История Михайло-Архангельской (Харлампиевской) церкви связана с именами многих иркутян. Среди них – Иван Степанович Хаминов, одна из центральный фигур делового мира 50-х – начала 80-х гг. ХIХ в. не только Иркутска, но и Сибири, в целом. В рамках данной статьи мы обращаемся к некоторым слабо освещенным эпизодам генеалогии рода Хаминовых, устойчивым поколенческим характеристикам этой фамилии, среди которых традиция пожертвований на храмы нашла яркое воплощение в благотворительной деятельности Ивана Степановича, представителя «иркутской ветви» этой династии.
В свидетельстве о рождении И.С. Хаминова записано: «В метрических книгах сольвычегодской градской Спасо-Обыденной церкви: у сольвычегодского мещанина Степана Алексеевича Хаминова и жены его Феодоры Алексеевны родился сын Иван 1817 года 2 июня и крещен 4 июня приходским священником Н. Петровым» (1).
Сольвычегодск в начале XIX в. был уездным городом Вологодской губернии с чуть более чем четырьмястами обывательскими и казенными домами. Главным его украшением являлись многочисленные храмы, богатство и красота которых напоминали о былой славе Сольвычегодска – родового гнезда и столицы солеваренной империи «именитых людей» купцов Строгановых.
Спасо-Обыденный храм супругами Хаминовыми для крещения младенца был выбран неслучайно: не один десяток лет жила семья в этом приходе. Здесь крестили родных и двоюродных братьев Ивана – Василия, Николая и Михаила (2); вероятно, и в жизни предшествовавших поколений фамилии эта церковь играла немалую роль.
Крепко были привязаны Хаминовы к Сольвычегодску, род которых на этой земле насчитывал несколько столетий. Одно из первых известных нам упоминаний фамилии применительно к Сольвычегодску относится еще к XVII в. Историк С.М. Соловьев в «Истории России с древних времен» упоминает некоего площадного подьячего Давида Хаминова, который вместе с уездным старостой Богданом Шулеповым возглавил летом 1648 г. в Сольвычегодске мятеж (3). Следующее упоминание относится к началу XVIII в. Согласно Переписной книге 1710 г. Соливычегодского уезда Хаминовы значились в качестве «работных людей, которые работают из найму и за долги» у Николаевского общежительного мужского монастыря в Коряжме, в 15 верстах выше Сольвычегодска (4). Основанный в 1535 г. с течением времени он оскудел монашествующими и казною, в 1864 г. был закрыт и приписан к Сольвычегодскому Введенскому монастырю (5). Возрождение обители (1890-е гг.) связано исключительно со щедрым пожертвованием Михаила Андреевича Хаминова (6.11.1838, Сольвычегодск – 16.11.1893/1896(?)), двоюродного брата Ивана Степановича, кяхтинского купца 1 гильдии, завещавшего 40 тыс. руб. с условием восстановления монастыря «самостоятельным и учреждением в нем общежития с Саровским уставом» (6). Значит, знали и помнили своих предков Хаминовы, чувствовали свою связь с сольвычегодской землей, одаривая храмы и монастыри, красота и благолепие которых с детства врезались в память.
Еще одна черта к биографии рода XVIII в. Согласно устному преданию (7) Хаминовы состояли в тесной родственной связи с Воронцовыми, церковнослужителями Никольской церкви с.Нюба (ныне – с.Нюба Котласского р-на Архангельской обл.), фамилия которых устойчиво прослеживается на протяжении 200 лет (с начала XVIII в.) в документах и летописях церкви. Не случайно в XIX – начале ХХ вв. Хаминовы щедро одаривали и опекали этот храм.
Были среди Хаминовых и те, кто церкви посвятил свою жизнь. В летописи «Усть-Кяхтинской Богородице-Тихвинской церкви» (8) в списке священнослужителей конца XVIII – начала XIX вв. значились Илья Иванович Хаминов, «уроженец устюжский, кяхтинский мещанин», и его сын Василий Ильич Хаминов. О последующих поколениях усть-кяхтинских Хаминовых мы сведениями не располагаем, но в Юго-Восточной Сибири и, в частности, в Кяхте, Хаминовы вновь окажутся в середине – второй половине XIX в. Речь идет о потомках сольвычегодского купца конца XVIII в. Алексея Хаминова, деда Ивана Степановича. Известны имена двух его сыновей – Андрея (28.06.1800 – 2.02.1892) и Степана. Андрей в 1830-х гг. значился купеческим сыном, имея нераздельный капитал с родительским. Это в его семье (жена – Павла Васильевна) в 1838 г. родился уже упомянутый нами будущий кяхтинский купец, потомственный почетный гражданин (1882 г.) М.А. Хаминов.
Другой сын Алексея Хаминова, Степан, вероятно, выделив свою долю из родительского капитала, но, не имея сколько-нибудь значительных торговых оборотов, был вынужден в 1810-х гг. перейти в мещанское сословие Сольвычегодска. В этот период, в 1817 г., в семье Степана Алексеевича и жены его Феодоры Алексеевны и родился сын Иван. Известны имена других детей этой супружеской четы – Василия, Алексея и Николая.
