Пушная торговля // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009)

ПУШНАЯ ТОРГОВЛЯ, торговля шкурами зверей, имеющих ценный мех, и меховой продукцией. Одна из старейших отраслей народ. хоз-ва Сибири, существовала задолго до присоединения региона к Русскому гос-ву. Огромные запасы пушного зверя в Сибири издавна привлекали рус. промышленников и торговцев. Пути на восток, проложенные ими, были 1-ми связующими звеньями между народами Европ. России и корен. населением Зауралья.

В XI в. Новгород, нуждаясь в пушнине для торговли с Готским «заморьем», овладел Печорским путем, к-рый открывал дорогу «за Югру и Самоядь», в низовья Оби, где проживали племена ненцев, энцев, нганасан, хантов и манси (см. Походы новгородцев в Северное Зауралье в XII—XV вв.). Во 2- й пол. XVI в., после разгрома Казанского ханства и расширения экон. связей Русского гос-ва со странами Запада и Востока, потребность в «мягкой рухляди» зна­чительно возросла. Постоянно растущий спрос на этот товар явился важным стимулом для движения русских за Урал (см. Походы московских воевод в Северное Зауралье в XV—XVII вв. ). Пушной промысел составил основу 1-го этапа хоз. освоения Сибири.

В XVII в. Сибирь стала гл. поставщиком пушнины на всерос. рынок. Осн. видом пушного товара являлся соболь, доля к-рого составляла 90 % от общей стоимости добываемой пушнины. За 1621—90 за Уралом добыли свыше 7 млн соболиных шкурок рыночной ценой 11 млн руб. Значит. часть (до трети) пушнины попадала к гос-ву путем сбора ясака или покупки за казен. счет (отчасти — принуд., как в случае с наилучшими шку­рами, предъявленными на таможне). Специально для заведования казен. мехами, полученными из Сибири, в составе Сибирского приказа во 2-й пол. XVII в. создали Соболиную казну. В течение XVII в. существовала гос. монополия на внеш. торговлю мехом, с 1697 - полная царская монополия на торговлю шкурами соболей, черных и черно-бурых лис. Эти виды пушнины могли поступать только в казну (за счет сбора ясака и пошлин либо покупки). Гос-во выступало крупнейшим в России участником пушного рынка. Но суммарно частн. тор­говцы вывозили из Сибири больше шкур, чем казна. Покупать пушнину им разрешалось по завершении сбора ясака. Существующие ограничения купцами обходи­лись. Злоупотребляя служеб. положением, торговлей пушниной занимались и сиб. чиновники. Не в силах соперничать с частн., в т. ч. контрабанд., торговлей, пр-во в 1762 отменило казен. монополию.

Крупнейшим центром пушной торговли в 1-й трети XVII в. являлась Мангазея, получившая прозвище «златокипящей государевой вотчины». Тазовский, или Мангазейский острог построен в 1601 на р. Таз круп. правительств. воен. экспедицией. Мангазея служила гл. базой пром. и ясачных экспедиций на Енисей и Лену. Сюда попадала осн. часть пушнины, добываемой в бассейне этих рек. Торг. связи города простирались далеко за пределы Сибири: через поморские города (Архангельск) купцы выходили на крупнейшие купеч. компании России и Зап. Европы. Только в 1630-37 из Мангазеи, по офиц. данным, вывезли ок. 0,5 млн собо­линых шкурок. Открытие более удобного пути на Лену через Енисейск и истребление пушного зверя в р-не Мангазеи привели к быстрому упадку этого р-на. В 1676 город перенесли на р. Турухан (Новая Мангазея, поз­же - Туруханск). В XVII в. П. т. явилась важнейшим источником первонач. накопления капитала. На широкомасштаб. добыче пушнины сформировались состояния богатейших купцов допетровской Руси - Ревякиных, Босых, Гусельниковых, Светешниковых, Пахомовых.

