Неотъемлемым компонентом исследования общественного быта городов второй половины XIX в. выступает изучение социальной активности населения в рамках общественных объединений, в сфере благотворительности. Для данного периода тема имеет особое значение. Исследованиями последних лет (1) доказано, что под воздействием реформ 60–70-х гг. XIX в. происходила существенная активизация общественной роли внеправительственных институтов, разрушавших монополию на общественную жизнь. Стремление к созданию независимых общественных организаций и к деятельности в них, а также на поприще благотворительности, становились значительным общественным явлением.
За вторую половину XIX в. в городах Иркутской губернии нами было выявлено 45 легальных объединений (2), так называемых «обществ», совместные усилия членов которых направлялись на достижения определенной цели, не связанной с получением для себя прибыли от ведения дел. Основными направлениями их работы выступали благотворительность, научная, культурно-просветительная и досуговая деятельность, обеспечение занятий по интересам, сословная взаимопомощь, взаимопомощь в профессиональной и экономической сферах, в области коммунального хозяйства, миссионерская деятельность.
Обратимся к анализу динамики социального состава инициативных групп и характеристики профиля создаваемых ими обществ. На общественной арене в рассматриваемой сфере выступали, с одной стороны, государство в лице местной светской администрации и епархиального начальства, с другой, – разнообразные представители городского социума: профессиональные группы; так называемые «носители столичной культуры»; органы городского самоуправления; представители сословных групп; интеллигенция; группы лиц вне сословно-классовых и идеологических рамок, сплачивающим началом которых являлось единство интереса в области досуга.
Первыми обществами рассматриваемого периода стали открытые в 1851 г. СОИРГО и Губернское попечительство детских приютов, официальные, полубюрократические по своему характеру структуры. Определение нижних хронологических рамок создания обществ 1850-60-ми гг. позволяет скорректировать данную временную границу, обозначенную ранее Л.А. Анохиной и М.Н. Шмелевой для русских городов 1890–1900-ми гг. (3).
В данный период возможность создания легальных общественных объединений государство оставляло за собой. Характерной чертой правительственных инициатив была концентрация усилий властей на создании благотворительных обществ, компенсирующих неспособность государственного призрения оказывать достаточную помощь социально обездоленным. Из 20 благотворительных обществ и/или комитетов 15 было создано под руководством государственных органов.
Как правило, общества открывались в качестве отделений общероссийских благотворительных организаций (Иркутское губернское отделение Всероссийского попечительства детских приютов – 1851 г., Иркутский комитет попечительства о тюрьмах – 1856 г. с отделениями в трех уездных городах; Иркутское местное управление Общества попечительства о раненых и больных воинах – 1868 г. с отделениями в трех уездных городах; Иркутское отделение Попечительства им. Императрицы Марии Александровны о слепых – 1893 г., Иркутское общество земледельческих колоний и ремесленных приютов – 1898 г.). С участием епархиального начальства было создано попечительство о бедных духовного звания (ранее 1862 г.). В 1861 г. по предложению генерал-губернатора на основе существующего при ГУВС благотворительного капитала был составлен Иркутский комитет для вспомоществования нуждающимся жителям города из 12 выборных дам-распорядительниц и председателя губернского правления.
«Сценарий» открытия обществ был практически одинаков. По распоряжению генерал-губернатора или губернатора составлялась инициативная группа, включающая начальника края, чиновничество и военных высшего звена, официальных представителей городского общества. К деятельности привлекалось купечество, прежде всего, для обеспечения финансовой состоятельности общества. Наличие осознанной потребности городского общества или его отдельных групп в организации того или иного общества во внимание не принималось. Так, единственной причиной возникновения «Общества земледельческих колоний и ремесленных приютов» стало замечание министра юстиции Н.В. Муравьева (1897 г.) по поводу «отсутствия в Восточной Сибири полезного и необходимого исправительного заведения для несовершеннолетних» (4). В Комитет созданного общества вошли вице-президент тюремного комитета, товарищ прокурора, губернский тюремный инспектор, врачебный инспектор, городской голова. Последним был сделан и самый крупный взнос. В.П. Сукачев пожертвовал 10 000 руб. и принадлежавший ему участок земли в Ремесленной слободе с рядом деревянных построек с условием, что колония будет носить имя его отца П.П. Сукачева.
«Расцвет» учредительства полубюрократических благотворительных обществ охватил 1850-е – первую половину 1870-х гг. (открыто 13 объединений или 62% от их общего количества). Внедрение новой формы общественного быта протекало достаточно активно: только в течение 1850-х гг. было создано 11% от общего числа обществ в городах Иркутской губернии 2 половины XIX в. Жизнеспособность объединений поддерживалась санкциями местной администрации, обеспечивающей «добровольно-принудительное» членство.