Важно подчеркнуть, что связи детей С.А. Хаминова с купеческим сословием утеряны не были. Благодаря ли отцу, деду или другим родственникам-купцам, но Иван с братом Василием подростками уже значились «купеческими внуками». Неслучайно, будучи взрослым человеком, Иван Степанович считал себя выходцем именно из «купеческого общества» (9), а не мещанского.
Одним из мерил достоинства человека в купеческой среде выступало религиозное поведение, набожность и благочестие, обязательное соблюдение обрядовой стороны религиозной жизни. В общественной жизни это находило отражение в стремлении купцов быть избранными в церковные старосты и, безусловно, в широчайшей благотворительности, в пожертвованиях на храмы.
Сольвычегодск, многочисленные церкви которого строились именитыми Строгановыми, а вместе с тем «тщанием» других купцов и посадских, отчасти служил зримым подтверждением диктуемых христианством норм церковной благотворительности. Восприятие важности храмостроительства, содержания и украшения церквей окажется заложенным у И.С. Хаминова и его родственников-сверстников с малых лет.
Усвоенные в детстве и юности нравственные и мировоззренческие ориентиры найдут выражение в благотворительной деятельности И.С. Хаминова, воплотив, с одной стороны, религиозные ценности купца, с другой, – представления о важности и полезности образования.
Самому Ивану Степановичу получить систематическое образование не удалось, хотя в Сольвычегодске с 1787 г. и действовало мужское уездное училище. Как и большинство сверстников его круга он обучался в доме отца, правда, некоторое время занимался у частных учителей, нанятых родителем. Подобная ситуация была традиционной для купеческой среды, где воспитание мальчиков преследовало цель вырастить достойных преемников профессиональной деятельности отцов. Для многих «коммерческой школой» становились годы, проведенные в услужении у богатых купцов-первогильдийцев. Именно такая школа была пройдена И.С. Хаминовым у сольвычегодского купца 2-й гильдии Прокопия Верхотина, родственника Хаминовых, в 1830-х гг. активно действовавшего в восточно-сибирском регионе и, в частности, в Иркутске.
Есть основания предполагать, что мать Ивана Степановича, Феодора Алексеевна, в девичестве тоже носила фамилию Верхотиных. По крайней мере, документы сохранили имя еще одной «Алексеевны» из этого же рода. В 1838 г. мещанская девица Александра Алексеевна Верхотина (вероятно, сестра Феодоры Алексеевны) была приглашена Андреем Алексеевичем Хаминовым (братом мужа Феодоры Алексеевны) на крещение его сына Михаила, выступив в роли «восприемницы» (10). Пройдут годы, и в 1885 г. вдова И.С. Хаминова, Евдокия Ивановна, в завещании вновь упомянет Александру Алексеевну Верхотину, представив ее как «тетку своего мужа» (11).
Документы не сохранили точной даты переезда Хаминова в Иркутск. Предположительно, Иван Степанович покинул Сольвычегодск в конце 1820-х – начале 1830-х гг. Вероятно, вместе с ним в Сибирь был отправлен его брат Василий. О первых годах жизни юных сольвычегодцев в иркутском доме Верхотиных сведений не сохранилось. Однако уже в середине 1830-х гг., пройдя азы «коммерческой науки», купеческие внуки Василий и Иван Степановичи Хаминовы значились его приказчиками в Иркутске (12). А после смерти П. Верхотина к Ивану перешли и все торговые дела почившего.
Конец 1830-х – начало 1840-х гг. – период активного становления Хаминова как самостоятельного предпринимателя. Значительно округлила капиталы молодого коммерсанта, а вместе с тем «открыла» многие нужные «двери» женитьба на дочери великоустюжского и кяхтинского купца 1-й гильдии Ивана Андреевича Пахолкова – Евдокии (2.10.1826 – 29.03.1890).
Венчание состоялось 31 января 1845 г. в кяхтинской Воскресенской церкви (13). Выбор храма был сделан неслучайно. Для Пахолковых он являлся приходским. Именно в нем 18 лет назад, в октябре 1826 г., Евдокия была крещена. С другой стороны, возведенная в камне в 1838 г. на средства от «аксиденции» и за счет щедрых пожертвований купечества, церковь стала своеобразным символом процветания кяхтинской торговли. Думается, в строительстве и обустройстве ее среди всех других капиталов значились пожертвования и Пахолковых, и И.С. Хаминова, пусть и небольшие на тот период.
Изысканной роскошью поражал интерьер холодного придела – замечательная живопись икон, серебряные престол и жертвенник, драгоценное Евангелие и громадное серебряное паникадило, усеянное цветными камнями; ажурной работы серебряные царские врата и золоченой бронзы иконостас с колоннами из шлифованного хрусталя, выполненный по эскизам иркутского архитектора А.Е. Разгильдеева. Какое удивительное сияние должно было исходить от иконостаса, в хрустале которого сотнями тысяч разноцветных искр отражались зажженные свечи! Согласно отзывам современников, «по внутреннему благолепию и богатству храм этот едва ли найдет себе равных во всей Сибири» (14).
