Иркутск в первой половине XIX столетия

Вступление А. Гаращенко

Имя Владимира Сергеевича Манассеина в большей степени знакомо узкому кругу специалистов. Хотя он, безусловно, являлся одним из ведущих специалистов в области краеведения и истории Иркутска в период 1920 ~ середины 1930-х гг.

Владимир Сергеевич Манассеин родился 20 июля 1878 г. в Казани в семье мирового судьи. Относительно своего образования он сообщал следующее: «Окончил бывшее Николаевское военно-инженерное училище в Петербурге и Казанский университет по юридическому факультету (в 1911 г.)»¹. Это объясняет данные из следственного дела Манассеина, хранящегося в архиве Управления ФСБ по Иркутской области, о том, что он был штабс-капитаном царской армии и подполковником колчаковской. В первом случае Владимир Сергеевич, как окончивший Николаевское инженерное училище², являлся офицером и проходил военную службу, дослужившись до штабс-капитана царской армии. По отрывочным сведениям известно, что в войсках А. В. Колчака он служил в Главном инженерном управлении.

Вероятно, в Иркутск В. С. Манассеин попал после 1920 г. Получив звание магистра, он «был преподавателем университета по кафедре истории права (1922-1925 гг.)»³. Добавим к этому, что Владимир Сергеевич был еще и историком русского права. В 1925—1930 гг. он являлся директором фундаментальной библиотеки Иркутского университета, способствуя пополнению ее фондов, затем (в 1930 г.) около года возглавлял библиотеку экономического института и в том же 1930 г. стал директором технической библиотеки вновь созданного Восточно-Сибирского горного института (ныне технический университет). Работа по формированию библиотеки под руководством историка и знатока библиотечного дела, каким являлся Манассеин, велась успешно. В 1935 г., когда отмечалось пятилетие института и, соответственно, библиотеки, ее фонд составлял 75000 томов⁴. По этому поводу в юбилейном номере газеты «Горняк за учебой» от 29 мая была помещена статья с кратким очерком о библиотеке. А в газете «Правда» от 3 июня того же года в телеграмме из Иркутска относительно первого пятилетия существования Горного института, между прочим, было также отмечено, что «институт имеет прекрасную техническую библиотеку»⁵. В должности директора Манассеин оставался до времени ареста. Последний его отчет о работе библиотеки подписан 10марта 1937 г. Был репрессирован 22 августа 1937 г. По решению тройки 28 августа 1938 г. приговорен к расстрелу. Скончался за день до этого в тюремной больнице 27 августа. Реабилитирован 9 мая 1958 г.

Говоря о творческой деятельности ученого, нужно отметить следующее. Приехав в Иркутск, Владимир Сергеевич довольно быстро включается в научную и историко-краеведческую работу.

20 октября 1922 г. была основана историческая секция ВСОРГО, а уже через год, как следует из документов, Манассеин принимает участие в ее деятельности. Ему оказывается высокое доверие — он избирается делегатом от секции в бюро I Восточно-Сибирского краевого съезда.

В 1926 г. Манассеин разрабатывает общий план работы секции, который был принят. Члены секции распределили между собой направления исследований. Сам он большое внимание уделял вопросам изучения памятников старины и их учету, а также совместно с Н. С. Романовым заявлял о том, что берет на себя разработку истории Иркутска.

В. С. Манассеин участвовал в работе комиссии по празднованию 100-летнего юбилея восстания декабристов. Основными направлениями в его научном творчестве было изучение истории Сибири и, в частности, Иркутска. Он являлся автором ряда краеведческих работ (Землетрясения в Восточной Сибири в XVII и начале XVIII столетий. — Иркутск, 1925; Очерк деятельности Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества по изучению истории Восточно-Сибирского края и по охране памятников местной старины (1851—1926). — Иркутск, 1926; Тельминская фабрика. Материалы для истории развития фабрично-заводской промышленности в Восточной Сибири в XVII и в первой половине XIX столетия. — Иркутск, 1928. — Часть 1; Иркутский острог (историко-археологический очерк) // Известия общества изучения Восточно-Сибирского края. — Иркутск, 1936. — Т. 1) и др.

Ниже мы публикуем незначительный фрагмент первой и большую часть второй главы работы «Старый Иркутск. История его строительства и памятники старины», подготавливавшейся B.C. Манассеиным для печати, но полностью не завершенной. В рукописи много авторской правки. Объем сочинения составляет около ста страниц (с учетом подклеенных листов) и включает три главы, последовательно рассказывающих о развитии города, его застройке и памятниках истории и архитектуры в период XVII— начала XX вв. Работа, как можно судить из ряда замечаний в тексте (например, «Памятник Муханову и совсем уничтожен только что /1936 г./»), написана в 1936 г. Название второй главы «Иркутск в первой половине XIX столетия», данное автором, мы сохраняем, озаглавив им весь публикуемый материал. Курсивом в тексте приводятся сделанные В. С. Манассеиным сноски на источники.

