Первый корпус Иркутского университета (б. Гагарина, 20) является одним из интереснейших памятников города. Он отражает длительный период истории развития образования, науки и культуры Восточной Сибири. В нем до 20 мая 1920 г. размещался Девичий институт — первое женское среднее учебное заведение Сибири, затем первый в Восточной Сибири университет.
Сооружение дома началось в 1855 г., когда на участке вдоль берега Ангары было скуплено несколько усадеб, принадлежавших разным лицам, чтобы построить здание Института благородных девиц. Само это учебное заведение возникло раньше, в 1845 г., но первоначально находилось в другой части города, на берегу реки Ушаковки, недалеко от нынешнего автовокзала1. Деревянный дом, в котором оно размещалось, был неудобен для учебных целей, поэтому решили построить капитальное здание, отвечавшее всем требованиям тогдашней педагогической науки. Однако значительные средства, необходимые для строительства, найти оказалось нелегко, и лишь когда иркутский купец Е.А. Кузнецов пожертвовал на эти цели 100 тыс. руб., финансовая база была создана. В воскресенье 28 августа 1855 г. после торжественной церемонии был заложен первый камень в основание будущего здания2. Автор проекта - иркутский архитектор А.Е. Разгильдеев, по чертежам которого сооружено немало зданий в городе (Разгильдеев был первым бурятским архитектором3). Работы продолжались 6 лет, и 14 июля 1861 г. институт переехал в новое строение4. Большой трехэтажный каменный корпус давал возможность создать хорошие условия для воспитанниц и преподавателей.
Институт был организован по типу Смольного института в Петербурге и имел задачу подготовить образованных жен и матерей из детей господствующих слоев общества, в основном дворянства. Смольный институт был основан в 1764 г. при Екатерине II с целью создать «новую породу людей» из дворянства. Дочери дворян жили в самом институте и должны были получить образование и воспитание, отличавшее их от непривилегированных сословий. Учебное заведение пользовалось покровительством царской семьи, и представители императорской фамилии часто посещали его, а «смолянки» нередко бывали в Зимнем дворце и присутствовали при различных столичных торжествах. В XIX в. в России стали открываться и другие женские институты. К концу XIX в. их насчитывалось 30, в том числе десять находились в столице — Петербурге, четыре — в Москве, остальные - в губернских городах. В Сибири иркутский институт оставался единственным и в начале XX в. Так как в этом регионе дворянства было меньше, чем в Европейской России, в институте получило образование немало дочерей купцов и духовенства. Из 668 девушек, окончивших в нем курс к 1896 г., 2 % составляли дети потомственных дворян, 64 % — дочери офицеров и чиновников, 32 % — дети купцов и 2 % — дети духовенства5. Таким образом, состав воспитанниц был здесь демократичнее, чем в подобных же институтах Европейской России. Обучающиеся жили обычно в самом здании института и отпускались домой только на праздники и каникулы. Так как родители некоторых воспитанниц проживали очень далеко от Иркутска (в Приамурье, Якутске и т. д.), то часть учащихся даже во время летних каникул оставались в институте. Летние месяцы воспитанницы проводили на даче института, располагавшейся на окраине города, на правом берегу реки Ушаковки, около Казанской церкви.
Первоначально институт имел шестилетний срок обучения; с 1892 г. срок учебы увеличился до 7 лет. Старший класс назывался первым, самый младший — седьмым. Занятия начинались в сентябре и заканчивались в мае; система оценок —12-балльная. В институте преподавали закон Божий, словесность, русский, немецкий, французский языки, математику, историю, географию, физику, космографию (предмет, включавший в себя краткие сведения по астрономии, географии, физике, геологии), педагогику, естествознание, музыку, пение, рисование, танцы, гимнастику, чистописание, рукоделие6.
Об особенностях воспитания в институте можно составить представление по воспоминаниям преподавательницы французского языка и музыки (1858-1877) В.П. Быковой, сестра которой, А.П. Быкова, была в те же годы начальницей института7. Из них видно, что преподаватели стремились внушить своим воспитанницам идеи преданности царизму и церкви. Так, в 1865 г. В.П. Быкова записывает: «Да, покамест институт стоит отпором разливающемуся повсюду учению материализма». На страницах своих «Записок» В.П. Быкова много раз отрицательно высказывается о революционерах и демократически настроенных деятелях, ее «Записки» переполнены религиозными размышлениями. Она искренне заботилась о воспитанницах, много внимания уделяла своей работе, высоко ценила Н.А. Некрасова, особенно за его любовь к народу8, и довольно резко отзывалась об иркутских генерал-губернаторах и их окружении. Судя по «Запискам», в институте уделялось большое внимание преподаванию музыки; В.П. Быкова называет несколько учениц, оказавшихся талантливыми пианистками и с успехом выступавших на домашних концертах в Иркутске. По-видимому, институт в 1860-1870 гг. имел квалифицированных учителей музыки, которые давали своим воспитанницам лучшее музыкальное образование во всей Восточной Сибири.
