Внешняя красота Байкала — это, прежде всего, сочетание великолепных заливов, мысов, бухт и бухточек с окружающими озеро горами и возвышенностями с их богатым растительным миром. Каких только деревьев, кустарников, трав и цветов не встретишь на Байкале. Но все же есть деревья, которые более всего влияют на восприятие местной природы. Это сосна, лиственница, кедр, береза, ель, осина и кедровый стланик.
Прибайкальская тайга минимум на 90% состоит из их природного содружества или из лесов с преобладанием какого-то одного вида деревьев. Соответственно встречаются названия мест, отражающие эти особенности. Более всего в этом плане «повезло» лиственнице: есть залив Лиственничный у истока Ангары, мыс и остров Лиственничный на восточном берегу в средней части Байкала. Кедр «представлен» тремя мысами — Южный, Средний и Северный кедровый в северо-западной части озера. В южной части Баргузинского заповедника есть бухта и речка Сосновка, а близ поселка Листвянка — мыс Березовый. Среди рек и бухт озера нередко встречаются Еловки и Осиновки. Последнее название несет, к примеру, как минимум пять речек на юге Байкала. Из «кустарниковых» и других растительных названий можно выделить мысы Большой и Малый Черемшанный на северо-западе озера, реку Большая Черемшанка, озеро Черемуховое близ Посольска, падь и речку Смородовая и т.д. Эти и другие «растительные» наименования отражают, скорее всего, не только индивидуальные проявления прибайкальских местностей, но и внутренние состояния человека.
Нередко мысли о духовности и психологичности природы обыватели приписывают только поэтам и «слезливым» гуманитариям, для которых это — попытки самовыражения. Чтобы нивелировать подобные огульные мнения, остановимся на размышлении ученого-естественника, горячо любящего свои байкальский край — В.Тахтеева. «Кто хотя бы раз побывал в таежных дебрях, тот помнит, какое чувство величественности и единения с первозданной природой его охватывало. Вековые кедры и могучие сосны, то молчаливые, то величаво шумящие в порывах проносящегося по верхушкам ветра; запах багульника и пихты, благодатный дурман с грибной свежестью; родники с кристальной, почти ледяной водой; заросли черничника и голубичника с гроздями вызревающих к концу лета ягод; а зимой - чистейшие, нетоптаные сугробы, снежный наряд на мохнатых ветках деревьев, искрящийся на солнце днем, ночью же делающий их похожими на таинственные сказочные создания в голубоватом лунном свете... Все это будит в душе самые светлые чувства (а то и вообще вспоминаешь, что она, душа, у нас все-таки есть!). И потому-то всегда в походах, у туристского костра или в теплом, добротно срубленном добытчиками кедровых орехов зимовье хочется поразмышлять о вечном, о мироздании и совершенстве природы, о твоем месте в этом мире, а то и о других, далеких мирах, которые видны лишь яркими мерцающими звездами над головой, среди крон таежных исполинов. И возвращаешься из тайги всегда внутренне очистившимся, с разбуженным порывом мечтательности и с чувством гордости за свой край».
Растительный мир в цепочке «древа бессмертия озера» занимает первые места, как и в общем развитии мира. Человек, как считают многие, основной период своего развития был ярым вегетарианцем и уже за это должен быть всемерно благодарен кормилице - флоре. Но и в психологическом плане даже древний человек не мог не быть благодарен растительному миру по многим причинам:
• человеческие общности, проживающие в местностях с преобладанием определенного вида растений, увязывали свое происхождение с данными растениями или, по крайней мере, уверовали в их благодетельное влияние на жизнь своего рода, племени, семьи и т.п.; совсем не случайно то, что у многих людей фамилии «растительного» происхождения: Соснин, Кедров, Березов, Елькин и т.д.,
• стимулирующее или «дурманящее» влияние некоторых растений при невозможности объяснить причины этого явления становилось основой признания заключенных в них сверхъестественных сил,
• благоухание и душистые ароматы многих растений и, особенно, цветов всегда притягивали людей, вызывали у них здоровые чувства и ощущения, прилив сил и улучшение состояний,
• лечебные свойства отдельных растений, проверяемые как на животных, так и на самих себе, вызывали почитание к данным растениям, признание их «покровительства» людям в силу различных причин (возможно, связанных и с душами предков).
