Оглавление
- 0.1.На Иркуте
- 0.2.Предлетье
- 0.3.Иволга
- 0.4.Ангел-хранитель
- 0.5.Художник
- 0.6.Скорбь
- 0.7.Утиная охота
- 0.8.Отрок
- 0.9.Кашкара
- 0.10.Черемшатники
Горбунов Анатолий Константинович (род. в 1942 г. в д. Мутина Киренского района). Член Союза писателей России. Автор книг стихов и прозы «Чудница» (1975), «Звонница» (1985), «Перекаты» (1988), «Сторона речная» (2004), «Рыбаки-охотники» (2008) и др.
На Иркуте
Олегу Быкову
Плитняк шелковником пропах.
На паутинке солнце виснет.
Уж падал снег, а на буграх
Еще цветет тысячелистник.
Кому охота в листопад
Перебирать пустые сети?
Шалим, как пара медвежат,
Хотя давно уже не дети.
Плес очарованно притих.
Склонившись к робкому заледку,
Тальник – рыбешек золотых
С насмешкой бросил
в нашу лодку!
Предлетье
Переломило холода.
Играют свадьбы дятлы пылко.
В глухом распадке глыбы льда
Уже похожи на обмылки.
Лес, покрываясь зеленцой,
Ликуя, празднует победу,
И под оттаявшей корой
Проснулись дружно короеды.
Их в берестуху наберу –
Трухлявым пням добра не жалко!
Я сплю и вижу Ангару
И хайрюзовую рыбалку.
Иволга
Валентину Распутину
Сядь на вербу и ночь озари,
Чтобы смог я кругом оглядеться,
Г олосистая спутница детства,
Расскажи, где твои косари.
Ты открой свою птичью печаль,
Тайну звуков и солнечной боли.
Отзовись, моя иволга, что ли,
Озари сенокосную даль.
Озари, чтобы стало светло
Среди тьмы и увядших растений.
На ладони горит лист осенний,
Как твое золотое перо.
Ангел-хранитель
Серп луны. Купола набекрень.
Спят на привязи колокола.
От мохнатого облака тень
На иконы зловеще легла.
Мирно спит православный народ,
Уповая на правду Христа.
Ангару озеркалил восход –
Взмоет к солнышку
ангел с креста
Художник
Владимиру Кузьмину
Мир чародея прозрачен и зыбок,
Каждый росток изнутри!
Нет на полотнах широких улыбок:
Речки текут да поют глухари.
С детства влюбленный в природу родную,
Музыку жизни ночами творит.
Ветер надломит рябину сырую –
Вздрогнет художник, душа заболит.
Скорбь
Памяти Александра Вампилова
Здесь и спирт не поможет,
И трава-горицвет,
Стали сердцу дороже
Те, кого больше нет.
Отошли до заката.
Имена, имена.
Вот и снова утрата —
Одолела волна.
Что ты сделал, кипучий,
Крутонравый Байкал?
До рассвета над кручей
Ветер смерти искал.
На обрыве рябина
С горя – в пламень, дотла.
Родила земля сына,
Уберечь не смогла.
Утиная охота
Первому директору и режиссеру
Иркутского Театра народной драмы
Владимиру Дрожжину, поставившему пьесу
А. Вампилова «Утиная охота» в самые
запретные годы
Встрепенулась хмельная ватага.
Необъятное вёдро творя,
По заветным холмам и оврагам
Расплескалась до донца заря.
Камыши содрогнулись от грома,
Застонали во сне города,
Утки, ойкая, падали в омут,
От испуга дрожала вода.
Желтолицым стрелкам на потеху
Птицам крылья ломала картечь,
Повторяло насмешливо эхо
Поднебесья убитую речь.
А река навсегда уносила
Вниз по родине мертвых лысух.
И в кипящих воронках крутила
Леденисто мерцающий пух.
Отрок
Анатолию Костовскому
Желтые избы на ветреном взвозе,
Желтые прясла оград.
Отрок, спиной притулившись к березе,
Смотрит на желтый закат.
Шуба в заплатах. Снежок на ушанке.
Взор по сугробам скользит.
В дерзкой улыбке, в нескладной осанке
Вольное что-то сквозит.
Огненный отрок, о чем он мечтает?
Сколько простора в глазах!
Что ему этот закат предвещает
В этих дремучих лесах?
Кашкара
Василию Трушкину
Отцвела кашкара на гольцах –
Поздний гость чернотропья:
Изумленно сверкают на мхах
Золотистые хлопья.
Излучают загадочный свет
Искры лунных соцветий,
Это – эхо сгоревших планет,
Промелькнувших столетий.
Это – в новую плоть облачась,
Первозданное пламя
Обнажило незримую связь
Между прошлым и нами.
Черемшатники
Посвящается писателям-иркутянам
Валерию Выборову, Петру Ополеву,
Михаилу Трофимову
Нет не божии угодники,
И совсем не медвежатники —
Через топи и колодники
Пробирались черемшатники.
Шли и шаркали обутками
С пересвистом, с потасовкою,
С перебранкой, с прибаутками –
Кто с кулем, кто с матрасовкою.
В голове артели – Выборов,
Позади – Трофимов, Ополев.
На уклон взбирались – хлыбали,
Под уклон спускались – топали.
Из ключей водицу солую
Пили долго и старательно.
Забрели в тайгу веселую –
Заблудились окончательно.
Крякнул Выборов, нахмурился,
Расчесал клешнею бороду,
Сел на пень и пригорюнился:
«Перемрем как мухи, с голоду».
Мудро рек Трофимов братии:
«Рано нам трясти коленями.
У тайги, у нашей матери,
Кладовы полны кореньями».
«Не спасут и булки ситные, –
Молвил Ополев артельникам, –
Тут сверчки энцефалитные
Квартируют по метельникам.»
Развели костры сигнальные.
С горя выпили по малости.
Под кокорину, печальные,
Повалились от усталости.
Снились им хребты приленские,
Черемша – по грудь высокая.
А коровы деревенские
Рядом хрумкали осокою.