Демократически настроенные деятели Сибири отмечали определенную оторванность образования в институте от нужд и требований общества. В 1875 г. в связи с празднованием тридцатилетнего юбилея института возникла даже полемика между сторонниками такого преподавания (скорее всего, это был кто-то из его сотрудников) и редакцией иркутской газеты «Сибирь», настроенной более радикально. Один из работников редакции упрекал руководство института за то, что его подопечные, «институтки», плохо представляют реальную жизнь; кто-то из апологетов дирекции института возражал, причем дело дошло до того, что после появления в «Сибири» критической публикации об институте его начальница А.П. Быкова запретила воспитанницам читать эту газету9.
Тем не менее, общая оценка роли института в сибирской жизни, данная, по-видимому, редактором газеты «Сибирь» В.И. Вагиным, была положительной. Приведем его слова вместе с теми комментариями, которые даны в книге, отредактированной известным общественным деятелем и меценатом В.П. Сукачевым. «Практический и насмешливый сибиряк тотчас же подметил и осудил слабые стороны институток. Он успел подметить наивность, изнеженность, отвращение к черному труду, отвычку от семейной жизни, пристрастие к внешности и к аристократизму. Но он не заметил, что за этими недостатками скрывались другие, весьма симпатичные черты, а если заметил, то не сумел понять их. На долю иркутской институтки выпала в сибирском обществе та же миссия, какую когда-то вообще выполняла институтка в русском обществе. Она принесла с собой не одну только утонченную внешность. В черствую и грубую среду, часто даже не прикрытую наружным лоском, погруженную только в свои корыстные интересы, лишенную нравственных идеалов, институтка вносила новые жизненные начала...».
Отзыв этот помещен в газете и принадлежит перу человека, которого нельзя никак заподозрить в излишней идеализации чего бы то ни было. На глазах редактора газеты, и вместе автора статьи, прошел весь длинный период постепенного, медленного пробуждения в сибирском обществе умственной жизни, зарождения и развития ее нынешних проявлений. Согретый неподдельным чувством отзыв его в наших глазах дуги в проведении гуманных начал в понятия и обиход местного общества, которую в свое время оказали воспитанницы теперь уже полвека доживающего Девичьего института Восточной Сибири»10.
Несомненным достоинством преподавания в институте было то, что здесь не применяли телесных наказаний11.
По сведениям 1862 г. в учебном заведении числилась 121 воспитанница, т. е. около 20 в каждом классе. В конце XIX в., после расширения корпуса института, появилась возможность увеличить число учениц, и в 1910-е гг. в классах, по воспоминаниям О.Н. Баталовой (Пономаревой), их было около 40. На каждый класс в эти годы полагалось по две классные дамы. Кроме того, в институте было до десяти преподавателей. Большое внимание уделялось преподаванию иностранных языков: воспитанницы один день общались только на немецком языке, другой - только на французском и т. д. Как только началась Первая мировая война, разговор на немецком языке был прекращен12. С 1896 г. институт стал называться Иркутским институтом императора Николая I. Многие его выпускницы преподавали в училищах и гимназиях Сибири.
Деятельностью института руководил совет, возглавлявшийся обычно генерал-губернатором Восточной Сибири. В его состав входили начальница института, директор гимназии, а также инспектор классов, иногда и губернатор. Для решения учебных вопросов приблизительно раз в месяц собиралась конференция преподавателей. Начальницей учебного заведения была дворянка, окончившая один из женских институтов, нередко имевшая и высокопоставленного мужа.
В институте был довольно сильный преподавательский состав. В 1860 г. здесь работали 7 преподавателей и 8 воспитательниц; в 1867 г. — 12 преподавателей и 7 воспитательниц. С ростом числа воспитанниц увеличивалось и число учителей. Воспитанниц было 232 в 1915 г. и 266 в 1919 г. Преподавателей же в 1915 г. уже 27 человек, причем почти половина из них (13) имели высшее образование13.
Из числа наиболее ярких педагогов следует отметить И.О. Катаева, преподававшего с 1850 г. по 1868 г. русский язык, всеобщую и русскую историю (он составитель интересного учебника русской истории). В 1862 г. здесь же преподавал директор гимназии К.П. Бабановский, имевший в городе известность не только как учитель литературы, но и как прекрасный чтец-декламатор. В 1880-1884 гг. инспектором классов был Н.Н. Агапитов, окончивший Петербургский университет со степенью кандидата и написавший в Иркутске ряд краеведческих работ. В сентябре 1884 г. Агапитова назначили директором народных училищ Иркутской губернии14.
