Местная рыба съедобна только после жарки, просолки или глубокой заморозки, хотя в Иркутске рыбу ловили всегда – бабушка рассказывала мне, что до революции рыбный базар был прямо на набережной Ангары, где сейчас бульвар Гагарина. В процессе урбанизации и производственного строительства в Ангару все больше поступало промотходов, и все чаще вставал вопрос о том, можно ли есть рыбу, выловленную в пределах Иркутска. А в последнее время в связи с катастрофическим развитием экологического движения вопрос приобретает гамлетовское звучание: есть или не есть? Экологи грозят целым букетом бед, исходящих от частного рыболовного промысла, от ртути до трехметровых червей в кишечнике. Мы решили дать хоть какой–то однозначный ответ на этот вопрос и обратились к узким специалистам.
Выборку решили сделать по–честному – просто поехать с утречка в понедельник на берег Ангары и у первых попавшихся рыбаков купить их незамысловатый улов. И потом предоставить его на исследование в Управление Россельхознадзора по Иркутской области.
Первые рыбаки попались на плотине ГЭС – у микрорайона Солнечного, под бортом ледокола Ангара.
– Удачный улов?
– Да ну, мелочь всякая. Коту отдать стыдно, – не отрываясь глазами от поплавка, ответил представительный дед.
– Продайте, а? Очень надо, – принялся канючить я.
– Если очень надо, так забирай, – смилостивился дед. – А зачем тебе?
– "В поликлинику, для опытов", – процитировал я почтальона Печкина. – Хочу на анализы сдать, выяснить, можно ли есть рыбу из Ангары.
– Ну ты сказал! На меня посмотри – мне скоро семьдесят, всю жизнь на Ангаре сижу. А как на пенсию ушел – с нее не нажируешь, – так постоянно рыбные дни устраиваем. И никто у нас не умер, не отравился, уже и правнуки с удовольствием прожаренными карасиками хрустят. Раньше на Теплых озерах ночами сетью рыбалил – щуки были длиной с руку, – дед протянул сухую жилистую руку. Рука была длинная.
– Наука – дело тонкое, пусть она свое слово скажет, – уклончиво ответил я, пожелал удачной рыбалки и торопливо удалился.
Для сотрудников Иркутской межобластной ветеринарной лаборатории улов был небогатый – три тощих ельца, которых руководитель испытательного центра при Россельхознадзоре Александр Кузнецов встретил неодобрительно:
– Вы их, поди, голыми руками хватали. Как же их на микробиологию исследовать – мало ли чего вы на них уже после воды нацепляли.
Кроме того, оказалось, что для полноценного цикла исследований необходимо как минимум десять рыбин – контрольные образцы и собственно на исследования, на каждое по несколько штук, так как в результате вскрытий, забора проб и прочих манипуляций после исследования от рыбины могут остаться одни лохмотья чешуи и растерзанные потроха.
Как объяснил ИО завотделением диагностики болезней рыб, пчел и парзитарных болезней Роман Рудов, в нашей области отмечаются два основных опасных заболевания, которые переносятся пресноводной рыбой и представляют опасность для здоровья человека.
Чаще всего встречается чаечный дифиллоботриоз. Основными переносчиками его являются хариус, омуль и сиг. В их кишечнике он содержится в цистах, и при неправильной обработке рыбы попадает в кишечник человека, где развивается в червя, представляющего собой широкий лентец, состоящий из 4000 члеников, длиной до 20 метров и шириной около полутора сантиметров. Штука это больше неприятная, чем опасная – паразит может вызвать аллергические реакции, некоторые нарушение пищеварения, но в специальной литературе отмечается, что "у человека не вызывает тяжелых последствий и отмирает довольно быстро".
Впрочем, и избавиться он него очень легко изначально – омуль и сиг нужно либо глубоко промораживать, либо хорошо прожаривать, либо круто просаливать.
Гораздо реже встречается другое, куда более опасное заболевание – описторхоз. Рыба, содержащая его возбудитель, кошачью двууску (названа так потому, что впервые выделена у домашних кошек), на территории области встречается только в одном месте – в Тайшетском районе, на реке Бирюсе. Ее носителями являются карповые рыбы, лещ, лаплан, елец и карась. Иногда ее могут завозить из Западной Сибири – из Омска, Томска, Новосибирска, Красноярска.
Тварь это мелкая (10×2,5 мм), но исключительно вредная – она селится в желчных протоках печени, которые травмирует шипами – ими покрыто все мелкое тельце паразита. Кроме того, она оказывает аллерготоксическое воздействие на организм, в результате чего человек тяжело болеет и может умереть (такие случаи уже встречались в Иркутской области).