Альтернативой этим обществам выступали, с одной стороны, дружеские любительские объединения досугового типа, построенные на межличностных отношениях, инициатива членов которых, – главным образом, чиновничества, верхушки купечества, представителей политссылки, – не выходила за рамки семейного и личного быта, сдерживаемая жесткой политикой правительства, а также невостребованностью подобных форм более широкими слоями городского социума, а с другой стороны, – различного рода кружки, имевшие общественный резонанс, возникновение которых было вызвано ростом общественной деятельности конца 50–60-х гг. XIX в. Учрежденное же купечеством еще в 1799 г. Благородное собрание, повторно открытое в 1848 г., не воспринималось в качестве общественного объединения, скорее выполняя роль одного из центров досуга верхушки городского общества.
Буржуазные реформы 1860-х гг. и общий подъем общественной жизни обусловили развитие общественных инициатив. Уже с середины 1860-х гг. доминанта государства была разрушена: в общественный быт городов Иркутской губернии начинается постепенное проникновение структур, созданных не распоряжением местной власти, а отдельными группами городского социума. В течение 1863–1874 гг. инициативные группы девяти (53%) из семнадцати организуемых обществ состояли из представителей общественности: заявляют о себе купечество, отдельные профессиональные группы (врачи, приказчики). Главенствующая же роль принадлежит «лицам неместного происхождения», выступавшим в качестве «носителей столичной культуры». В пяти из девяти зафиксированных нами случаев создания обществ они находились во главе организационной группы (особо следует выделить Б.А. Милютина, уроженца Петербурга, служившего в конце 60-х гг. XIX в. чиновником особых поручений при иркутском генерал-губернаторе). Местная же общественность выступала в роли поддерживающей инициативы стороны, но не лидера (М.В. Загоскин, Попов, И.И. Пиленков, Н.Н. Синицын, В.И. Вагин и др.). При этом инициативы, выходящие за рамки правительственного курса в данной области, реализоваться не могли (Общество грамотности в Восточной Сибири).
Со второй половины 1870-х гг. более уверенно начинает заявлять о себе интеллигенция. В течение 1880–1890-х гг. восемь из шестнадцати организаций были созданы по ее инициативе. Общее же количество таковых обществ за рассматриваемый период в целом составит 20% (девять обществ из сорока пяти) от общего числа зафиксированных нами объединений.
Деятельность обществ отличала многоплановость: в 1881 г. интеллигенция приняла активное участие в образовании Общества любителей музыки и литературы, значительная часть объединений носила благотворительный характер помощи учащимся (5). Центральным же направлением деятельности выступала культурно-просветительная работа. Концентрированное выражение она получила в конце 1890-х гг. в деятельности «Общества бесплатных библиотек-читален им. А.В. Потаниной» (1896 г.); «Общества взаимного вспомоществования учащим и учившим в Иркутской губернии» (1897 г.); «Общества распространения народного образования и народных развлечений в Иркутской губернии» (1900 г.); Комиссии народных чтений (1900 г.), прообразе «Общества по устройству народных чтений в г.Иркутске и Иркутской губернии» (1903 г.) (6).
Общества являлись и формой организации досуга и взаимопомощи отдельных сословий. Проявлением духа корпоративности торгово-промышленных слоев Иркутска стало открытие ранее 1870 г. (точная дата нам неизвестна) Коммерческого собрания (инициативная группа – купцы Н.П. Лаврентьев, П.М. Герасимов, С.К. Трапезников, Ап. Белоголовый и др.). 1860–70-е гг. были отмечены экономическим ростом губернского купечества и увеличением его численности. В данных условиях создание обособленного купеческого клуба выступало частью самомаркировки торгово- промышленных слоев в городском социуме, демонстрировало внутреннюю сплоченность и престижность группы. Целью собрания ставилось «доставлять его посетителям, в особенности молодым людям, возможность пользоваться русскими периодическими и современными изданиями, проводить время на даваемых собранием вечерах и получать стол и вино по умеренным ценам» (7). Среди членов общества явное предпочтение отдавалось «лицам коммерческого класса». В 1878 г. в его рядах насчитывалось более 45 человек, подавляющее большинство которых составляли цвет торгово-промышленного мира Иркутска. Собрание стало своеобразным симбиозом средневековой корпорации и общественного объединения эпохи капитализма.
Обособленная структура просуществовала недолго. В 1890 г. Коммерческое собрание было объединено с Общественным собранием, по сути преследующим такие же цели, но рассчитанным на более широкий социальный круг. Однако общий сословно-классовый характер объединения сохранялся: должность старосты собрания сосредотачивалась в руках третьего сословия.
