Козлов Иван Иванович (род. в 1936 г. в Иркутске). Член Союза писателей России. Автор книг «В гостях у декабристов» (1975), «Колокола не умолкают» (1979). «Самая долгая зима» (1986) и др.
Когда еще шумел сосновый бор
Над вольною и дикой Ангарою
И Спаса белокаменный собор
Туманно не клубился над водою,
Когда в бору не пели топоры,
И звонница еще не голосила, —
В моей земле до самой той поры,
Дремала не пробуженная сила.
Мой пращур – не юродивый, не вор,
Лихой мужик,
Как праздник посвященья,
Отметив мой далекий день рожденья,
В сосновый ствол с плеча вогнал топор.
Быть может,
Так все это начиналось —
Дощаники у берега качались,
В огне сгорала первая ольха,
В котле кипела первая уха,
И днесь являлась дивная страна
С таинственными древними богами,
Глаза которых
Темные, как камни,
Наскальные впитали письмена.
С величьем поднебесного добра,
В короне неделимости державы,
Она блеснула слитком серебра
И выставила мирные заставы.
Ученый сын компьютерного века
Я ухожу корнями в глубину,
Порою, как в таинственную Мекку,
Хожденья совершая в старину.
И слышу я
Воинственно и грозно,
Над чьей-то забубенной головой
Уж не гремит воинственная бронза
За дальнею чертой береговой.
И вижу я:
На утренней заре,
Хрустально разнаряженные в росы,
Лампадами осенние березы
Горят на православной Ангаре.
За горизонт уходит Ангара
Ее огонь
Холодный камень плавит.
И слышен звон —
Мой дальний пращур правит
Зеркальную стремнину топора.
Скалы прибрежной
Краснобурый срез
Плывет меж облаками и водою –
Схватив скалу корнями,
Черный лес
Парит,
как беркут, с добытой лисою.
Я эту землю знаю с давних лет –
Здесь все мои начала и причалы.
Куда б меня судьба моя ни мчала
Земли дороже не было, и нет.
Здесь предок мой,
Увы, не праздно жил —
Раздвинув камни стертыми плечами,
Он над водою мельницу сложил
И оковал заветными словами.
Ушли водой былые времена,
Слова, что над рекою отпылали,
Упали в землю, словно семена,
Взойдя травой забвенья и печали.
Здесь мне дано отгадывать судьбу –
Бродить над Иркутом в бору сосновом,
Искать землею взращенное слово,
Среди стеблей,
запрятавших тропу.
Здесь все, что слышу, –
Шелестит трава,
Шумит сосна,
Течет по склону щебень
И плеск весла,
И звонкий птичий щебет —
Таит в себе
Нетленные слова.
Навеки неизбывна ипостась,
Объятая водою и колосьями,
Всем многоцветьем
И многоголосием
Земли и слова
Явленная связь.
Когда весна надрежет почки
И робко выглянет листва,
Пробьются памятные строчки,
Взойдут забытые слова.
Уйдут последние морозы,
И мир проснется молодым,
По тополям и по березам
Пройдет зеленый майский дым
Навек застывшая картина:
Полдневный неподвижный свет –
Весенних веток паутина
И госпиталь военных лет...
В снегах Саянского отрога,
Сметая гулом тишину, —
Была железная дорога
В те дни дорогой на войну.
К Москве, к великому сраженью
В тот год стремились поезда,
и поездов тех отраженья
несла сибирская вода.
И вспять направлены войною,
Санпоезда большой страны
Той грозной, памятной зимою,
Солдат везли из-под Москвы.
Печальны кадры из кино –
Снега обугленной планеты
И наши первые победы –
Московское «Бородино».
Стоял февраль —
В снегу ограды,
Но солнце ярче с каждым днем
И мы нестройным детским садом.
К солдатам в госпиталь идем.
Они в сраженьях устояли
Не пригибая головы,
Как приказал великий Сталин,
У грозных стен седой Москвы.
Война гуляла не щадя –
Безлюдье, госпитали, дети.
И я стою на табурете,
А надо мной портрет вождя.
Читаю, глядя на портрет:
«И молвил он, сверкнув очами,
Ребята, не Москва ль за нами?..»
И мне безмолвие в ответ.
А я:
«Умремте ж под Москвой,
Как наши братья умирали,
И умереть мы обещали.»
Восторгом сдержанным блистали
Глаза солдат передо мной.
Ах, эти дивные моменты –
Военных дней далекий свет —
И слезы, и аплодисменты,
Бинты и пригоршни конфет.
Я ухожу в безмолвье просек
В сосновый омут тишины,
Где бродит эхом отголосок
Давно умолкнувшей войны.
Течет хвоя весенних веток
И мирных электричек гул,
И в царстве беззаботных белок
Цветет сиреневый багул.
Над Иркутом скалистый косогор.
