Черемхово в предвоенные годы // Ковальская Т. В. «Журналистские зарисовки к 90-летию города» (2007)

Как жили в городе Черемхово рядовые жители в предвоенные годы? Сохранились воспоминания ныне покойного ветерана-угольщика В.Ф. Бурягина.

Детство и юность я прожил в маленьком поселке Андреевском. Так назывался в тридцатые годы прошлого столетия район вокруг нынешней площади им. Ленина. Все почти жители работали на шахте № 7 и автобазах строителей и угольщиков. В то время шло бурное возведение жилья и шахт. Автобуса в городе не было. Люди из Гришево и Касьяновки, со всех окраин добирались до центра кто как мог.

Низину речки Черемшанки, под горой, летом засаживали капустой, а зимой заливали льдом и устраивали каток. Там давали напрокат коньки, вечером играл духовой оркестр.

Легковых автомашин в городе не было. Начальство возили на конях: постарше начальство — на паре лошадей, а начальника треста возили на тройке. Это был красивый выезд.

Площадь, как и улицы, не имела асфальтового покрытия. После дождя везде была непролазная грязь. Улицы в Андреевском поселке не имели названий, считались по номерам: Первая, Вторая, Третья и так до Шестой. В городе только улицы Декабрьских Событий и Красной Звезды были выложены булыжником. На пересечении улиц Декабрьских Событий и Первомайской (тогда Большой) располагалась пожарная охрана. Выезд пожарных на учения или на пожар был для нас, как кино. Начищенные медные каски горели на солнце огнем. Звуки колокола будоражили. Пара лошадей с бочкой воды, при- чем лошади обязательно одной масти. Водопровода в городе не было, одна водокачка для нужд жителей и один водозабор для пожарных. По квартирам воду возили водовозы на паре лошадей, так же и для учреждений. Потребность в воде была большая, ведь жители имели коров, коз, кроликов и голубей. На каждой улице был свой пастух. Рано утром по зову его самодельного рожка хозяйки выгоняли скот на пастбище. По очереди обеспечивали пастуха на день продуктами, а вечером кормили горячим ужином и соответственно угощали стопкой. За сезон расплачивались поздней осенью.

В Андреевском городке (так поселок стали называть в конце тридцатых, когда застроили все шесть улиц) располагался Горпромуч (ныне ПТУ № 13), там готовили кадры для шахт. В здании ОСОАВИАХИМа (ДОСААФ) готовили кадры для армии, принимали нормы ГТО 2-й ступени, ворошиловских стрелков, готовили шоферов. На Шестой улице работал аэроклуб под руководством летчика Алексея Бессонова. Здесь готовили летчиков для аэрофлота. Этот клуб закончили участники Великой Отечественной войны Пана Прокопьева, бомбившая врагов в составе женской эскадрильи и погибшая над Керчью вместе с Героем Советского Союза Евгенией Рудневой, и Герой Советского Союза летчик Анатолий Елдышев. Также здесь учился Толя Аистин, один из первых летчиков реактивного пассажирского самолета Ту-104.

В поселке было три школы: образцовая № 1, школа № 26 и седьмая начальная, которая располагалась в бараке с печным отоплением. На месте будущих кирпичных и панельных пятиэтажек рос густой кустарник.

Между шахтой Кирова и Андреевским поселком находился деревянный, с башенками, клуб Первомайский. Туда молодежь ходила на вечера, на танцы.

Что в этом здании было до клуба - не знаю, говорили про церковь, но не думаю, архитектура не соответствовала. Позднее здание передали под тубдис- пансер. В конце восьмидесятых оно сгорело.

На площади, где еще не стоял памятник Ленину, работали два фонтана. Мы с товарищами любили там гулять, заходили в ограду автобазы. А там находились лаборатория и мини-завод, где производил» опыты по выработке бензина и кокса из нашего местного угля.

Также любили мы прыгать с парашютной вышки. Вышка сначала была оборудована на колокольне Никольской церкви (сейчас педагогический колледж. — Т. К.), потом перевели ее в парк. Прыжки с парашютом были платные. В парке летом работали кинотеатр, читальный зал, шахматный клуб, летний ресторан, танцплощадка и эстрада, бильярдная, буфеты, играл духовой оркестр. Вход был платный.

