Новости

Буряты, поселения и жилища

Вы здесь

Версия для печатиSend by emailСохранить в PDF

Поселения у бурят представляли собой населенные пункты, которые на­зывались айл (группа юрт или домов, улус, сельская община). Это слово включало также и такие понятия, как семья, юрта, дом; соседи, жители одной общины.

У идинских бурят при обозначении более крупных поселений слово айл упо­требляли в сочетании со словом тиирген {айл тиирген — село, деревня). Неболь­шие малодворные селения назывались нуга (букв.: луг, местечко). Поселения ху­торского типа, объединявшие несколько кровно-родственных семей обознача­лись словом ураг (родичи, родня). Свои названия они получали по имени когда-то жившего или здравствующего старейшины семейно-родственной группы: Олзой ураг, Батуу ураг. Зачастую "ураги" входили в состав айла, образуя свое­образные островки, участки. Заимки (бурят, заимха) появились у бурят в XIX в. в связи с развитием земледелия, под влиянием русского населения. Некоторые из них со временем превратились в постоянные поселения, относительно мало­людные, в которых проживали преимущественно бедняки и батраки, обязан­ные выполнять различные сельскохозяйственные работы. В официальных рус­ских документах и научной литературе дореволюционного периода все населен­ные пункты бурят, за исключением заимок, обозначались тюрко-монгольским словом улус (Михайлов. 1993. С. 36-37).

Есть мнение, что у аларских бурят именно зимники фигурировали в офици­альных документах как населенные пункты - улусы - со своими названиями: Аляты, Шолоты, Аларь и т.д. Летники определенных топонимов, как правило, не имели и назывались "летник такого-то улуса. Например, Хутесхы зуhалан — летник улуса Хутесха, Бадархани зуhалан - летник улуса Бадархан (Басаева. 1993. С. 59).

У монголов название поселения — хот айл — невозможно без понятия ну-туг — территории с источником воды, травы и топлива, то есть тем, что обеспе­чивает жизнедеятельность кочевого общества (Цэрэнханд. 1993. С. 27—28). У бу­рят слово нютаг означает "родное место, родные кочевья, родина, родной улус".

Поселения бурят по сезонно-хозяйственному признаку делились на зимние (убэлжэн, hyp), летние (зуhалан, нажаржан), осенние (намаржан). Содержание скота в разные сезоны в различных местах позволяло наиболее рационально ис­пользовать имеющиеся пастбища и сенокосные угодья. Каждый род или улус имел определенное родное кочевье (нютаг), право пользования которыми на­следовалось. Место для зимника выбирали особенно тщательно, так как это бы­ло главное и постоянное место жительства, где было сосредоточены имущество и инвентарь (Асалханов. 1963. С. 47). Зимние поселения старались располагать в местах, защищенных от ветра и имеющих запасы воды. Зимники аларских бу­рят, называвшиеся hyp, располагались около возвышенностей и лесов, защи­щавших от холодных северных ветров, поблизости от сенокосных угодий, а поз­же и пашен. Здесь строили постоянные жилища со всеми хозяйственными по­стройками, здесь протекала жизнь бурят от 8 до 9 месяцев в году, то есть зимни­ки были основными жилыми и хозяйственными центрами (Басаева. 1993. С. 59).

Агинские буряты, по мнению Л.Л. Линховоина имели зимние и летние стой­бища, но компактных населенных пунктов не было. Редко можно было встре­тить две юрты, которые стояли бы рядом. Обычно они располагались на рассто­янии одного-двух, четырех-пяти, а то и десяти километров. В зимнее время жи­ли в местах, защищенных от ветров: у подножья гор, в лесу, в падях и распадках (Линховоин. 1972. С. 19-20).

Летние поселения бурят находились на привольных пастбищах, близких к воде и солончакам, расположенных в продуваемых, прохладных местах, чтобы избежать беспокойства от оводов, комаров и гнуса. Летники, размещенные в не­скольких километрах от зимних усадеб во избежание потравы были достаточно удалены от поливных сенокосных угодий (утуг) и засеянных хлебом и другими культурами полей, которые находились всегда рядом с зимниками.

И.А. Молодых и П.Е. Кулаков зафиксировали в конце XIX в. эти особенно­сти бурятских поселений. Комментируя сделанную ими фотографию бурятско­го летника в местности Горхон Тункинского ведомства, они писали, что летник находится верстах в 10 от их зимника. Характер местности и около летников, и около зимников одинаковый, таежный, но вокруг летников все свободные от ле­са и удобные места заняты под выгоны для скота, а вокруг зимников - под паш­ни. Далее они отмечали, что в местностях со степным характером распределе­ние летних и зимних жилищ совершенно иное. На равнинах и в степях летники обыкновенно расположены по долинам рек, по широким падям, около солонча­ков, а зимники около гор или лесов, где расположены пашни (Молодых, Кула­ков. 1896. С. 5). Осенники располагали в прохладных местах, богатых пастбища­ми и охотничьими угодьями.