В 1845 г., имея отроду 28 лет, Хаминов становится самостоятельным купцом 3-й гильдии, в 1848 г. – 2-й, в 1850 г. объявляет капитал, позволяющий войти в высшую, первую гильдию. Начало 1850-х гг. стало точкой отсчета активной деятельности И.С. Хаминова на поприще благотворительности. Уже в 1851 г. Иван Степанович по выбору купеческого общества занимает должность попечителя Сиропитательного дома Е. Медведниковой; в течение Крымской войны 1853–1856 гг. передает крупные суммы в пользу раненых и больных воинов и их семейств. Заметными становятся его пожертвования в пользу арестантов, бедных, погорельцев, пострадавших от наводнений, в пользу детей-сирот, на благоустройство иркутских кладбищ. Важнейшим направлением благотворительности «во имя Бога», проявлением благочестия и набожности стало для И.С. Хаминова строительство и благоустройство храмов. Особой его заботой был окружен приходской Харлампиевский храм, церковным старостой которого Иван Степанович служил долгие годы (1853/54–1860; 1869–1872), щедро жертвуя на его ремонт и предметы культа.
Впервые достаточно серьезные повреждения здания появились после августовского землетрясения 1839 г., потребовав долгих, растянувшихся на 10-летие, восстановительных работ. Однако и в начале 1850-х гг. ремонт завершен не был. Вступив в должность церковного старосты, И.С. Хаминов испрашивает благословения у Преосвященного на ремонт храма. «В 1857–1859 гг. работы продолжаются на верхних престолах – Святителя Иннокентия и Святых Жен Мироносиц. «В наибольшей опасности» находился Иннокентьевский придел. В нем предстояло разобрать и переложить своды стен, соединяющие главный храм с приделом, перекрыть деревянную кровлю, перебрать и покрасить полы». 23 августа 1859 г. оба престола были освящены (15).
В 1857 г. на средства И.С. Хаминова сооружается «пристройка крупного двухэтажного объема паперти с западной стороны храма. В ней по двум деревянным лестницам «с балясинами» шел ход на второй этаж (16). «За ревностное служение и отличную деятельность на посту церковного старосты Архангельской церкви» Иван Степанович был удостоен (1860 г.) Похвального листа от Иркутской Духовной Консистории (17).
Всего несколько лет простояла отреставрированной Харлампиевская церковь, как сильнейшее землетрясение 31 декабря 1861 г. вновь значительно повредило здание. Вместе с другими прихожанами Хаминов жертвовал на ремонт храма. Только в 1868 г. церковные источники сообщили, что «поправки церкви, производившиеся в течение пяти лет, ныне окончены» (18). Однако вновь заступив на должность церковного старосты (1869–1871/72 гг.), И.С. Хаминов «изъявил желание, – как писали в 1871 г. «Иркутские епархиальные ведомости», – подладить ее на свои средства»: вероятно, урон, нанесенный зданию землетрясением, было исправить нелегко (19).
И еще раз потребовалась храму щедрая помощь И.С. Хаминова: в 1879 г. самый большой за всю историю города пожар «полностью уничтожил все внутреннее убранство верхнего храма. Обгорела колокольня и крыша, пострадал и первый этаж» (20). К середине 1880 г. на исправление Архангельской церкви было израсходовано 16 073 руб., пожертвованных иркутянами, прежде всего, прихожанами: свояком И.С. Хаминова, П.И. Пахолковым – 75 руб., купцами 1-й гильдии И.И. Базановым, А.Ф. Второвым и И.Я. Чуриным – 200 руб., 1000 руб. и 1500 руб., соответственно. Подавляющую же часть расходов (10 тыс. руб.) взял на себя И.С. Хаминов. Подобная деятельность была оценена высоко: в начале лета 1880 г. действительный статский советник И.С. Хаминову было «объявлено Благословение Святейшего Синода» (21). Сам же храм восстанавливали долго: ремонтные работы на верхнем этаже здания продолжались и в 1883 г.
С именем И.С. Хаминова связана реконструкция еще одного крупного иркутского храма – главного собора Вознесенского мужского монастыря. Деньги на его возведение, а строительство потребовало 200 тыс. руб., были собраны иркутянами сообща. Особо крупные суммы внесли золотопромышленники, иркутские купцы 1-й гильдии М.А. Сибиряков, И.И. Базанов, Я.А. Немчинов, С.К. Трапезников, М.П. Лаврентьев. Не менее значимым было и пожертвование И.С. Хаминова. Кроме того, будучи городским головой (1859–1865; 1868–1871 гг.) Хаминов по роду службы принимал участие в организации строительных работ, продолжавшихся 10 лет (1863–1872 гг.). Являясь главой городского самоуправления Иван Степанович входил и в состав Комиссии для решения вопроса о месте строительства нового Казанского кафедрального собора.
Существенный вклад был внесен Хаминовым и в строительство иркутских часовен. 6 тыс. руб. было отдано им на сооружение часовни Христа Спасителя (1866–1870 гг.), заложенной в память спасения жизни императора Александра II во время покушения 1866 г. Место для нее выбрали в самом центре города на углу улиц Большой и Ивановской (ныне – угол ул. К.Маркса и ул. Пролетарской), выкупив за 5126 руб. Четверть суммы (1126 руб.) «была принята на свой счет» И.С. Хаминовым (21).
