Газеты Иркутска в XIX веке

До второй половины XIX века в Сибири не было местных печатных периодических изданий. Мысль о создании независимой частной газеты «Ангарский вестник» возникла среди группы иркутян еще в 1827 году. Но царь Николай I посчитал, что сибиряки многого захотели — обсуждать вопросы внешней и внутренней политики, — и не дал разрешение на издание этой газеты. Тогда власти никого не боялись и держали газетчиков в ежовых рукавицах. Достаточно было высокопоставленной персоне выразить свое неудовольствие по поводу любой газетной публикации — и печатное издание просто закрывали.

С высочайшего позволения

Первые газеты («Губернские ведомости») начали выходить в четырех губернских городах Сибири — Иркутске, Красноярске, Томске и Тобольске — лишь в 1857 году. В первые годы своего существования некоторые из этих «Ведомостей» не были узкоказенными изданиями. Например, неофициальную часть «Иркутских губернских ведомостей» первоначально редактировал неблагонадежный в глазах властей Н.А.Спешнев, и в них помещалось много статей на живые темы местной жизни.

Но, конечно, казенные «Ведомости», всецело зависевшие от произвола губернских властей, не могли быть подлинными выразителями местного общественного мнения и очень скоро перестали пользоваться спросом. Приводимый ниже отрывок о «Губернских ведомостях» заимствован из фельетона известного в свое время сибирского журналиста П.Аленича «Провинциальная страсть к литературе» — убедительное тому подтверждение.

«Журналист-сочинитель Сеня Подметкин из «Губернских ведомостей»

Во времена моего детства я в первый раз увидал серенький неприглядный печатный листок, который называли газетой. Происхождение его и знакомство с ним было оригинально. Его принес квартальный.

— Зачем у нас был квартальный? — спросил я мать, зная, что это лицо являлось всегда, чтобы принести какую-нибудь неприятность.

— Газету велят выписывать всем домовладельцам и пять рублей требуют, — сказала уныло мать.

С этого времени мы начали получать серенький листок на оберточной бумаге с неуклюжим шрифтом. Это были "Губернские ведомости". Первое, что мне бросилось в глаза в них, это то, что кто-то отыскивал "рыжего мерина, ухо порото". То были сыски о краденых и пригульных лошадях.

Я рос, проходили годы. За газету по-прежнему брали с нас деньги, а печаталось в ней все одно: о рыжих, серых, чалых и других меринах. Интересного было мало. Только раз наш гимназический учитель, Яков Степанович, под именем Яшенька поместил свой перевод шиллеровского "Пунша" да другой учитель, пивший запоем, напечатал пословицы. Из других статей помню сочинение одного гимназиста 7-го класса, описавшего лунную ночь в окрестностях.

Помню, что у нас нашелся сочинитель, канцелярист губернского правления Сеня Подметкин, и описал губернский бал у своего начальника. Статья оканчивалась так: "А на следующий день в семь часов утра все в доме приняло обычный вид и его сиятельство изволили уже заниматься делами". Статья предварительно была показана столоначальнику, тот одобрил и снес к экзекутору; экзекутор одобрил и снес к начальнику отделения; начальник отделения поправил и показал председателю, тот поправил, одобрил — и напечатали.

Я знал, что Сенька сфальшивил. Известно нам было, что экзекутор на балу напился, что советник плясал вприсядку, что на другой день никто не занимался делами, а бегали в трактир "Ерш", так как голова болела. Но мы Сеньке простили, ибо он на то был сочинитель — так понимал и Сенька свою обязанность.

Сенька Подметкин начал с этого времени писать неудержимо и лгал без зазрения совести — таково уж свойство таланта. Если в городе был пожар, то он писал, что его потушили не водой, а энергией политмейстера. Пожарные были пьяны, а он писал, что они проявили замечательную деятельность и т. д. За все это он был сделан редактором неофициальной части "Губернских ведомостей".

Он строчил передовые о необходимости мостовой, фельетон о недостатке общественных развлечений, описывал концерты под покровительством его превосходительства. Словом, Сенька вообразил себя окончательно литератором и даже шиш себе на затылке начал ерошить. К счастью, его скоро сделали советником за отличие и писать ему стало неприлично. В газете пошло опять о меринах.

Начальство, однако, не могло забыть этого золотого времени журналистики, оно часто вздыхало и говорило: "Нет у нас подходящего редактора. Корреспонденты про нас одни сплетни пишут".»

«Амур»

Вскоре в городе узнали, что Михаил Загоскин, один из самых талантливых журналистов «Иркутских губернских ведомостей», решил издавать еженедельную газету под названием «Амур». Чтобы удачно начать свое предприятие Загоскину предстояло решить два вопроса: найти деньги у иркутских купцов и добиться разрешения на издание газеты в Министерстве внутренних дел. На просьбу оказать финансовую поддержку будущей газете откликнулось много желающих, а разрешение на издание (правда, не без проблем) удалось исходатайствовать генерал-губернатору Николаю Муравьеву-Амурскому, который впоследствии об этом пожалел.