Алексей Гаращенко

...Благодаря своему богатству, уже во второй половине XVIII ст[олетия] Иркутск считался лучшим, наиболее красивым и оживленным городом Сибири. «Сибирским Петербургом», как называли уже тогда его современники. Но само собою понятно, что Иркутск не только никогда не был сколько-нибудь похож на Петербург, но он ни в какой степени не может равняться даже и с менее значительными старыми губернскими городами, в нем никогда не было такого обилия памятников зодчества как напр[имер] в Вологде, Костроме, Калуге и ряде других городов, известных своею красотою. Но как бы то ни было, все же и Иркутск имеет свою своеобразную красоту и прелесть. Сохранилось в Иркутске несколько памятников, имеющих и, безусловно, большое архитектурное значение и отмеченных в истории русского искусства в качестве замечательных образцов зодчества. Многих памятников, весьма интересных в художественном отношении, а еще больше, с точки зрения истории, в настоящее время уже не существует. Все, кто только не писали об Иркутске, начиная с XVII-го столетия, обращают внимание на красоту общего его вида. Особенную красоту иркутскому ландшафту придает, несомненно, Ангара. Большую роль в данном случае играют также иркутское яркое солнце и лучезарное голубое небо. Это обстоятельство отмечают многие из путешественников. Так, напр[имер], Эрман7, бывший в Иркутске в 1829 г., между прочим, говорит, что прозрачность атмосферы и особенно яркое солнечное освещение придавали иркутскому ландшафту особенную прелесть. По словам Эрмана, в Иркутске Буквально все представляется в самом ясном, чистом свете. Особенно красивым Иркутск представляется с трех точек: во-первых, с Верхоленской горы, затем хорош Иркутск из-за Ангары, если подъезжать к нему по старому Московскому тракту. Великолепную картину, особенно на закате солнца, представляет Иркутск, если смотреть на него с Глазковской горы по направлению бывшего понтонного моста.

Великолепен Иркутск зимою во время инея. На красоту Иркутска в то время, когда он бывает покрыт инеем, обратил, между прочим, внимание такой большой ценитель красоты, как покойный А.В. Луначарский, посетивший Иркутск в конце [19]20-х гг. Луначарский говорит, что природа дает Иркутску невыразимое и своеобразное очарование. Он признается, что, выйдя из вагона, был поражен красотой — «сияло солнце, Иркутск весь дымился кудрявыми дымами и сиял белоснежными снегами, словно одетый в горностай»... Чрезвычайно красивы и окрестности Иркутска, не говоря уже о Байкале, который, хотя и отстоит от Иркутска на 60 км., но исторически так тесно связан с ним, что их положительно нельзя представить себе один без другого. Красивые картины представляют собою также и ближайшие окрестности Иркутска. Великолепна панорама Кайской долины, уходящей в синеющие дали, хороши некоторые места по берегам Ушаковки, заросшие наклонившимися к воде ивами и напоминающие собой французские гравюры XVIII в.

Особенно восторженные описания картин, представляемых Иркутском с различных точек зрения и ландшафта окружающей его местности, дает художник Мартынов в своем «Живописном путешествии от Москвы до Китайской границы» (СПб., 1819), а также французский путешественник Руссель-Киллуга, посетивший Иркутск в 1859 г. Самый город последнему путешественнику не понравился, но общей панорамой Иркутска Руссель был приведен в восторг (Руссель-Киллуга. Чрез Сибирь в Австралию и Индию. Перев. с франц. Изд. 2-е. — СПб., 1875, стр. 48-50).

Разумеется, очень многое в восприятии и оценке Иркутского ландшафта зависело от чисто субъективных причин. Что одним казалось прелестным, у других вызывало отрицательное отношение. Так напр[имер], окружающие Иркутск горы, о которых вообще довольно много писалось, у составителя старинного так наз[ываемого] «Топографического описания Иркутской области», помещенного в Новиковской «Древней Российской Вифлиофике», вызывают полное высокого пафоса настроение, и он сравнивает их с «древним амфитеатром преемственно возвышающихся гор», покрытых «объявленными выше на оных предметами» — т.е. лесом и кустарником. Автору представляется, что все как бы нарочно сделано руками изящного художника (Древняя Российская Вифлиофика. Изд.2, ч. XVIII. - 1789, стр. 283-284). Но те же горы совсем в ином свете рисуются автору «Записок иркутского жителя» И.Т. Калашникову, воспоминания которого по времени сравнительно близки отмеченному выше автору. Иркутский ландшафт вызывает у Калашникова тоску и уныние. За Ангарой, говорит он, опять поднимаются горы, пробиваемые могучей рекой, горы покрыты лесом; за лесом опять горы; за горами опять леса; вид унылый, единообразный, утомительный, как в колыбельной песне: «А за теми за реками - лес да гора, а за тою горою — горы да леса». В общем, окрестности Иркутска Калашников называет печальными (Русская Старина. 1905, июль, стр.196 и 197).