Был причастен Иван Степанович и к строительству часовня Св. Иннокентия, епископа Иркутского, возведенной в течение 1868–1877 гг. на ул. Тихвинской (ныне ул. Сухэ-Батора) близ католического собора. Средства на приобретение земли и строительство пожертвовали иркутские купцы П.О. Катышевцев, М.А. Сибиряков, М.В. Михеев, И.И. Базанов, П.Н. Лаврентьев, В.А. Останин. Первым в списке значился И.С. Хаминов (22).
Вниманием и дарами одного из крупнейших предпринимателей Восточной Сибири второй трети ХIХ в. пользовались не только иркутские храмы. Так, в 1868 г. газеты писали об «особо крупном пожертвовании И.С. Хаминова в Киренский Спасский собор». В 1881 г. им было передано 500 руб. на строительство каменной Николаевской церкви в Благовещенске (23).
Не забывал Иван Степанович и церкви Сольвычегодской земли, куда часто приезжал. В 1865 г. купцы Хаминовы (предположительно, и И.С. Хаминов, в том числе) в Спасообыденной церкви расширили окна и поставили новый иконостас. В 1868 г. иркутский купец жертвует деньги «в пользу сольвычегодского городского общества», в 1873 г. – нескольким церквям Вологодской епархии (7741 руб.), в 1876 г. передает новое каменное здание для размещения в нем сольвычегодского двухклассного женского училища и 18 тыс. руб. на его содержание, в 1881 г. покупает каменный дом под богадельню (14 127 руб.) и обеспечивает ее содержание капиталом (15 тыс. руб.) (24).
Немалая лепта была внесена Иваном Степановичем в украшение и возрождение церквей Христофоровой Богородицкой пустыни близ Николаевского мужского монастыря в Коряжме, тех мест, что являлись для Хаминовых прародиной.
Пустынь была основана преподобным Христофором Сольвычегодским, учеником и пострижеником преподобного Лонгина, игумена Коряжемского Николаевского монастыря, в 1555 г. в верховьях речки Малая Коряжемка, в 20 верстах от монастыря и 27 – от Сольвычегодска. В начале ХХ в. об историю пустыни В. Лебедев писал: «Братия монастыря благословила в путь шествующего старца Христофора иконою Божией Матери Одигитрии, с которою он никогда не расставался. Эта святая икона с течением времени получила силу чудотворения. Сначала св. икону старец поместил в особо-устроенную для нее часовню. Когда же чудеса от св. иконы стали привлекать сюда множество богомольцев, старец построил церковь во имя иконы Божией Матери Одигитрии. Вскоре в 150 саж. от церкви открылся целебный источник воды из камня. Св. икона и целебная вода послужили к прославлению пустынного места и новой обители» (25).
Над благодатным источником сначала была устроена малая часовенка, потом – пространная. Но, видимо, и она через некоторое время стала ветхой. А поскольку в 1864/63 гг. Коряжемский монастырь был закрыт, то исправить положение казалось сложно. Эту, вероятно, непростую для пустыни ситуацию и помог разрешить И.С. Хаминов. В 1876 г. им вместо часовни над благодатным источником была построена деревянная холодная церковь. Святой же источник, находящийся посреди церкви, был обнесен железною решеткою.
С именем иркутского купца, вероятно, связано строительство еще одной церкви в пустыни. Обратимся к упомянутой работе В. Лебедева: «Кроме сего, здесь два каменные храма – теплый во имя иконы Одигитрии Божьей Матери, построенный в 1763–1770 г., и холодный – во имя Введения во храм Пресв. Богородицы, в два света, устроен в конце XIX в.». Другой автор о пустыни пишет: «По архивным документам в XIX в. здесь находилось две церкви. Первая, освященная в 1770 г., Божией Матери Одигитрии, была построена на средства Николо-Коряжемского монастыря, вторая, во имя Рождества Пресвятой Богородицы, в 1877 г., сооружалась при пособничестве иркутского купца Ивана Стефановича Хаминова. Колокольня же при ней появилась в 1894 г.» (26).
Не об одном ли и том же храме, построенном И.С. Хаминовым, идет речь? Пока на этот вопрос ответа нет. Хочется лишь добавить, что ныне Николаевский общежительный мужской монастырь в Коряжме восстановлен и является действующим. Возрождается и Христофорова Богородицкая пустынь. Только, к сожалению, не сохранились построенная И.С. Хаминовым над источником деревянная церковь и второй храм, также «сооруженный при его пособничестве».
С именем И.С. Хаминова было связано строительство нескольких церквей при учебных заведениях и домах Иркутска. Первым по времени стало пожертвование на церковь Св. Апостола Иоанна Богослова (700 руб., 1860 г.) в загородном архиерейском доме (ныне пер.Лагерный, 2 / ул. Култукская), за что Иван Степанович был удостоен Благословении от Святейшего Синода (27).