Семьи, кочевавшие совместно, на летниках производили поочередный вы­пас скота, собирая отдельно табун лошадей, стадо коров и отару овец. Кроме то­го совместно производили выполнение трудоемких работ, таких как перекочев­ка, изготовление войлока, стрижка овец, обучение стригалей и т.д. Так, напри­мер, перекочевка из зимних усадеб в летние производилась одновременно всем улусом, причем на летники, где обычно проживали летом старики, женщины и дети, перевозили только самое необходимое. Перекочевка из зимников в летник проводилась организованно. Целый обоз телег, нагруженных домашней утва­рью, одеждой, постелью и хозяйственными предметами, имеющих отношение к обработке молока, двигался по пути к летникам. Эта процессия зафиксирована в XIX в. на фотографии снятой в Еланцинском ведомстве (Молодых, Кулаков. 1896. С. 198).

Сезонная перекочевка из зимника в летник и обратно воспринималась буря­тами как важное событие и готовились к нему как к празднику. Известно, что два основных тайлгана из трех существующих были приурочены ко времени пе­рекочевок: весенний - на летники, осенний — на зимники. Важным представля­ется также то, что сакральный культовый объект бариса зачастую устанавлива­ют на путях кочевья из зимника в летник.

 

С течением времени в силу разных исторических причин происходит посте­пенное сокращение расстояний между зимними усадьбами и летниками. В конце XIX в. у многих родовых групп аларских бурят летники находились на расстоянии от 2-3 до 5-7 км от зимников (Басаева. 1993. С. 56). Девятнадцать хозяйств Бардинского улуса Капсальского ведомства переезжали на летники, располо­женные в 3 верстах от зимников и проводили там время с весны до осени. Во время покоса часть семейства возвращалась на зимники для уборки сена на утугах. Затем, если пашни были ближе к зимникам, то рабочая часть семейства на время уборки хлеба снова переходила в зимник. Но имущество и скот находи­лись еще в летниках. В зимники возвращались только осенью, когда в летниках уже подобрался подножный корм для скота, а в зимниках убрано и заложено в зароды все сено. Тогда в зимниках скот находит корм лучший, чем на летниках: отава на утугах и нескошенная трава на неудобренных покосах. Корма этого вполне хватает до тех пор, пока после уборки хлеба скот можно будет выпускать на жнивье (Молодых, Кулаков. 1896. С. 3).

Существует наблюдение, что богатые буряты не кочевали: их привязывал к одному месту дом, многочисленная домашняя утварь, большие запасы хлеба; они уже были привычны к известного рода комфорту, которого нельзя было иметь в летниках. Для них удобнее было жить на два дома - часть хозяйства, ско­та и рабочих отправляли на заимки, а сами с другой частью оставались на зим­никах. Такие буряты кроме русских изб, в которых они жили зимой, имели еще при них и юрты, куда для разнообразия переезжали на лето. Иногда они имели юрты и в летниках, куда отправляли работников с частью скота на обществен­ное пастбище (Молодых, Кулаков. 1896. С. 8).

Бурятские зимние поселения предбайкальских бурят по большей части пред­ставляли собой группы компактно построенных жилых и хозяйственных по­строек, составляющих отдельные усадьбы. Каждая группа дворов состояла из семей близких родственников (братьев) и их потомков и представляла в улусе отдельную семейно-родственную единицу - ураг, называвшуюся по имени одного из предков: Бартантан (Вартановы), Халзуутан, Шабагаантан и т.д. Каждая такая единица или группа дворов отстояла от другой на несколько десятков и да­же сотен метров, потому что каждая усадьба была окружена утугами. В итоге все усадьбы в улусе аларских, да и других бурят оказывались разбросанными со­вершенно произвольно на значительной территории, не образуя никаких рядов или улиц. Нередко отдельные группы усадеб, находящиеся на окраинах улуса и достаточно удаленные от других, могли быть приняты за отдельный населенный пункт (Басаева. 1993. С. 59).