Первый номер газеты «Амур» вышел 1 января 1860 года. И сразу же скандал. Передовая статья, написанная революционером Петрашевским, не пришлась по духу генерал-губернатору. Редактору пришлось выслушивать его наставление. Отрицательный отзыв губернской администрации о первом номере «Амура» получил широкую огласку в обществе. Лучшей рекламы для новоявленной газеты трудно было придумать.

Крамольный дух большинства ее статей вызывал симпатии у читающей публики, и у «Амура» появились подписчики не только в Сибири, но и в России. Однако почивать на лаврах, заработанных злободневными публикациями с уклоном в политику, долго не пришлось.

Падение газеты началось с трений в редакции. Ведущие журналисты обвинили Загоскина в мягкотелости и уступчивости властям и попытались подыскать ему замену. Затем от газеты отшатнулись купцы. Им не нравилась слишком жесткая опека «Амура» со стороны генерал-губернатора, и они прекратили финансировать издание. Чтобы избежать закрытия газеты, ее главный редактор вынужден был принять деньги от Муравьева-Амурского на покрытие возможных издержек. Однако их хватило ненадолго, и в декабре 1863 года газета прекратила свое существование, оставив после себя долг сотрудникам и типографии.

Издевательские заявления редактора газеты «Сибирь»

Так же недолго просуществовал "Сибирский вестник" Б.А. Милютина, выходивший в Иркутске без строгой периодичности в 1864—1868-х годах. Затем наступил пятилетний период простоя. Небольшой отряд иркутян-журналистов на долгое время оставался без работы, и люди вынуждены были искать заработок на стороне.

В этих условиях возникает замысел иркутской газеты «Сибирь», принадлежавший инженер-капитану Сибирского окружного инженерного управления П.А. Клиндеру. Первые два года «Сибири» не были ее лучшим временем. В основном газета представляла собой беспорядочный склад малозначащих сведений. Клиндер был, видимо, напрочь лишен драгоценного журналистского качества — умения обо всем говорить вовремя и кстати.

Большинство материалов, на удивление, помещалось газетой с большим опозданием, а на жалобы подписчиков о поздней доставке газеты издатель издевался над ними:

«Если требуете, чтобы номера "Сибири" не опаздывали, хлопочите о починке дорог и распорядитесь, чтобы реки на Сибирском тракте не вскрывались и не замерзали».

Естественно, после таких наглых заявлений и без того более чем скромный тираж газеты стремительно падал. К началу второго года издания «Сибирь» имела всего 9 подписчиков.

Издание, несомненно, должно было прекратиться, если бы группа местных журналистов не приобрела убыточную газету. Редактором и издателем «Сибири» стал опытный журналист и публицист Всеволод Вагин. Первое, что сделал новый владелец для успешного ведения дела, это, увеличив объем и периодичность, снизил цену издания. В результате два года спустя «Сибирь» стала рентабельной. Она не только окупала затраты на издание, но и позволила редакции выделить скромные средства на оплату сотрудникам. Первоначально они трудились без какого бы то ни было вознаграждения.

Однако стоило новой газете стать на ноги, как внутри редакции и вокруг нее начались раздоры. Сначала редакционный совет «Сибири» отстранил Вагина от руководства газетой — якобы за неуживчивый характер. После этого новый издатель вступил в контакт с революционерами, чем привлек к газете пристальное внимание со стороны жандармского управления. Этот поступок стоил «Сибири» очень дорого. После умышленного поджога типографии на Харлампиевской улице (ныне ул. Горького), где печаталась газета, а по сведениям жандармов — хранился шрифт для печатания революционных прокламаций, газету просто взяли и запретили.

На «Восточное обозрение» подписывались во всем мире

С 1882 года Н.М. Ядринцев начал выпускать сначала в Петербурге свою известную газету «Восточное обозрение». Газета в первые годы выходила без предварительной цензуры и помещала на своих страницах много ценных статей о своевременном положении и нуждах Сибири. В 1888 году издание в связи с закрытием «Сибири» и придирками цензуры, было переведено Ядринцевым в Иркутск. Но здесь у газеты рейтинг упал. Ядринцев вскоре отстранился от ее издания, и в 1894 году газета перешла в руки бывшего политического ссыльного И.И. Попова, которому удалось до некоторой степени возродить газету «Восточное обозрение». С конца 1893 года она выходила уже три раза в неделю, а в начале века ежедневно. Тираж с одной тысячи экземпляров поднялся до 12 тысяч, а затем до 20 тысяч. Подписчиками газеты являлись не только сибиряки, но и жители европейской России, Северной Америки, Европы и Азии.

«Восточное обозрение» выходило под новой редакцией до 1906 года, когда было закрыто по приказу генерала-карателя Меллера-Закомельского. В свое время эта газета была самым крупным сибирским печатных изданием, и после ее закрытия ни одна другая газета не смогла подняться до ее уровня по тиражу и популярности.