1872 г. для И.С. Хаминова стал особым. В октябре состоялось освящение главного собора Вознесенского мужского монастыря, в строительстве которого Иван Степанович принимал участие, в начале же года, 25 января, в день святой Татьяны, покровительницы российского студенчества, освятили церковь Св. Благоверного князя Александра Невского в губернской мужской гимназии, устроенной исключительно на средства Хаминова. В течение 9 лет (1863/64 – 1872/73 гг.) Иван Степанович служил почетным попечителем V класса этого учебного заведения, ежегодно тратя до 2000 руб. на «бедный по своим средствам гимназический пансион» (28). Этот пост Хаминов не оставил и в дальнейшем: в частности, в 1882 г. он значился в той же должности (29).
История создания церкви при гимназии, открытой еще в 1806 г. на базе главного народного училища, по воспоминаниям ее директора 1869–1877 гг. Ст. Поротова, была такова: «Мое вступление в должность директора иркутской гимназии, – писал он, – совпало с… заменой двух самых влиятельных в педагогической корпорации лиц – отца законоучителя уважаемого всеми протоиерея В. Карташева и и. д. инспектора гимназии И.Д. Рычкова.
Отец Михаил Дарский (вместо Карташева) как бесприходный священник, редко служил в какой-либо церкви и об этом сожалел. Почетный попечитель гимназии И.С. Хаминов по его просьбе и по благословению Преосвященного Парфения построил алтарь или домовый храм в обширной рекреационной зале. После торжественного освящения … началось в гимназии обычное по праздникам богослужение. С этим богослужением о. Дарский более и более входил в свою должность отца законоучителя гимназии не только мужской, но и женской» (30).
Как и Харлампиевская церковь, гимназия, а вместе с ней и домовая церковь сильно пострадали во время пожара 1879 г. Ремонтные работы, растянувшиеся на несколько лет, частично были оплачены И.С. Хаминовым. Была восстановлена и церковь, устроенная в западном корпусе гимназии на втором этаже. Освятили ее 12 ноября 1885 г. К этому времени Ивана Степановича уже не было в живых, деньги же на храм пожертвовала его вдова Евдокия Ивановна.
Истраченная Иваном Степановичем на создание церкви Св. Благоверного князя Александра Невского сумма осталась современникам неизвестной, как и та, что была передана им на строительство церкви Свв. равноапостольных Кирилла и Мефодия при Учительской семинарии (ныне – ул. Рабочего Штаба, 24). Освятили храм 3 апреля 1883 г. За существенные пожертвования в начале 1884 г. И.С. Хаминов был награжден грамотой Святейшего Синода (31).
Устройство церкви Свв. равноапостольных Кирилла и Мефодия стало одним из последних крупных пожертвований Ивана Степановича в пользу церкви. Символичным в связи с этим кажется само название церкви, посвященной славянским первоучителям и просветителям, как будто объединившее в себе два важнейших направления благотворительной деятельности И.С. Хаминова – религиозное и «образовательное».
И.С. Хаминов умер в день Пасхи 8 апреля 1884 г. Генерал-губернатором Восточной Сибири Д.Г. Анучиным в Петербург была выслана телеграмма: «Сегодня скоропостижно скончался известный благотворитель, основавший в Иркутске много учебных заведений, тайный советник И.С. Хаминов. Прихожане Харлампиевской церкви, благодарные покойному за возобновление храма и щедрые жертвы, ходатайствуют о погребении его в церковной ограде. С моей и духовной стороны препятствий нет» (32).
Однако похоронен был Иван Степанович не в церковной ограде, а на паперти самой церкви, некогда им же сооруженной, удостоенный этой высокой чести «как строитель храма сего». В 1887 г. вдова Евдокия Ивановна Хаминова поставила под могилой мужа мраморный памятник с иконой Воскресения Христова на железе и с лампадой. На могильной плите была высечена надпись: «Аз воскрешу его в последний день. Иван Степанович Хаминов, родился 2 июня 1817 г., скончался 8 апреля 1884 года» (33). Ограждала памятник железная вызолоченная решетка.
Хаминов умер бездетным, не оставив завещания. Это событие вызвало в городе значительный резонанс: к этому времени традиции благотворительности, в том числе и крупных пожертвований в пользу города по завещаниям, были в Иркутске весьма устойчивы. Случай же с И.С. Хаминовым, пожалуй, стал одним из немногих, если не единственным за весь ХIХ в. событием в Иркутске, повлекшим за собой неопределенность назначения столь крупных капиталов (в 1884 г. состояние Хаминова оценивалось приблизительно в 5 млн. руб.). Иркутяне пристально следили за действиями наследников, предъявляя высокие нравственные требования к новым владельцам многомиллионного состояния, ожидая от них, переиначивая слова Г.Н. Потанина (34), строгого понимания своих прав на то, что попало им в руки под видом собственности.
Согласно закону состояние И.С. Хаминова было разделено между его вдовой, Евдокией Ивановной, и племянниками из Сольвычегодска и Томска. Чрезвычайно разные по возрасту, жизненному опыту, мировоззренческим позициям и ценностным ориентирам, наследники не сумели, а, возможно, и не пожелали, действовать сообща. Известно лишь об одном их совместном пожертвовании в пользу Иркутска. Вскоре после получения своих долей, в марте 1885 г., ими было передано 50 тыс. руб. иркутским женским гимназии и прогимназии (35). В дальнейшем каждый из наследников предпочел действовать самостоятельно.
