Тарский бунт 1722 // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009)

ТАРСКИЙ БУНТ 1722, одно из широких движе­ний протеста представителей старой веры, явившегося наиболее масштабным ответом на петровское законодательство о старообрядчестве и введение подушной подати и рекрутчины. Указами 1716—21 строго, вплоть до смертной казни, каралась передача старой веры другим, даже своим детям, старообрядческая семья ставилась вне закона. Староверов обязывали уплачивать подушный оклад в двойном размере. При этом, в исключение из общего правила, платить должны были даже женщины (правда, в одинарном размере). Попытки взимания двойного ок­лада встретили в Сибири повсеместное сопротивление, организующими центрами которого стали скиты, населенные десятками и сотнями беглых. Запылали самосожжения протеста. Ходили слухи о том, что царь подменный и правит антихрист, о близком конце света. Близ Тары власти повели переговоры с руководителями скитов, в которых обитали приверженцы обоих направлений старообрядчества — беспоповского (Иван Смирнов) и поповского (отец Сергий). И когда те сообщили, что приготовились к самосожжениям, проведение подушной переписи приостановили.

Но весной 1722 в Таре и окрестных скитах узнали, что предстоит присяга наследнику престола в соответствии с указом от 5 февраля 1722. Указ провозглашал право государя назначить себе любого наследника, но имени его не называл. Сибирские староверы посчитали, что речь в указе идет о присяге антихристу, имени которого нельзя назвать. В скитах отца Сергия и И. Смирнова активно обсуждали ситуацию и решили призвать все население не присягать. С 18 мая в доме у казачьего полковника Ивана Немчинова началось широкое обсуждение документа, обосновывавшего этот отказ, — «отпорного письма», составленного в скиту отца Сергия, который сам участвовал в этих обсуждениях вместе с казаками П. Байгачевым, В. Исетским, И. Подушей. Читали и толковали церковные книги («Книгу о вере», «Кириллову книгу», Апокалип­сис, Слова Ефрема Сирина и др.) с их свидетельствами о признаках конца света, находя все эти признаки в петровской России. В мае на подобных сходках под пись­мом подписались многие казаки и жители Тары — 228 человек во главе с Немчиновым и отцом Сергием. 27 мая комендант Тары Глебовский назначил общий сбор на соборной площади для приведения к присяге, но присягу согла­силось принять лишь несколько человек, остальные подали «отпорное письмо», зачитанное тут же, на площади. Г.Ф. Миллер на основании каких-то не дошедших до нас источников считал, что всего в публичном акте от­каза от присяги у собора участвовало около 700 человек.

На подавление этого бунта из Тобольска были пос­ланы части Московского и Санкт-Петербургского пехотного полков с приданной артиллерией и конницей — всего более 600 человек. Восставшие оказали слабое сопротивле­ние. Немчинов с 20 казаками заперся в своем дворе и взорвал себя порохом, другая группа казаков села в осаду во дворе Ивана Подуши и отстреливалась от войск «царя- антихриста» еще 4 месяца. В окрестных скитах произошли самосожжения.

«Тарский розыск» охватил огромные территории Западной Си­бири; он велся с крайней жестокостью, сопровождался пытками, массовыми казнями и самосожжениями (см. Самосожжения старообрядцев в Сибири). По сведе­ниям Г.Ф. Миллера, после следствия была предана смерти половина всех собравшихся у собора для подачи «отпорного письма», остальные отправлены в ссылку. Вдоль ведущих в Тару дорог стояли виселицы с каз­ненными. Отец Сергий подвергся четвертованию. Поиски «тарских противников» по всей Сибири продолжались несколько лет, последние казни по этому делу проводились в 1735. Общее число казненных, наказанных кнутом и сосланных исчислялось тысячами.

Вместе с тем власти пошли на попятный в важном вопросе о записи в двойной оклад, служившей реальной причиной многих актов протеста того времени. Запись эта была надолго, фактически до 2-й половины 1730-х гг., приос­тановлена, так что по всей Сибири в 1726 числился лишь один (!) «записной раскольник», в 1732 — пятеро.

Лит.: Покровский Н.Н. Путешествие за редкими книгами. М., 1988.

Н.Н. Покровский