Александровский винокуренный завод середины XVIII века – конца 1820-х годов // Гаращенко А.Н. «Александровский завод – Александровское селение» (2007)

Краткая история винокурения в Восточной Сибири

Середина XVIII в. это период, когда территория Приангарья была уже достаточно освоена, возникло множество земледельческих слобод и поселков, что требовало развития отраслей хозяйства, занимавшихся переработкой сельскохозяйственной продукции, в том числе выделывалось и вино, а «создание винокурения есть показатель достатка хлеба»3.

До 1698 г. хлебное вино4 в Сибирь шло из-за Урала, с европейских заводов. После этого года, как отмечает П.А. Словцов, «Государь (Петр I. - А. Г.), везде умом присущий, велел... построить в сибирских городах и за Енисеем казенные винокурни5, по мере расхода на вино, и уничтожить по слободам все частное пачканье, чтобы не было охулки на вино»6.

Первый винокуренный завод на территории Иркутской губернии был открыт в Илимске. В грамоте на имя илимского воеводы от 15 ноября 1699 г. указывалось: «А ныне в Ылимску хлебу в зборе быть мочно для того, что по вся годы многие ссыльные люди посылаютца и пашня прибывает». «Да с мужиков по своему расмотрению ласкою велеть собрать пятьдесятой или сотой сноп безденежно... и ис того хлеба велеть выкурить вина... а то вино сидеть на особых крепких огороженых дворах, где хлебу и вину никакой кражи и хитрости не было (б) и подмесу никакова учинить не могли (бы). Винокурцев наказывать и пени править без всякие пощады и поноровки». Илимский завод начал действовать с сентября 1706 г.7

Формы организации выкурки и сбыта вина на протяжении XVIII в. менялись: постепенно правительство передало откупщикам все производство этой продукции и отказалось от казенной реализации питий. Вторая четверть XVIII в. началась с отдачи на откуп продажи вина и пива. Вино откупщики могли производить сами, а могли брать и с заводов. С 1736 г. стал работать казенный илгинский винокуренный завод8. Существовавшие частные винокуренные заведения были крохотными, и каждое в отдельности производило незначительное количество товара.

Еще 7 октября 1756 г. Сибирский приказ объявил о сдаче Правительствующим Сенатом на откуп продажи вина по всей Иркутской провинции, кроме Камчатки, сроком на 10 лет обер-прокурору Александру Ивановичу Глебову9.

Позднее (с 1 января 1771 г.) откупщиком в Иркутской губернии был обердиректор Яковлев. Такие крупные откупщики в свою очередь сдавали откупы более мелким, получая значительный доход. Ограничивая круг лиц крупных откупщиков, правительство пыталось максимально контролировать процесс поступления денег с винного откупа в казну.

Серьезные изменения в виноторговле последовали в связи с указом Сената от 19 сентября 1775 г. Этим указом было поведено сдавать винокурение10 на откуп по четырехлетиям, определяя цену откупа «по сложным», т.е. по средним, ценам за предшествующее десятилетие. Уже в январе 1777 г. Сенат объявил вызов желающих принять на себя винный откуп во всех частях государства11.

На казенных заводах широко использовался подневольный труд ссыльных, а также местных жителей, приговоренных судом к отрабатыванию казенных «доимок».

С 1795 г. заготовка водки казной практически исчезает вовсе, единой системой правительственного контроля остается откуп, особенно он господствует в Сибири. В 1819 г. правительство Александра I ввело государственную монополию. Исключение было сделано лишь для отдаленной Сибири, где правительство все равно было не в силах бороться со злоупотреблениями откупщиков. Но в 1828 г., при Николае I, государственная монополия на водку полностью отменяется.

Создание Александровского винокуренного завода (к вопросу о дате основания и первых владельцах)

Александровское селение возникло в середине XVIII в. как винокуренный завод. Интересен вопрос о датировке его основания. Иркутский архитектор, географ, геодезист и летописец А.И. Лосев в начале XIX в. отмечал, что «о начальном заведении сего и прочих винокуренных заводов, по случаю (в 1789 г.) сгорения дел бывшей Казенной палаты до времени вступления их (в 1786 г.) в казенное ведомство, от содержателей на аренде надворного советника Медведева и капитана Голикова нет никаких сведений»12. Ф. Кудрявцев в своей книге «Александровский централ» также говорил, что точная дата появления Александровского винокуренного завода неизвестна, о нем упоминал академик И. Георги в описании своего путешествия по Европейской России и Сибири в 1772 г. Не установили время его возникновения и последующие исследователи13.

При изучении материалов Государственного архива Иркутской области нам удалось обнаружить документ, текст которого гласит: «Завод этот (речь идет об Александровском винокуренном заводе. - А. Г.) построен в 1757 г. и находился в частном содержании на откупе...»14 Откупщиками-арендаторами были упоминавшиеся выше Медведев и Голиков. Из приведенных текстов следует, что Александровский винокуренный завод был казенным и сдавался откупщикам в аренду. Создание его произошло в период, когда откупщиком по продаже вина по всей Иркутской провинции стал обер-прокурор Александр Иванович Глебов. А кем же были Медведев и Голиков?