По воспоминаниям А.В. Богодаровой, учившейся в институте до 1920 г., успешно вели занятия по истории – А.П.Демьянович, по литературе – A.M. Мышкин, а из воспитательниц она высоко оценивает Ю.С. Якубович. Географию в 1910-е гг. преподавал Б.Э. Петри, впоследствии известный археолог и этнограф, профессор Иркутского университета. Историю некоторое время вел К.В. Кудряшов, в дальнейшем тоже профессор, читавший в 1920-е гг. историю в этом же здании студентам университета, а затем переехавший в европейскую часть страны.
В эти годы врачом в институте работал Н.П. Шастин (1872-1936), который был первым советским медиком в Монголии и многое сделал для становления ее здравоохранения. Он удостоен звания «Заслуженный врач РСФСР», его имя присвоено клинической больнице в г. Улан-Баторе.
Историк музыкальной жизни Иркутска И.Ю. Харкеевич вполне справедливо отмечала, что в начале XX в. в Девичьем институте из всех общеобразовательных учебных заведений города музыкальное образование продолжало оставаться на самом высоком уровне15. В 1895 г. старшим преподавателем музыки была М.П. Вознесенская (жена директора Иркутской метеорологической обсерватории А.В. Вознесенского), единственная в то время из музыкантов Иркутска окончившая консерваторию. Всего же учителей музыки в институте в этом году было семь. Обучение музыке велось во всех семи классах. По сведениям 1892 г., музыке тогда обучалась 61 воспитанница, т. е. около 40 % всего состава. К 1917 г. институтские преподаватели музыки отличались более высокой квалификацией: трое из семи окончили консерваторию, одна имела свидетельство о переходе на последний курс консерватории, двое окончили музыкальные школы со свидетельствами первого разряда и лишь одна, завершавшая свою деятельность учительница, была без музыкального образовательного ценза. Учителя, не имевшие высшего образования, учили музыке младших воспитанниц. Воспитанницам, жившим на казенный счет, давалось по одному уроку в неделю по полчаса, своекоштные же, т. е. оплачивавшие уроки музыки, занимались один час.
Старшим преподавателем музыки с 1904 г. стала Е.Г. Городецкая, сыгравшая большую роль в музыкальной жизни Иркутска первой трети XX в. Будучи прекрасным педагогом и музыкантом-исполнителем, она, кроме преподавания в институте, организовала в Иркутске частную музыкальную школу. С 1920 г. Городецкая возглавила музыкальный университет, а с 1922 г. проводила знаменитые «музыкальные пятницы».
Преподавал в институте с 1902 по 1914 г. фортепианную игру и М.Н. Синицын, один из лучших скрипачей Иркутска. Летом 1915 г. он совершил большую гастрольную поездку по городам Дальнего Востока и Японии, везде получив высокую оценку. Токийская газета писала: «Синицын свободно и страстно показал свою необычайную технику. Мы не можем задуматься, чтобы назвать этот концерт беспримерным и несравненным».
С 1900 г. преподавал музыку Р.А. Иванов, занимавшийся еще и композицией: ряд его произведений, в том числе «Сибирская увертюра», нередко исполнялись в Иркутске. Иванов был также лектором. Им написаны статьи по истории и теории музыки, полтора десятилетия он помещал в местных газетах рецензии на оперные спектакли и концерты в Иркутске и получил признание как музыкальный критик.
В левом крыле на втором этаже здания института (по правилам описания памятников архитектуры название крыла дается с точки зрения человека, стоящего перед главным фасадом) были устроены «музыкальные селлюли» (комнаты), где проходили уроки и индивидуальная подготовка воспитанниц. В начале XX в. таких комнат было 15. Кроме того, в учебном заведении преподавалось хоровое пение. Некоторые из выпускниц обучали музыке на дому, отдельные даже поступали в консерватории и успешно их оканчивали.
Семь лет пребывания в институте — своеобразном, отгороженном от обычной жизни мирке - оказывали немалое влияние на его учениц. Довольно разнообразное образование с сильным гуманитарным уклоном, атмосфера элитарного учебного заведения, изысканное аристократическое воспитание способствовали приобретению привычек высшего светского общества. Воспитанницы часто посещали театры, концерты.
В начале XX в. каждая из учившихся в институте бывала в театре в среднем не реже раза в месяц. Выбирались спектакли главным образом классического репертуара. Например, в апреле 1908 г. воспитанницы присутствовали на четырех операх: «Аиде», «Севильском цирюльнике», «Гугенотах», «Дубровском». В сентябре-октябре того же года они смотрели спектакли «Гамлет» и «Сон в летнюю ночь» В. Шекспира и «Коварство и любовь» Шиллера. На некоторые представления институту предоставляли свои ложи в городском театре генерал-губернатор или губернатор, а в общественном собрании — антрепренер.
Поощрялось участие воспитанниц в самодеятельности: в институте силами учениц устраивались музыкально-литературные концерты, разыгрывались небольшие пьесы. Наиболее талантливые участвовали в публичных концертах.
Иногда в стенах института выступали с концертами профессиональные артисты и музыканты.