Впоследствии купечество приняло активное участие в создании «Общества сибирских охотников» (1871 г., один из главных инициаторов – иркутский купец 2-й гильдии И.Г. Шведов), «Иркутского добровольного пожарного общества из охотников» (1881 г., инициативная группа – Ф.К. и С.К. Трапезниковы), Общества взаимного вспоможения приказчиков в Иркутске (1883 г., один из главных инициаторов М.А. Жбанов). Таким образом, инициатива торгово-промышленных групп города сосредотачивалась вокруг общественно-хозяйственной и досуговой деятельности.
Первым и единственным во второй половине XIX в. сословно-профессиональным добровольным объединением военных было открытое в 1880 г. Военное (Офицерское) собрание. К сожалению, состав инициативной группы, условия и причины открытия общества нам неизвестны. Обладая всеми внешними признаками организации (устав, правление, выборы и т.д.), иркутские «собрания» служили, прежде всего, местом развлечения, более или менее открытым для посторонней публики. Осуществлением сословной инициативы стала и организация «Братства взаимного вспоможения духовенства Иркутской губернии».
В целом, инициатива сословий в организации легальных общественных объединений проявляет себя с 1870-х гг., периодом активного «учредительства» стали 1870–1880-е гг., наиболее яркое выражение тенденция получила в среде купечества. В создании обществ была найдена одна из форм выражения общественной деятельности сословия, соответствующая интересам и социально-культурному потенциалу группы.
Общества вошли и в сферу внимания муниципальных органов, стремящихся найти в них новые формы хозяйствования. Поскольку главенствующее положение в городском самоуправлении принадлежало купечеству, то инициативу органов возможно связывать с начинаниями третьего сословия. Реализацией интересов стало обсуждение вопроса во 2 половине 1870-х гг. об организации «Общества взаимного страхования имущества от огня». Решающим толчком послужило обращение в Думу иркутского губернатора после пожара 1879 г. Деятельность общества (открыто в 1884 г.) была признана горожанами целесообразной: в 1891 г. в его рядах насчитывалось 644 человек-домовладельцев. В сфере внимания Думы и иркутского губернатора находилась и деятельность «Иркутского добровольного пожарного общества из охотников».
В обществах была реализована потребность неформального объединения профессиональных лиц, связанных единством интереса в области проведения досуга (в последнем случае речь идет об обществах, культурно-просветительная деятельность которых чаще всего отходила на второй план). Отмечено существование 11 профессиональных и досуговых обществ подобного характера, составивших 24,4% от общего числа зафиксированных нами объединений. Общества, ставившие целью обмен профессиональным опытом и активизацию научной деятельности, организацию профессиональной взаимопомощи, имели врачи, приказчики, учителя, присяжные поверенные. Лиц разнообразных научных интересов собрали вокруг себя в 1850–1860-х гг. ВСОРГО и ВСОРТО. Периодом наиболее активного учредительства профессиональных и досуговых обществ стали 1880–1890-е гг. (открыто семь из одиннадцати обществ). В конце XIX в. организационное оформление получили объединения любителей музыки и литературы, живописи, поклонников велосипедного спорта, покровителей животных.
Рассматриваемая группа обществ выступила сферой активности, прежде всего, чиновничества и интеллигенции, в меньшей степени – купечества. Однако если в 1850–1860-х гг. инициатива в значительной степени концентрировалась в руках «представителей столичной культуры», то к концу XIX в. возрастает роль представителей местной общественности.
Подавляющая часть обществ (77,7% от общего числа) сосредотачивалась в губернском городе, что было обусловлено социально-экономическим и культурным потенциалом Иркутска. В уездных городах большая часть обществ (шесть из семи) была открыта в административном порядке в качестве отделений губернских комитетов общероссийских обществ: в 1856–1870-х гг. в Нижнеудинске, Киренске, Верхоленске – отделения Иркутского губернского попечительного комитета о тюрьмах; в течение 1868–1871 гг. в Нижнеудинске, Киренске и Балаганске – отделения Иркутского окружного управления Общества попечения о больных и раненых воинах.
Особенностью развития общественной инициативы в уездных городах Иркутской губернии стало ее позднее проявление. Силы общественности оставались еще распылены, организация общественных объединений, объективно становящихся средством самореализации, самозащиты и взаимопомощи, не осознавалась в качестве потребности, была «излишней», а порой воспринималась в качестве «обременительной».