Наибольшее значение для рос. бюджета сиб. пуш­нина имела в XVII в. В отд. годы пушнина приносила гос-ву до трети его доходов. На экспорт отправлялось 80 % заготовленного меха. Однако интенсив. эксплуата­ция пушных богатств Сибири привела к тому, что уже в 1-й пол. XVII в. сократилось кол-во соболя в Зап. Сибири, в 1670-х гг. отмечалось резкое падение про­мысла на Енисее, чуть позже — на Лене. Одновр. стало приносить плоды актив. земледел. освоение региона рус. населением. В кон. XVII — нач. XVIII в. пушной промысел окончательно перестал играть решающую роль в хоз. занятиях рус. населения; осн. контингентом пушно-промысл. населения стали корен. народы Сиби­ри. Росло внутр. потребление мехов. На протяжении XVIII—XIX вв. доля пушнины в рос. экспорте снижа­лась. В то же время абс. стоимость пушного экспорта увеличивалась. В 1826—30 среднегодовой вывоз состав­лял 1711 тыс. руб., в 1846—50 — 2518 тыс. руб.

Особенность периода XVIII — 1-й пол. XIX в. — абс. и относит. прирост добычи несоболиной пушнины. Доля соболя в общей добыче к сер. XIX в. составляла не более 6 %. Общая стоимость пушнины, заготавливавшейся в Сибири в XVIII — 1-й пол. XIX в., приближается к по­казателям XVII в. В сер. XIX в. за Уралом добывалось: белки — 7—8 млн шт., соболя — 25—40 тыс., горностая — 200 тыс., песца — до 75 тыс., лисицы — 25 тыс., зайца — 500 тыс. шт. на сумму 1 млн руб. серебром. Произошли изменения в районировании пушного промысла. Осн. промысл. р-ном в XVIII в. стала Вост. Сибирь. Здесь добывалось 70 % всей пушнины, 90 % соболя. Восточносиб. соболь (якут., баргузин.) считался лучшим. На Зап. Сибирь приходилась осн. часть добычи горностая, к-рый ценился выше, чем восточносибирский.

Во 2-й пол. XIX — нач. XX в. в пушном промысле Сибири стало широко применяться огнестрельное ору­жие, стабилизировавшее результаты охоты и сделавшее ее более эффективной. В связи с актив. переселением из Европ. России и дальнейшим земледел. освоением Сибири р-ны добычи зверя все более смещались на север и сев.-восток, увеличилась нагрузка на пушные ресур­сы региона. В сочетании с усилением спроса на меха и ростом цен на них на мировом рынке это привело к сокращению добычи наиболее ценных видов меха (пре­жде всего соболя). Увеличилась добыча «невыходной» пушнины (молодых, незрелых особей), что поставило под угрозу воспроизв-во пушного зверя. В ответ законом 1912 пр-во запретило охоту на соболей с 1 февр. по 15 окт. каждого года.

В 1907—09 в Сибири добывалось ежегодно ок. 15 млн шт. белки, 5 млн шт. зайца, 70 тыс. шт. соболя, 700 тыс. шт. горностая, 60 тыс. шт. лисицы, 150 тыс. шт. хорька, 40 тыс. шт. норки. Кроме того, через Си­бирь шли поставки сурка, к-рый ввозился бийскими и забайкал. предпринимателями из Монголии. Сурок шел транзитом в Германию, где подвергался обработке под норку. В кон. XIX в. из Монголии вывозили ок. 1 млн сурковых шкурок, в 1907—09 — 2,5 млн в год. По данным Всемирной охотничьей выставки 1910 в Вене, в 126 млн руб. стоимости мировой добычи пушнины доля Сибири составляла 55 млн руб., или 43,6 %.

В 1-й пол. XIX в. окончательно сложилась система пушной торговли, к-рая обеспечивала продвижение пуш­нины от производителей на крупнейшие рос. ярмарки — Ирбитскую и Нижегородскую. Самыми значительны­ми промежут. пунктами, где собирались круп. партии пушного товара, в Вост. Сибири выступали Анюйская и Якутская ярмарки, в Зап. Сибири — Обдорская. Скупка сырой пушнины непосредственно у охотников и мелких торговцев велась на более мелких ярмарках — в Сургуте, селах Юганском, Мужи, Ларьятском, Тогурском и др.