– Полный цикл исследований на ваших трех мальках провести невозможно. Могу показать, чем занимается наш отдел, – сказал Роман Валерьевич, направляясь в лабораторию. – У нас проводится три первых этапа исследований – патологоанатомическое вскрытие, микроскопические и биохимические исследования.
Отличие от обычной кухни состояло в том, что рыбу потрошили не руками и ножом, а скальпелем и пинцетом. Подцепив пинцетом и одним движением сняв чешую "чулком", Роман Валерьевич, очень напоминая хирурга, вырезающего аппендикс, стал копаться в кишках рыбы.
– Смотрите, – он вскрыл желудок и потянул пинцетом длинную белую ленту, очень похожую на обычную домашнюю лапшу. – Ваш елец подцепил лигулез. Это плероцеркоиды из рода Ligula. Для человека абсолютно безвредны – после обычной чистки рыбы в пищу ее можно употреблять без ограничений.
Затем проводят исследование на описторхоз. Его возбудители находятся в мышцах рыбы, поэтому для первичного исследования под микроскопом с той части рыбы, которая в торговле называется филе, скальпелем счищают слой толщиной до 3 мм и исследуют его под микроскопом. Более детальное исследование на содержание возбудителей болезней проводится на аппарате "Гастрос–01". Для этого необходимо 70 г рыбьего филе. Поэтому моя рыба под "Гастрос" не попала вследствие малочисленности и рахитичности.
Затем это филе греют до 46 градусов в искусственном желудочном соке, варят около часа, центрифугируют и исследуют под микроскопом.
Токсикологическое исследование проводить не пришлось. Во–первых, после предыдущих от представленной рыбы остались маловразумительные лоскуты, а во–вторых, эти исследования занимают от нескольких часов до нескольких дней. Поэтому заведующая химико–токсикологическим отделом Марина Ярышкина объяснила ситуацию "на пальцах":
– Наш отдел не занимается экологическими изысканиями, мы проверяем только ту рыбу, которую кто–то поймал и принес нам. Мы проверяем ее на содержание токсических веществ и органических соединений.
В местной рыбе встречаются "вкрапления" свинца, ртути, кадмия и мышьяка. Но Марина Михайловна заверила, что они содержатся в пределах МДУ (максимально допустимого уровня) и ни разу за три последних года ее работы не превышали ПДК:
– Уровень содержания этих веществ колеблется в зависимости от многих факторов: от возраста рыбы, чем и где она питается (в придонных слоях содержание вредных веществ выше). Но содержание этих элементов не превышает фонового. Для примера, для свинца он составляет один миллиграмм на килограмм веса.
В общем, по заключению токсиколога Марины Ярышкиной, местную рыбу после соответствующей термической обработки смело можно употреблять в пищу.
За последние пять лет исследования проводились ежегодно в нескольких местных акваториях. Это Байкал в районе Малого моря и в Слюдянском районе, на Лене (притоки в пределах Киренского района), в Усть–Илимском и Братском водохранилищах (Братский, Железногорский, Нукутский и Балаганский районы) и в Бирюсе (Тайшетский район).
По бактериологическим показателям, то есть по заражению гельминтами все водоемы, кроме Байкала, оказались чистыми. В 2005–м и 2008 году исследования, проведенные на Лене, показали, что из восьми видов рыбы (подавляющая часть хариуса, ленок, сиг, валек, таймень, окунь, включая экзотического тугунка) только от половины до двух процентов всей рыбы было заражено дифиллоботриозом.
За пять лет исследований только в 2007 году в Братском водохранилище из полутора тысяч выловленных экземпляров рыбы шести пород (в основном окунь, карась, плотва) всего шесть с половиной процентов оказались зараженными зловредным гельминтом. Пробы рыбы, взятые в том же году в Усть–Илимском водохранилище, никаких заражений не выявили.
Два года подряд, в 2007 и в прошлом году, пробы, взятые из мышечных тканей филея ельца, показывали наличие опасного заболевания – описторхоза – в 5–6% проб. Менее опасна плотва – у нее нашли описторхоз только в 0,3% рыбы.
Самой часто болеющей рыбой в этом рейтинге гельминтозов Иркутской области признаны омуль и сиг, которые водятся в Байкале. За пять лет уровень зараженной чаечным дифиллоботриозом рыбы существенно не сокращается и составляет 70–90%.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