Единственным добровольным общественным объединением стала организация в Киренске в 1896 г. Общественного собрания. Как и Благородное собрание Иркутска, оно являлось досуговым по преимущественному характеру деятельности. Вероятно, организация досуговых объединений выступала характерной чертой первых этапов развития общественной инициативы городского социума в сфере создания легальных добровольных обществ. Начальному освоению социальной реальности по средствам новой формы самоорганизации подлежали менее конфликтные ее стороны – в частности, культурно-досуговая жизнь, не затрагивающая вопросы общественно-политического характера. При этом внутригрупповые интересы различных социальных общностей (профессиональных, сословных, научных и т.д.) оставались выраженными не четко, имея более поздний период самоорганизации. Купечество же, выступившее в Иркутске инициатором создания Благородного общества в данном случае возможно рассматривать не как сословную группу, представляющую свои узко-корпоративные интересы, а в качестве наиболее активной общественной силы городского социума того периода.
Таким образом, на протяжении второй половины XIX в. прослеживается смена доминирующего состава инициативных групп, активно осваивающих новую сферу общественного быта: от представителей государственных структур к общественности города, – первоначально к «носителям столичной культуры», главным образом, принадлежащим к приезжему чиновничеству; затем – к отдельным профессиональным и сословным группам. Среди последних следует выделить купечество. Активная позиция чиновничества и третьего сословия обуславливалась, на наш взгляд, лидирующей ролью групп в городском социуме данного периода и присущей им как таковым большей общественной активностью по сравнению с другими группами горожан. С падением в последующий период общественного значения сословных групп и активизацией на общественной арене интеллигенции инициатива закрепляется за последней, представленной, главным образом, учителями.
Государство, потеряв доминирующее положение в сфере создания общественных объединений (в 1860-х гг. с участием местной администрации и епархиального начальства учреждено 58% известных нам обществ, в течение 1890-х гг. – лишь 17%), тем не менее, сохраняло крепкие позиции в этой области. Из учтенных 45 обществ 2 половины XIX в. по нашим данным 18 объединений (40%) были открыты административным порядком, 23 (51%) – по общественной инициативе.
Соответственно уровню самоорганизации и самосознания городского общества и его отдельных социальных групп менялся и профиль деятельности создаваемых обществ. Со значительной долей условности можно определить следующий порядок смены ведущего типа обществ: от полубюрократических благотворительных и научных объединений через различного рода досуговые общества, создаваемые по инициативе разных социальных и сословных групп, к обществам взаимопомощи и культурно- просветительным объединениям. Наиболее распространенным профилем объединений в городах Иркутской губернии на протяжении второй половины XIX в. являлись благотворительные общества, составив 44,4% всех учтенных обществ. С одной стороны, ситуация являлась результатом проводимой государством политики в области благотворительности и активной ее реализации на местном уровне. С другой стороны, именно в благотворительности городской общественностью при условии отсутствия более зрелых форм самоорганизации была найдена оптимальная форма общественной работы.
Особенности социально-экономического и культурного развития городов Иркутской губернии, отдаленность их от основных административных и культурных центров обусловили отставание в темпах формирования нового пространства общественного быта и его меньшую насыщенность по сравнению с общероссийскими показателями (8). С отрывом в 1-6 лет шло образование, преимущественно административным путем, отделений общероссийских обществ (ВСОРГО, ВСОРТО, Отделение Всероссийского общества Красного Креста). «Временная амплитуда» открытия объединений, созданных общественной инициативой, была значительно шире. Так, устав иркутского Общества любителей музыки и литературы (1882 г.) был утвержден на 5–8 лет раньше уставов Могилевского, Владимирского, Севостопольского, Саратовского обществ (9). В периоды активного учредительства в российских городах Обществ врачей (1860-е гг.), Любителей живописи или Обществ профессиональных художников (1890-е гг.), Обществ помощи переселенцам (нач. 1890-х гг.) были образованы аналогичные объединения и в Иркутске (1863, 1899, 1892 гг. соответственно). Задержано на 20 лет оказалось открытие иркутского Общества приказчиков (1883 г.), идея учреждения которого обсуждалась впервые в 1863 г., всего на 4 года позже открытия первого подобного общества в России (Рига, 1859 г.). Тем не менее, оно оказалось старейшим в Сибири: вторым по времени являлось Томское общество, открытое в 1892 г. В связи с незначительностью роли ремесленников в общественной и экономической жизни Иркутска в городе отсутствовали общества взаимопомощи данной сословной группы, учреждение которых в российских городах периодически шло на всем протяжении второй половины XIX в.
Незначительным было и число научных сообществ. Относительно развития культурно-просветительных обществ, Е.В. Севостьяновой было отмечено отставание в темпах развития культурной и общественной инициативы в этой области, но аналогичность форм деятельности общероссийским (10).