В П. т. выработались опред. стандарты, но они не допускали обезличивания товара. Меха имели столько переходов в оттенках и пушистости, что каждая пар­тия товара являлась индивидуальной. Продажа мехов по образцам, в отличие от др. ярмарочных товаров, оказывалась невозможной. В нач. XX в. через Ниже­городскую и Ирбитскую ярмарки проходило не менее трех четвертей всей добываемой в Сибири пушнины. Сюда приезжали покупатели из Европ. России и стран Зап. Европы (Германии, Англии, Австрии и др.), к-рые закупали круп. оптовые партии пушнины для последу­ющей обработки и продажи. Постоянными участниками Ирбитской ярмарки стали представители крупнейших моск. пушно-торг. фирм «Сибирский торговый дом А.М. Михайлов», «Павел Сорокоумовский с сы­новьями», «И.М. Калин и Ко», петерб. торг. дома «Ф. Ляховский и Ко», зап.-европ. коммерсанты Г. Шпигель, Б. Рейхенштейн, Ю. Ариович, С. Ленцер, представите­ли фирмы «Зингер и Ласкер» (Берлин и Лондон). Как узловые распределительные центры, Нижегородская и Ирбитская ярмарки различались ассортиментом пуш­ных товаров. Сырой беличий мех шел на Ирбитскую ярмарку, а выделанная белка продавалась преим. в Ниж. Новгороде. Сюда же доставлялись каракуль и мерлушка, к-рые в Ирбите присутствовали в ограничен­ном кол-ве. Для сиб. мехов важнейшее значение имела Ирбитская ярмарка, пушные обороты к-рой постоянно возрастали. В 1895 стоимость пушнины, привезенной в Ирбит, составила 2 750 тыс. руб. (5,7 % общего привоза на ярмарку); в 1900, соотв., 4 828,1 и 12,5; в 1905 — 4 538,4 и 15,3; в 1910 — 8 353 и 29,5; в 1912 — 8 022,5 тыс. руб. и 31,8 %. Несмотря на возросшую в нач. XX в. отправку пушного товара из Сибири непосредственно в Москву, Ирбитская ярмарка до 1917 продолжала играть роль важнейшего в России рынка сырой пушнины.

П. т. являлась важным источником накопления ка­питала. Во 2-й пол. XIX — нач. XX в. в Сибири сложи­лась группа круп. пушноторговцев-оптовиков, обороты к-рых составляли сотни тысяч руб. В 1913 капиталы, вложенные в сиб. пушной промысел, оценивались в 13 млн руб. К числу наиболее влиятельных торговцев пушниной относились А.М. Кушнарев (Якутск), бра­тья Тонконоговы (Енисейск), фирма «А.И. Громов с сыновьями» (Иркутск), торг. дом «А.В. Швецов и сыновья» (Кяхта). Мн. сиб. купцы сочетали тор­говлю пушниной с др. видами предпринимательства. П. т. приносила высокие прибыли, но ее зависимость от «урожая» зверя, колебаний моды на тот или иной мех в России и Зап. Европе делали этот вид пред­принимательства весьма рискованным. Во время т. н. суркового кризиса 1910, когда спрос на этот вид меха в Зап. Европе резко упал, бийские купцы Н.И. Ассанов, А.Д. Васенев, Г.Г. Бодунов потерпели убытки в размере не менее 1 млн руб. По офиц. данным, ср. норма прибыли от пушной торговли в сер. 1890-х гг. составляла 9,8 % (от хлеб. — 7,8 %, мануфактур. — 9,7, виноторговли — 9,7 %).

Благодаря огромным запасам пушнины Россия яв­лялась одним из крупнейших экспортеров этого товара на мировой рынок. Уже в 1-й период хоз. освоения Сибири, при царе Федоре Ивановиче, Россия ежегодно поставляла за границу пушнины (в осн. сиб.) на 500 тыс. руб. Отмена крепостного права и формирование рыночного хоз-ва в России стимулировали развитие пушного промысла и рост пушного экспорта. В 1860 Россия вывозила сырой пушнины на сумму в 2 273 тыс. руб., в 1870 — 2 534, в 1880 — 4 014, в 1890 — 5 159, в 1900 — 6 440, в 1913 — 17 052 тыс. руб.