Т.М. Михайлов отмечал, что характерная черта бурятских поселений - их большая разбросанность: идинские буряты занимали почти всю долину р. Иды, растянувшуюся на 80—90 км, а также земли за ее пределами. Это обусловлено ха­рактером хозяйственной деятельности: традиционное полукочевое экстенсив­ное скотоводство требовало больших пастбищных и сенокосных угодий. К это­му впоследствии добавилась все растущая потребность в пахотных землях (Ми­хайлов. 1993. С. 39).

Описывая бурятский зимник конца XIX в. И.А. Молодых и П.Е. Кулаков пи­сали: "Глядя на усадьбу бурятского хозяйства — две-три русского типа избы, не­сколько юрт для людей и скота, несколько амбаров, чистые стайки, обширные утуги, большие клади с хлебом — представляешь себе не обыкновенное кресть­янское хозяйство, а мелкое помещичье, поддерживаемое наемным, а не собст­венным трудом" (Молодых, Кулаков. 1896. С. 117). Далее они продолжают опи­сание: "По обе стороны двора расположены обыкновенно две русские избы – одна побольше и почище, другая поменьше. Большая изба часто пустует, ее да­же не отапливают и перебираются в нее лишь на время праздников или для при­ема гостей. В обыкновенное же время все семейство скучивается в одной избе. За избами расположены амбары, около них юрта - поварня (для стряпки и при­готовления тарасуна) и юрта-амбар (для хранения мяса, муки, мороженого мо­лока и пр.). Несколько в стороне обыкновенно находится юрта для зимнего со­держания молочного скота, стайки и дворы для остального скота. А еще даль­ше, за скотскими дворами, стоят овины и риги, и около них размещены клади не­обмолоченного хлеба и зароды соломы" (Молодых, Кулаков. 1896. С. 117-119). Важным представляется их наблюдение, зафиксировавшее то, что при зимниках бывают еще жилые юрты, куда буряты переселяются весною до перекочевки в летники и осенью вслед за возвращением из летников во время уборки сена в утугах (Молодых, Кулаков. 1896. С. 119). В другом месте они замечают, что в та­ких юртах поселяются осенью до холодов, пока не протопят домов (Молодых, Кулаков. 1896. С. 116). Юрты на заимках использовали также для исполнения шаманских обрядов.

Этнографический музей народов Забайкалья воссоздает объективную кар­тину традиционного быта бурят. Об этом свидетельствует зимняя усадьба зажи­точного предбайкальского бурята, занимавшегося помимо скотоводства еще и товарным земледелием (Жамбалова. 1999а. С. 37^10). Усадьба состоит из двух домов и широкого крестьянского подворья с многочисленными хозяйственными постройками. Весь комплекс вывезен из с. Хареты Нукутского района Иркут­ской области, он датируется 1900 г.

Жилой четырехстенный дом срублен "в лапу" из двенадцати крепких венцов, имеет прируб, образующий холодные сени с лестницей, ведущей на чердак. Вы­сокое одномаршевое крыльцо, кровля, продолжаясь вдоль по фасаду дома, об­разует своеобразную открытую террасу с парадным выходом на улицу, имею­щим красочно оформленный резьбой козырек. В доме шесть окон с косяками и наличниками и двустворчатыми резными ставнями.

Второй дом четырехстенный, срублен "в лапу", имеет пристройку, где раз­местились холодные сени, чулан для хранения продуктов и крытое крыльцо с не­большой галереей - балконом или гульбищем. Крыльцо украшено резными столбами - балясинами, у него нарядные перила.

Крестьянское подворье вместило целый комплекс необходимых в большом хозяйстве построек. На широком просторном дворе вплоть до второго жилого дома одна за другой тянутся слева направо постройки, образуя "глаголь" (г-образную форму): восьмистенная деревянная юрта, навес, четырехстенная юрта, амбар, завозня, большой сарай. В восьмистенной юрте занимались переработ­кой продуктов скотоводства, поэтому здесь над очагом установлен аппарат для получения (перегонки) молочной водки. Справа от входа размещена деревянная и кожаная утварь, необходимая для переработки молока. Слева от входа по сте­нам и на полу находятся выделываемые уже начисто овечьи шкуры. Под наве­сом - кожемялки и другие инструменты для выделки кожи и меха. Четырехстен­ная юрта - жилая, в ней жили весной, летом, осенью.

Важно отметить, что эти дома ориентированы на улицу в отличие от тради­ционных построек, ориентированных дверями на юго-восток. С течением време­ни изменился принцип бурятских построек. Так, например, в усадьбах старого типа жилой дом ставился внутри двора, если же на улицу, то окнами во двор. В конце XIX в. дом уже ставится окнами на улицу, а во дворе располагают так называемое зимовье, домик для хозяйственных нужд (Молодых, Кулаков. 1896. С. 116-117).

