Памятник архитектуры (объект культурного наследия), расположенный по адресу: бульвар Гагарина, 24, в Иркутске и известный как «Белый дом», за свою почти двухсотлетнюю историю существования оброс мифами и легендами. Прежде всего, о времени его постройки и авторе проекта. В разных публикациях мы встречаем сведения, которые довольно существенно отличаются друг от друга.
Первое описание здания в литературе было сделано А. Мартосом1. Во всех последующих работах исследователи в основном опирались на него. Это касается, прежде всего, авторства проекта. А. Мартос указывает, что дом возведен по проекту петербургских архитекторов. Годы постройки дома также в дальнейшем определялись по времени посещения А. Мартосом Иркутска и дома К.М. Сибирякова (январь 1824 г.).
B.C. Манассеин в статье «Старый Иркутск (история его строительства и памятники старины)», которая была написана в 1936 г.2, о Белом доме говорил следующее: «Наиболее важным памятником каменного зодчества первой половины XIX в. в Иркутске является т. наз. Белый дом на берегу Ангары — бывший дом иркутского генерал-губернатора, хотя и перекрашенный теперь в желтый цвет, но сохраняющий все еще старое название "Белого"... Белый дом — это бывший купеческий особняк начала столетия (конец 10-х или первые годы 20-х гг.), принадлежавший иркутскому городскому голове К.М. Сибирякову. В 30-х гг. он был куплен для дома генерал-губернатора. Автором Белого дома был кто-то из современных петербургских зодчих, к сожалению, кто именно, неизвестно»3.
Ф.А. Кудрявцев в первых работах о памятниках Иркутска и Иркутской области практически повторяет сведения А. Мартоса и B.C. Манассеина (Ф.А. Кудрявцев хорошо был знаком с неопубликованной рукописью B.C. Манассеина, так как целые разделы из нее он использовал в своих очерках по истории Иркутска4) о том, что Белый дом был построен в первой четверти XIX в.5 «Самым лучшим домом в Иркутске считался трехэтажный дом на углу Набережной и Большой улиц, принадлежавший городскому голове купцу К.М. Сибирякову. Этот дом, выстроенный по чертежам петербургских архитекторов, называли Сибиряковским дворцом. Он отличался легкостью, строгой пропорциональностью своих частей, простой и довольно изящной отделкой высоких окон второго этажа и, особенно, своим фасадом. Это одна из построек в стиле русского классицизма»6.
Но уже в 1971 г. в очередном издании очерков по истории Иркутска появляются точная дата возведения Белого дома, автор проекта, указываются аналоги строения: «Этот дом, выстроенный в 1804 г. по проектам петербургских архитекторов... По своей архитектуре Сибиряковский дворец в меньших, конечно, масштабах, напоминает здание знаменитого Смольного в Ленинграде, выстроенного в 1806-1808 гг. по проекту архитектора Д. Кваренги. Известно, что он принимал участие и в проектировке Сибиряковского дворца»7.
Несколько иную историю строительства Белого дома предложил в 1979 г. Ю. Душкин. Он писал, что контракт на сооружение стен здания и выделку кирпича был заключен A.M. Сибиряковым в 1814 г. Весной того же года Ксенофонт Михайлович Сибиряков привез из Санкт-Петербурга чертежи жилого дома, по своей конструкции напоминавшего здание, выполненное по проекту Д. Кваренги. В мае 1814 г. выкопали траншеи глубиной 4—5 аршин, в них положили цокольный камень, булыжник, утрамбовали и залили известью. Дом же был построен 27 мая 1821 г. В 1822-1827 гг. выполнялись все наружные и внутренние отделочные работы8.
Высказанное в 1971 г. положение Ф.А. Кудрявцева о том, что автором проекта являлся Д. Кваренги, в последующие годы уже не обсуждалось, а принималось как установленная истина.
В заметке М. Токарева, со ссылкой на В.П. Шахерова, говорится, что последним в «Сборнике для Иркутской Городской думы» за 1800 г. были найдены документы: прошение 1-й гильдии купца М.В. Сибирякова на отвод участка на углу Набережной и ул. Першпективной, поданное в январе 1800 г., и разрешение городской думы на «постройку трехэтажного каменного дома... на месте ветхого деревянного дома профессора Лаксмана». Далее М. Токарев сообщает, что из дел Мануфактур-коллегии, хранящихся в Российском Государственном историческом архиве в Санкт-Петербурге, следует, что в 1800 г. М.В. Сибиряков приезжал в северную столицу за разрешением на открытие текстильной фабрики, а заодно, вроде, искал и архитектора, который бы сделал проект для его будущего дома. И, будто бы, он договорился с Д. Кваренги через посредство Н.А. Львова9.
В 1988 г. Ю. Душкин написал, что Белый дом был построен купцом М.В. Сибиряковым в 1798 г.10
В буклете «Путешествие по ул. Карла Маркса», изданном Иркутским областным отделением Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, находим: «В начале улицы, с левой стороны, стоит легендарный Белый дом, выходящий на нее южным фасадом. Здание построено в 1799— 1804 гг. по проекту архитектора Д. Кваренги в классическом стиле для сибирского промышленника К.М. Сибирякова. Ограда дома возведена в 1812 году по типовым проектам, составленным архитекторами В. Стасовым и Л. Руско. До 1850 года ворота ограды украшали фигуры львов. С 1837 года дом перешел в казну и стал резиденцией восточносибирских (иркутских) генерал-губернаторов»11 .