В летописи и архивных документах нет инициалов этих людей.

Фамилия Голикова вспоминается вместе с фамилией Г.И. Шелихова. Иван Ларионович Голиков курский купец, живший в Иркутске, занимался винным откупом, являлся крупным откупщиком в Иркутской губернии. Некоторое время, в 1778-1779 гг., у него служил приказчиком Г.И. Шелихов, затем они стали компаньонами. Вроде бы кандидатура подходящая, если бы не одно «но». В летописи указывается на то, что Голиков был капитаном, и это не должность и не профессия, а его чин. И.Л. Голиков капитаном никогда не был, но у него был племянник Михаил Сергеевич Голиков, который так же, как и дядя, занимался винным откупом и являлся компаньоном Шелихова. Но самое главное, он имел чин капитана. Десятого мая 1779 г. М.С. Голикову по указанию Г.А. Потемкина дан армейский чин капитана за вывоз на поселение в Новороссию 150 семей. Патент на чин он не получил, но в 1780 г. был определен во Второй Оренбургский драгунский полк, в списках которого не значился, лишь номинально считаясь офицером. М.С. Голиков был хорошо знаком с Г.Р. Державиным, который посвятил ему стихотворение «К первому соседу». На средства Голикова в 1785—1787 гг. издан объемнейший труд М.Д. Чулкова «Описание Российской коммерции». Голиков имел винные заводы в Тарском, Исецком и других уездах. Вот такой интересной личностью был один из арендаторов Александровского винокуренного завода15. К сожалению, о втором арендаторе, надворном советнике Медведеве, мы никаких данных не обнаружили. Возможно, что он происходил из фамилии тобольских предпринимателей Медведевых16. Думаем, что и о нем со временем сведения будут найдены.

Техническое обустройство завода и рабочая сила

Мы не располагаем описанием завода в начальный период его деятельности, но чтобы у читателя сложилось представление о принципах действия винокуренных заведений того времени, приведем описание одного из них, который находился около Иркутска. Текст принадлежит известному ученому, члену Петербургской академии наук Иоганну Георгу Гмелину. В 1733-1743 гг. он посетил ряд мест Западной и Восточной Сибири, в том числе и Иркутскую губернию, а вернувшись в Германию, в 1751 — 1752 гг. опубликовал свои сибирские записки. Описание завода относится к более раннему периоду, чем время создания Александровского завода, но мы считаем, что оно в нашем рассказе уместно, т.к. за такой короткий исторический промежуток технология и процесс выкуривания вина практически не изменились. Двадцать восьмого сентября 1735 г. Гмелин поехал на винокуренный завод, находящийся в шести верстах от Иркутска. Предоставим слово ученому: «Мы выехали через монастырские ворота, оставили с левой стороны Девичий монастырь и принадлежащую ему деревню и через гористую местность и сосновый лес прибыли в находящийся в долине Каштак17. Там имеется 37 перегонных кубов в одном ряду, и из каждого ведут две трубы, лежащие в желобе, по которому постоянно течет свежая вода... Водка течет по трубам в кадку, поставленную к каждой паре труб. Напротив перегонных котлов, но на более высоком месте, в один ряд поставлены восемь деревянных бочек, в которых бродит солод18. Каждая бочка вмещает 147 пудов солода, а заправляются одновременно две из них. В каждую бочку, через засыпанный туда солод, пускают столько кипятку, пока он на несколько футов не покрывает последний. Кипяток из большого котла пускают через желоб. Как это требует время года, добавляют из этого котла теплой воды, чтобы поддерживать брожение. Это длится обычно три дня. Когда брожение закончилось, добавляют холодной воды, пока бочки не заполнятся почти до края. На четвертый день начинают перегонку, и две бочки опустошаются за 24 часа. Водка не лучше и не крепче, чем молочная водка языческих народов, и, вероятно, по этой причине ее называют аракой, как называют язычники свою водку. Через повторную перегонку из нее делают вино или настоящую водку. Чтобы сделать крепкую водку, ее еще раз перегоняют. Семь перегонных котлов достаточно, чтобы полученную араку превратить в вино... Имеется три таких винокуренных завода, принадлежащих его Императорскому величеству и снабжающих всю Иркутскую, Илимскую и Селенгинскую области. Тот, который мы осмотрели, называется первым Каштаком, так как он ближе всех к городу; более отдаленный, имеющий 53 перегонных котла, называют средним, а самый отдаленный, снабженный 60 котлами, — последним. До этого частные лица содержали винокуренные заводы и отпускали водку за определенную плату в казну. Но канцелярия, воеводы и эти частные