Все приведенные материалы о добротных зимних усадьбах относятся, без сомнения, ко второй половине XIX в. Исследование динамики жизни ольхонских бурят в XIX в. по материалам степной думы показало, что за 73 года, с 1815 по 1888 г., население ведомства увеличилось на 1801 чел., число населенных пунк­тов резко возросло в 70-80-е годы XIX в. - с 26 до 76, включая, видимо, поселе­ния оседлых инородцев, и летники, которые раньше не входили в статистиче­ские отчеты. Количество рубленых домов, которых раньше вовсе не было, кро­ме общественных зданий, со 158 в 1867 г. возрастает до 1412 в 1884 г. (Жамбалова. 2000. С. 55).

Что же касается строительных инноваций, замечено, что с появлением до­мов русского типа буряты продолжали сохранять юрты как стационарные жи­лища на летниках и во дворах зимних усадеб. Многие дома пригородных и цент­ральных районов заселения бурят иногда превосходили по качеству жилища русских крестьян. У бурят глухих, отдаленных от центра селений, конечно, они были скромнее.

К.Д. Басаева, исследуя поселения и жилища аларских бурят, приходит к вы­воду, что улучшение качества зимних улусов объясняется развитием земледелия и товарно-денежных отношений. Действительно, у многих групп бурят, в том числе и у упомянутых аларских это связано с развитием пашенного земледелия. Однако эта тенденция тотального строительства домов русского типа характер­на для всех бурят последней трети XIX в. Независимо от интенсификации земле­делия как отрасли сельского хозяйства. Развитие и углубление товарно-денеж­ных отношений базировалось не только на земледельческом хозяйстве. Товаром становилось не только зерно, но и продукты скотоводства. И.А. Асалханов об­ратил внимание на то, что скот держать было экономически выгодно и что из­возный промысел, плотничество и другие занятия давали по тому времени зна­чительный доход. В этот период среди зажиточных домохозяев встречается большое количество скотоводов, лавочников, ростовщиков, содержателей пи­тейных заведений и т.д. (Асалханов. 1963. С. 264-265, 280).

М.А. Кроль связывал период накопления капитала с появлением просве­щенных бурят, живущих в хороших домах с прекрасной обстановкой (Кроль. 1896. С. 10, 12, 22). Активизация товарно-денежных отношений способствова­ла углублению контактов бурятского этноса с русской и городской культура­ми, а также предоставляла финансовые возможности для реализации воспри­нимаемых инноваций в быту и культуре. Безусловно, изменения, происшед­шие во второй половине XIX в., коснулись как бурят Предбайкалья, так и За­байкалья, они имели положительный характер, и прежде всего в плане улуч­шения качества жизни.

Каждый улус имел свой летник, а крупные - два-три. Они представляли собой в отличие от зимников довольно компактные поселения, где относи­тельно устойчиво сохранялся древний самобытный этнический колорит - оп­ределенная закономерность в расположении построек. Основным и даже единственным типом жилища на летниках у предбайкальских бурят XVIII-XIX вв. были деревянные четырех-, шести-, восьмиугольные юрты (гэр) постоянного типа. Все юрты были обращены дверями на юго-восток (урда). Такая же ориентация была у зимних домов, так что путника, въезжав­шего в улус с южной стороны, по наблюдению К.Д. Басаевой, все усадьбы встречали своим фасадом.

Юрта старшего, почетного человека в роде или семье ставилась на переднем плане летника справа, а юрты его братьев и сыновей - слева от нее и позади по порядку старшинства. Зачастую они огораживались одной изгородью и образо­вывали один общий двор. Несколько таких дворов составляли летнее поселение зуhалан. К началу XX в. эта традиция у аларских бурят несколько ослабела (Ба­саева. 1993. С. 56-57). Такой тип поселения сохранился до настоящего времени у забайкальских, в частности кижингинских бурят.

В некоторых летниках имелись общественные колодцы, погреба и печи для выпечки хлеба. На два соседствующих двора обычно устанавливалась одна об­щая кожемялка (эрьюлгэ), на которой женщины, скооперировавшись, выделы­вали шкуры. На летниках строили навесы для телят (Карабша). Исследователи, непосредственно наблюдавшие быт бурят конца XIX в., писали: "В летниках у бурят можно встретить следующие постройки: обыкновенную жилую юрту, юр­ту-поварню и юрту-амбар, где складываются принадлежности хозяйства и пищи. Во многих летниках ... устраиваются погреба, зимою набиваемые снегом. ... встречаются ... еще отдельные битые печи для печения хлебов. Печи эти быва­ют и частные, и общественные. Как на обязательную принадлежность летников необходимо еще указать на "арангу" - постройку, на которую выставляется для сушения арса, молочная пища бурят. В летниках кроме того есть небольшие на­весы и загоны для скота" (Молодых, Кулаков. 1896. С. 6).