Наверное, наиболее яркими событиями для воспитанниц были балы, которые требовали танцевальной подготовки участниц и наличия большого зала и оркестра, а также приглашенных кавалеров. Сохранилось подробное описание институтского бала, состоявшегося в воскресенье 15 ноября 1909 г. Одна из воспитанниц старших классов, автор «Дневника института», хорошо передает атмосферу перед балом: «В дортуарах (спальнях. - А. Д.) одни занимались чтением, другие работали, а третьи пошли играть на фортепиано и петь; маленькие же бегали и шалили. Обедали в 4 часа, но от волнения, как говорится, никому в горло кусок не шел». Наконец, начался сам бал: «...пошли полонезом все воспитанницы старшего класса и по шести пар из 2-го, 3-го и 4-го классов. После полонеза все вальсировали. Когда собрались гости, нас заставили второй раз пройти полонезом, который всем очень понравился. Кавалеров было порядочно. Воспитанницы, которым не было кавалеров, танцевали друг с другом, а также приглашали присутствующих дам. Бал прошел весело и оживленно для такого маленького количества кавалеров. Ужин был в 12 часов. После ужина кадеты, приглашенные для маленьких воспитанниц, ушли с бала. Бал после ужина продолжался до 4 часов и окончился маршем. Каждая пара проходила по очереди перед начальницей и благодарила за доставленное удовольствие.
Проводив гостей, воспитанницы поднялись наверх. Здесь начались оживленные разговоры о бале; каждая высказывала свое мнение и о том, как провела время. Долго еще пришлось классной даме останавливать разговорившихся воспитанниц. Лишь в 5 часов водворилась полная тишина, и утомленные воспитанницы уснули крепким сном, и, конечно, всем снился бал и музыка»16.
Здание бывшего Девичьего института, кирпичное, трехэтажное, имеет в плане вид буквы «П». Корпус построен в стиле русского классицизма, архитектурное оформление весьма сдержанное. Как по общему плану, так и по расположению основных помещений чувствуется, что архитектор стремился скопировать Смольный институт, сделанный по проекту Д. Кваренги в начале XIX в. Однако иркутский институт значительно меньше, его довольно высокие потолки все же ниже, чем в Смольном, декор лишен столичной пышности, отсутствует торжественный портик в центре фасада. Над каждым этажом проходят тяги, продолжающиеся и на боковых фасадах. Окна центральной части фасада имеют полукруглое завершение; все остальные окна прямоугольные. Центральная часть фасада завершается фронтоном с круглым слуховым окном. Крыша железная двускатная. Перед входом — каменные ступени и пандус, позволявший экипажам подъезжать прямо к двери здания под существовавший ранее навес. Главный вход в центре подчеркнут также небольшим выступом (ризалитом). Несмотря на скромный орнамент, главный фасад своими спокойными четкими линиями, размеренным ритмом окон оставляет впечатление удачно воплощенного архитектурного замысла. На всех трех этажах главного фасада посередине проходит просторный коридор, два более узких коридора идут внутри обоих крыльев.
Оригинально спроектирована внутренняя парадная лестница. С первого на второй этаж проходит узкий лестничный марш. На втором этаже вновь ступени лестницы стеснены четырьмя пилонами. Зато на площадке между вторым и третьим этажом неожиданно возникает ощущение простора. Здесь очень эффектен вид с балкона третьего этажа.
Ниже балкона — три ленты лестниц, над ними - три вертикальные полосы окон, венчающиеся высоким потолком. Благодаря шести большим окнам лестница хорошо освещена.
По воспоминаниям О.Н. Баталовой, основные помещения располагались следующим образом. На первом этаже справа от входа находились комнаты начальницы и преподавателей, а также гардеробная; слева от входа в боковом крыле размещались кухня и столовые. На втором этаже - классные комнаты, а прямо против лестничной площадки — актовый зал. На третьем этаже — дортуары (спальни воспитанниц), комнаты для классных дам, а в центральном зале против входа - церковь.
Институту был отведен большой участок земли — от Набережной (ныне б. Гагарина) до улицы Троицкой (проходившей там, где ныне главный вход на стадион). Его территория доходила почти до здания музея (угол современных ул. К. Маркса и б. Гагарина). Весь институтский участок, начиная от его правого крыла, был занят большим садом, заложенным в 1860-е гг. и ныне полностью исчезнувшим. Его внешняя граница доходила до здания музея и корпуса фармацевтического факультета мединститута. В саду, за которым ухаживал садовник, росли тополя, лиственницы, рябина. Здесь отдыхали воспитанницы.
Обширная территория института состояла из трех дворов: «чистого» (перед главным зданием); «черного» (между крыльями и за зданием); «дровяного» (ныне на его месте западная половина игрового поля стадиона). За главным корпусом размещались несколько домиков для служащих института и хозяйственные постройки.