Выбор членства объединения представителями различных социальных групп обусловливался сословно-классовыми интересами; возможностью реализации профессиональных и научных интересов, увлечений в рамках обществ; служебной обязанностью; нравственными и гражданскими потребностями, мировоззренческими установками интеллигенции, части чиновничества, передового отряда зарождающейся буржуазии, связанными с представлениями о необходимости скорейшего экономического и культурного развития региона, расширения помощи социально обездоленным. Для более активной и творческой части городского социума общественные объединения предоставляли возможность организованной общественной работы, на что было обращено внимание уже в конце XIX в.
Членство могло обуславливаться соответствующим распоряжением или «приглашением к участию в обществе» местной администрации. Назовем это принципом «добровольно-принудительного» членства. Не последнюю роль играл фактор престижности или «моды на общество»; наконец, имели место «повседневно-прагматические» соображения, подобные тем, что обеспечивали членство домохозяев в «Обществе взаимного страхования имущества от огня». Отдельные представители иркутского купечества и чиновничества состояли одновременно в трех и более обществах (В.П. Сукачев, Д.Д. Демидов, И.С. Хаминов, И.И. Базанов, братья Ф.К. и С.К. Трапезниковы, Б.А. Милютин).
Под крышей официальных полугосударственных, прежде всего, благотворительных объединений, как правило, собирался «высший свет» города: верхушка чиновничества и купечества, высшие военные чины. Помимо возможности расширить сферу общественной жизни, участие в обществе, руководимом начальником края или его супругой, становилось необходимым элементом светской жизни, знаком принадлежности к высшему обществу в меняющихся условиях общественной жизни, предоставляло возможность «оказаться полезным» начальству. Даже те из купцов, которые мало интересовались общественными делами, считали нужным состоять в «Красном Кресте» и некоторых благотворительных обществах, где принимали участие генерал-губернатор и прочие власти. Оценка общества могла меняться на противоположную в зависимости от отношения к объединению местных властей. По словам П.А. Ровинского, «один туз-капиталист, ...беседуя о СОРГО, выражался, что «это, мол, мерзость, Ваше Превосходительство»..., а когда приехал другой (губернатор. - Н.Г.) и заговорили о необходимости поддержать это общество, то тот же самый противник его явился первым жертвователем» (11). Восприятие социальных функций общественных объединений было ценностно ориентировано на их статус и форму, а не на эффективность и качество деятельности. Характерной в этом отношении выглядела благотворительная деятельность дам высшего света, напоминавшая более «игру в добродетель» Так, открытая в 1883 г. на средства Благотворительного общества дешевая столовая оказалась на грани закрытия после дежурства в ней «барышень-благотворительниц». Переданная в заведование М.П. Янчуковской, супруги горного инженера, столовая вновь увеличила число своих «клиентов».
Интеллигенция и демократические круги общества тяготели к культурно-просветительским обществам. Близко к ним стояли и политические ссыльные, а в Общество приказчиков входили на правах членов (С.А. Лянды, Б.П. Шостакович). Объединения давали выход стремлению интеллигенции к просветительской работе; отвечали целям культурнического движения, развернушегося в 1880-90-е гг. по всей Сибири. Данная форма общественной жизни для демократических слоев интеллигенции приобретала особое значение как почти единственное поприще легальной общественной работы в условиях отсутствия земства и отстраненности многих из них от участия в городском самоуправлении при ограниченности избирательных прав.
Стремясь обеспечить жизнеспособность общества, инициативные группы или распорядительные комитеты старались привлечь людей, способных «укрепить авторитет, популярность и экономическую стабильность» общества. Приглашались «люди со специальными знаниями» и «определенным социальным положением». Поскольку никаких преимуществ, кроме поднесения звания «почетного члена» или «члена-соревнователя» общества дать не могли, то стремились «устранять всякое условие, способное влиять на уменьшение их численности». Так, Комитетом Общества помощи учащихся в Восточной Сибири в 1889 г. решено было изменить систему сбора членских взносов через рассыльного, поскольку последний мог быть случайным, «неаккуратным» человеком, которому «люди не платят или платят мало» (12). Не эффективным оказался метод, используемый Обществом пособия учащимся сибирякам в Москве: членский взнос в 10000 рублей оказался большинству тяжелым. Другим средством являлось обращение за помощью к состоятельным лицам, купечеству, от имени генерал-губернатора после соответствующей просьбы в их адрес. Для обществ же, создаваемых административным путем, «добровольно-принудительное» членство выступало на первых порах одним из главных способов формирования объединения.
Нередко привязанности определялись через категории «модно» – «не модно», «симпатично» – «не симпатично». Пройдя через призму субъективных оценок и потребностей и получив социальное одобрение значительного числа лиц одного или нескольких социальных слоев, общество считалось в данном кругу «модным». Особой популярностью в конце 1880-х – начале 1890-х гг. пользовались Общество приказчиков и Общество пособия учащимся в Восточной Сибири. По словам И.И. Попова, «не быть членом общества (Общества пособия учащимся в Восточной Сибири. – Н.Г.) считалось дурным тоном». Оно пользовалось даже «большими симпатиями, чем Благотворительное общество» (13).
