Об урожайности сельскохозяйственных культур и о некоторых приёмах агротехники тех времён упоминает путешественник и учёный Петер Паллас в своих записках «Путешествие по Сибири к востоку лежащей и до самой Даурии 1772 г.»:

«... О всеобщем недороде, кроме обыкновенной хорошей жатвы, здесь не знают и примеру: ибо от посеву рожь летом сам-десят, озим сам-осьма, а ячмень само-двенадцатой приходит. Пшеница в худые годы обыкновенно сам-шеста, а овёс редко не сам-двенадцатой приходит. Простая греча, хотя её и очень мало сеют, но если случится, то по причине доброты земли, где она как трава зарастает, не иначе как на обветшалой сеять должно, да и там в двенадцать и пятнадцать крат больше приносит. Повсюду одинакое состояние после из лёгкого чернозёму по горам и по долинам запрещает употребление здесь более вредного, нежели полезного растениям навозу, как то по опытам известно; однако большая часть оных, если только через два года. Отдыхать оставляются, 10 и 15 лет плодоносны бывают. Но если урожай и уменьшится, то довольно для мужика по степи и по нагорью для заведения новой пашни места найдётся, что и делают обыкновенно вскоре после летнего посева. Вспахивают таковое новое поле или залог в начале июня, коренья заборанивают, и в конце того же месяца ещё перепахав, оставляют лежать чрез весь июль под наступающую в августе озимь, которую ныне только что заборонить остаётся, или оставляют и до следующей весны под пшеницу, в котором случае его ещё раз вспахать будет надобно... По снятии первого хлеба дают ему отдыхать целую зиму без вспахивания, и тогда называют его перелогом, а следующим летом, так как в третий год, под летний посев употребляют. На четвёртый год два раза вспахавши оставляют под пары до осени или до весны следующего года; ибо по большей части невысокия поля сряду по два года и более; высокия, сухия и несколько песчаныя около двух лет всякой хлеб, не выключая коноплей и гороху, приносить могут».

Но не каждый год был урожайным. Ещё в 1649 г. пашенных крестьян, приписанных к Братскому острогу, постигло стихийное бедствие — большое наводнение на реках Ангаре и Оке уничтожило почти весь урожай хлебов. А в 1762 г. неурожай хлебов постиг Нерчинский край. Для поддержки жителей по решению иркутских властей в подверженные неурожаю места доставлялись на подводах хлебные запасы.

Сильный голод постиг иркутян в 1793 г., так как в предыдущий год было собрано очень мало хлеба. Цены на хлеб резко пошли вверх, достигнув быстро такого уровня, какой был недоступен бедным горожанам. Генерал-губернатор Иван Альфредович Пиль решил вмешаться в хлебный рынок и с марта 1793 г. установил твёрдую цену за пуд ржаной муки, равную 25 копейкам ассигнациями. Кроме того, он также установил и норму отпуска в один руки не более одного мешка. Нарушители этого порядка брались под арест. Торговцы вообще прекратили продажу хлеба.

Генерал-губернатор И.А.Пиль лично объезжал владельцев хлебных запасов. Так, у одного из иркутских купцов он лично приказал вскрыть хлебный амбар, где хранились большие запасы ржаной муки. По его приказу было нагружено мукой двадцать возов, которые были тут же на рынке реализованы по установленной таксе. И тем не менее в июле 1793 г. в городе не было хлеба и наступил голод. Чтобы как-то исправить критическое положение, Городская дума заняла в казне некоторое количество муки и отпускала иркутским жителям по одному пуду на семейство.

Неурожайными могли быть и несколько лет подряд. Так, в течение трёх лет (1865-1867 гг.) иркутяне страдали из-за неурожая. В последующем урожайном 1868 г. благодарные иркутяне во всех городских церквах совершали молебствия. «Из Борисо-Глебской церкви, — пишет Н.С. Романов, — после литургии совершён крестный ход с иконами к находящимся близ этой церкви запасно-хлебным магазинам, как к ковчегам, содержащим в себе видимое знамение благодати Господней. Здесь среди обширной площади, под открытым небом, совершено освящение воды, ею и окроплён хлеб. С пением «Заступница усердная» обошли кругом магазинов».

Сибирское сельское хозяйство в большой степени зависело от погодных условий того или иного года. В своём «Обозрении разных происшествий, до истории и древностей касающихся... » А. И. Лосев в записи за 1767 г. о погодных условиях в районе Иркутска писал:

«Но при том заметить должно:

1)  

В исходе апреля и начале мая иногда случаются тёплые дни, однако ж, несмотря на то, в половине мая случается чувствительная стужа и снег.

2)  

С весны бывают засухи, кои продолжаются иногда чрез май и июнь, отчего почти не бывает местами трав и яровых. Случаются в сие время, однако ж редко, и продолжительные дожди с холодом, которые вредят наливающемуся хлебу. Обыкновенные дожди вредят и мешают сенокосу в июле месяце.

3)  

Ранние иней, в августе случающиеся, вредны огородным овощам и хлебу, а при том вредоносны и туманы; иногда влажный воздух препятствует жатве.