 

У входа в ограду или посреди двора недалеко от юрты ставили коновязь сэргэ, которая помимо функционального имела и сакральное значение. В единый поселенческий комплекс входили находящиеся поблизости культовые места: обо для общественных молебствий, бариса для частных жертвоприношений, по­читаемые деревья, камни. Одни из них имели улусное, другие — родовое, третьи -межродовое значение (Михайлов. 1993. С. 40).

По всей видимости, специфика бурятского общества, отмеченная в начале XX в. Б.Э. Петри как родовая обособленность, сохранилась до настоящего вре­мени. В свое время в первой половине XX в. из-за укрупнения селений, явив­шимся еще одним этапом перехода к полной оседлости, люди съезжались из близлежащих улусов и образовывали села нового типа. У ольхонских бурят это села Шара Тогот, Тонты, Анга, Алагуй и др. Составляя в целом единое современное сельское сообщество, они в определенные моменты жизни, сопря­женные с ее сакральной сферой, группируются в соответствии с родовыми корнями и прежними родовыми территориями. Несмотря на территориальное единство, все родовые и религиозные мероприятия они проводят отдельно (Жамбалова. 2000. С. 274-288).

Круглая войлочная юрта (hэеы гэр) - классическое жилище кочевников-скотоводов сухих степей - имела широкое распространение у забайкальских бу­рят. Вопрос о ее бытовании у предбайкальских бурят остается открытым, так как несмотря на неоднократные упоминания в литературе об их существовании в XVII-XVIII вв. в западной части этнической территории бурят, существует особое мнение о том, что развитие жилища у предбайкальских бурят шло непо­средственно от конических корьевых и берестяных или покрытых звериными шкурами жилищ (бухэг) к деревянным постройкам. Эта точка зрения опирается на материалы М.Н. Хангалова (Басаева. 1984. С. 109-124).

Первое упоминание о войлочных юртах у предбайкальских бурят встречает­ся в путевом дневнике Н. Спафария (1675 г.), который говоря о быте западных бурят, ограничился замечанием: "юрты у братов войлочные". Следующее упо­минание мы находим у Л. Ланге, который, отмечая свой приезд в Братский ост­рог, записал в дневнике: "...в окрестностях острога живут в войлочных юртах братские татары" (Гирченко. 1939. С. 9). И.Э. Фишер, путешествовавший в 1740-1746 гг., написал в "Сибирской истории": "Живущие в северных местах озера Байкал буряты строят себе против обыкновения других калмыцких и мон­гольских поколений деревянные шестиугольные хижины на один образец, а при том не отменяли они старинных своих монгольских войлочных кибиток, кото­рые, снимая, переносят с места на место" (Гирченко. 1939. С. 15).

 

Войлочная юрта, теплая зимой и прохладная летом, позволяла кочевникам перемещаться со своими стадами "вслед за травой и водой", оптимально исполь­зуя пастбище все четыре годовых сезона. Из шерсти овец кочевники получали "строительный" материал - прочный пористый войлок — надежные легкие сте­ны. Из сухого легкого дерева, тальника, готовили его конструктивные части. Жилище кочевников было удобным, так круглая форма давала возможность ма­ксимально использовать все пространство. Солнце сверху освещало внутрен­нюю часть юрты, бескрайняя степь окружала ее извне.

Основу войлочной юрты составляли решетчатые раздвижные вертикально установленные стены (хана) из тальниковых прутьев, скрепленных крест-на­крест кожаными ремешками. Подвижное крепление позволяло компактно скла­дывать их для транспортирования при перекочевке. Сферическую форму кры­ши создавали длинные тонкие жерди (уняа), одним концом привязанные к ре­шетчатой стене, а другим вставленные в отверстия верхнего кольца крыши юр­ты (тооно), которые поддерживали две стойки (багана). Этот оригинальный каркас покрывали войлоком.

