Землепроходца Курбата Афанасьевича Иванова считают первооткрывателем жемчужины Восточной Сибири и автором первой карты Байкала. Летописи сохранили точную дату байкальской экспедиции: 21 июня 1643 года. В этот день отряд из 74 человек, возглавляемый Курбатом Ивановым, отправился на поиски Ламы-моря (Байкал тунгусы называли Лама, что означает «озеро»). В качестве проводника выступал тунгус Можеуль. Отряд поднялся вверх по реке Лене, преодолел хребет и по руслу реки Сармы спустился к Байкалу напротив острова Ольхон. Построив суда, казаки пересекли Малое море и высадились на острове.
Первоначально землепроходцы планировали добраться до восточного берега, но не смогли этого сделать, предположительно, из-за поднявшегося шторма. А скорее всего, они не представляли истинных масштабов озера. Посовещавшись, казаки вернулись на его западный берег и двинулись в обход, через Северный Байкал. Экспедиции удалось достичь Баргузинского хребта. Вернувшись в Верхоленский острог, Курбат Иванов составил карту озера — «Чертеж Байкалу и в Байкал падучим рекам и землицам... и на Байкале где можно быть острогу».
Спустя 367 лет в поселке Чанчур открыли памятник первопроходцам.
Небольшой поселок Чанчур считается одним из первых населенных пунктов на Лене. Он затерялся в глухой тайге, в живописнейшем месте вблизи Байкало- Ленского заповедника, где сливаются реки — великая Лена и своенравный Чанчур (в переводе с эвенкийского — «чистая вода»). «Если остались еще на свете райские уголки, то один из них — Чанчур» — примерно так написал в своей книге «Сибирь, Сибирь...» Валентин Распутин о таежном уголке, и здесь с классиком невозможно не согласиться. Добраться до конечного населенного пункта летом можно по воде, зимой соответственно по временной дороге. Экстремалы умудряются доехать на машинах-болотоходах. Кстати, в компании последних несколько лет назад в Чанчуре побывал заслуженный летчик- испытатель, Герой Советского Союза Александр Михайлович Тюрюмин, единственный дом которого в первоначальном виде сохранился в поселке.
В Малой Тарели Качугского района нашу группу, что называется, под парами ожидали три лодки. Восьмиметровые плоскодонные суденышки как нельзя лучше приспособлены для прохождения коварных таежных рек. Мелкие перекаты и крутые пороги они проходят лучше всяких «Крымов» и «Казанок». Местные лишний раз предупреждают: не зная фарватера, лучше не соваться в Лену. Сами лодочники, кажется, знают его досконально и умудряются филигранно обходить опасные участки, а их немало. Против течения дорога до Чанчура занимает около пяти часов.
Уже засыпавший поселок встретил многочисленную делегацию нестройным побрехиванием охотничьих псов да безудержным нытьем таежной мошки. Здесь практически нет дорог, лишь натоптанные тропки в уже подсыхающей траве. Свежий картофель и малосоленый хариус от гостеприимного хозяина усадьбы, Владимира Петровича Трапезникова, шли просто на ура.
Несколько лет назад госинспектору Байкало-Ленского заповедника, неугомонному энтузиасту, пришла в голову идея воздвигнуть памятник первопроходцам. Подобный проект непросто реализовать даже на Большой земле, где и техника есть, и люди, а про таежную глухомань и говорить нечего. Но, во-первых, Владимир Петрович не из тех, кто отступает от задуманного, а во-вторых, у него за плечами есть подобный опыт. Несколько лет назад у истока Лены он с группой единомышленников поставил часовню.
Крест, изготовленный на Иркутском авиазаводе, и другие атрибуты энтузиасты несли на себе 60 километров. Отец Дионисий и отец Игорь освятили часовню, а с ней и исток великой реки. Гранитную глыбу для памятника Курбату привезли в Чанчур по зимнику на КамАЗе. Здесь ее с помощью ваг — толстых жердин — водрузили на постамент. Летом 2009 года мемориальный камень освятил отец Дионисий, к большому сожалению, погибший вскоре в автомобильной аварии. На граните высечено изречение армянского историка Егише: «Память о прошлом — это дозорная вышка, с которой хорошо видно будущее».
Венчают скульптурную композицию два медных колокола. Верхний символизирует преданность православной вере, нижний — государству российскому. По словам автора, изначально хотелось отобразить символы казаков-первопроходцев — топор и ружье. Их высекли рядом с изречением Егише. Но и это еще не все. Колокола держатся на стальных дужках, напоминающих подковы. Покорить в то время Сибирь без лошадей было бы немыслимо. И сейчас самым надежным транспортным средством здесь считается лошадь. Небольшой табун пасся во время открытия недалеко от усадьбы.
О Курбате Иванове Владимир Петрович отзывается с особым почтением. По меткому выражению Трапезникова, это был мужик, что называется, с ноздрей — значит, лихой. Только такой казак мог собирать с аборигенов ясак и отсылать его государю, разведывать новые земли, составляя карты и подробное описание. Жаль, не сохранилось рисованного портрета Курбата Иванова, — возможно, памятник был бы несколько иным, хотя и так хорош.
Сохранилась челобитная тобольского пятидесятника. Во что писал казак царю Алексею Михайловичу:
«Царю государю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Русии бьет челом холоп твой государевы дальней твоей царьской Сибирской вотчины Тобольского города пятидесятничишко Курбатко Иванов... И служил я, холоп твой, государев, отцу твоему государеву и тебе праведному государю и верх великия реки Лены восмь лет, середи Брацкия земли твой государев острог поставил на усть Куленги реки; а то, государь, место угоже пашнями и сенными покосами и к рыбным и звериным ловлям угоже и привел под твою государеву высокую руку неясашных братцких людей тысечи с полторы да тунгусов с триста человек, а твоего государева ясаку в те годы собрал больши [169] Милосердый государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии, пожалуй меня, холопа своего, за те мои службишка и за кровь вели, государь, те мои соболи и ожерелья и лисицу выдать из своей царьской казны. Царь, государь, смилуйся, пожалуй».[1]
И вот ответ царя:
«От царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии в Сибирь в Тоболеск стольнику и воеводам нашим Василью Борисовичу Шереметеву да Тимофею Дмитриевичю Лодыгину да дьяком нашим Третьяку Васильеву да Василью Атарскому по нашему указу велено нашу службу служить по Тобольску в детех боярских за службы и за ясачной збор и за ево поминочные соболи Курбату Иванову, а нашего жалованья учинено ему на Москве денег двенатцать рублев, хлеба десять чети ржи, десять чети овса, три пуда соли...»[2]
Весной 1659 года Курбат Иванов принял дела у Семена Дежнева в Анадырском остроге, а на следующий год организовал и возглавил морскую экспедицию к берегам Чукотки. Полученные сведения нашли свое отражение на географических картах XVII—XVIII веков.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