Что касается архитектуры и устройства иркутских деревянных домов второй половины XVIII века, то они почти все были сравнительно небольших размеров и «одинакового манера». Характерными и весьма интересными образцами иркутских деревянных домов конца XVIII ст[олетия] являются два сохранившихся здесь до настоящего времени дома — это дом Дуткиных на 2-й Красноармейской № 298 и затем - дом Котельниковой на ул. 5-й Армии № 479. Первый из них есть типичнейший старинный иркутский деревянный дом, принадлежавший в свое время, очевидно, сравнительно зажиточному человеку. Он, хотя и построен в 80-х гг. XVIII ст[олетия], но несомненно построен по образцу своих предшественников, так что по нему можно судить и о более ранних иркутских постройках. Это высокая бревенчатая, сложенная из толстых бревен, почерневшая от времени изба на жилом подклете с рядом пристроек со стороны двора. Хотя дом этот и имеет лишь 3 окна по фасаду, но по своим массам представляет все же довольно значительную постройку. В верхний этаж ведет лестница, устроенная внутри обширных сеней, крыльцо крытое и выходит во двор. Над домом со стороны двора устроен мезонин с традиционным маленьким балкончиком. Этот балкончик, появившись на иркутский домах XVIII в., повторяется, за редкими исключениями, на всех домах Иркутска XIX в., независимо от их стиля, его можно встретить в сочетании с ампиром и с николаевским барокко. Что касается второго из отмеченных домов, то, хотя в основном он также является деревянной избой в 3 окна на подклете, но все же по своей внешности он отличается от первого. Во-первых, он меньше по общим размерам, затем - он имеет очень характерную высокую четырехскатную крышу, и, наконец, карниз этого дома, а также и наличники окон, хотя и очень скупо, но все же украшены резьбой в виде «сухариков между тем как первый из указанных домов не имеет совершенно никаких украшений. Архитектура отмеченных двух иркутских домов, разумеется, не была какой либо специфической иркутской, это был общесибирский тип жилых домов конца XVIII-го и начала XIX-го столетий10. Очень близки по своей архитектуре к нашим домам, и особенно к дому Дудкиных, описанные И.И. Серебренниковым старинные дома быв[шего] Киренского уезда, Илгинского края и других мест Восточной Сибири (Серебренников И.И. О старинных домах и церквах в Иркутской губернии. «Сибирский архив». 1912, № 4, стр. 273-276).

Иркутск в первой половине XIX столетия

...Время, а в значительной степени также и большой пожар Иркутска 1879 г. истребили массу памятников деревянного строительства первой половины XIX и конца XVIII-го ст[олетий].

Но все же некоторые из них, и притом достаточно характерные, уцелели, по ним мы можем вполне судить о физиономии деревянного Иркутска того времени. Можно указать на целый ряд домов - на улице 5-й Армии (бывш. Троицкой); в прилегающей к Ангаре части ул. Свердлова (бывш. Баснинской), на ул. Ленина (бывш. Амурской); на бывших Ланинской, Русиновской, Саломатовской11 и нек[оторых] др[угих], а также в Маратовском предместье, относящихся к рассматриваемому периоду. По словам современников, бывший при Трескине12 (1806-1819) губернский архитектор Крутиков имел особое пристрастие к непомерно высоким крышам, сажени в 2 отвесной высоты, напоминавшим собою крыши средневековых 3-х этажных готических зданий13. Кругликов же такие чудовищные крыши ставил на небольшие одноэтажные домики. Некоторые дома, преимущественно более поздней постройки, были обшиты тесом и даже окрашены. Так напр[имер] , по свидетельству Эрмана, все дома по Большой улице были обшиты и окрашены в желтый и серый цвет. Но большинство домов были бревенчатые. В начале XIX века в окнах большинства иркутских домов слюда была уже заменена стеклом, и притом местного производства, отчасти Тальцинской, главным же образом — Тельминской фабрики. Стеклянный завод этой фабрики выделывал тогда, наряду с другими фабрикатами, прекрасное стекло и снабжал им всю Иркутскую губернию (Манассеин B.C. Тельминская фабрика. Известия ВСОРГО. т. LIV). Но все же слюда кое-где в Иркутске встречается даже еще в конце 30-х годов XIX в. По словам старожила Иркутска Авдеевой14, в начале прошлого столетия все дома в Иркутске строились «старинным манером», они были высокие, в два жилья, вверху горница, а внизу подклеть. Дворы, обыкновенно, обносились высокими заборами, которые в Иркутске назывались заплотами, это название сохранилось и до настоящего времени. Если дом был в одно жилье, то под ним устраивалось подполье, служившее подвалом. Крыльца делали высокие. В иных домах были мезонины, которые в Иркутске назывались чердаками. Горницы, по описанию Авдеевой, разделялись сенями на две половины: передняя - на улицу, а задняя - во двор. Внизу, в подклети, помещалась кухня. Если кухня была выстроена отдельно, она называлась зимовьем (Авдеева К. Записки и замечания о Сибири. М., 1837, стр. 29 и 30). Эрман, будучи в Иркутске, сам жил в одном из таких домов и оставил его описание. По словам Эрмана, этот дом имел в длину по улице всего лишь 8 шагов, но все же состоял из 5 или 6 комнат, разделенных сенями на две половины. Это был типичный одноэтажный дом на подклете. В него вела со двора крытая лестница, под нею же был вход в расположенную наполовину в земле, и поэтому темную, но зато весьма теплую комнату, устроенную в подклете, которую Эрман называет также горницей. Здесь, как он пишет, его домохозяин проводил чуть ли не весь день со своими друзьями. Самовар (der Samawar) кипел беспрерывно, и за чаем велись бесконечные беседы о торговле и промыслах (Erman. A. Reise urn die Erde... II. Berlin., 1883, s.73).

