Усть-Куда, село // Бубис Н. Г. «Усть-Куда – «красное» село» (2007)

Усть-Куда... Название старое, исконно сибирское. Глядя на сегодняшнюю карту Иркутской области, можно насчитать добрый десяток подобных названий, указывающих на место «у устья», где возникало то или иное селение. Не зря, наверное, пришедшие в Сибирь первопроходцы останавливались и обживали устья многочисленных малых рек, впадавших в быструю и холодную Ангару. Долины речек, как правило, плодородны и удобны для земледелия, а Ангара, когда-то изобиловавшая рыбой, изначально была важной частью хозяйственной жизни сибиряков.

Название селения перенято от названия правого притока Ангары извилистой Куды, протекающей по Кудинской долине. Существует несколько версий его происхождения: от бурятского корня «худа» — сват, «худайн гол» — сватова долина, или от названия бурятского рода худай. Возможно, в нем отражено наследие топонимики тюркоязычного народа: када (бур. искажение —  хада,  худа)  —  крутой,  обрывистый,  отвесный,  —  что  соответствует характеру берегов Куды¹.

Кудинская слобода возникла в первый период земледельческой колонизации Сибири. Правительство, стремясь быстрее заселить этот богатейший край, использовало всевозможные способы. Поэтому и попадали сюда люди разными путями: кого приводили силой — существовало такое наказание преступников «ссылкой на пашню», а кто приходил сам, прельстившись обещанием свободных земель. Более всего вольного люда шло в Сибирь из поморских городов, Перми, Вятки, Устюга и других российских мест. Вольные и невольные переселенцы распахивали новь на просторных местах, среди «дебри, плодовитой на жатву»; корчевали деревья, заводили пашни, покосы, занимались скотоводством, охотой, промыслом, ремеслами. Они принесли в новые земли навыки земледельческой культуры, оседлого быта. Земледельцы должны были пахать  государеву  пашню,  получая  плату  натурою:  хлебом  или  в  виде «собины» участков земли с правом пахать на себя².

Массовое освоение южного Приангарья началось с основания в 1661 г. Иркутского острога, начавшего динамично развиваться и вскоре ставшего узловым центром прилегающих территорий. Его окружали местности, пригодные для хлебопашества, скотоводства и рыболовства. На обилие в Иркутском уезде хлеба, соли, мяса, рыбы обратил внимание путешественник Исбрант Идее, проезжавший через Иркутск в конце XVII в. Он писал: «После нескольких дней пути сред: бурят приехал я в город Иркутской, расположенный на р. Ангаре... Этот город построен недавно и снабжен мошной крепостью и большими слободами. Хлеб, соль, мясо и рыба здесь очень дешевы, ржи больше всего... Тому причиной плодородие этой земли. От Иркутска до Верхоленска родится много разнообразных злаков... там находится много русских дворов, которые наживают богатство земледелием и которые кроме этого ничего более не промышляют»³.

В окрестностях Иркутского острога, вверх и вниз по Ангаре, помимо крестьянских поселений стали возникать и казачьи заимки, т.к. часть иркутских служилых людей получали вместо хлебного жалованья пашню («служил с пашни»). Так начиналась и Усть-Куда: в 23 верстах от Иркутска находилось займище служилых людей — несколько дворов, называвшихся Казачьей или Красной слободой. В 1667 г. здесь были отведены земли казакам Андрею Савельеву, Кондратию Черному и Афанасию Анкудинову. Следующее упоминание о слободе относится к 1673 г., когда управитель Иркутского острога Андрей Строганов послал «наказную память» приказчику Кудинской слободы Калине Сергееву об отводе земли для поселенцев возникавшего неподалеку нового селения — Урика⁴. В одном из документов, оставленных в 1682 г. при расследовании земельного спора, указывались границы отведенных Куде земельных участков: «...Ялань от межи уриковских пашенных крестьян... и на той де земле пашут они Ефим Ягодин, за хлебное жалование лет с пятнадцать по данной»⁵.

Место под поселение было выбрано удобное и редкостное по красоте не зря слобода первоначально называлась Красной, что в русском языке соответствует эпитету «красивый». Село раскинулось на надпойменной террасе изрезанной речками и закрытой от северо-западных ветров высокой лесистой горой. Здесь, в излучине малой речки Ключихи, впадающей в Куду, и появились первые дворы. Уникальный ландшафт «вплелся» в облик села, очертания которого подчинялись естественному рельефу.