Возведение здания осуществлялось в три этапа. Основная часть (главный фасад и короткие боковые крылья до черных лестниц) построена в 1861 г. В 1892 г. на средства Базановой, вдовы почетного гражданина, бывшей воспитанницы института, пристроено большое помещение к левому крылу. Его трехэтажная часть удлинилась на 21 метр; высота потолков и оформление окон не отличаются от основной части. Кроме того, это крыло было продолжено еще на 31 метр двухэтажными хозяйственными помещениями. Высота потолков здесь значительно ниже, чем в корпусе института, а ширина этой части здания больше. На первом этаже размещались баня и прачечная, а на втором этаже весьма скученно жил низший обслуживающий персонал: в семи комнатах ютились 12 горничных, 12 прачек и 6 служителей. В 1913 г. было несколько удлинено (на 15 м) противоположное крыло. (Много позже, в 1956 г., была осуществлена одноэтажная хозяйственная пристройка со стороны двора за главной лестницей.) В 1893 г. к корпусу перед левым крылом было пристроено одноэтажное деревянное здание лазарета института, разрушенное прямым попаданием снаряда в дни декабрьских боев 1917 г. Перед фасадной частью корпуса существовала невысокая ограда из каменных столбов и деревянной решетки, разобранная в конце 50 - начале 60-х гг. XX в. Над фронтоном в XIX в. возвышался четырехконечный крест, снятый в 1920 г.17 При установке парового отопления с крыши было убрано более двадцати печных труб. Навес над главным входом сняли в советское время.
Зал на втором этаже служил также комнатой для уроков гимнастики, танцев и для приема два раза в неделю родственников учениц. Здесь же устраивались балы, концерты и различные торжественные мероприятия. В зале стоял портрет императрицы Марии Федоровны (многое сделавшей для развития женских институтов) во весь рост. По воспоминаниям О.Н. Баталовой, среди воспитанниц существовало поверье, что если в 12 часов ночи помолиться Марии Федоровне и она в ответ кивнет, то на следующий день получишь хорошую оценку. В 1980-е гг. зал, к сожалению, был разделен на три аудитории (№ 216 а, 216 б, 216 в). В аудиториях сохранились лепные украшения — сплошная лента растительного орнамента, идущая в верхней части стен под самым потолком.
В последней трети XIX в. в документах института указывалось, что здание лишено хорошей вентиляции, в результате чего его обитатели нередко страдают от духоты. В 1915 г. в корпусе существовали три вентиляционные печи с увлажнителями, подававшие нагретый воздух сначала в коридор, а уже из него - в классы и дортуары. Администрация института отмечала также, что большие внутренние коридоры на всех этажах были плохо освещены. Керосиновые лампы, освещавшие институт, давали «незаметную для глаз копоть». В каждом классе было от трех до шести керосиновых ламп. Лампы висели под потолком и имели рефлекторы, отражавшие свет вниз. В тех классах, где было четыре лампы, хорошо освещались только парты под лампами, а на остальных света не доставало.
Парты в институте в 1915 г. были одноместными. В младших классах их можно было регулировать по росту учащихся, поднимая или опуская столы18.
По воспоминаниям А.В. Богодаровой, воспитанницы имели по три комплекта одежды: будничную, праздничную, для занятий гимнастикой и танцами. Цвет платьев воспитанниц зависел от того, в каком они учились классе. Выпускной класс носил серые платья, три последующих класса — темно-лиловые, три самых младших - бордово-коричневые.
Из видных политических деятелей России в этом здании побывал в 1863 г. декабрист Д.И. Завалишин. Будучи в ссылке в Забайкалье, он писал резкие критические статьи против злоупотреблений сибирской администрации в Приамурье. За это был выслан снова, на этот раз в Европейскую Россию. Проезжая через Иркутск, Завалишин посетил институт, несмотря на возражения руководства, боявшегося визита опального ссыльного.
Завалишин так описывает свой визит в учебное заведение: «...я требую ее помощницу. – Ах, зачем вы не пожаловали третьего дня: это был приемный день. – От того, что третьего дня меня не было в Иркутске. — Ну, так пожалуйте завтра. – Завтра меня не будет в Иркутске.
А между тем, разговаривая так с нею, я продолжаю подниматься на лестницу, несмотря на все желания классной дамы остановиться для разговора. Таким образом вошел я в залу, а между тем весть о моем прибытии разнеслась по институту, и бегом прибежали не только мои прежние ученицы (одна из них была первая по институту), но и все институтки и успели рассказать мне про свое житье-бытье и про все беспорядки, к великому отчаянию классной дамы.
– Ну вот, теперь он распишет нас, – говорили начальствующие, долго охая после моего отбытия, и все поглядывали в газеты, как сообщили мне потом в письме из Иркутска»19.
Из декабристов в здании, несомненно, бывал и В.Ф. Раевский, дочь которого Софья училась здесь до июля 1867 г. (Декабрист В.А. Бечаснов, дочь которого также училась в институте, здесь не бывал, так как умер до переезда учебного заведения в новый корпус).