Юрту устанавливали в следующей последовательности. Сначала ставили по кругу решетки, затем мужчины входили в круг и поднимали на шесте верхнее кольцо, в которое женщины вставляли жерди, ориентируя его главной поперечи­ной (гол) по линии запад-восток, а вторую линию север-юг. Между двумя конеч­ными решетками в деревянную раму вывешивали дверь. Полученный остов об­вязывали с наружной стороны волосяными веревками, затем покрывали специ­ально выкроенными войлочными покрышками и сверху обвязывали волосяны­ми веревками. Над дверью опускали войлочную стеганую покрышку. Вход в жи­лище был обращен на юг. Все деревянные части юрты покрашены в красный цвет и местами орнаментированы яркими красками. Многовековая эволюция кочевого жилища выработала ее четкие пропорции и правила сборки и разбор­ки (Жамбалова. 1999а. С. 42-45).

 

Материалы Л.Л. Линховоина (Линховоин. 1972. С. 20-23) вносят существен­ные дополнения в описание конструктивных особенностей войлочной юрты. Он замечает, что стены (хана) бывают трех видов: зайдан хана с большими ячейка­ми решеток (14-15 см), тулгэ хана (10 см), хурьган хана с маленькими ячейками. Количество стен в юрте также вариабельно, их бывает 6, 8, 10. Войлоки (туурга), их всего четыре, навешивают на остов юрты в определенном порядке: спер­ва закрывают юго-западную, затем юго-восточную стороны стен, остальные кладут так, чтобы их концы придавливали концы первых двух. После этого на­брасывают два потолочных войлока (дээбэри), узких наверху, широких внизу, верх и низ у них по форме полукруглые. Сперва накидывают передний войлок, а затем - задний. Самые лучшие стенные и потолочные войлоки идут на север­ную сторону для защиты от ветров. Задний потолочный войлок имеет на обоих краях по три длинные веревки, которые натягивались накрест через передние дээбэри и привязывались к низу стенных решеток. Полагалось сначала протя­нуть веревки правой стороны, а потом уже через них левой, подобно тому, как левая пола бурятской одежды должна заходить на правую. Покрытая войлоком юрта опоясывалась поясами, свитыми из волос (буhэ), или плоскими ремнями, сшитыми из тонких волосяных бечевок (хошлон). Пояса протягивались по вер­ху и середине войлочных стен и привязывались концами к дверным рамам. Ниж­ние края войлочных покрытий не доходили до земли на 15-20 см. Нижнюю часть стены (хаяа) закрывали специальными войлочными лентами (хаяабши), которых было три или четыре. По мере надобности они или натягивались, или убирались. В зимнее время для утепления юрты хаяабши заваливали сухим навозом. В теплое время угол заднего войлока приподнимали и засовывали за по­яс юрты, чтобы было прохладно. Для устойчивости юрты ее решетчатая осно­ва перетягивалась веревкой, натягиваемой от правого дверного косяка до лево­го. Верхнее отверстие юрты (тооно) закрывается шестиугольным войлочным покрытием (урхэ), к каждому углу которой были пришиты длинные веревки, пять из них натягивают на стенные (туурга) и потолочные (дээбэри) войлоки, а концы привязывают к низу решетки. Веревкой, пришитой к переднему углу, за­крывают и открывают покрытие верхнего отверстия.

Большинство агинских бурят покрывали юрты двойным войлоком. В нача­ле XX в. войлочные юрты слегка модернизировали: часть верхнего отверстия юрты стали закрывать остекленной рамой, так как вместо очага стали топить печки. На юго-западной стороне юрты рядом с дверью стали прорезать неболь­шие оконца.

 

Одна из особенностей юрты состоит в том, что она может служить своеоб­разными солнечными часами и компасом. Солнечный луч, попадая в юрту через верхний круг и скользя по решеткам стены, дает возможность ее обитателям точно определить время суток. Другая особенность внутренней планировки за­ключается в том, что ее функциональные зоны соответствуют определенным животным, взаимосвязанным с 12-летним циклом старинного календаря кочев­ников (Майдар, Пюрвеев. 1980. С. 17-18).

Здесь следует напомнить, что во всех традиционных культурах жилище яв­ляло собой образ Вселенной. Противопоставление верхнего и нижнего миров во многом определяло организацию вертикальной структуры жилища. Крыша юр­ты соотносилась с небесной сферой. Дымовое отверстие служило своеобразной дверью в запредельное пространство. Наряду с вертикальным членением жилое пространство обладало хорошо разработанной горизонтальной структурой. Очаг - символ благополучия и хранитель жизни рода - сакральный и семантический центр жилища, определяющий его организацию. За очагом напротив входа самое почетное место, здесь располагается божница (гунгарба, бурханай ширэ) с атрибутами ламаистского культа, а также сундуки (ухэг, абдар) с семей­ными реликвиями и ценностями. Слева от входа хранится седло, конская уп­ряжь, охотничье снаряжение (символическая мужская половина), выше, побли­же к очагу места для почетных гостей. Справа от входа на низеньких шкафах (эргэнэг) посуда и другая утварь. Чуть выше располагается деревянная кровать. Здесь место хозяйки (символическая женская половина). Счет "высоты" идет от входа, условно считающегося самым "низким" местом. Согласно мировоззрен­ческим установкам мужская сторона считалась верхней, правой, а женская – нижней, левой. Пространство у входа занимали социально неполноценные люди данного общества.