В результате раздела наследства мужа Евдокия Ивановна получила четвертую часть движимого (более 900 тыс. руб.) и 1/7 часть недвижимого имущества, … оцененную в 63.000 руб.» (36). В начале 1885 г. газета «Сибирь» поспешила назвать Е.И. Хаминову «натурой загрубелой и неотзывчивой на общественные дела» (37). Вместе с тем, с момента возвращения в Иркутск после смерти мужа, Евдокия Ивановна активно занялась благотворительностью, точнее сказать, судя по назначениям ее пожертвований, целенаправленным распределением доставшегося наследства. Уже в 1884 г. она передала 100 руб. Обществу вспомоществования учащимся в Восточной Сибири, 200 руб. – Усть-Кяхтинской церкви, 10 тыс. руб. – в Чикойский Иоанно-Предтеченский монастырь, где был похоронен ее отец И.А. Пахолков, в свое время сам завещавший этой обители 50 тыс. руб. (38).
Следующие пожертвования Хаминова направила в пользу благотворительных учреждений, некогда открытых ее мужем или пользовавшихся его вниманием. Так, Мариинскому детскому приюту, основанному И.С. Хаминовым в 1883 г., Евдокия Ивановна передала (1885 г.) 10 тыс. руб. «на стипендии и улучшение быта». После она жертвует на восстановление пострадавшей от пожара 1879 г. церкви Св. Благоверного князя Александра Невского в мужской гимназии; помогает Мариинской Общине сестер милосердия, успешно баллотируется (1887 г.) на должность члена попечительного совета женской гимназии И.С. Хаминова (39).
Стремясь не допустить повтора случайного распределения богатства мужа (хотя бы той его части, которая досталась ей в наследство) и осознавая свое положение как «доверенной по управлению собственностью», Евдокия Ивановна спустя всего чуть больше года после смерти супруга, 9 августа 1885 г., составила свое завещание, четко определив назначение унаследованного имущества (40). В качестве одного из трех свидетелей Е.И. Хаминова выбрала священника Харлампиевской церкви отца Исмаила Соколова.
За исключением сумм, завещанных сестрам, братьям и семьям их детей, а также своей воспитаннице Лидии Зибинской, Евдокия Ивановна все полученное от мужа наследство передавала на различные благотворительные нужды. Около 40 тыс.руб. жертвовались ею церквям и монастырям, с которыми были связаны судьбы Пахолковых и Хаминовых, на протяжении XVIII–XIX вв.: храмам г. Тотьмы и Великого Устюга, соборам г.Селенгинска и Троицкосавска, двум церквям с.Усть-Кяхты. Не была забыта и Воскресенская церковь Кяхты. 6 тыс.руб. передавались в Чикойский Иоанно-Предтеченский монастырь, по 1 тыс.руб. было завещано иркутским Спасской и Крестовской церквям «на поминание» брата Евдокии Николая Ивановича и матери Александры Андреевны. Наконец, 15 тыс.руб. назначались в Михайло-Архангельскую (Харлампиевскую) церковь, из которых 5 тыс. руб. полагались «в пользу церкви», 5 тыс.руб. Е.И. Хаминова отдавала на поминание мужа и 5 тыс.руб. – «на поддержание его могилы, чтобы она всегда содержалась в чистоте и порядке».
12 тыс. руб. вдова передавала в пользу воспитательных, образовательных и иных учреждений, открытых ее мужем или принимавших его пожертвования: иркутской ремесленной школы, иркутского Александринского приюта, иркутского приюта для арестантских детей и тюрьмы, Благотворительного комитета, в городской фонд помощи бедным и престарелым.
«Дом по Баснинской, где жил и скончался мой муж, – писала в завещании Е.И. Хаминова, – я завещаю городу с тем, чтобы в нем было основано какое-нибудь благотворительное заведение для детей: или школа, или приют, и чтобы именовалось имени И.С. Хаминова. В основной фонд того заведения завещаю 50 тыс.руб. облигациями частного займа». По решению Иркутской городской думы (1892 г.) 21 августа 1894 г. в здании было открыто училище для слепых детей, ставшее первым подобным заведением в Восточной Сибири. Оставшийся «нераспределенным» капитал Евдокия Ивановна просила «употребить на добрые и благотворительные дела в мою память».
Как долго прожила Евдокия Ивановна в Иркутске после смерти мужа, сказать сложно: сведений сохранилось немного. Однако один эпизод из ее жизни периода 1886 – начала 1890 гг. оказался зафиксированным в литературе. Все биографы художника Ф.М. Вахрушова (1870–1931), уроженца г.Тотьмы, упоминают «вдову богатого купца Хаминову», сыгравшую большую роль в судьбе молодого живописца. В частности, Л.Г. Соснина пишет: «Вахрушов родился 26 февраля 1870 г. в Тотьме, маленьком провинциальном городке Вологодской губернии... Неизвестно, как бы сложилась судьба Феодосия, если бы не счастливый случай: рисунки молодого человека привлекли внимание вдовы богатого купца Хаминовой (с большой долей вероятности можно предположить, что речь идет именно о Е.И. Хаминовой. В середине 1880-х гг. другой вдовы богатого купца Хаминова, кроме нее, не известно – Н.Г.), образованной женщины, которая изредка останавливалась в Тотьме, совершая поездки из Сольвычегодска в Петербург. Именно она помогла будущему художнику перебраться в Царское Село, где он два года… учился в Школе рисования, ваяния и зодчества при Императорской Академии художеств (1886–1888), с 1889 г. – вольнослушатель Академии» (41). Остается добавить, что облик многих храмовых построек Русского Севера, их интерьеры, не дошедшие до нашего времени, известны сегодня только благодаря работам этого художника.