В 1873 г. институт посетил адмирал К.Н. Посьет, видный путешественник и государственный деятель, министр путей сообщения с 1874 г.20 Самым высокопоставленным гостем института оказался, несомненно, будущий русский император Николай II. Совершая в 1891 г. кругосветное путешествие, он в июне был в Иркутске. Утром 23 июня Николай Александрович посетил институт, осмотрел корпус, затем присутствовал на устроенном в его честь вечере. Рассказывают, что подаренный им во время танцев платок был разорван воспитанницами на мелкие кусочки, чтобы оставить каждой память об этом вечере.
В 1902 г. в институте побывал японский принц Конуэ. «Принимая его, воспитанницы читали стихотворения на русском, французском и немецком языках, исполняли некоторые песни, за что получили от него похвалу и сладости», – говорится в отчете института за этот год. А.В. Богодарова вспоминает, что в первые месяцы 1918 г. в институт заходили комиссары Центросибири, в том числе комиссар просвещения П. Парняков21.
В декабре 1917 г. здание института оказалось рядом с центром упорных боев между отрядами большевиков и белых: недалеко от него находился Белый дом, военное училище, офицерские казармы. Хотя ни белые, ни красные не трогали институт, он потерпел немалый ущерб от случайно залетевших пуль и снарядов. От попадания снаряда сгорел и деревянный корпус лазарета, и деревянная же галерея, соединявшая его с главным корпусом. Урон от этого пожара был оценен в 50 тыс. руб.22 Кроме того, были повреждены дома канцелярии института и дом управляющего хозяйственной частью. От снарядов пострадала крыша главного корпуса и крыши других домов. В главном корпусе и других строениях были пулями выбиты почти все стекла. При ремонте в начале 1918 г. пришлось вставить три тысячи стекол. Во время боев распустили по домам иркутских воспитанниц и часть иногородних. Но 65 воспитанниц к моменту встречи, вероятно, не очень веселого нового 1918 г. все же продолжали жить в помещении главного корпуса.
С февраля 1918 г. советская власть произвела реорганизацию совета института. В его состав теперь вошли по три представителя от администрации, от преподавателей и воспитательниц, от воспитанниц и родительского комитета, от младших служащих, занятых физическим трудом. По словам начальницы института А.П. Моллериус, инспектора классов А. Г. Иванова и протоиерея Н. Пономарева, подписавших отчет совета за 1918 г., эти новации пользы институту не принесли. «В большинстве случаев члены комитета из состава младших служащих, поддерживаемые местными комитетами советских организаций и профессиональных союзов, возбуждали вопросы, касавшиеся их личных интересов, как рабочих физического труда, прося об увеличении комплекта прислуги, о разных преимуществах в отношении пищи или квартир, отнимали обсуждением таких вопросов много времени — деятельность комитета была поставлена в тяжелые условия. Совет института должен был идти на некоторые уступки, чтобы иметь возможность окончить учебный год и сохранить учебное заведение»23. В мае 1918 г. институт закрыли, воспитанниц перевели в сиро-питательный дом (ныне корпус сельхозинститута на ул. Тимирязева) и в другие учебные заведения. После отступления красных в июле этого же года институт вновь начал функционировать. На ряде совещаний было решено превратить его в женскую гимназию, но сохранить при нем общежитие. Поскольку лишь в октябре 1918 г. Совет министров принял решение о переводе института в ведомство Министерства народного просвещения, то до конца учебного года решено было сохранить прежнюю систему преподавания. С начала 1919/1920 учебного года он должен был перейти на программу гимназий, для этого было решено прибавить дополнительный класс (8-й) и ввести, кроме французского и немецкого, еще и английский язык.
В начале 1920 г. органы советской власти, вновь вернувшиеся в Иркутск, приходят к мысли, что институт, получивший теперь название Иркутской 1-й советской гимназии, следует закрыть, а здание передать созданному в 1918 г. университету.
4 мая 1920 г. это решение было оформлено в виде постановления Иркутского губернского отдела народного образования. В нем, в частности, было сказано, что «состав воспитанниц института, перешедших в гимназию, набиравшийся из среды дворянства и офицерства, нуждается в перевоспитании, возможном только при условии разъединения и размещения их по трудовым советским школам, в которых воспитанницы составляли бы среди пролетарских детей меньшинство...». Поэтому следовало «воспитанниц бывшего женского института и бывшей женской гимназии поселить в приютах и для обучения разместить их в детских учебных заведениях, организуемых в согласии с декретами об единой трудовой школе»24. Таким образом, получившие довольно серьезные знания и светское воспитание девушки были отданы «для перевоспитания» детям, обладавшим значительно более низким уровнем культуры. Педагогический коллектив, состоявший из прекрасных преподавателей, был распущен.