Надо отметить еще две детали устройства тогдашних домов. Во-первых, крыльца у домов в то время с улицы не устраивались, а выходили во двор. Чтобы попасть во двор, надо было стучать, что есть силы, большим железным кольцом, приделанным к калитке у ворот (Тукалевский. Воспоминания. СПб., 1834, стр. 101). Кольца эти можно видеть в Иркутске и по сейчас на калитках многих домов. Особенностью старинных домов являются также одностворные ставни, причем ставни устраивались в окнах даже верхних этажей. Для запирания этих ставень, ввиду того, что достать с земли до них было нельзя, привязывались к концу болтов бечевки, продетые через отверстия в стене, проделанные для болтов.

Это был общераспространенный в то время в Сибири тип домов, перешедший в XIX в. еще из XVIII-го. Сохранившимися до настоящего времени образцами его в Иркутске являются описанные выше дома Дуткиных и Котельниковой. То же было в то время и в других сибирских городах: Красноярске, Ялуторовске, Чите и др[угих] местах. Среди рисунков художника Сурикова, хранящихся в Русском музее в Ленинграде, есть, между прочим, интереснейший рисунок «Улица в Красноярске» («Аполлон», 1916, № 4—5, между стр. 22 и 23). Почти вся эта улица застроена домами, представляющими собой точное подобие иркутского дома Котельниковой. Все они бревенчатые, в три окна, стоят на подклете и покрыты высокими, остроконечными, четырехскатными крышами. Автор одного описания архитектуры домов Красноярска, относящегося к 30-м годам прошлого стол[етия], также говорит: «крыша, чем круче и более имеет отвесной вышины, тем лучше» («Заволжский муравей». 1832, III. стр. 1183-1191).

Описанного типа дома в начале прошлого столетия преобладали в Иркутске, но в то время здесь начинают появляться и стильные ампирные постройки. Значительный толчок в этом отношении дал Указ 1809 г. «О строении частных домов в городах по вновь высочайше утвержденным фасадам» (1-е П.С.З., XXX, № 24061/а). Наряду с ампиром здесь появляется также и николаевское барокко. До настоящего времени уцелело мало домов той эпохи, но все же, как бы н виде образцов, сохранилось несколько зданий, которые, бесспорно, должны быть датированы 20-40 годами прошлого столетия (XIX в. — А. Г.), и которые свидетельствуют о большом вкусе тогдашних зодчих. Великолепным образчиком деревянного ампира в Иркутске является дом № 57/12 по улице 5-й Армии (бывшей Троицкой)15. Т.К. Лукомский, отмечая этот дом в своих «Памятниках старинной архитектуры России», между прочим, говорит, что «детали этого дома очаровательны до такой степени что положительно недоумеваешь, каким образом в отдельной провинции могли вырасти такие прелестные растения из зерен, случайно попавших на эту почву. Особенно обращает на себя внимание обработка окон, а также ставни. Лукомский относительно этих ставней отзывается, как о шедевре столярного искусства. Очень хороши на этом доме и пилястры, с богатыми резными капителями. По верху вдоль всего фасада идет чудесный резной фриз. А фронтон мезонина украшен венком с гирляндами цветов тончайшей резной работы. Затем, как на интересные образчики деревянного ампира, в Иркутске можно указать на синий особняк в конце 5-й Красноармейской улицы (№ 48-50)16 и на бывший дом губернатора на ул.Октябрьской революции (№ И)17. К ампиру же, но уже николаевской эпохи, относится и дом декабриста Волконского в Волконском переулке (№ 8)18, украшенный двумя экерами. Дом этот был перевезен Волконским в Иркутск из Урика, где он жил до того времени на поселении. (Дом Волконского был построен им в Урике вскоре же по переселении его туда из Петровского завода в 1837 г. В Иркутск же он перенесен приблизительно в 1848 г. «Записки С.Г. Волконского». СПб. 1902, стр.477, 489 и 495. Волконский С.М. О декабристах (по семейным воспоминаниям). Петроград. 1922, стр. 105). В свое время в Иркутске, кроме отмеченных, было немало еще и других деревянных ампирных домов и различных надворных построек.