Как видно из приведенных выше примеров, мнения о дате постройки, авторе проекта и даже о том, кто из Сибиряковых строил этот дом, сильно расходятся. То есть мы имеем следующее:
– долгое время дата постройки Белого дома основывалась на мнении А. Мартоса и определялась как «первая четверть XIX в.», «10-е или 20-е гг. XIX в.»;
– в 1971 г. появилась точная дата постройки здания - 1804 г. Этот год указан и на мемориальной доске, укрепленной в настоящее время на стене Белого дома. Но Ф.А. Кудрявцев, приводя эту дату, не сделал ни какой ссылки на документы, на основании которых она определена;
– отсутствие в публикации документов, подтверждающих даты постройки Белого дома, привело к тому, что в дальнейшем стали называться и другие годы: 1798 г., 1799-1804 гг., 1800 гг., 1804 г., 1814-1821 гг.;
– по поводу автора проекта также нет единого мнения: 1) автор проекта неизвестен, но, скорее всего, петербургские архитекторы; 2) автор проекта - Д. Кваренги;
– дом был построен М.В. Сибиряковым; по другой версии - К.М. Сибиряковым.
В какой-то мере решить эти вопросы и снять определенные противоречия позволили архивные материалы, хранящиеся в Государственном архиве Иркутской области. Как представляется, возможности поиска новых документов по начальному этапу истории знаменитого здания далеко еще не исчерпаны.
В истории Белого дома прослеживается несколько этапов, временные границы их определяются четко обозначенными событиями, подтверждение которым имеется в ряде первоисточников.
Можно выделить несколько периодов:
В данной статье на основе новых материалов будет рассмотрен и проанализирован первый период — «сибиряков-ский». Довольно сложным и пока до конца не решенным является вопрос о точной дате постройки здания.
В «Списке обывательских домов со означением числа построек, указанием семейств живущих и квартирующих при них лиц» за 1797-1798 гг. под № 585 значится каменный «Дом иркутского именитого гражданина Михаилы Сибирякова»13. Строение состояло из трех покоев, в нем было три печи. В доме проживали девять мужчин и четыре женщины. В усадьбе имелась белая баня из одного покоя и с одной печкой. Описанный дом купца 1-й гильдии Михаила Сибирякова располагался в 1-й части Иркутска. Местонахождение его можно уточнить по плану Иркутска 1784 г. (библиотека Нижнесаксонского университета, отдел рукописей, № 267). Он находился на углу Набережной и Харлампиевской улиц по нечетной стороне, на плане обозначен под № 57.
Из этого дела ясно, что к 1798 г. у М.В. Сибирякова не было трехэтажного каменного дома. Уточнить, имелось ли такое здание во владении М.В. Сибирякова к 1799 г., к сожалению, не удалось, поскольку дело со списком обывателей Иркутска за 1799 г.14 недоступно, оно находится в розыске.
В деле за 1800 г.15, упомянутом М. Токаревым, прошение М.В. Сибирякова об отводе земельного участка и разрешение ему на постройку трехэтажного дома на углу Набережной и Першпективной улицы не найдены. Но на плане Иркутска 1805-1806 гг. на углу упомянутых улиц по нечетной стороне показано отдельное строение, хотя в экспликации специальной маркировки этого строения нет16. Но, если исходить из картографической традиции по изготовлению планов предыдущих лет17, то можно предположить, что здесь обозначен каменный трехэтажный дом купца 1-й гильдии М.В. Сибирякова. Поэтому пока дату постройки Белого дома можно определить в интервале 1799— 1805 гг. Авторство проекта трехэтажного дома М.В. Сибирякова по имеющимся в ГАИО делам установить не удалось. Но то, что Д. Кваренги делал проекты для Иркутска, упомянуто у B.C. Манассеина: «...проект Иркутского гостиного двора принадлежит знаменитому Гваренги, как раз в эти годы (конец XVIII в. — Н. Б.) только что приехавшего в Россию»18. Поэтому версия о том, что автором проекта Сибиряковского дворца мог быть Д. Кваренги, пока имеет право на существование.
После 1808 г. М.В. Сибиряков находился в ссылке в Забайкалье. Свои дела он вел через доверенных лиц, например, через сыновей — Александра Михайловича и Ксенофонта Михайловича Сиби-ряковых19. 21 октября 1813 г.20 М.В. Сибиряков через сына Ксенофонта заключил контракт с иркутским цеховым Филиппом Теплых. Этот факт зафиксирован за № 309 в «Книге записей контрактов по найму слуг и рабочих людей в 1813 г.». В контракте записано, что Ф. Теплых должен: «1) сделать леса для разборки его, Сибирякова, каменного дома; 2) разобрать у того дома будет надобность потребует для прочности всю набережную стену до фундамента; 3) с полуденной (южной) стороны также разобрать от угла восточной стороны стену до средины окна нижнего этажа, а с такого к берегу до самого фундамента; 4) северную стену разобрать все, также разобрать крыльцо, две внутренних близ оного стены; два кладовых свода до фундамента; 5) рвы под фундаменты расширить по три четверти по каждую сторону; 6) для нового фундамента понадобится серого камня21 со всех сторон; 7) после разборки стен, подтески камня выкопать рвы под фундамент, то во рвах во всех выводить фундамент без булыжника из серого верстового камня, чтобы было надежно и прочно.