лица слишком много получали прибыли. И хотя казна особенно от этого не страдала, страдал народ, т.к. водка была в два раза дороже, чем должна была стоить. Поэтому теперь все винокуренные заводы принадлежат его Императорскому величеству... Если бы улучшить устройство, водку можно было бы отпускать за половину нынешней цены, если только соблюсти определенную температуру брожения и не допускать, чтобы при перегонке так много улетучилось. Я пошел в чулан, где хранится водка и где за пять минут можно потерять сознание из-за спиртных испарений. Кадки, куда стекает водка, имеют в диаметре по меньшей мере один фут и стоят открыто, и трубка кончается на высоте в полфута над кадкой. В камере, куда стекает арака, все так же, и хотя запах не так уж силен, можно все же видеть, что много улетучивается. А так как в гуще солода, в самом низу бочки, содержится больше всего спирту, было бы разумно этот осадок перегонять отдельно. Таким путем можно было бы сразу получить водку. Но когда даешь такие советы, отвечают: "Как делали наши деды, так и мы продолжаем"»19. Вот так обстояло дело с винокуренным производство в первой половине XVIII в. Интересно отметить в приведенном тексте, что Гмелин упоминает о трех казенных винокуренных заводах, трех Каштаках. Возможно, что один из них это будущий Александровский винокуренный завод, и тогда указанный выше год основания (1757 г.) не верен: или это время какой-то модернизации завода, или речь идет о совершенно ином заводе. Ответить на данные вопросы из-за отсутствия документов невозможно, поэтому мы будем придерживаться выявленной нами документально даты.

В 1786 г. (по другим данным, в 1787 г.) завод поступил в казенное ведомство.

В это время в Иркутской губернии находилось несколько казенных винокуренных заводов: Александровский, Илгинский (писалось также «ильгинский») и Николаевский. Упоминавшийся выше Илимский завод прекратил свою работу после передачи его Глебову, а в 1773 г. бездействующим был продан с торгов.

В 1789 г. состоялось повеление о приведении казенных заводов «в такое состояние, чтоб на оных, на всех вместе взятых (во всей стране. — А. Г.) можно было бы выкуривать 1 500 000 ведер (вина. — А. Г.). Главное попечение по управлению казенными винокуренными заводами возложено на директоров соляных и винных экономии в губерниях»20. Выкурка вина определялась от 5 до 5,5 ведра из 6 пудов ржи и 1 пуда овса. В Иркутскую губернию приказано было отправить хороших винокуров21, чтобы улучшить выход вина. На всех здешних заводах устанавливалось производить 130000 ведер22. В это время Александровский винокуренный завод имел «две варницы, каменную, построенную в 1782 г., оцененную в 3500 рублей, деревянную, построенную в 1778 г., оцененную в 50 рублей, и прочие строения, как-то: плотины, мельницы, магазейны, молотовая и дома для чиновников и служителей, большей частью ветхие...»23

В 1791 г. на заводе была построена новая деревянная варница. К концу XVIII в. относится описание, принадлежащее А.И. Лосеву: «Александровский винокуренный завод в Кудинском комиссарстве, от губернского города в 61 версте, между гор, на довольно открытом месте, при ключах, вытекающих из горы. Заводом занимаемое местоположение выгодно для винокурения по свойству вод ключевых, по удобности получения хлеба из множества окружающих его селений, по избытку леса на строение и дрова, для выпуска скота и для покосов способности. При оном заводе винокурня с прочими строениями деревянная. В каменном заводе: браговарных 39, винных 12 кубов, каждый вмещает по 80 ведр24, на которых положено выкуривать ежегодно до 94 700 ведр. Курят се вино с сентября по июль, то есть около девяти месяцев»25.

Начиная с правления Павла 1, в хозяйстве России складывается такое положение, «когда казенные фабрики, и особенно казенные винокуренные заводы, призваны были содействовать созданию и местной промышленности, и местного рынка для сельскохозяйственной продукции»26.

В январе 1802 г. (по другим данным, с 1 января того же года.) Александровский завод, так же, как Николаевский и Илгинский, был временно закрыт из-за дороговизны ржаного хлеба. Цена на этот хлеб поднялась до 1 руб. 30 коп. за пуд и даже до 2 руб. 30 коп.27 Завод простоял бездействующим до 20 июня 1804 г.28

В 1806 г. иркутским губернатором назначается Н.И. Трескин. Он довольно много внимания уделил состоянию винокурения в губернии. Как отмечал сам губернатор, при вступлении его в управление Иркутской губерний он «нашел здешние винокуренные заводы в известном высшему начальству расстроенном состоянии, и видя, что на сею, столь важную часть, которая составляет первейший государственный доход в здешней губернии, не было обращаемо никакого внимания»29, решил «для пользы казны» принять на себя труд для восстановления винокурения.