В настоящее время психологи накапливают все больше и больше материалов подтверждающих связь любви и интереса человека к определенным растениям с чертами его характера. И это, скорее всего, далеко не случайные ассоциации. В календарных обрядах и праздниках многих народов мы найдем обычаи, связанные с культом дерева. Дерево, под которым вершились основные события, считалось священным. Им могли быть и дуб, и сосна, и даже груша где-нибудь при дороге или посередине села. Священное дерево не рубилось, на него не взбирались, плоды его давали только больным, проходя мимо, снимали шапку и кланялись. К его стволу и ветвям привязывались цветы, стебли, фрукты.
В основе обрядов известной народной Троицы — культ древесной растительности. Отсюда возник и культ березки как символа русской природы. Старинный обычай Троицы требовал украшения домов ветками березы или цветущей калины. Полы в избах устилались душистыми травами. Девушки ходили в лес и завивали березку: «Пошли девушки по белую березоньку».
В книге «Уолден, или Жизнь в лесу» Генри Дэвид Торо писал: «Хорошо бы нашим фермерам ощущать при рубке леса хоть часть того страха, какой испытывали древние римляне, когда им приходилось прореживать священную рощу, чтобы впустить в нее свет (Lucum Conlucare), и верить, подобно римлянам, что она посвящена какому-нибудь божеству».
Люди нередко по своему подобию делят и растительный мир на иерархические ступени. Именно это ощущение, по-видимому, владело В.А. Обручевым, когда он, стоя на горной площадке Ольхона фиксировал: «справа и слева на наибольшей высоте стоят владыки сибирских лесов гордые кедры; внизу у подножья их трона расположились серьёзные стражи ели и сосны; далее берёзы и осины — приветствующие, кивающие, льстивые и шелестящие вассалы, а совсем глубоко внизу находится тесная толпа простого народа - ольха. Ковёр зелёной травы покрывает почву; однако в середине между княжескими сиденьями лежит гигантская каменная лестница, широкие ступени которой спускаются до синего моря или даже почти в самое море...». Последуем и мы в изложении материала раздела определённому рангу.
Среди особо почитаемых в Байкальском регионе диких растений и деревьев много самых различных, но все же на первых местах надо назвать хвойные деревья: сосну, лиственницу и кедр. И прежде всего обыкновенную сосну. И не только потому, что прибайкальские горы и леса минимум на 50% состоят из этой таежной красавицы, но и из-за ее «индивидуальных» качеств. От того, как человек надумает их использовать, весьма многое зависит. К примеру, особенности древесины сосны и преимущества ее использования в целлюлозной промышленности стали одним из самых веских аргументов строительства на Байкале целлюлозных заводов. Этот печальный факт ничуть не умаляет ее значения и признания ее многочисленных достоинств: от «мебельных» и «строительных» до медицинских, ведь ее ароматы оздоравливают все живое в лесных дебрях, а многие ингредиенты служат человеку. Один из поэтов весьма красиво сказал: «Сосна, сосна! Душистый лекарь! Как мне нужна твоя смола!»
Знаменитый путешественник и ученый академик Петр Симон Паллас в 1785 году в своей книге «Описание растений Российского государства» писал, что «собираемые по концам веток молодые сосновые и кедровые вершинки похваляются от всех наших в Сибири промышленников и мореходов как лучшее противоцинготное и бальзамическое средство и составляют в лечебной науке преизрядное от цинготных болезней лекарство. Таковых сосновых вершинок вывозится из государства Российского в иностранные аптеки великое количество» (вершинками он называл сосновые почки).
Кстати, покупатели в Европе хорошо помнили легенды о чудодейственном влиянии сосновых «лекарств» на людей, которые ходили по странам после известных событий. Когда французский путешественник Жак Картье вторично совершал свое путешествие в Ньюфаундленд, из 110 участников экспедиции 100 человек очень тяжело заболели цингой. Индеец посоветовал членам его экспедиции применять как средство против цинги настой из игл сосновой хвои. Хвойный настой действительно оказал чудесное действие — через несколько дней все больные выздоровели, и Жак Картье с восхищением воскликнул: «Это же дерево жизни!» Таким образом, еще в 1535 году сосна за высоковитаминные свойства ее игл получила название дерева жизни.
Стремление одухотворить сосну, придать ей человеческий образ, встречается у многих народов. Достаточно вспомнить стихотворение М.Ю.Лермонтова «На севере диком...» Его одинокая сосна размышляет, ей даже снится прекрасная пальма, растущая на могучем утесе... В конфуцианской канонической «Книге установлений», определяющей нормы взаимоотношений между людьми, говорится об идеальном человеке, чье сердце подобно сердцевине сосны и кипариса. Деревья эти не меняют свое убранство, и столь же неизменным, постоянным в своих убеждениях остается «благородный муж». В преданиях и легендах сибирских жителей сосна часто символизирует духовную стойкость, нерушимость устремлений, жизненную силу, долголетие.