Деревянных домов, которые по общему облику, главным же образом благодаря своим украшениям, богатым барочным оконным наличникам с резными волнистыми фронтонами, резьбою ставень и проч[им], должны быть отнесены к числу барочных, строилось в Иркутске в 30—60-е гг. очень много. Возможно, что в этом отношении сказалось влияние ссыльных поляков. Довольно много этих домов уцелело и до настоящего времени в различных частях города, не подвергавшимся пожарам. Это дома, по большей части, в два этажа, 3, 5 и даже 7 окон по фасаду. Некоторые из них обшиты, но большинство просто бревенчатые, что делает их еще более интересными. Они почти, как правило, все имеют выходящие во двор характерные высокие крыльца с длинной, далеко выдающейся вперед крышей на вытянутых гуськом полукруглых консолях. Окна их украшены богатыми барочными наличниками и ставнями. Интересную деталь их составляют перешедшие к ним еще из домов XVIII в. маленькие крутые балкончики около мезонинов, прикрепленные со стороны двора под самой крышей дома и очень напоминающие собою скворечники. Как на типичный образец такого рода домов можно указать напр[имер] на дом № 27 по ул. К. Либкнехта (бывшая Саломатовская)19. Часть его украшений на наличниках окон нижнего этажа хотя и должна быть отнесена к классическому стилю, но барочные наличники окон верхнего этажа придают всему дому характер барочного. По образцу этого рода домов строились дома и после пожара 1879 г., и т. к. последние приобрели теперь также уже довольно старый вид, то на основании лишь одного внешнего их вида часто бывает трудно определить, действительно ли они относятся еще к первой половине XIX в., либо же они уже позднейшего и даже послепожарного происхождения. Как на особо интересный образчик барочного дома в Иркутске нужно указать на дом декабриста С.П. Трубецкого (1840-е гг.) ул. Дзержинского, № 7220. Это довольно высокий деревянный дом в 7 окон на каменном полуподвальном этаже и с мезонином наверху. Дом обшит тесом и окрашен в строгий серый цвет. Украшен он фронтонами, парными пилястрами, наличниками и резным фризом. Много красоты ему придавал, ныне уже снятый, эккер мезонина, поддерживавшийся снизу большою консолью, затейливо украшенной аканфовыми листьями. К сожалению, дом Трубецкого расположен во дворе и спереди уже застроен другим домом, так что его теперь трудно разыскать. В настоящее время он находится в очень запущенном состоянии. Кто строил эти красивые ампирные и барочные дома точно неизвестно, но можно предполагать, что они принадлежат работавшему тогда в Иркутске архитектору А.В. Васильеву, ранее бывшему землемером и по собственному влечению изучившему архитектуру. Ему, между прочим, также принадлежали ампирная Успенская церковь, бывшая на Успенской площади против здания быв[шей] семинарии, а также и сама семинария21.

Небезынтересно с архитектурной точки зрения и помещение театра, устроенного в 1805 г. Театр помещался в одноэтажном деревянном доме, вросшем в землю. В нем выкопана была глубокая яма, в которой была устроена сцена, партер и ложи в три яруса. Сцена была довольно обширная, и она была оборудована хорошими машинами, благодаря чему декорации переменялись быстро. Но это здание скоро пришло в полуразрушенное состояние, и было заброшено. Новое здание было выстроено лишь в 1849 г., но и оно просуществовало всего лишь 12 лет, в 1861 г. оно сгорело дотла.

Значительно развилось в Иркутске в рассматриваемый период также и каменное строительство. В первое же десятилетие XIX ст[олетия] был выстроен здесь целый ряд фундаментальных построек, как, напр[имер], здание главного народного училища (1800 г.) на Амурской улице, занятое впоследствии губернской гимназией22; так наз. Американские казармы на Казарминской ул., получившие свое название от того, что они были построены на средства, специально для этого собранные членами Российско-Американской компании с условием освобождения их за это от существовавшей тогда постоянной повинности23; здание конторы самой Российско-Американской компании24 ; Чупаловская больница25, тюремный замок26, почтовая контора27 и др. Это все были солидные двухэтажные каменные дома. В последующие годы были выстроены: гауптвахта (1828 г.), в классическом стиле, с небольшим портиком, на Тихвинской площади. уг[ол] ул. Желябова и громадный, расположенный покоем 3-х этажный корпус Медведниковского сиропитательного дома (1837 г., в конце ул. Тимирязева, против Преображенской церкви), бывшего первым женским учебным заведением в Сибири29; прекрасное здание Духовной семинарии (1846 г.) на Успенской площади30 и ряд других. Многие из этих домов сохранились до настоящего времени.

Иркутский летописец П.И. Пежемский на своих ценнейших акварелях запечатлел многие из иркутских каменных зданий (Акварели Пежемского хранятся в настоящее время в Областном музее Восточной Сибири31). Эти акварели дают прекрасное представление о каменной архитектуре Иркутска 40—60-х гг. Это все типичные дома николаевской эпохи, которые можно было встретить в любом губернском городе. Это преимущественно 2-х этажные, довольно большие каменные дома в 7 и даже в 12—13 окон, окрашенные в желтый или белый цвет. Дома имеют довольно высокие зеленые или красные крыши. На многих Домах уцелели еще деревянные крыши. Местами видны треугольные фронтоны посередине домов с типичными большими полукруглыми окнами. Многие из домов и торговых помещений украшены рядом белых колонок, которые придают им характер ампирных.

Наиболее важными памятниками каменного зодчества первой половины XIX в. в Иркутске являются т. н. Белый дом на берегу Ангары — бывший дом иркутского генерал-губернатора, хотя и перекрашенный теперь в желтый цвет, но сохраняющий все еще свое старое название «белого», и затем — Московские триумфальные ворота, разобранные лет десять тому назад ввиду угрожавшего их падения. Белый дом — это бывший купеческий особняк начала столетия (конец 10-х или первые годы 20-х гг.), принадлежавший иркутскому городскому голове К.М. Сибирякову. В 30-х гг. он был куплен для дома генерал-губернатора. Автором Белого дома был кто-то из современных петербургских зодчих, к сожалению, кто именно — неизвестно32 . Это большой 3-х этажный дом, построенный в стиле ампир. Его главный фасад, выходящий на Ангару, украшен простым, но прелестным портиком из шести коринфских колонн, облик всего фасада чрезвычайно строг и благороден. Красива чугунная решетка этого дома, состоящая из крупных пересекающихся колец, столбы ограды украшены вазами, а на массивных пилонах ворот, находящихся по обе стороны дома, красовались в свое время дремлющие львы. Белый дом внутри был богато отделан. Мартос, оставивший описание этого дома (1824 г.), говорит, что все в этом доме заставляло вас забыть, что вы находитесь в доме сибирского купца, а не какого-нибудь принца. В зале, по описанию Мартоса, был, между прочим, роскошный гобелен, исполненный с картины Ван-Дейка и предназначавшийся в подарок китайскому императору, но не дошедший по назначению, равно как и все прочие подарки, которые вез гр[аф] Головкин, вследствие того, что его посольство принуждено было возвратиться с дороги, не быв принято китайцами, после чего все царские подарки продавались в Иркутске с публичных торгов (Мартос А. Письма о Восточной Сибири. М., 1827, стр. 153 и 154).