Для того чтобы оценить, на что были направлены усилия губернатора, приведем описание состояния Александровского завода из отчета Н.И. = 1,229 гектолитра; ведро = 2 полуведрам = 4 четвертям ведра = 6 шестерикам = 12,299 литра; ведро = 8 кружкам = 16 полукружкам = 32 четвертям кружки; ведро = 10 кружкам, или около 12,5 литра воды; ведро = 10 штофам = 12,299 литра; штоф = 2 бутылкам = 1,2299 литра; бутылка = 2 сороковкам = 0,6149 литра; сороковка = 2,5 соткам (чаркам)= 0,3047 литра; сотка (чарка) = 2 шкаликам = 0,123 литра; шкалик = 0,0615 литра.

Трескина об управлении Иркутской губернией в 1806—1812 гг. «Ветхая каменная винница, поддерживаемая со всех сторон подпорками так, что ежели бы одна из них упала, то вся винница должна была разрушиться — стены ее расселись и вдались частию внутрь и частию на наружную сторону; полы сгнили и вода беспрестанно бежала из ключей под бассейнами или трубницами, — другая деревянная винница столь же ветхая и неудобная в расположении своем.

Материальный амбар, котельная, две бочкарни — все сгнившее и во многих местах развалившееся.

Каменный винный магазин ветхий, построенный на болотистом месте и совершенно неудобный для хранения вина; поелику от всегдашней сырости в оном была весьма большая усышка и утечка вина. Мельничные плотины, а особливо одна из них заводская, были весьма непрочны; пруд заводской от невнимания правителей засорен бардою30, от чего мельницы действовали безуспешно, доказательством чего может служить одна Никольская мельница, на которой вымалывалось хлеба не более 30 пудов в сутки, от чего потребный на винокурение хлеб перемалывался большею частью на партикулярных мельницах с платою от казны по 11 коп. с пуда и более.

Дом для правителя завода по ветхости своей и неудобному расположению требовал перестройки; и прочие заводские строения как-то: солодовня, солодосушительная, овины и тому подобное находились в таком же положении»31. Трескин энергично взялся за работу. Первый опыт строительства новой винницы был проведен на Николаевском винокуренном заводе, после чего обратились к реконструкции Александровского как самого главного.

Постройка Александровской винницы производилась под наблюдением бывшего коллежского асессора губернского правительства Цитовича, а для соблюдения правильности во внутреннем ее расположении и «для наблюдения за прочностью и удобством медной и деревянной посуды, за конструкциею печей и прочим, что токмо составляет удобства в винокурении... употреблен был много опытнейший в сем деле бывший чиновник Смирнов». В феврале 1810 г. возведение новой винницы было начато, а в октябре того же года полностью закончено. Она обошлась казне в 41799 руб. 47,5 коп.

Помимо самой винницы, которая, по мнению Трескина, после всех работ стала образцовой, на заводе были произведены также следующие мероприятия: исправлены и укреплены плотины, расчищен засоренный бардою заводской пруд, «в семи местах, где токмо нужно было, проведены канавы, и особенно вокруг Винницы сделан ров, который соединен с прудом, и тем винница приведена в совершенную безопасность от наводнения». По недостатку хлебных магазинов (хлебных хранилищ) построили два новых корпуса для помещения от 120 до 140 тыс. пудов зерна. Вместо ветхого и неудобного каменного винного магазина построен новый деревянный для 24 360 ведер вина, который вокруг был обнесен рвом от наводнений. Помимо главных построек производились и мелкие, но необходимые для завода: бочкарная, разные мастерские, кирпичные сараи и тому подобное32.

Таким образом, винокуренные заводы, а в особенности Александровский, за время правления Трескина были приведены в надлежащий порядок, хотя и со значительными затратами, повлекшими, впрочем, за собой усиление их деятельности.

По донесению Трескина, выкурка вина на заводах губернии до прибытия его в Иркутск была не более 4,5 ведра из 9 пудов четверти33. Объяснялось это отсутствием здесь сведущих мастеров. Поэтому губернатор в 1805 г. просил винного откупщика Передовщикова дозволить его поверенному Болотову помочь казне в деле винокурения на Александровском заводе, а казенная экспедиция вошла в соглашение с Передовщиковым, чтобы тот взял на себя изготовление вина на этом заводе. Передовщиков согласился, выговорив себе льготные условия. Но Трескин решил «задавить» Передовщикова и, добыв новых винокуров, довел выкурку вина на Александровском и Николаевском заводах до 5 6/8 ведра без барды, а с бардою — до 6 ведер.

В 1807 г. винный откуп по Иркутской губернии, как и по всей Сибири, был оставлен за Передовщиковым, но известие об этом задержалось с прибытием в Иркутск, что побудило Трескина оставить откуп за казной и сдать его с торгов уездным откупщикам. Прибывшая в город жена Передовщикова оспорила такое решение губернатора, но вместо удовлетворения ее законных требований Трескин предложил ей отказаться от откупа добровольно. На последовавший отказ Трескин обвинил Передовщикова в злоупотреблениях, в даче взяток чиновникам, в несвоевременном взносе денег, в держании при питейной продаже ссыльных, что было запрещено законом, и в самоуправных действиях по Александровскому и Илгинскому заводам. Состоявшийся над Передовщиковым суд приговорил его к каторжным работам.