Много раз ездили мы на реку Ангару. В то время в Свирске шла большая стройка № 389, впоследствии завод «Востсибэлемент». Поезда с грузами по Макарьевской ветке шли туда часто, так что добраться до Ангары можно было без проблем.

Купаться мы любили в разрезе шахты Кирова, где сейчас поворот на рудоремонтный завод. В разрезе была очень чистая вода и достаточно глубоко. Теперь-то водоем обмелел и покрылся грязью.

Самым интересным и любимым для ребят был День Военно-воздушного флота, 18 августа. Праздник проходил на станции Жаргон. С утра люди шли к Жаргону пешком (15 км), семьями, с песнями, с гармошками. Там, на аэродроме, работали буфеты, играл духовой оркестр. В программе праздника обязательно были показательные прыжки с парашютом и бесплатное катанье на самолете У-2, проходил футбольный матч, легкоатлетические соревнования. На улице, где прошло мое детство, жили достойные, уважаемые люди. Помню начальника Храмцовского разреза Одегова. При открытии разреза в домах заклеивали окна полосками бумаги, чтобы при взрывах не вылетали стекла. Соседями были семья шахтера Захара Беседина — его сын Владимир впоследствии стал начальником шахты и директором производственного объединения «Востсибуголь», а внук Сергей сегодня работает директором разреза «Черемховский». Семья Ващуковых воспитала знаменитых лыжников, в конце тридцатых годов они выступали на Всесоюзных соревнованиях под Ленинградом в Кавголово и занимали призовые места. Сестра Ващукова преподавала на курсах инструкторов лыжного спорта, куда поступил и я.

После окончания этих курсов в составе лыжного батальона меня отправили в январе 1942 г. на фронт.

На нашей улице жил главный инженер шахты № 7, которого в 1937 г. репрессировали. Страшное время наступило после пожара на эстакаде шахты им. Кирова. По ночам начались аресты. Был арестован начальник строительства Яковлев, его помощник Рузга. Приходили ночью за моим дядей, он работал прорабом на строительстве больницы. Но в это время он лечил- ся на курорте и этим спасся. Над городом навис страх, люди боялись наступления ночи.

Помню большие очереди за хлебом во время войны с Финляндией. Очередь занимали с ночи, номера писали на ладони. Давали по 2 кг хлеба в одни руки. Мы, пацаны, умудрялись при открытии магазина прыгать с крыши в очередь и на плечах попадать в магазин № 2. Было тогда очень голодно.

Нападение Германии на Советский Союз как-то не сильно нас взволновало. Мы были уверены, что быстро разобьют фашистов, и все войдет в норму. Как было на Халхин-Голе, на Хасане. Даже не прекратили спортивные состязания, проходившие 22 июня на стадионе «Угольщик». Но как же мы ошиблись!

Улица, где я жил — 4-я Горняцкая. Дома были свои, деревянные, очень удобные. Пониже домов, там, где сейчас стоят панельные пятиэтажки, находились бараки. Планировка барака включала длинный коридор, по обе стороны располагались комнаты-квартиры и общая кухня. Позднее жители оборудовали в каждой квартире кухню. Удобства — на улице, там же рядом с домом — помойка. Морозы до войны доходили до 50 градусов, а минус 40 считалось нормально. Воробьи замерзали на лету. Так что жителям бараков приходилось туго. Зато летом вечерами у бараков на скамеечках собирался народ. Играла гармонь, балалайка. Пели песни, частушки. Молодежь и дети на площади играли в лапту. А болельщики стояли на площади семьями. Из всех видов спорта зимой любили лыжи и самодельные коньки, а летом — футбол. На каждой из шести улиц была своя детская команда. Баталии - с утра до вечера. Площадку для игры  расчищали сами. Зимние катания на санях устраивали прямо по улицам. Ведь движение транспорта было небольшое и тихоходное.

Есть в истории города Черемхово  затемненные  страницы,  о которых  не принято говорить. Это как бы и не городские, а государственные, до недавнего времени закрытые для обсуждения дела - лагеря заключения провинившихся перед законом и режимом людей. На западной окраине — Сибулон, Сибирское управление лагерей особого назначения.  На  восточной  окраине — Каркас, зона заключенных. Рядом с электростанцией — лагерь особо провинившихся солдат и офицеров, тех,  кто  был  в  плену.  Эти  люди работали в шахте, расположенной на территории зоны. Другие также использовались  в  шахтах  на  подземных работах.