Но в то же время были дома и совсем иного порядка, как напр[имер], дом одного из крупнейших иркутских богачей первой половины прошлого стол[етия] Медведникова. Его каменный двухэтажный дом походил больше на какой-то пакгауз с узенькими окнами с железными решетками в некоторых из них³³. За этими решетками хранились ломбардные билеты на миллионы рублей. Владелец дома от своих торговых оборотов, обмена пушнины на китайские товары, китайских на русские и русских вновь на пушнину нажил огромнейшие капиталы. Но жил он отшельником за каменными стенами своего дома, ходил в засаленном сюртуке и спал на сундуке, в котором хранились его капиталы.

Относительно постройки Московских триумфальных ворот существовало в Иркутске много различных легенд. Говорили даже, что будто бы они были построены для встречи Наполеона в предположении, что он, заняв Москву, пойдет дальше в Сибирь. В действительности ворота эти построены были в 1811 —1813 г. в ознаменование 10-летия царствования Александра I. Расположены они были на самом берегу Ангары, на Московской заставе — в том месте, где ул. Декабрьских Событий (б[ывшая] Ланинская) упирается в Ангару. Строил их иркутский губернский архитектор Я.А. Кругликов. Московские городовые ворота представляли собою каменное 4-этажное сооружение в стиле ампир. Высокая арка ворот была довольно красива, сверху ворота заканчивались двумя фронтонами, нагроможденными один на другой. Аттик поддерживался четырьмя круглыми полуколоннами, фронтон был украшен двумя симметрично расположенными рогами изобилия и другими лепными украшениями. Противоположный фасад имел точно такой же вид. Окрашены были ворота в светло-желтый цвет, а колонны и все украшения — в белый. Лукомский, упоминая об Иркутских Московских воротах в своих «Памятниках старинной архитектуры» говорит, что они полны характерных «провинциализмов», и за их небывалый двухъярусный фронтон называет их даже «курьезным сооружением». Есть сведения, что проект ворот составлялся кем-то из петербургских зодчих, но несомненно, что при постройке их были допущены некоторые грубые ошибки, исказившие проект34. <...>

В результате строительства, происходившего в течение всей первой половины прошлого столетия, Иркутск значительно изменил свой общий внешний облик. Особенно разительна была перемена для тех, кто давно его не видел. Один иркутянин, уехавший из Иркутска в начале 40-х гг. и проведший ряд лет заграницей, побывавший в Риме, Венеции, Флоренции, Париже, видевший Варшаву, Гельсингфорс и ряд других выдающихся своей красотой городов и возвратившийся после того обратно в Иркутск лишь через 17 лет, оставил очень интересное описание Иркутска того времени. Иркутск «явился ему в своей очаровательной панораме». Автор нашел огромнейшие перемены в устройстве города. Некоторых переулков он не мог даже узнать. Взору приезжего в разных частях города, по словам автора, являлись чудесные небольшие домики с мезонинами и антресолями. Но, хотя в городе и было к этому времени понастроено много домов, «отличающихся изяществом архитектуры», Большая улица, по сравнению с другими, все же не была богата красивыми домами, на этой улице выделялось только несколько домов, и между ними - дома Белоголовых и строившийся еще тогда большой каменный дом Котельникова (уг[ол] ул. К. Маркса и Фурье33), украшенный орнаментами в стиле провинциального барокко (Иркутянин. Возвращение на родину. Иркутские губернские ведомости. 1858, №№ 3, 4 и 6).

Хотя центральная часть Иркутска и. главным образом, район Тихвинской площади и были уже в середине XIX ст[олетия] достаточно застроены каменными зданиями, но вся остальная масса Иркутска, все же по-прежнему продолжала оставаться деревянной³⁶.

ГАИО. Ф.р-565. Оп. 1. Д. 206. Л. 7-10, 32-33, 44-54, 57.