Из отчета Трескина об управлении Иркутской губернией за время с 1806 по 1812 г. видно, что на местных заводах в среднем выкуривалось вина:

в 1806 г. по 4 5/8 ведра с четверти; в 1807 г. — по 5 ведер с четверти;
в 1811 г. — по 5 5/8 ведра с четверти34.
На самом же Александровском заводе в 1809 г. произведено 106 664 1/8 ведра вина, на что потребовалось ржаной муки 173844, солоду — 12672, хмеля — 226 пудов 26,5 фунтов, дров — 28 998 саж.35 В курении вино обошлось казне по 1 руб. 33,5 коп. ведро36.

О доходности винокурения в губернии в это время можно судить из того же отчета губернатора Трескина.

Таблица 1

Выкурено вина (ведер)	Обошлось казне	Выручено денег от продажи	Получено прибыли
1803-1807 гг.
425 584	668 312 руб. 62 коп.	2174805 руб. 53 ¼ коп.	1506492 руб. 90 ¼ коп.
1807-1811 гг.
677239 ¼	940056 руб. 86 ¼ коп.	4186094 руб. 2 коп.	3246037 руб. 15 коп.

Сравнивая эти цифры, нужно учитывать, что в 1803 г. заводы из-за дороговизны хлеба практически не работали. Да к тому же эти цифры официального отчета были, вероятно, не совсем точны, потому что к приезду в Сибирь в 1819 г. М.М. Сперанского на Трескина поступили доносы по поводу его злоупотреблений по винокурению. Хотя питейные сборы и досмотр за винокурением по закону лежали на Казенной палате, Трескин, облеченный доверием генерал-губернатора Восточной Сибири Пестеля, уходил от всех установленных форм сношения с Казенной палатой и не хотел рассматривать вопросы о винокурении в общем присутствии. Такое отношение к делу вызвало жалобы на него в Петербург, и комитет министров вменил Трескину 16 января 1814 г. в обязанность обсуждать вопросы по питейному откупу в общем присутствии с казенной экспедицией. Но Трескин не выполнил это решение, а действовал по-прежнему самостоятельно, вплоть до прибытия Сперанского37.

Рабочими на сибирских винокуренных заводах были ссылаемые на каторгу. Надзор за ними в Иркутской губернии возлагался на казаков. Так, до прибытия в Иркутск губернатора Трескина в Александровском заводе числилось 440 каторжных и для надзора за ними состояло 30 казаков. Такого количества было явно недостаточно, т.к. в их обязанности входило наблюдать за всем внешним и внутренним порядком в заводе, занимать посты при винницах, винных подвалах, хлебных и материальных магазинах, у денежной казны, они должны были ходить за рабочими в лес, наблюдая как идет заготовка дров, а также нести все караулы по заводу. Разумеется, что таким числом казаков нельзя было поддерживать порядок, вследствие чего рабочие беспрестанно разбегались с завода, унося с собой казенные вещи, крали вино, осуществляли грабежи на дорогах. Трескин усилил надзор за каторжниками путем перевода уездной команды из Балаганска38.

О положении рабочих на винокуренных заводах дает нам представление С.В. Максимов. По его словам, «там круглый год тяжело было жиганам39, обязанным подкладывать дрова в печь и, стало быть, целые сутки стоять у огня в тесном подвале, среди нестерпимой духоты, около удушливого печного жара. Здесь значение каторги сходствовало с тем, которое давала соляная варница и получала разительное подобие, когда припомним то обстоятельство, что каторжный рабочий — не вольнонаемный. По отношению к нему нет уже никаких уступок, ни вынужденных, ни естественных: возвышенной платы он не требовал, от тяжелой работы не отказывался... Зимою, во время холодов, заводская винокуренная каторга всею тяжестью налегала на заторщиков40, обязанных чистить квашни, промывать в них прилипшее к стенкам этого огромного ящика тесто, когда намоченные руки знобило едким, невыносимым ознобом, когда рабочий от пребывания в пару, постепенно охлаждаемом, успевал даже закуржаветь, т.е. покрыться инеем, до подобия пушистой птицы. Последствия известны врачам и даже дознаны на практике: это постоянная дрожь во всем теле, отсутствие аппетита и лихорадка, которую сначала больные презирают, а оттого вгоняют ее в тело глубоко и близят последнее к гробовой доске. Нередко последняя накрывала рабочих, опущенных в лари, где бродила брага, прежде чем выходил оттуда весь углеродный газ, накопившийся во время брожения браги; рабочие эти там задыхались, и их на другой день выносили оттуда уже мертвыми и холодными трупами... В теплую погоду... заторщикам лучше, но зато тяжело бывает ледоколам и ледорезам (первые мельчат льдины для охлаждения чанов с дрожжами и суслом на реке, вторые на заводе). Постоянная сырость, всегдашняя мокрота, гноя платье и давая в результате почти те же болезненные припадки, портила и ослабляла самый крепкий организм»41.