Заимка скоро превратилась в небольшое село: в 1672 г. оно состояло из 12 дворов. Первые сто лет своего существования селение развивалось достаточно интенсивно: в 1684 г. в нем насчитывалось 26, а в 1712 уже 38 хозяйств⁶. Но на дальнейшем росте стало сказываться то, что село осталось в стороне от тракта на Лену, который прошел в 5 км от него. В начале XIX в. здесь было только 45 дворов пашенных крестьян⁷, а по воспоминаниям НА. Белоголового8, относящимся к середине века, «деревенька была небольшая, вытянувшаяся в одну улицу из полсотни домов». В первой половине XIX в. село было волостным центром. Примерно с середины XIX в. селение начало застраиваться уже не только как ранее, в одну линию вдоль русла реки, оно «перешагнуло» через Ключиху и стало вытягиваться по дороге, ведущей на тракт и в Уриковское селение. В этой части села нет длинных улиц, вместо них образованы небольшие, как бы стихийно возникшие короткие переулки. Село приобретает очертания, в старинной его части сохранившиеся, в основном, и по сей день.

Для кудинцев стало характерным расселение семейными группами, или «кустами», и сегодня это находит отражение в названиях улиц и отдельных частей села: Силовщина, Мироновщина, Ивановщина, Поповщина, Львовщина. Издавна пришли и другие названия, например, Тунка, упоминание о которой встречается в документах XIX в. Некоторые семейные группы состояли из десятков самостоятельных дворов.

Название улиц и частей села встречаем в документальных свидетельствах – «Общественных приговорах», касающихся купли-продажи недвижимого имущества устькудинцев. В одном из них, за 1897 г., говорится: «...Слушали... о дозволении Николаю Ильину Попову продать дом брата своего иркутского мещанина Прокопия Ильина Попова... односельцу своему Осипу Романову Силину... дом находится в Усть-Кудинском селении по большой улице, ведущей с села Урика в межах с крестьянами Иваном Николаевым Поповым и Перфирием Степановым Поповым, на каменном фундаменте, усадебное место вдоль по улице мерою в 19 саженей и сзади 19 саженей, поперечнику от Ивана Попова 13 саженей и от угла улицы до строения Перфирия Попова 13 саженей»⁹. Еще одно интересное описание усадьбы, с привязкой к местности, содержится в «приговоре», разрешающем крестьянской вдове Вере Егоровой Зыковой продать дом своей дочери Арине Осиповой и зятю Матвею Алексееву Попову: «...Деревянный одноэтажный дом с амбаром и прочими при нем пристройками и оградой... усадебное место под строениями и двором, а равно и огороды, находящиеся в нашем Усть-Кудинском селении в первом переулке, ведущем от селения Урика с правой стороны, т.е. первый дом в переулке по левой линии оного со всеми при нем постройками и местом по переулку и сзади длинику по 15 саженей и поперечнику с обеих сторон по 10 саженей в межах крестьян Матвея Алексеева Зыкова и Алексея Алексеева Попова...»¹⁰

Расширение селитебной площади и увеличение жителей Усть-Куды происходило как из-за естественного прироста населения, так и за счет притока пришлого люда. Особенно это стало ощущаться с конца XIX в.

Сведения о численности населения и количестве дворовс. Усть-Куды Уриковской волости Иркутского округа XVII — нач. XX вв.

Сведения о численности населения Усть-Куды не отличаются точностью — в некоторых случаях данные за одни и те же годы разнятся. Особенно это касается 1896 г. (767 и 909), 1899 г. (853 и 958), 1906 г. (1902 и 946). Одной из причин такого несоответствия, возможно, ЯВЛЯЛОСЬ ТО, ЧТО при составлении отчетов в одних случаях учитывались ссыльнопоселенцы, в других — нет. А между тем к началу XX столетия ссыльные составляли значительную часть от общего числа жителей¹¹. Кроме того, уменьшение населения по сравнению с предыдущими годами могло объясняться и большим оттоком населения на заработки по отходным промыслам и на золотые прииски.

Динамика численности населения Усть-Куды с достаточной периодичностью прослеживается с 1872 г. Тогда здесь проживало 760 человек (382 мужчины и 378 женщин) в 116 дворах¹². Наиболее точные сведения о численности жителей Усть-Куды содержатся в деле Уриковского волостного правления о всеобщей народной переписи, проводимой 24 октября 1896 г. В нем сохранился документ, называемый «Имянной список всем крестьянским и поселенческим хозяйствам по Усть-Кудинскому селению Уриковской волости»¹³. Была составлена подворовая опись с указанием  владельца усадьбы и членов семьи. В селении числилось 130 домохозяев, и четверо отнесены в особо выделенную категорию поселенцев, трое из которых проживало с семьями. Общая численность составляла 767 человек 390 мужчин и 377 женщин. Имеющийся список позволяет с большей или меньшей степенью вероятности выделить старожильческое население, составлявшее значительную долю жителей села. Больше всего было Поповых (31 семья) и Коршуновых (22), по нескольку  семей Силиных, Зверевых, Бурлевых, Третьяковых, Мичуриных.