Примечания

1. ГАИО. Ф.р-1807. Оп. 1. Д. 2. Л. 10.
2. Николаевское инженерное училище вело свою историю от Инженерной школы, учрежденной в 1804 г. Основано в 1819 г. под названием Главного инженерного училища. С 1855 г. называлось Николаевским инженерным училищем, в память императора Николая I. Училище размещалось в С.-Петербурге в Михайловском (Инженерном) замке.
3. ГАИО. Ф.р-1807. Оп. 1. Д. 2. Л. 10.
4. Там же. Д. 3. Л. 73.
5. Там же. Д. 2. Л. 1.
6. Настоящее вступление написано специально для данного сборника с учетом выявленных новых сведений о личности B.C. Манассеина
7. Эрман (Erman) Герг-Адольф (1806-1877),физик, учился в Берлине и Кенигсберге. С целью сделать магнетические исследования по всей окружности земли в 1828—1830 гг. совершил кругосветное путешествие, в течение которого побывал в Сибири, в частности в Иркутске в 1829 г. На Тельминском стеклянном заводе для Эрмана изготовили барометрические трубки, благодаря которым он смог продолжить свои измерения высот на Камчатке. В 1834 г. стал профессором физики в Берлине. На его наблюдениях Гаусс построил свою теорию земного магнетизма.
8. В настоящее время дом, который B.C. Манассеин называет домом Дуткиных, известен иркутянам как «Памятник архитектуры. Дом Шубиных», считающийся одной из наиболее старых деревянных построек в городе. Расположен он по ул. Лапина, 23. Манассеин именует «Дом Дуткиных» по фамилии семьи, долгое время владевшей этой усадьбой до революции.
9. Дом Марии Николаевны Котельниковой долгие годы был известен как «Горбатый дом». Снесен в 1961 г.
10. B.C. Манассеин обратил внимание на эту особенность одним из первых, задолго до появления научных работ специалистов-архитекторов (например, работа: Оглы Б.И. Архитектура жилых домов Иркутска XIX в. // Архитектурное наследство. — М., 1967. — С. 99—100).
11. Современные улицы: Декабрьских Событий, Байкальская и К. Либкнехта.
12. Трескин Николай Иванович — иркутский гражданский губернатор в период 1806-1819 гг. Достаточно много внимания уделял претворению в жизнь проектного плана Иркутска 1792 г.
13. Крутиков Яков Алексеевич (1775(?) — ?) - губернский архитектор, надворный советник (1822 г.). Вряд ли верно утверждение Манассеина о том, что Кругликов «имел особое пристрастие к непомерно высоким крышам». Высокие крыши возводились на жилых домах и до Крутикова, и не только в Иркутске, о чем сам Манассеин говорит выше (см. сноску 10), а также далее, приводя в пример Красноярск.
14. Авдеева Екатерина Алексеевна (1789—1865), дочь купца А.Е. Полевого, отца известных литераторов Николая и Ксенофонта Полевых. Сама Авдеева также занималась литературной деятельностью. Ею изданы «Записки и замечания о Сибири» (М., 1837), «Записки о старом и новом русском быте» (СПб., 1842) и др.
15. Дом находился почти на углу улиц 5-й Армии и Свердлова. Был сломан в конце 1950-х гг. Судя по подробным планам города 1843 и 1862-1864 гг., был построен в середине XIX в., что подтверждает данные Манассеина. Сохранилось несколько фотографий, дающих представление о его архитектурных достоинствах. Описывая этот памятник, исследователь иркутской архитектуры Б.И. Оглы отмечал, что «высокая художественная культура деталей, оригинальность их форм, тонкость прорисовки и исполнения орнамента позволяют отнести этот дом к лучшим образцам городского деревянного зодчества». В настоящее время на его месте построен пятиэтажный дом ул. 5-й Армии, 55.
16. Сегодня это усадьба по ул. Борцов Революции, 6. Дом отмечен на плане 1843 г.
17. В настоящее время дом губернатора перенесен с ул. Октябрьской Революции на территорию комплекса декабристов и имеет адрес: пер. Волконского, 14. Был построен в нач. XIX в., а в 1847 г. переделан по проекту архитектора А.Е. Разгильдеева. С 1851 по 1920 г. в доме размещались военный губернатор Иркутска, а позднее – иркутский гражданский губернатор.
18. Ныне адрес - пер. Волконского, 10.
19. Ныне дом по ул. К. Либкнехта, 31. Отличается великолепными пропорциями и выразительным убранством. Показан на плане 1843 г.
20. Ныне усадьба имеет адрес: ул. Дзержинского, 64. Семья СП. Трубецкого жила здесь с 1854 по 1856 г. С 1970 г. - Дом-музей декабристов.
21. Церковь во имя Успения Божией Матери (Успенская), каменная, возводилась в 1835-1846 гг. на средства купца П.Ф. Медведникова. Уничтожена в 1931 г. В настоящее время на ее месте - сквер на Площади Декабристов. Духовная семинария строилась в 1839-1846 гг. напротив Успенской церкви. Сегодня здание имеет адрес: ул. Красноказачья, 10а, в нем расположено ПТУ № 46.
22. Как отмечено на чертеже фасада главного народного училища рукой архитектора А.И. Лосева, автора проекта, здание «прожектировано в 1797 году и строением окончено в 1801 году». Позднее, в 1843—1846 гг., перестраивалось архитектором А.В. Васильевым. В настоящее время — это над строенное третьим этажом здание авиационного техникума (ул. Ленина, 5а).
23. Здание двухэтажных каменных казарм было построено в первое десятилетие XIX в. 1802-1804(?)гг. В настоящее время на этом месте находится дом по ул. Крассного Восстания, 7.