Однако вернемся к наследникам И.С. Хаминова. 29 марта 1890 г. Евдокия Ивановна скончалась, а вместе с ней навсегда оборвалась иркутская веточка купеческого рода Хаминовых. Никто из племянников Ивана Степановича в Восточной Сибири жить не остался.
О сольвычегодских наследниках капиталов известно немного. В начале 1885 г. иркутская пресса писала: «Над наследниками И.С. Хаминова тяготеет какой-то фатум! Некоторых из них постигло сумасшествие, а других – смерть» (42). Действительно, буквально спустя полтора месяца после смерти Ивана Степановича скончался в Сольвычегодске его родной брат Николай (1815 – 20.05.1884), а в начале января 1885 г. умер проживавший в Иркутске племянник, тезка, Иван Алексеевич Хаминов (11.09.1850 – 2.01.1885), похороненный в ограде Харлампиевской церкви (43).
Круг наследников сузился. В него вошли помимо вдовы Е.И. Хаминовой Прокопий, Яков и Засима Васильевичи Хаминовы из Сольвычегодска (дети брата Василия) и Степан Алексеевич Хаминов, тоже племянник Ивана Степановича, брат умершего в Иркутске Ивана Алексеевича.
В семье Хаминовых история как будто повторилась: более 40 лет назад благодаря вот также унаследованным от дяди, иркутского купца П. Верхотина, капиталам, молодой приказчик И.С. Хаминов смог «встать на ноги», открыть собственное дело, а со временем превратиться в одного из крупнейших предпринимателей Сибири. Теперь же его капиталы стали мощной пружиной развития бизнеса сольвычегодских племянников. Однако масштаб деятельности оказался несравнимым: дети Василия Степановича даже в начале ХХ в. оставались купцами второй гильдии.
Унаследованные ими капиталы И.С. Хаминова частично были переданы на различные филантропические начинания, главным образом, на содержание, украшение и ремонт многочисленных храмов и монастырей Сольвычегодска и его окрестностей: широкая религиозная благотворительность являлась глубоко укорененной семейной традицией этого купеческого клана.
Особым вниманием братьев пользовались церкви старинного Николо-Коряжемского монастыря. В 1886 г., вскоре после получения наследства, Прокопий Васильевич Хаминов вкладывает значительные суммы в ремонт Благовещенской церкви монастыря, построенной в 1669-71 гг. В следующем году на его средства была устроена «поддерживаемая четырьмя колоннами и увенчанная крестом» сень с резьбою над ракою святого преподобного Лонгина, основателя Николо-Коряжемского монастыря, находящаяся в том же соборном Благовещенском храме монастыря (44).
Немалые суммы из наследственных капиталов жертвовали братья Хаминовы и в пользу Николаевской церкви с.Нюба. В 1889 г. в церкви был возобновлен и перекрашен иконостас, в 1890 г. переданы деньги в пользу находящейся при храме школы. Брат Прокопия Яков Васильевич Хаминов несколько сроков (1890-е – 1903(?)) служил церковным старостой церкви, проводя текущий ремонт здания и его покраску (1895, 1903 гг.), укрепляя окна и устраивая «на свои средства» железные решетки (1899 г.). Немало денег жертвовал Яков Хаминов и на содержание двенадцати сольвычегодских церквей. На благоустройство Сольвычегодского Введенского монастыря в 1908 г. жертвовал (100 руб.) и его брат Засима Васильевич (45).
Не был забыт наследниками и приходской храм их родителей – Спасообыденная церковь Сольвычегодска. В 1892 г. купцы Хаминовы строят шатровую колокольню с переходом, а через семь лет – обширный двухэтажный придел с северной стороны церкви (46).
В то же время о пожертвованиях Прокопия, Якова и Засимы Васильевичей Хаминовых на иркутские храмы, благотворительные и учебные заведения города, связанные с именем И.С. Хаминова, ничего не известно. Имеются лишь сведения о сольвычегодской купчихи А.П. Хаминовой (к сожалению, личность не установлена), на средства которой в течение 1889–1890 гг. вокруг иркутской Михайло-Архангельской (Харлампиевской) церкви была построена ограда с каменными тумбами и ажурной кованой решеткой по проекту иркутского архитектора В.А. Рассушина (47).
Остается сказать еще об одном наследнике капиталов Ивана Степановича Хаминова – купце Степане Хаминове (в 1885 г. проживал в Томске), сыне брата иркутского миллионера Алексея Степановича. Это о нем в начале 1885 г. «Иркутские губернские ведомости» писали: «Над наследниками И.С. Хаминова тяготеет какой-то фатум! Некоторых из них постигло сумасшествие…». Подтверждение этих характеристик находим в воспоминаниях дочери В.Ч. Дорогостайского, Евгении Витальевны: Дорогостайские и Хаминовы состояли в родстве по женской линии. О С.А. Хаминове она пишет: он «умел лишь тратить деньги и ко времени своей смерти значительную часть капиталов «пустил по ветру». Оставшееся наследовала его жена, Анна Ильинична Хаминова, в девичестве Черных, любимая тетка Виталия Дорогостайского. Это была женщина сильная, умная, предприимчивая и довольно культурная» (48).