4)  

Глубокие снега для хлебородства почитаются полезнее мелких, если покроют довольно промёрзлую землю, весною озими повреждаются в тех местах, где тонко лежавший снег скорее стаивает, отчего подвергается холодным утренникам и разным северо-восточным ветрам, кои озимь выдувают весною. Глубокие же снега выгодны и зверопромышленникам, доставляют им удобность промышлять оленей и сохатых по отверделому снегу, настом называемому, который охотников поднимает на лыжах, а сохатые преступаются...»

Ниже приводятся некоторые катаклизмы природы, чаще всего совпадающие с вышеприведёнными наблюдениями А. И. Лосева. На урожай 1726 г. повлияло два фактора. Лето этого года было весьма засушливым, «и много было кобылки, которая по местам хлеб поела».

В ночь на 10 июня 1869 г. в Иркутске выпал снег. Хотя он был и небольшой, но тем не менее некоторые огородные растения замёрзли. В этот период года выпадение снега — весьма редкое явление. Тоже самое было отмечено и 1 июня 1886 г., когда в Иркутске и его окрестностях выпал значительный снег. В результате этого снега овощи были заморожены, а много деревьев было сильно повреждено. А вот в ночь на 1 мая 1893 г. в Иркутске и его окрестностях пронеслась снежная буря, сопровождавшаяся сильным ветром. Местами образовались целые сугробы снега, которые стояли целую неделю. В добавок к этой напасти 4 мая выпал значительный град. Ветры не прекращались несколько дней кряду, и дни были очень холодными.

В субботний день 6 июня 1870 г. в Иркутске во время разразившейся грозы выпал град величиной почти что с голубиное яйцо. Причём градины, покрывшие землю, имели слегка вытянутую форму. Этим градом были сбиты листья с деревьев, а всходы овощей, особенно капусты, были побиты совершенно. Шум в воздухе от падающих градин и грохот по крышам строений, а также стук по окнам наводили огромный страх на иркутян. Это чувство людей усиливалось резким уменьшением на улицах освещённости до мрака. Также во время грозы с бурею днём 3 июня 1895 г. выпал в значительном количестве град величиною крупнее гороха. Сильным ветром в садах было поломано много деревьев, а градом побиты все овощи и стёкла в окнах домов.

В 1878 г. осенние утренние заморозки в Иркутске наступили очень рано. Они начались уже с 6 октября и сильно повредили огородные овощи, особенно капусту. Цена на немороженную капусту резко подскочила и достигла трёх рублей и более за сотню вилков.

Весенние заморозки наносили не меньший ущерб. Так, в 1882 г. два дня (26 мая и 4 июня) огородные растения были покрыты инеем, который их сильно повредил.

Обильные урожаи резко снижали цену на хлеб. Урожайный 1890 год снизил цену на хлеб до очень низкого уровня: пуд пшеничной муки стоил всего тридцать копеек.

В неурожайные годы городская администрация, органы самоуправления и некоторые состоятельные горожане пытались оказывать посильную помощь пострадавшим от недорода. Часто в городе Иркутске помощь оказывали сами горожане, т. е. всем «миром». Так, например, 20 ноября 1891 г. в Иркутске был учреждён специальный Комитет для сбора пожертвований в пользу населению, пострадавшему от неурожая. Председательствовал в этом Комитете иркутский губернатор генерал-майор Константин Николаевич Светлицкий, а членами были: В. Н. Булатов, В. П. Сукачев, И.Я. Чурин, М. Н.Жбанов, А. П. Пятидесятников, П. Р. Кравец, А. Б. Воллернер, Я. С. Комаров, А. В. Куркутов, Н.И. Новицкий.

Немалую роль в урожайности играл сорт культуры, районированный в сибирских условиях. Российская Академия наук уже в ранние годы освоения земельных просторов Сибири начала изучение и исследования семян сельскохозяйственных культур, применяемых в Восточной Сибири.

А. И. Лосев сообщает:

«Сего 1765 февраля 1 дня получен Указ Правительствующего Сената, которым велено доставлять в Академию всякие семена и разного звания людям о том приказывать с тем, чтоб на пакетиках семян подписывали имена и свойства земли, и травы, и цветы с листьями прокладывать между собою пропускною бумагою или в простую писчую и связывать просто, в лубьё».

Газета «Иркутская жизнь» в 1916 г. приводит следующие данные по посевным площадям:

«На 15 мая по сведениям Губернского управления засеяно хлебов по уездам: Иркутскому— 18964 десятины, Балаганскому — 31444, Нижнеудинскому — 32399, Верхоленскому — 218662. Из засеянных хлебов в неудовлетворительном состоянии оказались по уездам: Иркутскому — 1944 десятины, Балаганскому — 3862, Нижнеудинскому — 5072, Верхоленскому — 5824 десятины».

Биржевой Комитет, со своей стороны, сообщил, что в 1916 г. недосев озимых хлебов по Иркутской губернии (за исключением Киренского уезда) составил 2514 десятин (или 2,4% от общей площади посевов).

Иркутские повествования. 1661 - 1917 годы. В 2 т. / Автор-составитель А. К. Чернигов. Иркутск: "Оттиск", 2003. Т. 2.