Осн. потребителем сиб. мехов до сер. XIX в. был Ки­тай: туда и поступало от 40 до 50 %. На исходе XVIII в. пушнина обеспечивала три четверти объема рус. экспор­та в Китай. С 1830-х гг. этот показатель снижался за счет сокращения сиб. пушной добычи, развития пром. произв-ва (вывозимая в Китай рос. мануфактура отчас­ти замещала меха), развития охотничьего промысла в Китае (в кон. XIX в. Китай вышел на 5—6 место среди мировых экспортеров пушнины). В сер. 1840-х гг. уд. вес пушнины в рус. экспорте в Китай составил 20 %.

Во 2-й пол. XIX в. осн. потребителями сиб. пушнины стали страны Зап. Европы. В 1861—65 вывоз мехов по европ. границе составил 60,9 %, в 1871—75 — 79,4, в 1881—85 — 91,7, в 1891—93 — 94,2 % всего рос. экспор­та. Крупнейшими центрами мировой пушной торговли стали Лейпциг и Лондон. Лондонский пушной аукцион устанавливал мировые цены на разные виды пушного товара; здесь действовали коммерсанты с круп. капи­талами. В Лейпциге меха продавались более мелкими партиями, здесь велась кредит. торговля. Выдвижению Лейпцига на 1-е роли в мировой пушной торговле способствовало превращение его в крупнейший центр выделки и окраски мехов. Отеч. технологии обработки мехов уступали зап.-европейским. Из-за этого Россия, являясь крупнейшим мировым экспортером пушнины, в значит. степени зависела от зап.-европ. пушных рынков, к-рые устанавливали мировые цены.

Первая мировая война отрицательно сказалась на объемах пушной торговли; экспорт рос. пушнины со­кратился с 17 052 тыс. руб. в 1913 до 4 072 тыс. руб. в 1915. В годы революции и Гражданской войны цен­трализованные заготовки пушнины уменьшились. На сев.-востоке Сибири более активно стали действовать иностр. скупщики меха, особенно американцы. При­надлежавшее им Северовосточное сибирское акцион. об-во с 1902 обладало офиц. правом использовать все ресурсы Чукотского п-ова.

В янв. 1919 сов. власть установила гос. монополию на скупку пушнины и определила твердые загот. цены. Непосредственно покупкой меха у охотников занимался ряд гос. и кооп. орг-ций. Осенью 1921 Сов. Россия во­зобновила торговлю мехами на внеш. рынке, достигнув довоен. объемов. В 1925 СССР являлся крупнейшим мировым экспортером пушнины: на его долю приходи­лось 20 % мировых поставок.

Во 2-й пол. 1920-х гг. встала задача дальнейшего увеличения объемов пушного экспорта. Мех рассматри­вался как один из резервов индустриализации. К кон. десятилетия сов. пушной экспорт увеличился в 1,5 раза как по кол-ву меха, так и по стоимости. За рубеж шло более 85 % всей заготавливаемой пушнины. В 1930—32 количеств. рост вывоза продолжился (к 1932 — в 4 раза по сравнению с 1925—26), но стоимость экспорта снизилась до 60 % от уровня 1925—26 в связи с мировым кризисом. В 1933—34 падение выручки продолжилось, на сей раз вместе с сокращением объемов. В 1934 СССР вывез в 2,3 раза больше пушнины, чем в 1925—26, получив за это вдвое меньше денег.

Одним из методов борьбы за повышение пушного экспорта стало увеличение гос. вмешательства. С 1931 осн. заготовителем мехов стал трест «Союзпушнина». Ему вменялось в обязанность создавать производствен­но-охотничьи станции (ПОС) — аналог машинно-тракторных станций в коллективизируемом с. х. Через ПОС гос-во снабжало охотников оружием и снаряже­нием, проводило инструктаж по первичной обработке пушнины, добивалось соблюдения ограничений по срокам и р-нам охоты. Самих охотников подталкивали к объединению в бригады. В Омске, Новосибирске, Красноярске, Владивостоке и ряде городов Европ. России появились круп. пушно-меховые базы. Еще одним источником роста заготовок стало использование второстепенных видов пушнины (крот, хомяк, крыса, бурундук). Их доля в общих заготовках пушнины за 10 лет (с конца 1920-х гг.) выросла с 3 до 31 %. Свиде­тельством исключит. внимания сов. власти к меховой торговле явилось учреждение пушного аукциона в Ленинграде (1-й состоялся в 1931). В кон. 1930-х гг. на этом аукционе продавалось 97 % сов. пушнины, от­правляемой за рубеж.