В 1920 г. корпус передали Иркутскому университету. В начале 1920-х гг. здесь размещались кафедры медицинского факультета, физики, химии, геологии. Ректорат с начала 1920-х вплоть до конца 1950-х гг. располагался в двух последних комнатах правой стороны главного фасада. В 1931 г. университет был на несколько месяцев закрыт, и на базе его факультетов организованы медицинский и педагогический институты. Затем, в том же 1931 г., он был снова воссоздан, и до конца 1950-х гг. все факультеты университета размещались в этом здании. Ныне здесь располагаются физический и математический факультеты, а также Научно-исследовательский институт прикладной физики и Институт математики и экономики.
В 1928 г. в здании побывал нарком просвещения А.В. Луначарский, осмотревший весь корпус; заходил он и в тогдашний кабинет экспериментальной физики (ныне каб. 204), где разговаривал с сотрудником университета И.А. Парфиановичем (о нем см. ниже), расспрашивая его о результатах научной работы25. В книге «Месяц по Сибири»26 Луначарский с похвалой отозвался о кафедрах фармакологии, физики, кабинете НОТ (научной организации труда) и заметил: «Вообще в университете бьет ключом живая мысль, и студенчество его интересно своей сибирской крепостью и большим количеством нацменов» (представителей национальных меньшинств. — А. Д.).
Аудитории и кабинеты этого здания видели многих выдающихся советских ученых27. Среди них: геолог, географ и писатель академик В.А. Обручев (1863-1956); физик и химик, почетный член АН СССР И.А. Каблуков (в 1930-е гг.); физик академик Г.Н. Флеров (р. 1913 г.), бывал здесь в 1970-е гг.; филолог академик М.П. Алексеев; археолог академик А.П. Окладников (1908—1981); антрополог и археолог, лауреат Сталинской премии, создатель методики реконструкции лица по черепу М.М. Герасимов (1907— 1970); антрополог, доктор биологических наук, вице-президент Международного союза антропологических и этнографических наук Г.Ф. Дебец (1905-1969).
Владимир Тимофеевич Шевяков (1859-1931) считался мировым авторитетом в области зоологии простейших. Член-корреспондент РАН, он знал пять языков. В университете был деканом медицинского факультета, заведовал кафедрой биологии.
Сергей Сергеевич Смирнов (1895-1947) преподавал в ИГУ, приехав сюда в эвакуацию во время Великой Отечественной войны. В эти годы его избрали академиком АН СССР (1943 г.). С.С. Смирнов опубликовал много работ по геологии Восточной Сибири и Дальнего Востока, открыл ряд месторождений полезных ископаемых, разработал учение зональности гидротермального оруденения и связи его с магнетизмом. Он был избран председателем Всесоюзного минералогического общества, в 1946 г. стал лауреатом Сталинской премии.
Экономическое отделение факультета права и хозяйства ИГУ окончил Виктор Александрович Кротов (1905-1975). работавший позже по совместительству профессором университета. С 1949 г. он заместитель председателя, а в 1956-1959 гг. - председатель Президиума Восточно-Сибирского филиала АН СССР. Затем В.А. Кротов был одним из создателей Института географии СО АН СССР и заместителем директора этого института. Изучая производительные силы Восточной Сибири, он защитил докторскую диссертацию, опубликовал более 200 научных работ, был избран членом одной из комиссий Международного географического союза.
Николай Александрович Флоренсов (1909-1986) окончил ИГУ в 1936 г. в числе студентов первого выпуска геологов. Работал в «альма-матер», пройдя путь до профессора и заведующего кафедрой динамической геологии. В 1945-1947 гг. — главный геолог Иркутского геологоуправления. В 1949— 1953 гг. – директор Института геологии ВСФ АН СССР. Изучал геологическое строение Саяно-Байкальской области, проблемы сейсмологии и поисков полезных ископаемых Восточной Сибири. В 1960 г. избран членом-корреспондентом АН СССР, в 1978 г. стал лауреатом Государственной премии СССР. Автор более 200 научных трудов.
Михаил Михайлович Одинцов (1911-1980) окончил ИГУ экстерном, затем преподавал в нем и активно занимался научно-производственной деятельностью. В университете заведовал кафедрой исторической геологии, был деканом геологического факультета. В годы Великой Отечественной войны открыл месторождения слюды-мусковита, корунда, графита. После войны возглавлял Тунгусскую экспедицию по поискам алмазов, обосновал и подтвердил прогнозы о наличии алмазов Сибирской платформы. Более 20 лет был директором Института земной коры в Иркутске, а с 1960 г. зам. председателя, затем - председатель Президиума Восточно-Сибирского филиала СО АН СССР. Избран членом-корреспондентом РАН, опубликовано около 200 его научных работ.
Виктор Прокопьевич Солоненко (1916-1988) окончил ИГУ, а затем и аспирантуру там же. С 1943 г. работал в университете, защитил докторскую диссертацию, руководил кафедрой, избирался деканом геологического факультета. В 1958 г. переходит в Геологический институт ВСФ АН СССР, где сначала заведует лабораторией, а позднее назначается заместителем директора института. С 1966 г. — член-корреспондент АН СССР. Занимался исследованием вечной мерзлоты, графитоносных толщ Северной Азии, сейсмологией. Открыл более 20 месторождений графита, подготовил 20 кандидатов наук.