После того, как будет сделан фундамент, немедленно начать работы всех стен прочно и надежно. Кирпич прежде подлития на известку обмачивать водой, потом класть на известь. Швы между кирпичами всегда должны быть полны известью, кирпичи заливать известью. В стене по местам класть плиты, и всемерно стараться при том делать прямизну стен, окон, и соблюсти всю прежнюю фасаду пропорцию. Сделать своды у кладовых ровно, крыльцо переделать по новому плану, и сверх того в нижнем этаже сделать к полуденной стороне вновь стену. По отделке сего каменного строения, когда сделается накатник, залить оное везде... с известью, примешать рубленой соломы, шерсти. После того внутри во всех покоях, во всех этажах, во всех кладовых штукатурить все стены, потолки, переборки; наружные вновь сделанные стены отштукатурить, и чуть на старых стенах и колоннах повредилась штукатурка и подопрел кирпич, вместо прежних положить новые и поправить, оштукатурить со всех сторон, в два ряда побелить. Однако ж наружную штукатурку и поправку, и отделку дома сделать не прежде как 1815 года в июне месяце. Обозначенную работу, кроме наружных штукатурных, начать с 15 апреля 1814 года, и кончить каменную кладку к 20 июля»22. Внутреннюю же штукатурку во всех этажах завершить к 1 октября 1814 г.
По контракту за № 173 в маклерской книге, заключенному 11 марта 1814 г., иркутский мещанин Яков Никитин Хапилов обязывался сделать и обжечь 20 тысяч стеновых кирпичей размером в длину — 6, ширину — 3,5 и в толщину 1,5 вершка каждый. С 1 июля 1814 г. начать доставку строительного материала на двор купцам Сибиряковым. Кирпич должен был быть высокого качества и крепости. Каждый кирпич должен был прогореть докрасна, не допускалась, его рыхлость. За каждую тысячу стеновых, кирпичей выплачивалось 7 руб.23
В контракте за № 174 от того же дня, заключенном по доверенности от купца 1-й гильдии М. Сибирякова сыном его Александром с иркутскими цеховыми Филиппом Николаевичем Теплых и Андреем Михайловичем Домниным, отмечено, что последние обязались выстроить у Сибирякова каменный дом за договорную плату 650 руб. Мастера обязались сделать под строящийся каменный дом во всех выкопанных рвах фундаменты, положить верстовой камень, забутовать и пролить булыжник поверх земли; наружные стены вывести в два ряда верстовым камнем, а внутренние положить в один ряд. Под домом сделать два погреба со сводом, выходами к лестницам, из серого же камня. Работу обязались закончить к 15 июля 1814 г.24
Были ли в действительности произведены летом 1814 г. работы по капитальному ремонту и перестройке дома, точно не известно, так как в июле этого года М.В. Сибиряков скончался. Это видно из материалов дела по его наследству. Он оставил довольно большое состояние «сверх недвижимого в домах и разных движимых вещах состоящего имения», а также в виде денежного капитала в 98000 руб. Из Указа Иркутской гражданской палаты городской думы № 567 от 18 декабря 1814 г. мы узнаем состав семьи М.В. Сибирякова на это время и то, какие суммы они унаследовали: жена Марья Ивановна -5000 руб.; сыновья: Ксенофонт - 20000 руб., Василий, Петр и Александр - по 10000 руб. (всего 30000), Лев, Иван, Алексей, Дмитрий, Михаил, Николай - по 5000 руб. (всего 30000); дочери: вдовствующая Аграфена - 3000 руб., девицы Степанида, Катерина, Александра — всем 10000 руб.25
Упомянутое дело о наследстве касалось, прежде всего, не вступления в права наследников, а приостановления между ними раздела имущества умершего. Из документов видно, что собственность М.В. Сибирякова по существовавшим в то время положениям должна была находиться в залоге у казны для обеспечения поставок свинца. Эти поставки казенному Колывано-Воскресенскому заводу по доверенности отца должен был осуществлять К.М. Сибиряков с 1816 по 1820 гг.26
О том, кому отошла усадьба, расположенная на углу ул. Першпективной и Набережной Ангары, следует только из дела, датированного 1821 г. По завещанию наследниками выступали жена покойного и его сыновья. Начиная с 1815 г. по 1819 г. от своей части этой недвижимости отказались вдова и пять сыновей: Алексей, Лев, Иван, Дмитрий и Василий. И владеть этим участком стали совместно Ксенофонт, Петр и Александр27 .