Перед юртой находился важный объект - коновязь (сэргэ), помимо утили­тарного назначения олицетворяющий собой мировое дерево. Заслышав прибли­жение всадника, хозяин выходил встречать гостя у коновязи и, провожая его, до­ходил с ним до нее (Жамбалова, 2000. С. 45-46).

Аларские, тункинские, закаменские буряты называли деревянную юрту гэр, унгинские, боханские - булгаhаан; верхоленские, ольхонские, качугские - hурэ (Басаева. 1993. С. 78).

На изготовление деревянных юрт у предбайкальских бурят шел лиственичный и сосновый лес, строили ее всем родом: каждый сородич считал своим долгом участвовать в возведении новой юрты. В течение одного дня успевали поднять сруб и поставить столбы, остальное хозяева достраивали сами. Вече­ром выставлялось угощение, поэтому строительство юрты было своего рода праздником.

Юрты строили четырех-, шести- и восьмистенные. В середине юрты устана­вливали на одинаковом расстоянии четыре опорных столба (тээнги), которые соединялись поперечными горизонтальными балками (хараса), образующими квадратную раму, служившую опорой для крыши. Если дверь была обращена на юго-восток (урда), то прямо на восток от центра юрты ставили так называемый женский или хозяйственный столб. От него отсчитывали места других столбов.

Вокруг этих столбов в соответствии с количеством стен и размером юрты укладывали в качестве фундамента в один или два ряда лиственичные бревна, которые называли газарай модон (букв.: "земляные бревна"). В восьмистенных юртах несущими являются четыре стены: юго-восточная, северо-западная, севе­ро-восточная и юго-западная, а остальные четыре считались промежуточными (унилэн хана — букв.: "сирота стена"). Иногда фундаментные бревна ставили только под эти основные стены. Углы возводимых стен рубили "в лапу", или "в обло" или "в реж". Бревна скрепляли деревянным штырями. Внутренняя сторо­на стен гладко выстругивалась. Крыши были коническими и многослойными. Количество скатов соответствовало количеству стен. Возведение крыши прово­дилось в определенной последовательности: начинали с передней, юго-восточ­ной стороны, затем переходили на северо-западную и только после крыли боко­вые стороны. В середине кровли оставляли квадратное отверстие (урхэ). Насте­лив дощатое покрытие, поверх него накладывали лиственичную кору (холтоhон), которая не пропускает воду и не гниет. Иногда ее заменяли берестой. Поверх этого слоя насыпали землю или накладывали дерн. Крутизна ската со­ставляла 30-35°, при меньшем угле затруднялся выход дыма из юрты. При боль­шем скате в юрте не было дыма, зато она была холодной.

В центре юрты устанавливали три камня (дуле), на которые ставился чугун­ный котел. Из трех камней самым священным считался северо-западный. Землю вокруг очага утрамбовывали, а пространство вокруг него имело дощатый пол. Половицы укладывались вокруг очага вдоль его краев, так как направлять концы досок к очагу считалось неуважительным по отношению к хозяину оча­га. В тех местах где это было невозможно сделать, по краю их обрамляли попе­речными досками.

В правой от входа, хозяйственной части юрты, около полок, которые уста­навливались вдоль восточной и северо-восточной стен, часть пола оставляли не­покрытой досками; здесь на земле в прохладе размещали крынки с молоком. За­житочные буряты пристраивали с северо-восточной стороны пристройку с вы­ходом из юрты. В ней хранили запасы продуктов и посуду. Там же находился по­греб, который зимой забивали снегом (Басаева. 1993. С. 80-82, 83-84).