Анатолий Петрович Меренков (1936—1997), выпускник Московского университета, десять лет был директором Сибирского энергетического института в Иркутске и 17 лет преподавал в ИГУ. Его избрали членом-корреспондентом РАН, действительным членом Международной энергетической академии.
В том же здании учились известные писатели: И.П. Уткин, И.И. Молчанов-Сибирский, П.Г. Маляревский. В 1959 г. ИГУ окончил дважды лауреат Государственной премии В.Г. Распутин, а в 1960 г. — выдающийся драматург А.В. Вампилов. Некоторые сюжетные линии его пьесы «Прощание в июне», действующими лицами которой являются студенты-дипломники университета, вероятно, навеяны событиями и фактами из жизни студентов ИГУ 1950-х гг.
На фасаде здания установлено шесть мемориальных досок. Первая из них, слева от входа, изготовленная из чугуна в 1968 г., перечисляет студентов и преподавателей университета, павших в борьбе за Родину в годы Великой Отечественной войны (1941—1945): капитаны Д.Ж. Жанаев, М.А. Рыбаков, П.А. Татаркин, командир взвода В.А. Голышкин, старшие лейтенанты В.И. Карнаухов, С.К. Криволапов, лейтенанты В.М. Железнов, А.Н. Соколов, И.А Стафеев, Н.А. Тихомиров, младшие лейтенанты В.А. Тимофеев, Н.Я. Бардин, сержанты Н.Н. Парецкий, П.К. Ков-рижкин, В.В. Мишарин, В.К. Протасов, рядовые Я.С. Гулимов, М.Н. Журавлев, В.Н. Марков, В.А. Тимофеев28, В.М. Хмелевский, B.C. Шепетунин. Ниже, справа от этой надписи, текст: «Вы отстояли Отчизну кровью и жизнью своею. Вечная слава Героям и память в сердцах поколений».
Выше основной надписи выполнен барельеф — медаль Героя Советского Союза и лавровые листья; ниже основной надписи барельеф – автомат и каска.
Еще левее от входа мемориальная доска из мрамора, установленная в 1975 г. Ее текст: «Здесь в 1922—1924 годах учился известный ученый антрополог Георгий Францевич Дебец (1905-1969)».
На доске из розового мрамора выбита надпись о том, что в здании работал Иосиф Антонович Парфианович (1902-1993), с 1933 г. более полувека возглавлявший физико-математический факультет, а позже — физический факультет и одну из кафедр физики. Профессор успешно исследовал проблемы люминисценции и радиационной физики, подготовил 50 кандидатов и 10 док торов наук, опубликовал 325 научных работ.
Мемориальная доска из черного мрамора с фотопортретом посвящена Анастасии Васильевне Калабиной (1912-1993), доктору химических наук, 13 лет занимавшей должность проректора по научной работе ИГУ, создавшей кафедру высокомолекулярных соединений и органического синтеза. А.В. Калабина отличалась редкой творческой плодовитостью, опубликовала 450 научных работ и получила 100 авторских свидетельств! Кроме того, подготовила 54 кандидата и 4 доктора наук. Являлась председателем головного совета по органической химии Министерства высшего и среднего специального образования РСФСР, заслуженным деятелем науки и техники РФ.
Такая же доска рассказывает о Владимире Владимировиче Васильеве (1907—1988), профессоре, основателе и руководителе кафедры дифференциальных и интегральных исчислений ИГУ, первом декане математического факультета.
Многое изменилось в интерьерах здания с тех пор, как оно стало корпусом университета. В 1930 г. вместо печей установили отопительные батареи (до этого они были лишь в крайней части левого крыла, построенной в 1913 г.). Части коридоров, примыкавшие к стенам, на всех трех этажах ныне отгорожены и превращены в кабинеты. Коридоры в правой части здания почти на всех этажах перегорожены стенами. «Расчленен» актовый зал, видевший много замечательных личностей, десятилетиями бывший местом торжеств, концертов, балов, студенческих вечеров Девичьего института, а затем (до 1960-х гг.) и ИГУ.
Почти все помещения имеют ныне гладкие стены и потолки. А ведь стены некоторых комнат, о чем свидетельствуют фотографии прошлых лет, имели довольно сложный и красивый орнамент. Нельзя допустить, чтобы небрежная эксплуатация здания привела к новым потерям. Следует избежать перепланировок трех аудиторий, составлявших раньше зал. Необходимо сберечь следы лепки на потолке (сохранившейся еще в ауд. 218 и 219), дожившие до нашего времени изразцовые печи (ауд. 219), парадную лестницу, избегать капитальных переделок в здании, которое является ценным памятником архитектуры и истории.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