После того, как большая часть наследников отказалась от прав на усадьбу, Ксенофонт Михайлович Сибиряков стал проводить строительные работы по дому. 10 октября 1817 г. он заключил контракт (№ 325 по маклерской книге) с иркутским мещанином Яковом Андреевичем Поповым, согласно которому, начиная со второй половины апреля 1818 г., подрядчик в течение семи месяцев обязывался проводить стеновые работы в начатом каменном здании. Этим же числом оформлен договор (№ 326) с иркутским цеховым Ефимом Дмитриевым Черемных о том, что Черемных будет семь месяцев в будущем, 1818 г., выполнять стеновые работы с началом каменного дома. За это мастеру будет оплачено по сорок рублей в месяц, а в месяце определено по 30 рабочих дней. Такой же контракт (№ 327) был заключен с иркутским цеховым Петром Афанасьевым Волковым 11 октября 1817 г.28
В основном строительство (или перестройка) здания было закончено, скорее всего, к 1821 г. Это следует из документов по очередному залогу имущества, который в декабре 1820 г. стал оформлять купец 1-й гильдии К.М. Сибиряков. 20 декабря 1820 г., будучи в то время городским головой, Ксенофонт Михайлович подал в Иркутское губернское правление прошение о том, что с 1818по1821г. он осуществлял поставку соли в Забайкальский край под вверенных ему для залога 400 ревизских душ. Срок этой доверенности истек 1 января 1821 г., поэтому Сибиряков предлагал внести в залог другую собственность – расположенные возле его дома каменные лавки и помещения в Гостином дворе. 18 апреля того же года он подает в городскую думу следующее прошение: «Поелику в новь выстроенный мною на берегу реки Ангары в приходе Архангельской церкви каменный дом (вместо прежнего на оном месте состоящего) потребно мне представить по поставке в залог казне, потому Градскую Думу и прошу оный дом надлежащим порядком и через кого оценить и меня снабдить в том свидетельством с приложением описи и оценочной копии.
Иркутской 1-й гильдии купец Ксенофонт Сибиряков
апрель дня 1821 года»29.
В оценочной «Описи строениям, составляющим каменный дом 1-й гильдии купцов Сибиряковых», сделанной в связи с этим губернским архитектором Яковом Крутиковым, мы находим первое описание дома и усадьбы. Главный каменный корпус - трехэтажный. Котлованы под фундамент дома были вырыты глубиной от 4 до 5 аршин. Во многих местах фундамент проложен с самого начала из цокольного камня, а прочее пространство заполнялось крупным булыжником и плитами. Фундамент пролит известковым раствором и «убит» ручными бабами. Длина дома составляла 15,5 сажен, ширина — 9,5, высота — 6,5. Цоколь сложен из крупного серого камня в два ряда, на нем возведены стены в 3,5 и 2,5 кирпича. Во всех капитальных стенах проложены двойные железные связи-колонны. У здания наличествовали балкон и шесть колонн «сложного ордена». Карнизы и все выступы сложены из серого камня. Верх балкона и карнизы вокруг имели скрепления из железа. В доме существовали два больших погреба и один малый. Стены и своды их были выполнены также из серого камня. Кроме этих подвалов, все остальное пространство строения состояло из жилых покоев и «их принадлежностей». Наружные и некоторые внутренние двери находились на железных подставах. В нижнем этаже в окнах были заложены железные решетки. Крыша крыта железом и выкрашена на масле.
Кроме основного дома, в усадьбе имелся каменный флигель в один этаж. Длина его 21,5 сажен, ширина - 4,5, высота 2 сажени. Фундамент постройки размещался на глубине 2-3 аршина, засыпан крупным булыжником, проложен плитами и пролит известью. Цоколь сложен из крупного серого камня, на котором возведены кирпичные стены в 3 и 2,5 кирпича. Во всех капитальных стенах проложены в один ряд двойные железные связи. Во флигеле имелось два подвала со стенами и сводами из серого камня, остальное пространство занимали людские покои и кухни. Наружные двери все были на железных подставах. Крыша крыта железом и выкрашена на масле.
Еще в усадьбе существовали деревянные строения. Это амбар, длина его 15,5 сажен, ширина - 4, высота - 1,5 сажен. Он имел пять поперечных стен и галерею. Пол и потолок были сделаны из теса. Крыша также тесовая, на четыре ската через карниз, с гвоздями, окрашена краской на масле.
Другой постройкой был деревянный корпус, в котором находились конюшня, коровник, завозня и сенник. Это строение имело в длину 11 сажен, в ширину — 5,5 и в высоту — 2,5 сажен. У него также была галерея. Пол, потолки и крыша из теса. Крыша — на четыре ската через карниз с гвоздями, выкрашена краской на масле.
Кроме описанных объектов, в усадьбе имелось дворовое пространство и огород. Весь участок был огорожен тесовым забором. Размеры усадьбы: по улице, с уступом – 482/3, сзади - 162/3 сажен; по сторонам: правой — 72,5 сажен и левой, с уступом, - 55,5 сажен.
Там же, в приложенной смете на строительство зданий в усадьбе, составленной также губернским архитектором Я. Крутиковым, показано, сколько материалов и по какой цене было затрачено на постройки. Здесь же учитывалась и стоимость работ. Общая сумма затрат составила 151 285 руб. В оценочную же стоимость под залог входила стоимость только несгораемых материалов. Поэтому «По означенной описи каменный дом с флигелем и прочим, состоящий в городе Иркутске в I части в приходе Архангельской церкви, местом на берегу Ангары, а с другой стороны — от угла по улице Преспективной, в Иркутской Градской Думе оценен в несгораемых материалах 50 000, а вообще с деревянными корпусами и местом с огородкою в 60 000 рублей мая 27 дня 1821 года. Ценовщик иркутской купец Иван Апрелков, ценовщик иркутской мещанин Иван Лычагов. При сей оценке был Градской Думы гласный Степан Сахалтуев»30.
