У этого здания, построенного в 1907 году по типовому проекту в классическом стиле (автор В.А. Рассушин), нелегкая судьба. Предназначенное для первой в Сибири мужской классической гимназии, уже в начале 20-х оно оказалось в эпицентре строительства советского государства: здесь расположились многочисленные учреждения, а в годы Великой Отечественной — патронный завод.
Несколько последних десятилетий в здании находился Сибирский филиал Российской академии наук. Академики намертво, казалось, вросли в этот небольшой кусок земли в центре Иркутска. И только огромная энергия, обаяние, дипломатичность и Бог знает что еще помогло первому директору музея Алексею Дементьевичу Фатьянову отвоевать этот изрядно подпорченный временем классический шедевр для размещения произведений искусства. Кроме Бога, впрочем, позицию Фатьянова поддержал первый секретарь Иркутского обкома КПСС А.Ф. Салацкий. Так 1 октября 1975 года здесь, на Ленина, 5, открылся Иркутский областной художественный музей, где собрано более 16 000 произведений живописи, графики, скульптуры и декоративно-прикладного искусства со всего мира. Постоянно растущая музейная коллекция давно переросла скромные возможности и центрального здания, и обоих его филиалов. Через год-два здесь намечена серьезная реконструкция, в том числе и подвалов, где разместятся все необходимые подсобные помещения и даже буфет для сотрудников и посетителей. Реконструкция вернет музею изысканность и уют, уничтоженные безжалостным XX веком.
За семью замками
Более 16 000 экспонатов делают иркутский музей одним из самых крупных в России. Но дотошный посетитель насчитает в музейных залах не более пяти процентов этого богатства. Остальные 95 хранятся в запасниках, надежно укрытые от назойливых глаз и порой бесцеремонных рук. Музейщики — по природе своей хранители. Экспозиция —- медленная гибель экспонатов, считают они и не спешат выставлять на всеобщее обозрение бесценные раритеты. Потому тысячи музейных единиц бережно скрыты в идеальных условиях фонда. Здесь идет незаметная для посторонних серьезная работа: изучаются те самые "единицы", пишутся книги и научные работы, ведется реставрация. Впрочем, одна из последних музейных тенденций — так называемое открытое хранение. Эрмитаж, к примеру, строит для этих целей специальное здание, где посетители смогут увидеть немало интересного из мира хранения. Но в Иркутск это зарубежное ноу-хау дойдет, надо полагать, не скоро. Значит, покой иркутских запасников не нарушит пока никто и ничто.
Профессия — экспонат
Музейная атмосфера особенная. Здесь свой микроклимат, особые отношения между людьми. Новенькие все на виду, и кто уйдет, не выдержав больших нагрузок и сверхнизкой зарплаты, видно сразу. Так говорят опытные музейщики. Приспособиться к этой жизни, стать как бы частью музейной коллекции, своего рода выставочным экспонатом в самом деле непросто. Условия хранения картин и других предметов искусства не очень подходят для людей. Особый склад характера нужен, к примеру, смотрителям. Эти обаятельные пожилые дамы весь рабочий день должны сидеть возле экспонатов, внимательно наблюдая за посетителями. При этом чтение, вязание и прочие невинные занятия исключены абсолютно.Вообще, специализация музейных работников четко дифференцирована. Одни трудятся только в фондах, архивах, библиотеке. Группа типичных экстравертов работает с посетителями. Здесь кроме глубоких знаний требуются еще и педагогические навыки. За 30—40 экскурсионных минут нужно показать, объяснить, научить, воспитать — увлекательно, тактично, ненавязчиво. Экскурсоводы ИОХМ во главе с главным специалистом по приему посетителей Валерией Павловной Назаровой справляются с этим делом, по общему мнению, прекрасно. Хотя публика в музее весьма пестрая, рядом с людьми воспитанными встречаются те еще граждане.
Горшки, которые спасут мир
— Недавний проект "Эрмитаж в Сибири" стал серьезным испытанием для всего коллектива, — рассказала Валерия Павловна. — И прежде всего для экскурсоводов. Многие посетители, например, плохо представляли, что это вообще такое — Эрмитаж, — путали с вернисажем. Кто-то искал на выставке "Боярыню Морозову" или Рериха с Рафаэлем. А один гражданин возмущенно заявил: "Я недавно был в Москве, там никакого вашего Эрмитажа нет!".
Возле античной керамики нередко приходилось слышать: "Привезли горшки VI века, ну и что?" — "Как что? — отвечали экскурсоводы. — Вы посмотрите только, как они сделаны! А изображенный на них герой античного мира Геракл прославился не только знаменитыми подвигами, но еще и тем, что первым стал демонстрировать хорошо накачанные мускулы и великолепный торс, то есть попросту был первым качком. Греки вообще-то не ценили свои "горшки". Эти сосуды стояли в античных закромах, народ хранил в них масло, крупу, муку, вино и прочие припасы — то, что мы держим в мешках, ящиках, банках, бочках, как придется. А греки уже тогда знали: себя и свой мир можно спасти только через красоту и искусство. Потому и расписывали с такой любовью обыкновенную тару — те самые "горшки", которые, пережив тысячелетия, дошли до наших дней". После таких рассказов люди выходили из залов уже другими. Что, впрочем, не мешало им оставлять возле античных статуй и средневековых полотен фантики, автобусные билетики и прочие следы современной цивилизации.