Данные о сословном делении по Усть-Куде обнаружены за 1899 г. Из 958 человек основную массу составляли крестьяне — 922 человека (468 муж. и 454 жен. душ); 9 человек относились к казачьему сословию, столько же было лиц духовного звания, 7 человек составляло семейство учителя и 11 — относилось к категории ссыльнопоселенцев¹⁴. С началом XX в. произошли существенные изменения: к сельскому обществу был причислен человек купеческого звания, а также появилась новая значительная категория «военных, не считая казаков» — к 1907 г. их было 58 человек из 946 жителей Усть-Куды¹⁵. По всей вероятности, это явилось следствием  недавно закончившейся Русско-японской войны, за отличие в которой трое устькудинцев — Константин   Артемьевич   Коршунов,   Иосиф Евстигнеевич   Коршунов   и   Сергей   Тихонович   Пирогов   были  награждены военными орденами Св. Георгия Победоносца.

Начало XX в. было отмечено заметным ростом населения: к 1906 г. в селе в 165 дворах проживало более 1000 человек, пятая часть которых не достигла 7 лет¹⁶. Следовательно, такой резкий скачок произошел за счет естественного прироста населения.

По данным за 1909 г., подавляющее большинство населения, как и прежде, принадлежало к категории крестьян — 1189 человек (517 мужчин и 672 женщины), 10 человек были священнослужителями и членами их семей, 5 человек числились «из казаков».

С конца  XIX в. статистические данные по хозяйственной деятельности Уриковского и Усть-Кудинского селений сопровождала особая отметка: «В селениях этих проживают государственные крестьяне, крестьяне из инородцев, крестьяне из сосланных на жительство, из поселенцев и из выдворяемых рабочих»¹⁷. Усть-Куда, так же как и соседний Урик, использовалась как место массовых поселений ссыльных. Особенно много их появилось здесь после революции 1905 г. В 1909 г. в Усть-Куде значилось 138 ссыльнопоселенцев, многие из которых прибыли сюда с семьями и, отбыв сроки наказания, остались в Сибири навсегда, приписавшись к крестьянскому сословию.

К концу XIX в. во многих сибирских деревнях начались активные миграционные процессы: крестьяне уходили с земли и в поисках работы переселялись в город, уходили на отхожие промыслы или нанимались на золотые прииски. Это явление коснулось и Усть-Куды. Волостное правление сообщало, что по данной причине происходит уменьшение численности населения. Накануне революции 1917 г. и Гражданской войны в Усть-Куде был 181 двор, где проживало 973 человека.

Примечания

1 Мельхеев М.Н. Географические названия Восточной Сибири. — Иркутск, 1995. — С. 184.

2 Справочник по Иркутской губернии 1925 г. — Иркутск, 1925. — С. 5.

3 Цит. по: Алексеев М.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. — Иркутск, 1941. С. 523.

4 Цит. по: Перетолчин Н. Начало поселения // Ангарские огни. 1973. — № 16.

5 Кашик О.И. Из истории заселения Иркутского уезда в XVII нач. XVIII в. // Учен. зап. ИГПИ Благовещенск, 1958. С. 227-234.6 Кашик О.И. Указ. соч. С. 221-234.

7 Там же.

8 Белоголовый Николай Андреевич (1834-1895), известный врач, автор воспоминаний о декабристах, уроженец Иркутска.

9 ГАИО. Ф. 143. Оп. 1. Д. 48. Л. 33.

10 Там же. Л. 44.

11 ГАИО. Ф. 143. Оп. 1. Д. 262. Л. 55об.

12 Там же. Ф. 90. Оп. 4. Д. 514. Л. 55.

13 Там же. Ф. 143. Оп. 1. Д. 25. Л. 33.

14 ГАИО. Ф. 143. Оп. 1. Д. 62. Л. 153.

15 Там же. Д. 25. Л. 33.

16 Там же. Д. 187. Л. 117.

17 Там же. Ф. 32. Оп. 6. Д. 6. Б/л.