24. Здание Иркутской конторы Российско- Американской компании было построено в первое десятилетие XIX в. (до 1807 г.), воз можно, по проекту архитектора А.И. Лосева. Сегодня это, по нашему мнению, сильно перестроенный дом по ул. Сурикова, 24. В здании бывали правитель компании Н.П. Резанов, управляющий селением Росс И.А. Кусков, миссионер и исследователь Аляски, будущий Московский митрополит И. Вениаминов (Попов), будущие декабристы Ф.Ф. Матюшкин, В.И. Штейнгель, Г.С. Батеньков, исследователи северо-восточной Азии Ф.П. Врангель, П. Анжу. В 1867 г. Иркутская контора, как и вся компания, была закрыта.
25. Больница,   построенная   купцом Н.С. Чупаловым в 1805(1806)—1807 гг. на свои средства, находилась на набережной Ангары. За ветхостью она была разобрана при строительстве на ее месте Кузнецовской гражданской больницы (1863—1871 гг.), современный адрес: б. Гагарина, 4.
26. B.C. Манассеин имеет в виду тюремный замок, построенный архитектором А.И. Лосевым в 1800—1801 гг. В конце 1850-х гг. он был полностью перестроен (см. статью: Бубис Н. Иркутский тюремный замок // Земля Иркутская. - 1998. - № 10. - С. 51-56).
27. Последние исследования, проведенные Т. Душкиной и Е. Шободоевым (Сенсация — результат поиска //Иркутск. - 1999. — 25 янв.), убедительно показывают, что здание почтамта, построенное в 1794—1799 гг. под наблюдением архитектора А.И. Лосева, первоначально было жилым домом, принадлежавшим купцу Г. Киселеву. В 1803 г. дом был куплен казной, и, не позднее 1804 г., в доме разместилась Иркутская губернская почтовая контора. Здание сильно пострадало в  пожаре 1879 г., после чего было реконструировано по проекту архитектора И.Ф. Тамулевича. Можно говорить о том, что это одно из самых старых каменных зданий города, не считая церквей, которому исполнилось 200 лет.
28. Гауптвахта - караульная с внутренним помещением для солдат, сменяющихся каждый день. На гауптвахте содержат арестованных воинских чинов. Манассеин приводит неверную дату постройки - 1828 г. Согласно архивным документам Российского Государственного исторического архива, план на постройку и сметы были представлены на утверждение в Министерство внутренних дел в октябре 1823 г. Ответ из министерства задерживался, и генерал-губернатор А.С. Лавинский разрешил произвести постройку летом 1824 г. По свидетельству «Иркутской летописи (Летописи П.И. Пежемского и В.А. Кротова)» под 1824 г. читаем: «В апреле месяце начали копать рвы под каменное здание ордонанс-гауза близ Тихвинской церкви. Все здание окончено постройкою в одно лето, и в конце ноября начали в нем жить» (с. 229-230). Предположительно, проект сооружения был составлен архитектором Р.(?) Маковецким. Здание находилось на углу улиц Сухэ-Ба-тора и Желябова. В нем с 1887 г. размещалась Иркутская публичная библиотека. Было разрушено при строительстве гостиницы «Ангара».
29. Здание   Сиропитательного   дома Е.М. Медведниковой было заложено в 1837 г. Строительство производилось иркутскими цеховыми братьями П. и Г. Ивельскими по проекту архитектора А. В. Васильева и было закончено в 1840 г. В 1882-1884. 1890-1892 гг. к строению были осуществлены пристрой. Сегодня это центральная часть корпуса сельхозакадемии по ул. Тимирязева, 59.
30. См. сноску 20.
31. В настоящее время это областной краеведческий музей.
32. Особняк купцов Сибиряковых (Белый дом - б. Гагарина, 24) был построен в период 1817—1821 (1822) гг. Предположительно, проект дома составлялся в архитектурной мастерской Дж. Кваренги. С 1837 г. в нем разместилась резиденция генерал-губернаторов Восточной Сибири, а затем — иркутских генерал-губернаторов. В 1918 г. в здании открыт университет. Дом связан с именами известных политических деятелей, ученых.
33. Сегодня это часть перестроенного дома по ул. Халтурина, 13. Одна из старейших сохранившихся частных каменных построек в городе. Сравнение с пакгаузом B.C. Манассеин заимствует из книги М. Александрова «Воздушный тарантас» (см. Записки иркутских жителей. - Иркутск, 1990. - С. 416-417.). Дом принадлежал П.Ф. Meдведникову, построен в 1795(?) г. архитектором А.И. Лосевым. По подобному проекту с незначительными изменениями фасадов, были построены дома купцов Н. Баснина и Е. Лычагова (не сохранились). Длина и высота всех домов, как отмечает сам А.И. Лосев, была одинаковой.
34. Судьбе Московских ворот посвящена статья «Несостоявшийся триумф» (Земля Иркутская. - 1999. - № 11. - С. 41-45.).
35. Особняк купцов Н.С. и И.С. Котельниковых (ул. Фурье, 2) строился в 1855-1858 гг. по проекту архитектора А.Е. Разгильдеева. Как отмечают специалисты, это уникальный пример крупного с торговым первым этажом жилого дома сер. XIX в. Внешнее убранство выполнено с использованием мотивов барокко. Использовался под торговые заведения и учреждения.
36. По данным «Иркутской летописи», к концу 1858 г. в Иркутске насчитывалось 60 каменных домов (Романов Н.С. Иркутская летопись 1857-1880 г. - Иркутск, 1914. - С. 42.).

Публикация и примечания Алексея Гаращенко.