Хоть менее распространен, но не менее значим для прибайкальцев кедр, в свое время ставший одним из символов христианства. В одном из храмов Тобольска сохранился иконостас из кедра. При виде кедра — царя тайги, - говорил Л.Леонов «шапка сама валится с башки от почтения". На Байкале кедр широко распространен в горных массивах Хамар-Дабана, Улан-Бургасов, Баргузинского и Прибайкальского хребтов. Во многих местностях, особенно юго-восточного берега - Байкальск, Выдрино, Танхой, Энхэлук и др. кедр «спускается» к самому озеру. Иногда более чем пятидесятиметровый богатырь может жить, как считается, не менее 800 лет. Кедр одаривает здоровьем и долголетием все окружающее: в кедровых лесах не уживаются грипп, насморк или ангина. Воздух, настоянный на эфирных маслах кедра, губит любую хворь. Не меньшим лечебным эффектом обладает масло, изготовленное из кедровых орехов. В последние годы технологию его выработки усовершенствовали, и масло служит свою добрую службу людям. Ну, а о пользе дерева для многих прибайкальских грызунов — соболя, белки, колонка, горностая — говорить не приходится.
Как и о ближайшей его родственнице - сосне, о кедре в фольклоре, преданиях и легендах разных народов очень много восторженных отзывов. И его так же очеловечивают, наделяют разными психологическими качествами, как это делает сибирская писательница О.Серова.
«Кедр богатырь, с душой прямой, бесхитростной и смелой. Он воплощение щедрости, добродушия и могучей силы. От силы своей и широты душевной не помнит мелких обид, не знает чувства раздражения Ир мелкой мести. Но если уж возненавидит, то насмерть, как и полюбит — на всю жизнь. В его жизни одна незаживающая рана любовь к белоствольной березе. Но какая-то странная тайна, неведомая людям, разъединила их сердца.
Деревья посмеиваются над верным сердцем кедра, но громко побаиваются судачить, опасаясь могучих ветвей великана и его честного гнева».
Можно, конечно, в душе посмеяться над автором, излишне одухотворяющим и идеализирующем дерево. Но стоит взглянуть на кедр, выросший на гранитной скале без наличия какой-либо удобной почвы близ бухты Песчаной, и пропадает всякое желание шутить над вымыслом. Кедр этот в народе называют деревом «Мужество жизни», и в целом кедры соответствуют этому кредо. Одномоментно можно сказать, что наблюдения, рассуждения и интуитивные восприятия, представленные О.Серовой, характеризуют не только сами деревья, но и могут стать основой для психологической типологии характеров людей по их отношению к различным растениям и деревьям, о чем мы говорили выше.
В таежных распадках и в болотистых местностях часто можно увидеть знаменитую лиственницу. На территории байкальского региона проходит «граница» двух ее видов: сибирской - на западе от озера и даурской лиственницы — на востоке. Знаменита она уже тем, что на сваях, сделанных из нее, веками уверенно стоят многие здания Венеции. В воде без доступа воздуха лиственница не гниет, а, наоборот, становится крепкой и долговечной, как железо. Дерево это в Прибайкальских лесах очень и очень живучее. Во второй половине прошлого века на мысе Понгонье была спилена лиственница «в возрасте» 535 лет. Местные жители из лиственницы строят дома, бани, заборы, многие другие сооружения. И лечебные потенциалы этого дерева не меньше, чем у сосны и кедра. Иркутские ученые выделили из ее ингредиентов мощное лекарство — диквертин, которое сегодня широко используется как для поддержания здоровья людей, так и для профилактики разных заболеваний.
У Варлама Шаламова есть короткий, но очень емкий рассказ «Воскрешение лиственницы». Сюжет достаточно прост: с Севера в Москву некто направляет жене поэта, погибшего на Колыме, ветку лиственницы, мертвую ветку живой природы. Женщина ставит ветку в консервную банку с хлорированной московской мертвой водопроводной водой, и через три дня и три ночи ветка оживает. Писатель считает, что ветка собрала все тайные силы — физические и духовные, чтобы воскреснуть не только как память о мертвом, но и как воскрешение новой жизни. Вторая мысль фабулы рассказа о том, что лиственница, живя века и неся в себе информацию о виденных ею людях, о их душевной стойкости, муках физических и нравственных, тем самым делает и человека бессмертным и, наоборот, память об умерших воскрешает жизнь лиственницы. В.Шаламов поэтизирует и психологизирует лиственницу. С рассматриваемых нами позиций о растительном мире — это правдоподобно. И возникает невольный вопрос: какую информацию о Байкале и людях накопила за 535 лет лиственница, спиленная на мысе Понгонье...