После смерти К.М. Сибирякова 24 мая 1825 г. владельцами усадьбы, в том числе и дома, являлись его вдова Наталья Дмитриевна Сибирякова31 и братья Петр и Александр. Об этом сделана запись в «Списке обывателей домовладельцев Иркутска с 1825 по 1829 годы». Здесь за № 444 в 1-й части Иркутска значится «Сибирякова умершего 1-й гильдии купца Ксенофонта Михайлова жена Наталья Дмитриевна 40 лет», вдова, которая имеет детей — сына Андрияна (22 года) и дочь Александру (12 лет). Также она «имеет дом каменный, обще принадлежащий ей с деверьями — купцами Петром, Александром Сибиряковыми, состоящий в приходе Архангельском»32. Сведения о совместном владении домом мы находим и в деле «Об оценке дома коммерции советницы Наталии Сибиряковой». По духовному же завещанию Ксенофонта Сибирякова, составленному 18 апреля 1825 г., вновь выстроенное каменное здание должен был наследовать его сын Николай, который впоследствии умер. По этому же завещанию значилось, если Ксенофонту Сибирякову дела не позволят возвести новую церковь во имя Святителя Николая, то этот дом должен быть «обращен на устроение храма»33. Дом в храм «обращен» не был, так как Н.Д. Сибирякова стала делать пожертвования на сооружение усть-морской церкви во имя Святителя Николая угодника в с. Никола. К моменту ее смерти в 1834 (1835?) г. работы на храме были не завершены, и наследницы - ее дочери Александра и Анна — согласились продолжать оказывать финансовую помощь на эти цели34. В 1844 г. «30 июля от Иркутска в 60 верстах вверх по р. Ангаре, у Байкала, у Никольской пристани было освящение новой деревянной церкви во имя Николая Чудотворца, созданной по завещанию умершего купца Ксенофонта Михайловича Сибирякова, зятем его, почетным гражданином Иваном Логиновичем Медведниковым, освящена преосвященным Нилом, архиепископом Иркутским с прочим духовенством»35.
К.М. Сибиряков не успел полностью закончить обустройство нового каменного дома и усадьбы. В дальнейшем, до своей кончины, домом занималась его вдова Наталья Дмитриевна, которая сначала обозначалась в официальных документах как «иркутской 1-й гильдии купеческая жена, вдова», затем как «коммерции советница».
Сохранился документ - контракт (№ 206 по записи в маклерской книге), который 27 сентября 1825 г. был заключен между Н.Д. Сибиряковой и иркутским мещанином Иваном Николаевичем Саламатовым, согласно которому последний брал на себя обязательство сделать в доме Сибиряковой в одном большом зале паркетный пол по имеющимся образцам. Паркет набирался из трех видов деревьев - дуба или клена, березы и черемухи. Изготовление паркета И.Н. Саламатов должен был закончить не позднее первых чисел июня 1826 г. и летом же его настелить. Площадь зала, в котором предполагались работы, составляла 26 квадратных сажен. Стоимость изготовления и укладки квадратной сажени паркета оценивалась в 100 руб., т. е. весь заказ обходился в 2600 руб.36
О том, что паркет предназначался не для ремонта пола в одном из залов, а для доделки этого помещения, свидетельствуют более поздние документы. Из них мы узнаем, что в 1830 г. в доме существовали еще неокрашенные покои. Однако в этом году дому был уже необходим и кое-какой ремонт. Поэтому 25 апреля коммерции советница Н.Д. Сибирякова заключила контракт с иркутскими цеховыми Андреем Михайловичем Домниным, Филиппом Николаевичем Теплых, что они до 15 июня 1830 г., помимо неокрашенных комнат, выбелят все комнаты, подмажут карнизы, выровняют внутри и снаружи стены флигеля и бани из серого камня. Из этого договора мы впервые узнаем, что у дома существует ограда с воротами и скульптурами львов. В контракте мастерам предлагалось, прежде всего, львов поправить перед покраской алебастром, а также отремонтировать ограду и ворота. Здесь же записано, что на главном здании каменные капители, балясник на поясе и паутины, львы на воротах красились на два раза масляной краской. Корпус же дома и каменный флигель в усадьбе снаружи окрашивались палевой краской, «где следует - с пробелами и известью»37 .
Второе после постройки дома более или менее полное описание усадьбы имеется в деле «Об оценке дома коммерции советницы Наталии Сибиряковой». Из документов следует, что, когда была сделана первая оценка дома и усадьбы 27 мая 1821 г., то строения не имели никаких внутренних «отделов и уборок». Лишь только после 1821 г. появился каменный забор «с железными связями и чугунными решетками, таковыми и вазами и двумя чугунными на железе воротами». За 10 лет (1821-1831 гг.) здание и участок были улучшены и благоустроены.
Описание дома 1831 г. аналогично описанию 1821 г. Не совпадают только его размеры: в 1821 г. длина дома — 15,5 сажен, ширина — 9,5, высота — 6,5; в 1831 г.: длина - 151/3 сажен, ширина – 92/3, высота — 5 сажен 21/2 аршина. Здесь же мы узнаем, что двойные железные связи в капитальных стенах проложены в три ряда; крыша, крытая железом на четыре ската, выкрашена масляной краской в зеленый цвет.
