Кутайсов энергично взялся за решение этого вопроса. 3 апреля 1905 г. высочайшим рескриптом ему поручается представить проект введения зем­ства в Сибири.

Вначале граф П. И. Кутайсов пригласил всех свободно высказываться о земстве, не ставя никаких ограничений при обсуждениях разных сторон поставленного вопроса. Но затем сам же испугался широты постановки вопросов и издал приказ, гласящий, что суждения о земстве должны исходить из Положения 1864 г. Но уже на это распоряжение никто не обращал внимания. Развитие собы­тий 1905-1907 гг. сняло проблему внедрения земства в Сибири.

Вскоре, 15 ноября 1905 г. высочайшим указом граф П. И. Кутайсов увольняется от должности гене­рал-губернатора и 26 ноября 1905 г. навсегда отбывает из Иркутска в Санкт-Петер­бург, где занимает кресло члена Государственного Совета. Временное замещение должности генерал-губернатора было поручено командиру 1-й Сибирской пехот­ной бригады генерал-майору Ласточкину, который, заступив в исполнение долж­ности 14 декабря 1905 г., уже 15 января 1906 г. отбываете Омск. За него заступает на пост генерал-губернатора Данилевич, пробывший в этой должности немногим ме­нее месяца.

12 февраля 1906 г. ночью в Иркутск прибывает следующий временный генерал-губернатор К. М. Алексеев. Но уже в этом же году в Иркутск прибывает 26 июня новый генерал-губернатор генерал-лейтенант А. Н. Селиванов, который выб­рал основным направлением в своей деятельности «искоренение крамолы».

Мно­гие общественные деятели Иркутска были высланы в этот период из города. 20 июля 1910 г. генерал-губернатор А. Н. Селиванов назначается к присутствованию в Го­сударственном Совете. На его место назначается курляндский губернатор егермей­стер Л. М. Князев, который прибыл в Иркутск 22 сентября 1910 г. 15 февраля 1916 г Леонид Михайлович Князев назначается членом Государственного Совета, а сле­дующим генерал-губернатором назначается заместитель министра внутренних дел сенатор С. П. Белецкий.

Но уже 18 марта этого же года вместо С. П. Белецкого на­значается действительный статский советник Александр Иванович Пильц. Быв­ший же генерал-губернатор Л. М. Князев, перенеся 5 марта паралич, 23 апреля 19к г. выехал в Петроград. Генерал-губернатор А. И. Пильц в Иркутск прибыл в 8 часов вечера 11 апреля 1916 г.

С момента вступления в должность А. И. Пильц попытался восстановить в Иркутске старый порядок, но власть из его рук всё больше и больше ускользала. В этот период двоевластия как общественная, так и военная сила нахо­дилась на стороне Исполнительного Комитета общественных организаций. Как только 1 марта 1917 г. генерал-губернатор А. И. Пильц распорядился запретить орга­низацию собраний и сходок, так сразу же 4 марта он был арестован по распоряжению Исполнительного Комитета. Таким образом была упразднена должность генерал-гу­бернатора Восточной Сибири. Управление губернией перешло в руки комиссара, ко­торым стал И. А. Юган. Арестованный генерал-губернатор А. И. Пильц 12 марта 1917г. отправляется в Петроград в сопровождении комиссара и унтер-офицера.

Иркутские повествования. 1661 - 1917 годы. В 2 т. / Автор-составитель А. К. Чернигов. Иркутск: "Оттиск", 2003. Т. 1.