Кроме того, в широком кругу обывателей или так называемом «пассивном большинстве» дух самодеятельности, рожденный эпохой реформ, обусловил появление новых элементов в стереотипе поведения, которые должны были служить выражением более активной жизненной позиции, приобщали бы к новшествам общественной практики. Участие в обществах выполняло эту роль. В условиях «обществомании» появление нового объединения вызывало всплеск оживления в городском обществе, обеспечивающий на первых порах высокий уровень членства. По мере утрачивания объединением новизны интерес к нему со стороны городского обывателя падал, сменяясь порой полной индеферентностью. По данным максимальной численности обществ по периодам (мы располагаем соответствующими материалами о 24 объединениях) в 10 обществах (42% от общего числа) наибольшее количество членов зафиксировано в первые три года существования организации. После первых лет всеобщего внимания на грани закрытия стояли Общество помощи учащимся в Восточной Сибири (1878 г.), Добровольное пожарное общество (1886 г.), Общество взаимного страхования имущества от огня, ряд других обществ.
Существенную роль в нестабильности положения играл фактор несоответствия целей и задач обществ осознанным потребностям горожан. Так, об Обществе потребителей «Сбережение» в 1896 г. писали: «Усилия его членов разбились о косность, недоверие, умственную отсталость тогдашних (1860-е гг. – Н.Г.) обывателей. Громадное большинство жителей Иркутска даже не слышали о потребительском обществе, а потому смотрели на дело Милютина, как на пустую чиновничью затею» (14). Не вызвало широкого резонанса в 1870-е гг. и учреждение Общества взаимного кредита. Исследование вопроса небезынтересно продолжить в рамках изучения экономической культуры горожан второй половины XIX в., способности различных слоев городского населения к представлению и защите своих экономических интересов.
Невостребованными оказались общества, учреждение которых обуславливалось внешними, случайными обстоятельствами. Так, причиной создания отделения общероссийского «Общества подания помощи при кораблекрушениях» явилось предполагаемое посещение Иркутска (1873 г.) Великим князем Алексеем Александровичем. В 1873 г. был составлен устав организации, прошло несколько заседаний и на этом ее деятельность фактически закончилась. В 1886 г. возникает Общество спасения на водах, однако уже с участием губернских властей.
Учитывая, что численность обществ являлась показателем не только активности объединений, но и интереса к ним со стороны горожан (в ряде случаев опосредованного позицией местных властей), выясним общий уровень популярности обществ в зависимости от статуса инициативной группы основателей и основного профиля деятельности.
Характерной чертой 1860-х – первой половины 1870-х гг. стал низкий уровень жизнеспособности большинства создаваемых общественностью объединений. Из семи разрешенных местной администрацией объединений порог XX в. перешагнули лишь два: Общество врачей Восточной Сибири и Общество сибирских охотников. Иркутское общество, точнее его «пассивное большинство», оказалось не готовым к восприятию и воспроизводству негосударственных общественных начинаний, уровень самоорганизации и общественной активности большей половины общества не позволял удерживать предлагаемые инициативы. Создаваемое пространство общественного быта осваивалось им медленно и нуждалось в поддержке и руководстве извне. Деятельное участие проявляла лишь очень тонкая прослойка горожан. В 80–90-х гг. XIX в. большие симпатии в отличие от предшествующих лет горожане отдавали объединениям, созданным по общественной инициативе, а не административным путем, что отражало рост самоорганизации и самосознания иркутского общества.
Относительно же профиля деятельности оказывается, что даже максимальная численность 50% анализируемых обществ не превышала ста человек. Немноголюдными были общества досугового типа, узкопрофессиональные общества. Не привлекала значительного внимания горожан и основная масса благотворительных обществ, открытие которых было санкционировано местными властями, а также отдельные культурно-просветительные и научные общества. Следующую ступень (более 100 человек членов) заняли в основном благотворительные и культурно- просветительные общества: Иркутское благотворительное общество,
Общество любителей музыки и литературы, Общество содействия учащимся в Петербурге сибирякам, Общество взаимного вспомоществования учащим и учившим в Иркутской губернии, а также самое крупное научное общество региона – ВСОРГО; более 200 человек – Общество помощи учащимся в Восточной Сибири и Иркутское переселенческое общество.
Самым крупным благотворительным обществом, опекаемым властями, являлось местное отделение Российского общества Красного Креста: в 1873 г. оно насчитывало в Иркутске 365 членов. Существенная заслуга в этом принадлежала местной администрации, сумевшей привлечь в его ряды иркутское купечество, переживавшее в начале 1870-х гг. экономический подъем и, соответственно, располагавшее значительными капиталами.