Музейные писатели
Вслед за Эрмитажем иркутяне ждут в гости коллекции Третьяковки и Русского музея Петербурга. А еще — знаменитые яйца Фаберже. Этим маленьким шедеврам нужны особые условия хранения и экспозиции, специальные механические витрины и многое другое. Поэтому вопрос с яйцами прорабатывается пока высокими договаривающимися сторонами. Решение, говорят специалисты, будет принято ближе к Новому году. К тому времени утрясется и финансовая сторона вопроса — подобные экспозиции требуют огромных материальных затрат.В Иркутском музее тем временем набирает обороты книгоиздательская деятельность. Под руководством директора музея — высококвалифицированного менеджера и выпускницы Британского университета Елены Станиславовны Зубрий — научные сотрудники ИОХМ уже почти 15 лет пишут книги. О том, что хорошо знают и любят и продолжают изучать, все дальше и дальше забираясь в дебри малоизученных исторических фактов: о картинах, скульптурах и прочих произведениях искусства. Губернаторскую премию 2003 года получила заслуженный работник культуры Людмила Николаевна Снытко за большую, отлично иллюстрированную книгу о российских академиках живописи XVIII—XIX веков. Недавно, в мае нынешнего года, вышла книга опытного искусствоведа Валерии Павловны Назаровой "Музей — храм муз", своего рода путеводитель в увлекательном мире художественных шедевров Музея им. В.П. Сукачева.
И чтоб никаких там красных коней...
Эпоха соцреализма в Иркутском музее — особая страница его истории. Здесь не уничтожали изображения Ленина и Сталина, хотя художественная ценность этих "шедевров" вызывает немалые сомнения. Неплохо представлен в ИОХМ и соцреализм — крестьяне, колхозники, рыбаки и рыбачки, военные, партийные деятели и государственные мужи, энтузиазм и единство народных масс. Сейчас все это смотрится с изрядной долей ностальгической иронии. Но тогда, в довоенный и после период, художественное творчество было плацдармом идеологических сражени, где в тяжелых, нескончаемых битвах кровь лилась не только образно, метафорически, но вполне конкретно. В 1938 году репрессирован и вскоре расстрелян талантливый художник Николай Андреев. Он был хорошо знаком с Бурлюком — одним из первых русских футуристов XX века. Андреева обвинили в формализме — самом страшном преступлении того времени. Хотя подоплека ареста, считают местные знатоки истории, была вполне бытовой. Николай Андреев имел отличную квартиру с хорошим концертным роялем. На эти буржуазные богатства позарился кто-то из сотрудничавших с НКВД соседей. Остальное было делом техники. И еще об одной трагической судьбе обязательно нужно упомянуть в кратком очерке музейного жития-бытия. Художник Алексей Жибинов без единой царапины прошел всю войну. Он был командиром армейского разведбатальона, в 45-м воевал с японцами. А через 10 лет, едва перешагнув порог своего пятидесятилетия, застрелился из своего армейского пистолета на могиле любимой, безвременно ушедшей из жизни жены. Жибинов был последователем выдающегося русского художника-футуриста Филонова. А значит, его напряженные поиски новых форм и нестандартных путей в искусстве никак не вписывались в реалистическое по форме и социалистическое по содержанию направление, заданное партией и правительством. И лично очередным из товарищей. С печально знаменитого 1934 года все советские художники должны были видеть одно и то же. И чтоб никаких там красных коней! Партийные чистки, вызовы на ковер, уничижительные статьи — бывший командир разведчиков этого пережить не смог. И застрелился.
Зарплата ниже низкого
Нынешнее поколение работников музея — не только опытные сотрудники, маститые искусствоведы, но и весьма квалифицированная молодежь. Специалист по сибирскому искусству Татьяна Владимировна Соловьева в 2001 году окончила кафедру искусствоведения ИрГТУ. Теперь она научный сотрудник выставочных залов музея. — Новые выставки, новые люди, интересное общение — моя работа мне очень нравится, — говорит молодой, обаятельный искусствовед. Ее не менее очаровательная коллега Елена Владимировна Соболева — филолог по специальности — тоже с увлечением изучает музейные коллекции, проводит экскурсии.
— Для меня эта работа не новая, — улыбается Елена. — Дома, в Железногорске, мне приходилось выполнять аналогичную работу. Потому здесь, в одном из лучших музеев России, чувствую себя уверенно.
Молодым искусствоведам я задала вопрос о зарплате.
— Не хлебом единым жив человек, — тут же среагировала Татьяна. А Елена, подумав, добавила:— Можно ответить просто: мало.
— Решение этой серьезной проблемы зависит, конечно, не от администрации музея, — вздохнула Людмила Николаевна Снытко. — Зарплата наших сотрудников сейчас действительно ниже низкого предела. Меньше, например, даже по сравнению с библиотекарями. В таком положении оказались сегодня все российские музейщики. Если во времена "расцвета застоя" на свою скромную зарплату мы могли не только жить, но и покупать книги, путешествовать, то сейчас все это практически невозможно. Для наших молодых коллег — будущего поколения российской музейной элиты и рядовых сотрудников — мы хотели бы лучшей оплаты их труда. Нельзя злоупотреблять бескорыстием достойных людей.
С этим грустным выводом, думаю, нельзя не согласиться.