У каменного флигеля также показаны иные размеры: в 1821 г. длина 21,5 сажен, ширина — 4,5, высота — 2; в 1831 г.: длина — 212/3 сажен, ширина — 4.5, высота — 2. Все остальное описание соответствует 1821 г. Железная крыша окрашена зеленой масляной краской. У деревянного амбара, который также значился в описи 1821, деревянная крыша была выкрашена красной масляной краской. Назван и «деревянный корпус конюшен, коровников, завозни и сенника». Но в 1831 г. упоминаются уже новые строения. Это «завозня тесовая в столбах длиною 61/2, шириною 41/2 и вышиною 11/2 сажен, покрыта на один скат тесом на гвоздях. Деревянная баня длиной 4, шириной 3 и высотой 12/3 сажен, покрыта тесом на четыре ската на гвоздях». Все пространство усадьбы было обнесено каменным забором (46 сажен) с чугунными решетками и двумя воротами, а также тесовым забором на столбах.
В 1831 г. дом был оценен губернским архитектором А.В. Васильевым в 35 тыс. руб. против 50 тыс. руб. 1821 г. С такой оценкой дома коммерции советница Н.Д. Сибирякова была не согласна, о чем и уведомила городскую думу, попросив произвести переоценку здания более грамотными специалистами38.
Описание дома и его внутреннего убранства мы встречаем у А. Мартоса, который побывал в Иркутске в январе 1824 г.: «Между всеми зданиями в Иркутске дом Градского главы Сибирякова, на набережной Ангары построенный, занимает первое место. Фасад оного величествен, и средний портик коринфского ордена очень пропорционален, причем нужно заметить, что купец Сибиряков строил по чертежам, прожектированным в С.-Петербурге. Внутренняя отделка богата, но жаль, что слишком много пестроты в аль-фреско; впрочем, у каждого свой вкус. В высокой зале, которая лучшая в целом доме, есть прекрасная фламандская картина39, тканая на Императорской мануфактуре с оригинала Ван-Дика и некогда назначенная в число подарков китайскому Императору. По моему мнению, сия редкость есть лучшее богатство Иркутска. В той же зале вы видите портрет Державина - фигура сидячая во весь рост40; Гений венчает бессмертного лирика Екатерины! Один взгляд на изображение творца Фелицы, в самом отдаленнейшем из городов России, вселяет новое уважение к владельцу. Можно бы заметить нечто о колорите картины; но да следуют другие граждане Иркутска стезею, им проложенною почтенным Сибиряковым. У него в доме все отвечает одно другому, например: мебель работана в Петербурге лучшими мастерами, цельные двери из красного дерева, иностранные ковры, прочие украшения комнат, словом сказать, все заставляет вас забыть, что вы находитесь не в доме принца, а купца Сибирякова, богаче которого по капиталам есть некоторые домы в Иркутске»41.
Анализ полученных данных позволяет нам определить некоторые ключевые моменты в истории «Белого дома» как Сибиряковского дворца.
1. Белый дом был выстроен М.В. Сибиряковым по проекту петербургских архитекторов. Авторство проекта Д. Кваренги остается как версия.
2. Точную дату постройки пока установить затруднительно. Она может быть определена только в интервале 1799-1805 гг.
3. К 1813 г. дом нуждался в капитальном ремонте и перестройке. Разборка наружных и частично внутренних стен, переделка фундамента, сводов подвалов, ремонт (оштукатуривание и побелка) всех покоев на всех этажах говорят о том, что дом имел сильные повреждения. Мы в настоящий момент не имеем документов о том, какого характера были эти повреждения, но анализ косвенных данных в какой-то мере дает нам возможность это определить. Переделка стен могла быть вызвана тем, что они имели трещины, по-видимому, также была нарушена прямизна стен и окон, поскольку в контракте от 21 октября 1813 г. особое внимание обращалось на сохранение прямизны стен и окон. Эти повреждения могли образоваться при сильном землетрясении. В определенной степени на это указывает и укрепление фундаментов, которое должно было быть произведено по этому контракту. Также на серьезные повреждения стен указывает и забота в этом же контракте о крепости стен, потому что технология стеновой кладки прописывается особо.
До 1813 г. в Иркутске зафиксировано несколько довольно сильных землетрясений: два в 1804 г., два — в 1806 г.42 Еще одно было 14 февраля 1809 г., но оно почему-то не учтено в сводке С.И. Голенецкого. 5 мая (по новому стилю) 1804 г. было три толчка: силой в 3, 6 и 4 балла, 5 июня - два толчка по 4 балла. Вот как описывает одно из событий его очевидец И.Т. Калашников: «Первое землетрясение было в 1804 г. Оно случилось в ночь на св. Пасху. В эту ночь гарнизонная артиллерия обыкновенно приводила три орудия к собору для обычных сигналов. Едва раздался первый выстрел, как страшный удар землетрясения потряс город. Дома вздрогнули и закачались. В некоторых каменных домах показались трещины. В комнатах зашевелились и застучали мебели, зазвенела посуда, заговорили окна и двери. И в то же мгновение с соборной колокольни от сильного качания слетел крест, и. отброшенный сажень на десять от основания колокольни, едва не задавил артиллеристов. Из этого можно заключить, как сильно было колебание». В воспоминаниях Е. Авдеевой-Полевой описывается это землетрясение, а также и другие. В 1806 г., как она пишет, в апреле месяце, на Пасху, было три подземных толчка, первый — наиболее сильный (на самом же деле, мощнее был второй удар). И.Т. Калашников описывает еще одно природное явление, которое «было 14 февраля 1809 г., в три часа пополуночи. С вечера чувствовался сильный серный запах, обыкновенно предшествующий землетрясению. Воздух сделался удушливым. Наступила грозная тишина, предвестница подземной грозы, и вдруг раздался сильнейший подземный удар. Все жители города разом проснулись и с трепетом ожидали последствий. Скоро землетрясение поколебало город, возобновляясь три раза в течение ночи»43.