В начале XIX в. правительство предпринимает меры к упорядочению ссылки. Указами 16 и 17 января 1811 г. было создано особое подразделение постоянно действующей стражи для конвоирования партий ссыльных. Третьего июля того же года было утверждено Положение о внутренней страже. Действие этих документов первоначально устанавливалось в Европейской России, и только указом от 4 сентября 1816г. внутренняя стража вводилась в Сибири. Для Иркутской губернии были приняты следующие меры: «1. Обязанность внутренней стражи по Иркутской губернии возлагалась на Иркутский гарнизонный полк, оставя шесть рот онаго в губернском городе и две расположить на Тельминской суконной фабрике. 2. В пособие полку сформированы служащие инвалидные команды в уездных городах Иркутской губернии: Нижнеудинске, Киренске, Якутске, Верхнеудинске и Нерчинске. 3.

Сформированы две подвижные инвалидные роты при винокуренных заводах: Александровском, Илгинском и Николаевском, да соляном Иркутском, при каждом по половине роты»42.

Губернатор Трескин выполнил правительственные указания и даже развил их. Для надзора на заводах ввел военизированный порядок, расквартировав воинские команды, установив сложную иерархию надзирателей, введя систему шпионажа и наушничества. 1. Все положенные по штату рабочие разделялись на десятки. 2. В каждом десятке рабочих вводился старшина, или десятский, из их же среды, по выбору правителя завода (разумеется, что десятский должен был быть лучшего поведения). Должность десятского состояла в следующем: смотреть за поведением каждого из своего десятка во время, когда люди свободны от работ, знать, чем именно каждый занимается и где находится (ни один из десятка не смел отлучиться без разрешения десятского из своего дома). Десятский должен был в совершенстве знать все семейство каждого, его хозяйство, имущество, знать всех его знакомых. В назначенное начальством время десятский представлял своих подчиненных на вечернюю перекличку, после чего распускал всех по домам, проверял их присутствие дома. А утром представлял на утреннюю перекличку. Во время работы он неотлучно наблюдал за своими людьми, принуждая ленивых трудиться, ему было дано право наказывать на месте. Таким образом, десятский имел полный контроль над вверенными ему рабочими. Он обязан был доносить своему надзирателю о пьянстве, воровстве, намерении к побегу членов своего десятка, был полностью ответственен в случае побега кого-либо из них. Он строго наказывался правителем завода, никакие оправдания с его стороны не принимались. Карался десятский и за недоносительство. 3. За десятскими и их десятками наблюдали надзиратели из казаков, которые несли ответственность перед пятидесятником, а тот был ответственен перед правителем завода43. Приведя некоторые из положений, мы не будем пересказывать всю систему надзора, отметим только, что эта система была достаточно детализирована и продумана, но полностью от побегов не спасала.

Но это была только одна сторона вопроса. В целом же, как отмечал В.И. Вагин: «По Иркутской губернии в трескинское время дела по винокуренным заводам долго служили предметом беспрерывных столкновений между губернатором и казенною экспедицией. Трескин старался захватить себе власть над винокуренными заводами, а экспедиция отстаивала свои права»44. Особенно резко эти столкновения выражались в заготовке хлеба для заводов. Винокуром Александровского и Николаевского заводов при Трескине был Смирнов45. При приеме на завод так называемого неодобренного (некондиционного) хлеба он требовал и получал на него надбавки по 5 фунтов на пуд. Все это приносило ему определенную прибыль, которой, вероятно, он мог делиться с Трескиным. В 1819 г. срок прежних контрактов со Смирновым на производство винокурения оканчивался. Нужно было заключать новые.

В 1819 г. Сибирским генерал-губернатором был назначен М.М. Сперанский. На первых порах своей деятельности он произвел тщательную ревизию всех отраслей управления Сибири. Были составлены списки обвиняемых в различных злоупотреблениях, куда вошли 676 человек, и по каждому из них были определены меры взыскания. Имелись в этих списках и люди, непосредственно связанные с Александровским винокуренным заводом: правитель завода коллежский секретарь Виноградский, хлебоприемщик губернский регистратор Токарев, рабочий Семенов46.

Девятнадцатого сентября 1819 г. казенная экспедиция заключила новые контракты на винокурение и представила их на утверждение М.М. Сперанского. Контракт на выделку вина на Александровском заводе был составлен вновь со Смирновым. В новом контракте Смирнов брался курить вино из хлеба прежнего заготовления, признанного, как и ранее, недобротным, с условием надбавки по 5 фунтов на пуд. Заведующий винной частью Тукалевский был против заключения контракта, о чем и доложил генералгубернатору.