Что же касается Степана Алексеевича, то нами не найдено ни одно свидетельства его благотворительной или хозяйственной деятельности. Лишь в 1887 г. он вместе с супругой упоминается среди лиц, «предложенных в иркутской городской думе на должность членов попечительного совета женской гимназии И.С. Хаминова» (49). В то же время А.И. Хаминова оказалась более активна на поприще общественной деятельности и благотворительности. Уже в 1886 г. она передала 500 руб. на «сформирование труппы и поддержание иркутского театра». В 1887 г., баллотируясь, как и ее супруг, в члены попечительного совета женской гимназии И.С. Хаминова, набрала больше голосов, чем все другие предложенные кандидатуры (50).
Когда и почему С.А. Хаминов заключил брак с дочерью чиновника И. Черных, остается неизвестным, но в 1885 г. Анна уже носила фамилию мужа. В семье родилось трое детей: дочери Зинаида (1888–1953) и Нина (1890 – ?) и сын Василий.
Сохранились две фотографии, предположительно, Анны Ильиничны Хаминовой, выполненные в иркутском фотосалоне П.А. Милевского в конце 1880-х – 1890-е гг. Одна из них, ранее ошибочно была атрибутирована как портрет супруги И.С. Хаминова (51). Однако известно, что Евдокия Ивановна умерла в 1890 г. в возрасте 64 лет. С фотографии же, выполненной после 1889 г. (о чем имеются данные на паспарту), на нас смотрит молодая женщина. И еще одна фотография заслуживает внимания. На ее обороте сохранилась надпись тонко заточенным карандашом: «Нюте. Лелею мысль о возвращеньи я в край родной с своей женой». С большой долей вероятности можно говорить, что автором этих строк являлся Степан Алексеевич Хаминов, а на самой фотографии он изображен рядом с Анной Ильиничной. Снимок сделан в Хабаровске, в фотосалоне Э.Ф. Нино, француза, открывшего в 1894 г. первое в Хабаровске фотоателье (52). Ранее ошибочно этот снимок был атрибутирован как изображающий И.С. Хаминова с супругой (53). Однако, в 1894 г. минул 10-й год с момента смерти иркутского купца.
Предположительно, в середине 1890-х гг. Анна Ильинична переехала с детьми в Москву. Согласно справочнику 1901 г. Хаминова проживала в центральной части столице, в Криво-Арбатском переулке, доме Шишеловой (54). Как пишет в воспоминаниях Е.В. Дорогостайская, для своих детей она признавала только «художественную» карьеру. «Девочки учились в балетной студии «босоножек» Ирмы и Айседоры Дункан, и одна из них стала балериной, а другая дочь и сын – актерами» (55). В 1896 г. к себе в Москву она привезла и племянника, 17-летнего Виталия Дорогостайского, полагая, что в столице он сможет получить достойное образование. Однако, мечтая об изучении природы и Байкала, в 1897 г. Виталий вернулся в Иркутск.
Интересная деталь. «Завсегдатаем гостиной Хаминовой, – пишет Е.В.Дорогостайская, – был художник сибиряк В.И. Суриков», выполнивший в 1908 г. два портретных этюда старшей дочери Анны Ильиничны Зинаиды, студентки педагогических курсов Московского общества воспитательниц и учительниц (56). К сожалению, о судьбе детей А.И. Хаминовой, внучатых племянников знаменитого иркутского купца, известно не много: Зинаида стала балериной-танцовщицей, а Нина – артисткой драмы.
Живя в Москве, Анна Ильинична старалась не терять связи с Иркутском, посильно участвуя в общественной и культурной жизни города. В 1910-х гг. она состояла в Обществе вспомоществования учащимся в Восточной Сибири, неоднократно жертвуя в его пользу.
В Иркутске же к этому времени носителей фамилии Хаминовых уже не было (57). Однако имя Ивана Степановича Хаминова еще долго оставалось на слуху у горожан. Нередко звучало оно и в стенах Харлампиевского храма. В 1909 г., в день 25-летия смерти Хаминова, городская управа, «желая выразить дань уважения смерти Ивана Степановича, постановила отслужить в Харлампиевской церкви панихиду, присутствовать на которой пригласила гласных городской Думы». В следующем, 1910 г., литургия по И.С. Хаминову прошла в честь 50-летия 1-й женской гимназии. 11 мая 1914 г. протодиаконом Харлампиевской церкви была провозглашена «вечная память» И.С. Хаминову с супругой. 2 июня 1917 г., в день 100-летия со дня рождения именитого иркутского купца в храме прошла, пожалуй, последняя торжественная, архиепископская, литургия и панихида по благотворителю, а в думе состоялся торжественный акт, посвященный его памяти. Местная пресса отметила это событие публикацией памятной статьи (58).
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