Усилить повреждения здания, возможно, появились (что очень реально, учитывая силу толчков) в результате землетрясений, могли и другие факторы. По устному сообщению Е.Б. Шободоева, е рукописи «Записок иркутского жителя» И.Т. Калашникова, хранящейся в одном из центральных архивов, есть данные, что в 1812 г. в доме Сибирякова произошел пожар. При публикации эти факты по каким-то причинам опустили (действительно, в описаниях каменных построек Иркутска начала XIX в. нет дома Сибирякова).
4. Планируемая в 1814 г. капитальная перестройка дома предполагала, с одной стороны, соблюдение прежней пропорции фасада, с другой стороны, переделку крыльца по новому плану.
5. Нам доподлинно не известно, были ли работы проведены в 1814 г., так как в этом году М.В. Сибиряков скончался.
6. В 1818 г., после того как были урегулированы наследственные вопросы по усадьбе, работы по дому возобновил К.М. Сибиряков. Уже к весне 1821 г. здание построили.
7. Из имеющихся документов мы не можем точно установить, проводил ли К.М. Сибиряков капитальный ремонт по тому плану, что был намечен в 1813 г., или им возведен новый дом, повтор предыдущего. В какой-то мере в пользу последнего свидетельствует фраза из прошения К.М. Сибирякова 1821 г.: «...вновь выстроенный мною на берегу реки Ангары в приходе Архангельской церкви каменный дом (вместо прежнего, на оном месте состоящего)»44. В 1814 г. в Иркутске случились еще два землетрясения — 2 сентября (4 балла) и 16 декабря (5 баллов), которые могли и дальше повредить стены дома45. По свидетельству Е. Авдеевой-Полевой, при первом землетрясении в некоторых домах в Иркутске развалились трубы46.
8. Каменная ограда (длиной 46 сажен) с железными решетками появилась после 1821 г. и до 1830 г. На пилонах железных ворот красовались дремлющие львы. Как пишет Б. Оглы, решетки и ворота дома были выполнены по типовым чертежам, изданным в 1811 г. в виде «Собрания фасадов, Е. И. В. высочайше опробованных для заборов и ворот частным строениям в городах российской империи» (составители архитекторы В. Стасов и Л. Рурк)47. Железные решетки имелись и на балконе. На столбах ограды находились железные вазы. Цоколь дома сложен из блоков юрского песчаника, карнизы и выступы также из серого камня.
9. В капитальных стенах здания проложены двойные железные связи в три ряда. Мы, к сожалению, не имеем сведений о том, было ли это обычной практикой при возведении каменных домов в конце XVII — начале XIX вв. в Иркутске, или в Белом доме такой технологический прием применен только после его основательной перестройки.
10. Стены дома были окрашены палевой краской с пробелами и известью. Каменные капители, балясник на поясе и паутины, львы на воротах покрывались масляной краской. Крыша об делана железом и выкрашена масляной краской в зеленый цвет.
11. В начале 30-х гг. XIX в., кроме самого дома, в усадьбе находились каменный флигель, деревянные амбар и баня, деревянное же строение конюшен, коровника, завозни и сенника, завозня тесовая, имелись также дворовое пространство и огород.
«Сибиряковский» период в истории Белого дома окончился со смертью коммерции советницы Н.Д. Сибиряковой в конце 1834 или в начале 1835 г. Наследницами стали ее дочери Александра Ксенофонтовна Медведникова48 и Анна Ксенофонтовна Кузнецова. В архиве по поводу оставленного ею наследства существует отдельное дело «О смерти коммерции советницы Сибиряковой». 18 января 1835 г. дочери покойной подали прошение в Иркутское губернское правление об установлении попечителей над наследством Н.Д. Сибиряковой. По их просьбе попечителями были назначены иркутские купцы Иван Медведников (муж Александры), Петр Саламатов, Семен Сумкин. Наследницы просили допустить означенных купцов к управлению имением покойной Сибиряковой и к тому, чтобы распечатать имение с погребами. Попечители дали подписку, что оплатят все долги умершей49.
В конце 1836 г. или в начале 1837 г. решился вопрос о продаже дома с усадьбой казне. В феврале 1837 г. здание уже было приобретено казной. Продавцом явилась наследница А.К. Медведникова50 . Иркутский генерал-губернатор переехал в купленный дом весной того же года. Первым начальником края, жившим в бывшем «Сибиряковском дворце», был С.Б. Броневский, а не В.Я. Руперт, как обычно пишут. Об этом свидетельствует документ, где описывается состояние дома после отъезда С.Б. Броневского 9 мая 1837 г.51 и до прибытия нового начальника края52. Но поскольку нахождение С.Б. Броневского в новой резиденции генерал-губернаторов было непродолжительным, то с полным основанием можно считать, что, новый, «генерал-губернаторский», период в существовании Белого дома начался с вселением в него В.Я. Руперта.