К концу столетия наибольшей популярностью пользовались Добровольное Пожарное общество (1881 г. – 414 человек), Общество приказчиков (1899 г. – 227 действительных членов) и возникшее на рубеже веков Общество распространения народного образования и народных развлечений в Иркутской губернии (1902 г. – 442 человек). Однако самым крупных обществом этого периода и в целом второй половины XIX в. стало объединение, преследуемое хозяйственно-экономические цели, затрагивающие почти каждого горожанина – «Общество взаимного страхования имущества от огня». К 1899 г. оно объединяло 644 человека.
В целом, предпочтение иркутян было отдано обществам, прямо или косвенно связанным с хозяйственно-экономической сферой или деятельностью в ней (Добровольное пожарное общество, Общество взаимного страхования имущества от огня, Общество взаимного вспомоществования приказчиков в г.Иркутске), что, можно предположить, несло на себе отпечаток особенности жизненного уклада и социальной психологии обывателей торгового города, каким преимущественно являлся Иркутск.
Деятельность членов обществ регламентировалась уставами. В большинстве случаев количественные и сословные ограничения отсутствовали. Характер и размер взноса, а также «оказываемые обществу личные услуги» определяли статус члена, фиксируя действительных и почетных членов, членов-соревнователей, членов-сотрудников, в ряде обществ «непременных членов». Координирующие и управленческие функции отводились распорядительным комитетам, избираемым общим собранием на 3 года.
«Радиус включенности» членов в деятельность обществ существенно разнился по объединениям. Более высокая активность наблюдалась в обществах, существование которых обуславливалось научной и профессиональной деятельностью членов, организацией их досуга, оказанием взаимопомощи. В обществах благотворительного, культурно- просветительного типов, Иркутском Добровольном пожарном обществе «отстраненность» достигала значительных размеров. Члены Благотворительного общества в 1880-х годах замечали, что их Общество более напоминает «отдельный, в сущности незначительный, случайный кружок лиц, предающихся благотворительности» (15).
В таких обществах практически весь объем работы сосредотачивался в рамках распорядительных комитетов и их ближайшего окружения, чаще всего, выраставших из инициативных групп основателей общества (в среднем 6–20 человек). Как писал И.И. Попов: «Учителя и учительницы и другие лица, работавшие в иркутских просветительных обществах, составили сплоченный кружок, в который входили В.А., супруги Григорьевы и Некрасовы, А.А. Белозерова, А.А. Ошуркова, Заостровская, К.А. Яковлева, Н.А., жена Корнилова, З. Попова, А.Э. Третьякова, В.А. Белоголовая, интеллигентный купец А.С. Первунинский, заведующий землеустройством Н.А. Степанов, М.А. Цукасова, Помде и другие» (16). Многие из перечисленных лиц входили в ядро Переселенческого общества, Общества распространения народного образования и народных развлечений в Иркутской губернии, Общества взаимной помощи учащим и учившим в Иркутской губернии, Общества бесплатных библиотек-читален им. А.В. Потаниной, Общества помощи учащимся в Восточной Сибири. Как верно было отмечено Е.В. Севостьяновой, «наиболее яркие персоналии составляли неформальный пласт культурной элиты.., оказывающей «положительное» воздействие на пассивное большинство» (17).
Для большинства же членов участие в обществе ограничивалось уплатой членских взносов и посещением годового собрания. Однако и это, судя по отчетам, не вошло в обычную практику. Нередко из сотни проживающих в Иркутске членов того или иного общества на общее собрание приходило менее 10 человек. «Хронической болезнью» была и неуплата членских взносов. Достаточно «индеферентно» встречались инициативы распорядительных комитетов.
Проблема растущего информационного и деятельностного расстояния между членами Распорядительных комитетов и рядовыми участниками впервые была озвучена в начале 1860-х гг., а затем – в конце 1880-х гг. членами ВСОРГО. Под видом же осуществления контроля со стороны членов общества за финансовою деятельностью распорядительного комитета ситуация воспроизводилась нередко. В частности, в 1890 г. крупным скандалом и уходом всех членов комитета в отставку завершилась работа Ревизионной комиссии Общества помощи учащимся в Восточной Сибири.
Общества, став характерным явлением общественной жизни региона, отражали специфику ее развития, являясь одновременно показателем и следствием происходящих в ней изменений. Активизация учредительства и деятельности обществ в целом соответствовала периодам подъема общественной жизни. Так, в 1860-х и 1890-х гг. было образовано наибольшее число обществ (соответственно 27 и 27% от общего числа организаций второй половины XIX в.). На 1860-е – начало 1870-х гг. и 2 половину 1880–1890-е гг. приходится и период более оживленной деятельности большинства обществ.