Сперанский 25 сентября утвердил контракт, но с условиями: «1) чтобы контракт с Смирновым был заключен на один год, а не на два; 2) чтобы Смирнов в течение контрактного срока непременно обучил казенных учеников, кои с 1811 г. находятся уже на заводах; 3) неослабно наблюдать за винокурением; 4) хлеб, признанный недобротным, снова испытать при члене экспедиции и постороннем винокуре, и "не при самом открытии винокурения, когда выходы вина обыкновенно бывают слабы, но спустя несколько перевалов, когда уже винокуренная посуда обдержится и придет в обыкновенное свое положение". Если при этом хлеб действительно по выходам вина окажется недобротным, то сделать "соразмерную" надбавку. Если же откроется противное, то представить дело на рассмотрение Сперанского, а винокурение производить из хлеба, неподлежащего сомнению». Назначенная М.М. Сперанским проверка испытания хлеба и выкурки из него вина производилась в ноябре 1819 г. Опыты производил тобольский мещанин Исайя Прейсман. Он выкуривал и брался выкуривать по 7 ведер из четверти неодобренного хлеба без всякой надбавки. (Он выкуривал даже по 7 1/8 ведра; между тем Смирнов обязывался выкурить только по 6 5/8 ведра, с надбавкой по 5 фунтов на пуд хлеба неодобренного). Это побудило М.М. Сперанского расторгнуть контракт со Смирновым и распорядиться заключить контракт с И. Прейсманом. Но и Прейсман недолго пробыл винокуром на заводе. Осенью 1820 г. он был сменен Куклиным. А с увольнением Сперанского от должности Сибирского генерал-губернатора Смирнов снова был допущен к винокурению в 1822— 1823 и 1823-1824 гг.47

Несмотря на все сложности производственного процесса — начиная от закупки хлеба и заканчивая выделкой вина, винокурение в губернии, несомненно, влияло на развитие местного рынка сельскохозяйственной продукции.

Хлеб на завод поступал не только из Предбайкалья, но и из-за Байкала. Так, например, есть данные о том, что в 1828 г. крестьянин Федот Заиграев подрядился доставить из Верхнеудинска (ныне Улан-Удэ) в Чертовкинскую пристань для Александровского винокуренного завода 49 852 пуда хлеба48.

Примечания

3 Шерстобоев В.Н. Илимская пашня. - Иркутск, 1949. — Т. 1. — С. 583.

4 Вино — растительная жидкость, перешедшая третью степень брожения (1. квасное; 2.

сахарное; 3. винное; 4. гнилое) и получившая от этого пьяное свойство. Вино хлеб ное - водка, горячее вино, перегоняемое в кубе из заквашенного хлебного затора и при безводной чистоте своей называемое алкоголем, извинью, спиртом.

5 Винница, винокурня — заведение, где курят или гонят горячее вино.

6 Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири. СПб., 1886. Кн. 1. — С. 161.

7 Шерстобоев В.Н. Указ. соч. - Т. 1. С. 583.

8 Там же. Т. 2. С. 498.

9 Шерстобоев В.Н. Указ. соч. - С. 501.

10 Винокурение — по В.И. Далю, это искусство и занятие, извлечение из хлеба и других растительных частей спиртового начала. Процесс винокурения, как известно, много- ступенчатый. Сначала приготавливали сусло. Для этого затирали (замешивали) при температуре около 77° С муку и солод в заторных чанах — на винокуренных заводах они стояли на самом верху. На этом этапе под действием содержащегося в солоде фермента крахмалистые вещества распадаются на углеводы, которые затем переходят в виноградный сахар. Как только затор засолодевал, его студили льдом и, охладив до 37° С, спускали в бродильный, иногда называющийся квасильным, куб или чан, располагавшийся в самом низу, затем добавляли дрожжи и вору — так, чтобы темпе- ратура смеси была 17-20° С (зимой не менее 20° С). В процессе брожения сахар под действием фермента дрожжевого грибка распадается на спирт с разными примесями и углекислоту, при этом густота затора уменьшается. По окончании брожения, через двое-трое суток, в зависимости от температуры заправки, жидкость дистиллировали (Дистилляция - перегонка (выкурка) жидкости в перегонном кубе.) с целью очистки от примесей. Остаток от дистилляции, так называемая барда, шел на корм скоту. Перегон после специальной обработки подвергали фракционной перегонке и получали конечный продукт - чистый спирт в 94—96 %. Первая часть перегона содержит немного альдегида, последняя - сивушное масло. Перегонка осуществлялась на аппа- ратуре, основной частью которой являлся куб, нагреваемый огнем или паром.

11 Андриевич В.К. Исторический очерк Сибири. СПб., 1887. Т. 4. - С. 177.

12 Летопись города Иркутска XVII—XIX вв. — Иркутск, 1996. - С . 216.

13 Кудрявцев Ф. Указ. соч. - С. 10; Быкова Н.Н. История возникновения Александровской каторги и строительства тюремного комплекса // Сибирская ссылка. — Ир- кутск, 2000. - Вып. 1 (13). С. 187.

14 ГАИО. Ф. 24. Оп. 7. Д. 592. Карт. 1830. Л. 587.

15 Ситников Л.А. Григорий Шелихов. - Иркутск, 1990. - С. 67, 68, 79, 332-336.