Белый дом является знаковым зданием и символом ключевых моментов в истории Иркутска. Летопись его бытования насыщена событиями, связана с именами и судьбами людей, оказавших значительное влияние на жизнь города. Недаром он всегда имел собственное название: «Сибиряковский дворец», «дом генерал-губернатора», «Белый дом». В настоящее время его изображение использовано в эмблеме Иркутского государственного университета.
Появление частного каменного дома в очень редком для Иркутска архитектурном стиле «классицизма», или «ампир», уже само по себе имеет символическое значение. Этот стиль в искусстве и литературе отражал определенные изменения, настроения в русском обществе.
О городе второй половины XVIII в. «шведский биограф жившего тогда в Иркутске академика Лаксмана говорит, что, подобно оазису в пустыне, лежащий близ Байкала Иркутск привлекал к себе торговые пути Азии, вместе с ними и людей различного воспитания и западного происхождения, огромные капиталы и весьма оживленные торговые сношения. Народонаселение и богатство города возрастало с каждым годом; в нем уже было 20 т. жителей, 12 церквей, между которыми также и лютеранская, несколько училищ, библиотека, кабинет редкостей и театр, не говоря уже о банках, лечебницах и прочих обыкновенных публичных учреждениях. Вследствие чрезвычайной роскоши, уже называемый сибирским Петербургом, Иркутск, вместе с тем, замечателен был своим гостеприимством... Погруженный в материальные интересы, Иркутск не чуждался и литературных занятий...»53.
Не случайно именно М.В. Сибиряковым построен в Иркутске дом в стиле русского классицизма. Происходил он из семьи с определенными культурными традициями. Его отец, посадский Василий Сибиряков54, является одним из первых летописцев Иркутска. Есть сведения, что он вел летопись, но дата окончания ее неизвестна. Считается, что его сыновья Михаил и Николай продолжали, каждый самостоятельно, отцовский труд. Их записи заканчиваются 1802 и 1803 гг. Существует версия, что Василий Сибиряков или другой представитель знаменитого рода — Алексей Сибиряков-меньшой (1733— 1777 гг.) — являются авторами «Летописи Иркутска 1652—1763 гг.», впервые опубликованной в 1996 г.55
Сам М.В. Сибиряков до своей ссылки в 1808 г. был одним из самых влиятельных и уважаемых граждан Иркутска. Он известен и как коллекционер, был знаком с Г.Р. Державиным, который прислал М.В. Сибирякову свой портрет. Как пишет И.Т. Калашников, «самостоятельность в первом десятке настоящего столетия (XIX в. — КБ.) до приезда губернатора Трескина особенно проявилась в сословии купцов, составлявших аристократию Иркутска. Замечательно, что среди них не было ни одного раскольника. Все они брили бороды и носили фраки»56.
Таким образом, на фоне общей жизни Иркутска и самой личности М.В. Сибирякова построенное жилое здание в стиле классицизма изначально, пусть даже этого не осознавал его хозяин, являлось символом, с одной стороны, роскоши (недаром его называли «Сибиряковским дворцом»), с другой стороны, — новой, прогрессивной жизни. Очень символично посещение дома в 1824 г. А. Мартосом, который, з свою очередь, был знаковой фигурой русского классицизма.
Б.И. Оглы так описывал возведенный дом: «Здесь поражают не с только профессиональный уровень архитектуры, изысканность, пропорции и прорисовка деталей, что естественно для столичных зодчих, сколько высокое строительное мастерство и тщательность выполнения таких сложных элементов как этазис колонн, пластика капителей, профилировка баз, карнизов и поясов, чугунное художественное литье и т. д.»57
Духовность этого здания, вложенная в него при замысле и строительстве, определяла и в дальнейшем всю его историю. Как мы помним, К.М. Сибиряков завещал использовать дом под церковь св. Николая, если не будет построен храм в другом месте.
Несмотря на то, что дом был построен в стороне от центральной части тогдашнего Иркутска, он, тем не менее, изначально являлся своеобразным культурным очагом города. Именно это здание было выбрано для резиденции генерал-губернатора Восточной Сибири. Здесь побывали все важные гости и жители Иркутска: М.М. Сперанский, декабристы, И.А. Гончаров, М.В. Петрашевский, М.А. Бакунин, П.А. Кропоткин, Г.И. Невельской, Николай II, будучи цесаревичем, и многие другие58.
Постепенно вокруг дома Сибиряковых сформировался новый административно-культурный центр Иркутска. Оформление его началось с 70-х гг. XIX в. с образования сквера, и более-менее законченный вид это место приобрело в первом десятилетии XX в. К этому времени были построены музей ВСОРГО, памятник Александру III, окончательно оформился Александровский сквер вдоль Ангары, проведено его благоустройство. К началу 90-х гг. XIX в. (зимний сезон 1892/93 гг.) впервые было предложено организовать каток на льду у дома генерал-губернатора.
После революции 1917 г. Белый дом становится символом революционной борьбы и установления Советской власти в Иркутске. С передачей его Иркутскому госуниверситету, к зданию вернулся изначально заложенный в нем смысл духовности, что в настоящее время усиливается размещением в нем научной библиотеки ИГУ с уникальной коллекцией редких книг, рукописей, различных изданий.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