Для нас несколько таинственен и вопрос взаимодействия «мертвой» лиственницы с водой. Как уже говорилось, она веками «живет» в сваях под водами Венеции. Аналогично она «ведет себя» и на Байкале. В 2002 году возле мыса Швед мы обнаружили выброшенные из пучины остатки судна из лиственничных бревен. Судя по старинным кованным и проржавевшим гвоздям, возраст судна был не менее века, но по сохранившейся светлой и затвердевшей как камень древесине этого нельзя было сказать. По-видимому, и вода, и лиственница действуют друг на друга оживляюще, и этот момент надо научиться использовать во благо всего сущего. Но в то же время весьма негативно то, что лиственничные «топляки», затонувшие во время сплавов могут десятилетиями перегораживать русла рек.
Приводя примечательные факты и легенды из жизни старших братьев и сестёр всей флоры — деревьев, было бы несправедливым не упомянуть хотя бы об одном-двух меньших её представителях. Что касается экзотических растений здесь надо подчеркнуть, что в холодных тропиках южного Байкала встречаются кроме эндемиков совершенно несибирские их виды: виноград, цикорий с голубыми цветочками, роскошная тигровая лилия и т.д. Среди аборигенных кустарников особенно славен багульник — рододендрон даурский. Вряд ли найдёшь в конце мая — начале июня что-нибудь роскошней байкальских берегов, украшенных мириадами лиловых, фиолетовых и даже сиреневых цветов багульника.
В начале лета в низменных местах прибрежья и в окрестных лесах особенно заметными становятся купальницы азиатские или, как их называют в народе, жарки. И стоит обратиться ещё к одной легенде, объединяющей таинственный мир моря, человека и растений, в данном случае цветов.
«Стройный молодой пастух Алексей часто пригонял табуны коней на водопой к Байкалу. С разгона влетали кони в светлые воды озера, поднимая фонтаны брызг, но неугомонней всех был Алексей. Он так радостно нырял, плавал и так заразительно смеялся, что перепугал всех русалок.
Русалки стали придумывать разные хитрости, чтобы завлечь Алексея. Они то выходили на туманную лужайку и так легко танцевали, как может танцевать лишь туман от дыхания ветра. То рассаживались на зелёном берегу и распевали песни, покачивая в такт пению грациозными головками. То плавали по лунному озеру так изящно, как могут плавать только самые ловкие пловчихи, но ни одна из русалок не удостоилась внимания молодого пастуха.
Уныло вздыхая, большинство русалок погрузилось на дно озера и только вздохи их нет-нет да и напомнят людям о тщетности русалочьих попыток.
Но одна русалка так полюбила Алексея, что не захотела с ним расстаться. Она стала выбираться из воды и незаметно преследовать пастуха. Волосы её выгорели от солнца и стали золотыми. Холодный взор загорелся. Однако Алексей ничего не замечал.
Правда, иногда он, недоумевая, оглядывался на шелест куста или удивлялся необыкновенным очертаниям тумана, схожего с девушкой, протягивающей к нему руки. Но и тогда только смеялся и так разгонял коня, что русалка отскакивала в сторону, мелко дрожа от страха.
Последний раз она сидела неподалёку от Алексея у ночного костра, пытаясь обратить на себя внимание шёпотом, грустной песней и бледной улыбкой, но, когда Алексей поднялся, чтобы к ней приблизиться, русалка растаяла в утренних лучах, превратившись в цветок купальницы, который сибиряки ласково называют жарками. И правильно называют: жаркое пламя любви способно воспламенить даже и русалочью душу...»
Мы рассказали несколько подробней только об отдельных представителях флоры священного моря, а ведь и о любом другом ее виде можно говорить бесконечно. Мир наших зеленых друзей также самобытен и многолик, как и мир человека. Но все же приходится признать, что за последние десятилетия прибайкальская тайга скудеет своими деревьями и растениями. Остановить этот процесс надо скорее, иначе его пагубность усилит проблемы Байкала. Воскрешение и одухотворение флоры и в экологическом, и в психологическом плане — актуальнейшая задача сегодняшнего дня.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