16 О тобольских купцах Медведевых см.: Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. Новосибирск, 1996. — Т. 3. Кн. 1. — С. 93—94.

17 Каштак - сиб. горный ключ, ручей в горах; место, где выкуривается вино.

18 Солод - хлебное зерно, теплом и влагой пущенное в рост, засушенное и крупно смолотое; сладковатый вкус солода объясняется переходом крахмала в сахар во время прорастания.

19 Цит. по: Зиннер Э.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и ученых XVIII века. - Иркутск, 1968. С. 162-163.
20 Андриевич В.К. Указ. соч. - Т. 4. С. 179.

21 Винокур - мастер винокурного дела.

22 Андриевич В.К. Указ. соч. - Т. 4. С. 179.

23 Лосев А.И. Теографическо-статистическое описание Иркутской губернии // Весь Иркутск. 1992. - Иркутск, 1992. - С. 243.
24 Ведро — мера жидкости. Определить точную емкость ведра до 1835 г. достаточно сложно, т.к. ведро использовали и в качестве меры сыпучих тел. В XVIII в. оно могло равняться 10—12 кружкам или 33—34 фунтам воды (8 вершков в вышину и 5 вершков в диаметре). Указом 1835 г. был уточнен объем исконно русской меры - ведра. Ведро стало вмещать по весу 30 фунтов чистой перегнанной воды при ее наибольшей плотности при температуре 13,5° по Реомюру. Наиболее крупной еди- ницей для измерения жидкостей стал мерник, или бочка, вмещавший 40 ведер. В общем виде соотношение основных единиц измерения жидкостей было таким: мер- ник, или бочка = 40 ведрам = 4 десятням = 4,9196 гектолитра; десятня = 10 ведрам

25 Лосев А.И. Указ. соч. С. 243.

26 Кузьмин Н.Н. История сибирской промышленности и ее изучение. - Иркутск, 1928. - С. 82.

27 Ватин В.А. Восточная Сибирь в начале XIX в. (на основании неизданного отчета Иркутского губернатора Трескина) // Сибирская летопись. - 1916. - № 11—12. - С. 537.

28 Лосев А.И. Указ. соч. - С. 244.

29 ГАНО. Справочная библиотека, 34/088, б/н., «Отчет об управлении Иркутской губернией И.И. Трескина. 1806-1812 гг.». Л. 264.

30 Барда — гуща, остатки от перегона хлебного вина из браги. Употреблялась на корм скота.

31 ГАНО. Справочная библиотека, 34/088, б/н., «Отчет об управлении Иркутской губернией Н.И. Трескина. 1806-1812 гг.». Л. 265-266 об.

32 ГАНО. Справочная библиотека, 34/088, б/н., «Отчет об управлении Иркутской губернией Н.И. Трескина. 1806-1812 гг.». Л. 284 об. 285-285 об.
33 Четверть - мера сыпучих тел. В кон. XVIII—XIX вв. четверть = 8 четверикам = 8 пудам зерна ржи = 20991 гектолитру.
34 Андриевич В.К. История Сибири в начале XIX в. СПб., б/г. - С. 213-217.

35 Сажень - 213,36 см.

36 Лосев А.И. Указ. соч. С. 243.

37 Андриевич В.К. История Сибири в начале XIX в. — С. 215, 216.
38 Там же. С. 214.
39 Жиган - работник на винокуренном заводе, поддерживающий огонь, кочегар.
40 Затор — замес под выгонку водки. Заторный чан - на винокуренном заводе нахо- дился на самом верху, в нем затирается затор, мука с водою, или тертый вареный картофель. Когда затор засолодеет (сусло), его студят льдом и спускают в квасильные чаны, прибавляя дрожжей, а когда забродит (брага), спускают в куб. После перегонки вина и отгона гари от браги остается барда. Заторщик - человек, осуществляющий замес.
41 Максимов С.В. Сибирь и каторга. СПб., 1896. Т. 1. Ч. 1. - С. 165-167.

42 Катионов О.Н. Московско-Сибирский тракт и его жители в XVII-XIX вв. — Новоси- бирск, 2004. С. 367, 368.

43 Ватин В.А. Указ. соч. - С. 555-557.

44 Вагин В.И. Исторические сведения о деятельности графа М.М. Сперанского в Сибири. СПб., 1872. Т. 1. С. 442.

45 Смирнов — бывший смотритель Боготольского винокуренного завода был по представлению  Пестеля лишен чинов и дворянства и сослан на поселение в Иркутскую губернию за разные злоупотребления. В Иркутске он попал в милость к Трескину и, не зная винокурения, сделался винокуром на Александровском и Илгинском заводах. Здесь он занимался теми же нарушениями. Попал в 4-й разряд обвиняемых по результатам ревизии Сперанского.

46 Кузнецов А. Материалы по ревизии графа Сперанского // Сиб. архив. — 1915. — № 3. — С. 125, 136, 131, 151.

47 Вагин В.И. Указ. соч. - С. 448.