Покрыты камни коркой ледяною
И, схваченный зеркальною водою,
Перевернулся в ней сосновый бор.
Я радостно вдыхаю светлый день.
На лыжах мчу
И на ветру алею,
То покидаю снежную аллею,
То возвращаюсь
В голубую тень
То лихо выхожу на виражи,
Отважно пролетаю над обрывом –
Снега и сосны в вихре непрерывном
Горят,
Как золотые витражи.
Я на трамплин неудержимо мчу,
Мне вслед кричат –
кому-то страшновато...
Рывок —
И я бесшумно и крылато
Над речкой и над соснами лечу.
Охватывая контуры сосны
Во льду бесшумно проплывает солнце,
А женщина с этюдником смеется –
Она моей не слышит тишины.
Текут холстами желтые пески,
В них полыхают вмерзнувшие листья,
Пожухлых трав стремительные кисти,
Накладывают бурые мазки.
И снова снег навстречу мне летит.
Я приземляюсь, я победно еду.
Но светлый день не мне принадлежит,
А женщине,
склонившейся к мольберту.
1
Виктору Вертянкину,
капитану морей и дорог
Дожди отбили склянки
Тропических морей,
Но капитан Вертянкин
Не признает дождей.
Он, капитан Вертянкин,
Не признает штормов —
Он миновал стоянки
Всех мировых портов.
Он обошел полмира,
Иркутский командор,
Ему Байкал – квартира,
А реки – коридор.
Он, капитан Вертянкин,
Первопроходец вод,
Бьет вахтенные склянки
Выстраивая флот.
Он флот ведет по галсу
Спокоен, как скала,
И плещет флотский галстук,
И плещут вымпела.
Он для друзей застольник,
Приятель и гурман,
Он изобрел рассольник
Рецепта «Капитан».
Так наполняй стаканы
За флаги кораблей,
За поступь капитанов
Всех рек и всех морей,
За боцманские дудки,
За камбуз и компот,
За плеск застольной шутки,
За всероссийский флот.
2
Владимиру Скифу –
певцу сибирских рассветов
Золотого цветка
Медоносную чашу
Поднимал
у куйтунских околиц рассвет
И скользя по лучу,
От еланей и пашен
Золотистой свирелью
Явился поэт.
От Саянских вершин
еще юная Муза,
Снизошла,
И качнулись
Цветы и трава,
И от светлой любви
неземного союза
в синеву золотую
упали слова.
Громко рыжий петух
Прокричал вдоль околиц,
Но, играя вползвука,
Приметил поэт,
Как из легкого облака
Сотканный пояс,
Уронил на дорогу
Застывший рассвет
И как дивная песнь,
Растекаясь пространно,
Оттесняя легенд
Невесомую тень,
От таежной воды
И цветастой поляны,
Над свирелью качался
Разбуженный день.
И таежных настоев
Прозрачная чаша
Придорожной росой
Окропила Порог,
И свирель уплывала
Все дальше и дальше
За саянские вехи
Небесных дорог
Это было давно.
Мир, как прежде, не тесен,
И поэт, оглянувшись
Из дальней дали,
Слышит давнего детства
Рассветные песни
Той, умытой росою
Куйтунской земли.
3
Николаю Вершинину – автору
полотен «Лампа» и «Богомаз»
Пронзает холст «Аллея Фонарей» –
Там снег белей,
И там деревья выше,
И пестрая мозаика огней
Уходит в небо,
Пробивая крыши.
Во тьме непроницаемых ночей
Означен город тихо и туманно
Безумной геометрией огней,
В кристалле неподвижного фонтана.
Да, мир порой рождает чудаков —
Под их рукой текут к вершинам реки,
Белеют дирижабли облаков,
Дождями ниспадают фейерверки.
Куда ни глянь,
повсюду их дела
свершенные уверенной рукою, –
у полюсов оазисы тепла
и спутников орбиты над Землею.
У каждого из них нехватка дней.
И вот чудак,
как фокусник из шляпы,
извлек слепящий свет
старинной лампы,
чтобы раздвинуть пологи ночей.
И устремляя в бесконечность глаз,
Ответствуя единственному
Богу Свершает ярый подвиг Богомаз,
Прозрев во мгле небесную дорогу.
Мы рвемся к свету праздною толпой
И школим чудаков легко и строго,
Не ведая, куда ведет дорога
Куда и кто ведет нас за собой.
Пройдут года,
И станем мы мудрей,
И, вспоминая давние затеи
И новые справляя юбилеи,
Мы встретимся в аллее Фонарей.
Мы вспомним наши давние дела,
Минувшие заботы и тревоги
И тех,
Кто нам прокладывал дороги,
С кем нас судьба свела и развела.
Ну а сегодня,
Как сказал поэт,
Восходит век
Из дивной длани Бога —
Из малых троп рождается дорога,
И льется лампы негасимый свет.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