В конце сорок шестого года в Черемхово появились японские военнопленные. Разместили их в освобожденных бараках Каркаса. Часть японского контингента проживала в Свирске, часть — в районе. Исследования о жизни японцев в Сибири провел доктор исторических наук профессор С.И. Кузнецов. Отрывок из его большой книги, изданной в Японии, приведу чуть ниже. Лично мне довелось видеть в раннем детстве японцев на нашей черемховской квартире. Это смутное впечатление сохранило ломаную русскую речь смуглого солдата да подаренную им открытку с видом на вулкан Фудзияма.

Вклад военнопленных, да и вообще "спецконтингента" в развитие экономики страны — тема особая, требующая специального исследования, тем более что сейчас об этом мало кто помнит. Крупные стройки, на которых активно использовался труд военнопленных, были разбросаны по всей стране, а построенные ими предприятия, здания, дороги эксплуатируются до сих пор.

Наиболее активно применялся труд  военнопленных  японцев  в горнодобывающей промышленности. Здесь работало 134 608 человек, 14 285 из них умерли. На добыче угля работало 80% японцев, занятых в отрасли. Согласно инструкции Народного комиссариата угольной промышленности, труд военнопленных использовался исключительно на подземных работах. Вся работа и содержание в лагере строились на основе строжайшей дисциплины и безоговорочного выполнения установленного режима и производственных заданий. Все военнопленные были сформированы в подразделения: бригада — отделение, лава — взвод, участок — рота, группа участков или шахта — батальон.

Известно, что в послевоенные годы в угольной промышленности, как и в других отраслях, значительно сократился отряд кадровых рабочих с довоенным стажем. В том же Черемхово рабочие с довоенным стажем составляли только 19%, выпускники ремесленных школ и школ ФЗО — 5,5%. Следовательно, основная масса рабочих представляла собой временный контингент, в который входили и военнопленные японцы.

В Черемховском угольном бассейне, где работало около 15 тыс. военнопленных, добыча угля в первую послевоенную пятилетку достигла 17,5 млн тонн, то есть выше уровня военных лет.

На станции Макарьево (ныне город Свирск) были расположены второе и третье отделения лагеря № 31. Здесь на заводе № 389 по производству аккумуляторных батарей (позже завод «Востсибэлемент») работало около трех тысяч японцев.

Осенью 1946 г. японцы работали на строительстве очень важной для Свирска железнодорожной ветки, связавшей поселок со  станцией Макарьево.

Те из японцев, которые пережили самое трудное время плена — 1945— 1946 гг., смогли адаптироваться к сложным климатическим и бытовым условиям и в дальнейшем успешно трудились на стройках, добыче полезных ископаемых, лесозаготовках, на промышленных предприятиях и в сельском хозяйстве России. Работали японцы наравне с российскими гражданами, часто за символическую плату, при скудном и непривычном рационе питания.

Тяжелые климатические условия, скудное питание, болезни, тяжелая фи- зическая работа, сама гнетущая обстановка лагеря способствовали высокой смертности японских военнопленных. В Иркутской области их умерло около семи тысяч, из них почти 700 человек - в Черемхово и Черемховском районе.

В Иркутской области удалось установить почти все места захоронения японцев вследствие того, что в хорошем состоянии оказались архивы, а многие люди еще помнят, где и как хоронили японцев. До середины 1950-х гг. за некоторыми из кладбищ японцев осуществлялся уход. Например, в 1956 г. МВД СССР выделило 30 тыс. рублей на кладбище в поселке  Храмцовка (город Черемхово). В апреле 1958 г. на охрану кладбища бывших военнопленных японцев в том же поселке выделено 1800 рублей.

Однако вскоре большинство кладбищ были списаны с учета, многие попали под застройку, другие были распаханы.

Проблема военнопленных была одним из факторов, сдерживающих развитие добрососедства и взаимовыгодного сотрудничества между Россией и Японией. Сейчас в нашей стране официально признан вклад японских военнопленных в восстановление и развитие народного хозяйства после Второй мировой войны. Бывшие военнопленные и их родственники имеют возможность посетить места захоронения в Сибири и на Дальнем Востоке. Совершают они поездки и в Черемхово.