Существенное влияние на деятельность обществ оказывала фигура лидера, стоящего во главе распорядительного комитета или инициативной группы, выход которого из объединения нередко приводил к резкому снижению активности общества. Так, чрезвычайно важную роль в жизни ВСОРТО, Общества оказания помощи при кораблекрушениях, Общества потребителей «Сбережение», Общества взаимного кредита играл Б.А. Милютин; Общества любителей музыки и литературы – А.А. Белозеров, сумевший заложить некоторые традиции деятельности объединения, привлечь к участию в концертах новые исполнительские силы. Современники отмечали работу председательницы Благотворительного общества супруги губернатора С.А. Носович, сумевшей в один год «своими трудами» увеличить капитал общества на 9 000 руб.
В совокупности данные факторы обуславливали периодичность и дискретность деятельности обществ. Отсутствие взаимосвязи и согласованности действий обществ, связанное также со строго ограничительной политикой правительства, с одной стороны, и аритмия работы, с другой, создавали ячеистую структуру пространства общественного быта, образуемого обществами, вели к очаговому характеру функционирования данного пространства.
Важное значение приобретала деятельность в рамках обществ для женщин. Вхождение их в данную сферу общественного быта получало противоречивые оценки в обществе. На одном из первых заседаний Общества помощи учащимся в Восточной Сибири (1875 г.) обсуждался вопрос о самой возможности членства в обществе женщин (18). Уставом же (1896 г.) Киренского общественного собрания членство женщин исключалось. Отсутствие точной статистики не позволяет выявить процентное соотношение женщин в составе объединений. Известно, что в начале XX в. в Обществе приказчиков женщины составляли 3%. Характеристика же социального состава не выходила за рамки общих показателей в этой области.
Несмотря на незначительность численного состава, позиция женщин в обществах не была пассивной. Представительницы слабого пола выступали инициаторами различных акций, входили в состав распорядительных комитетов и председательствовали в обществах, выступали организаторами обществ. Проявление женской инициативы становится более заметно в 1880- 90-х гг., с приходом в общества интеллигенции.
Современные исследования женской благотворительности в дооктябрьской России как характерную черту выделяют создание в конце XIX – начале XX вв. обществ взаимопомощи для работающих женщин и обществ, предоставляющих работу женщинам (19). Последнее имело место и в Иркутске. В конце 1887 г. по инициативе супруги генерал-губернатора С. Игнатьевой была открыта швейная мастерская для бедных г.Иркутска, в которую записалось 150 женщин. К сожалению, дальнейшая ее судьба неизвестна.
Отдельных женских организаций и обществ, практика учреждения которых уже существовала, в частности, в Петербурге, в городах Иркутской губернии второй половины XIX в. создано не было. Дело не пошло далее учреждения по распоряжению генерал-губернатора и губернатора Дамских комитетов при Тюремном попечительстве (максимальная численность в 1891 г. – 21 человек, создано в 1864 г.) и Обществе попечения о раненых и больных воинах (максимальная численность в 1868 г. – 67 человек, основано в 1868 г). В значительной степени «дамским» было и Благотворительное общество, патронируемое супругой иркутского губернатора.
Одной из немногих форм приобщения к общественной деятельности женщин, чье место в сословно-классовой иерархии было невысоко (мелкое чиновничество, мещанство, ремесленники, низшие военные чины) стала организация в 1868 г. (существовала еще в начале 1860-х гг.) Общины сестер милосердия под покровительством Дамского комитета Общества попечения о раненых и больных воинах. Согласно Уставу, община состояла из лиц женского пола всех сословий, не менее 30 лет, «вдов и девиц, добровольно желающих во имя Христа служить больным». Широкой популярности идеи общины в Иркутске не встретили. Первые сестры милосердия – вдова губернского секретаря С. Флорова и вдова поручика Т. Флорова появились лишь в 1871 г. В 1889 г. община состояла из 8 сестер и 6 испытуемых. Сестры работали на дому, в Кузнецовской больнице, Базановском приюте, Сиропитательном доме Е. Медведниковой, Иркутском военном госпитале.
Таким образом, добровольные объединения стали сферой выхода на общественную арену для весьма узкого круга женского населения губернии, включающего высшие и частично средние слои городского социума. Однако для данной части населения деятельность в рамках обществ становилась одним из мощных каналов социализации и приобщения к общественной жизни в период, когда в общественном сознании и общественной психологии происходила смена нормативных воззрений на роль женщины в семье и производстве.
В целом, рассматриваемая сфера общественного быта активно осваивалась незначительным числом горожан, однако приобретая для них ярко окрашенную ценностную ориентацию.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