Завершение индустриализации позволило увеличить внутр. потребление пушнины и уменьшить экспорт. С 1936 по 1940 он сократился в 1,5 раза и по объему, и по стоимости. При этом пушнина обеспечивала в 1935—40 ок. 10 % суммы сов. экспорта. В 1934 она занимала среди экспорт. статей 4-е место, в 1935 вышла на 3-е, в 1938 — на 2-е место. На новом этапе появилась возможность при­нять меры к восстановлению поголовья пушных зверей. В 1935 охоту на соболя повсеместно запретили на 5 лет, после чего разрешили только по лицензиям. Для всех пушных видов запретили промысел детенышей, установи­ли единые стандарты качества, наладили первичную обра­ботку. Эти меры обеспечили более рациональное исполь­зование пушных ресурсов, предотвратили полное истреб­ление зверей. Еще одна особенность 2-й пол. 1930-х гг. — нач. массовых заготовок звероводческой пушнины, к-рая прежде практически не производилась.

Стратег. значение пушного сырья вновь повысилось с нач. Великой Отечественной войны. «Союзпушнина», эвакуированная из Ленинграда, продолжала работу в Новосибирске. В 1941—42 вывоз пушнины сократился, однако стал приносить больше денег ввиду роста цен на рынке США, к-рые полностью скупали сов. мех. В 1943 объем экспорта вернулся на довоен. уровень. Меха обеспечивали до 40 % валют. поступлений воен. бюджета страны.

На послевоен. этапе значение пушнины для СССР снизилось: решающую роль во внеш. торговле стали играть пром. товары, затем — минер. сырье. Сократи­лась и роль СССР в мировой пушной торговле — за счет развития звероводства и каракулеводства в др. странах. В самом СССР заготовка пушнины тоже все больше превращалась из присваивающего хоз-ва в производя­щее. Активизировалась работа по увеличению запасов пушнины, добываемой охотой, — акклиматизация и реакклиматизация зверей (выпуск на волю животных из питомников и создание на окружающей территории бла­гоприятных условий для их размножения). За счет ак­климатизации одним из распространенных пушных зве­рей стала ондатра, завезенная из США. Сов. звероводы с 1960-хгг. активно занялись селекцией, получая новые окраски зверей. Наивысший подъем сов. звероводства пришелся на кон. 1980-х гг., когда в год производилось более 16 млн шкурок (в т. ч. 14 млн приходилось на норку). В течение 1990-х гг. клеточное произв-во норки, песца и лисицы уменьшилось с 16,9 до 3 млн шт. в год. Число зверохозяйств сократилось на порядок. Сохрани­лось на прежнем уровне лишь произв-во соболя, к-рого по-прежнему можно купить только в России. В послед­ние годы XX в. началось возрождение отрасли на основе образования новых управляющих компаний. Одной из крупнейших стала краснояр. «Сибирь-пушнина», к-рой к нач. XXI в. удалось взять под контроль десятки загот. пунктов — не только на восток, но и на запад от Урала.

С.-Петербургские аукционы приватизированной в 2003 «Союзпушнины» по-прежнему пользуются пристальным вниманием покупателей со всего мира.

Лит.: Гринвальдт Н. Меховая торговля в России и за границей: история ее, статистика, обделка мехов и товароведение. Рига, 1872; Паас К. Краткий обзор пушного дела в России. М., 1915; Генерозов В.В. Пушной промысел (Богатства СССР). Л., 1926. Вып. 12; Каплин А.А. Советская пушнина. М., 1962; Павлов П.Н. Пушной промысел в Сибири XVII в. Красноярск, 1979; Сафронов Ф.Г. Рус­ские промыслы и торги на северо-востоке Азии в XVII — середине XIX в. М., 1980; Старцев А.В. Пушная торговля в Сибири как источник первоначального накопления капитала во второй половине XIX — начале XX в. // Вопросы социально-экономического разви­тия Сибири в период капитализма. Барнаул, 1984.

А.К. Кириллов, А.В. Старцев