Во внутренней планировке и убранстве деревянной юрты также соблюда­лось семантическое членение ее внутреннего пространства. Круглое по форме жилище бурят условно делилось на несколько функциональных частей, кото­рые упорядочивали все внутреннее пространство юрты и позволяли использо­вать его наиболее целесообразно. От очага тянулись эти невидимые разделяю­щие нити. За очагом, в северо-западной части юрты находится почетное место (хоймор). Юго-западная часть юрты, находящаяся слева от входа - чистая поло­вина (баруун тала), здесь размещалось лучшее убранство юрты: окованные сун­дуки на подставках, в них постельные принадлежности, деревянный диванчик, покрытый ковриком из камусов, стол. В этой части юрты помещаются седла и сбруя, сакральные элементы мужской одежды (шапки, кушаки, ножи и т.д.), хра­нятся ружье, лук, стрелы, охотничьи трофеи. Здесь же висят священные предме­ты бурят-шаманистов - онгоны, изображения духов-покровителей семьи. Вос­точная, находящаяся справа от входа сторона (зун тала) была предназначена для хозяйственных нужд. На массивных деревянных полках, встроенных в стены юрты, деревянная утварь. Свое место занимает обеденный стол. Вокруг очага на деревянном полу обычно лежат кожаные подушки для сиденья. Спальные мес­та членов семьи находились у западной стены, их занавешивали ситцевым поло­гом (Жамбалова. 1999а. С. 33-35).

Дымоход почитался как одна из сакральных частей юрты: считалось, что че­рез него в юрту входит счастье, через него осуществляется связь семьи с боже­ствами-небожителями, которые через него все видят и влияют на благополучие семьи. Поэтому на свадьбе при освящении новой юрты и нового очага брызгали предкам и божествам через дымовое отверстие, в него кидали жертвоприноше­ния, в том числе куски мяса и жира, сопровождая благопожеланиями и откры­вали дорогу счастью. Священным местом был очаг: в нем обитал хозяин огня, хранитель благополучия и счастья семьи (Басаева. 1993. С. 82-83).

Б.Э. Петри в начале XX в. писал о бурятах: "...живут теперь в просторных и высоких избах русско-сибирского типа, щеголевато выглядывающих своими резными наличниками окон и ставнями, окрашенными обязательно в белый цвет. Рядом с избами стоят юрты, по одной или по две возле каждой" (Петри. 1925. С. 44). Разумеется, дома у бурят, получившие широкое распространение в последней трети XIX в., были разными в зависимости от состояния хозяев. Избы бедняков были небольшими, с одно- или двускатной крышей из дранки, поверх которой нередко накладывали дерн. Эти избы были однокамерные с двумя- тре­мя маленькими окнами. Такими, видимо, были первые избы, построенные буря­тами. Следующий тип избы представлял собой уже более просторное жилище размером в 2 х 3 или 3x4 сажени с двухскатной крышей из теса или дранья, с сенями и крыльцом, с четырьмя-пятью окнами. Такие дома получили широкое распространение у среднезажиточных бурят второй половины XIX в. К послед­ней четверти XIX в. зажиточные буряты все чаще стали строить просторные до­ма 5 х 6 или 6x6 саженей с высокими потолками, с четырехскатной крышей, с сенями и высоким крыльцом. Такие дома имели шесть-семь окон с резными на­личниками и ставнями: три окна выходили на фасадную (юго-восточную) сторо­ну, два-три на юго-западную и одно - на северо-восточную сторону (Басаева. 1993. С. 68-69).

Изба или дом у аларских бурят назывался соол, у осинских, унгинских, боханских бурят - тура. Строительный лес для дома заготавливали обычно в се­редине июня, когда деревья наливаются соком. Срубленные деревья вывозили из лесу зимой или ранней весной. Затем его выдерживали еще два-три года до полного высыхания. Только такой лес считался долговечным, годным к строи­тельству. На стены шли толстые бревна. С внутренней стороны их обтесывали и обстругивали, а пол (оер) и потолок hээ) делали из толстых плах, которые также гладко обтесывали. Матица называлась нюрган модон. Окна (шабаагар) прорубались с солнечной стороны.

Внутренняя планировка домов была традиционной. У северо-восточной сте­ны ставилась печь устьем к окнам. Она была на опечье. В каждом бурятском до­ме кроме русской печи стояла специальная печурка с котлом (малхан) для при­готовления пищи. Ее пристраивали к русской печи, они имели общий дымоход. Пространство слева от печи считалось хозяйственной частью жилища, здесь размещалась кухонная утварь. На шесток за малханом ставили утварь, на полу стоял ушат с водой. На стене были полки для посуды или шкаф. Популярными были угловые шкафы с дверцами, в которой выставляли фабричную посуду.

С другой стороны печи вдоль северо-восточной стены стояли кровати, мог­ла быть колыбель. Эта часть завешивалась пологом или отгораживалась доща­той перегородкой. Это место молодых хозяев. Кровати стариков ставили непо­далеку от входной двери. Правый передний угол считался почетным, там вдоль стен стояли лавки, стол, деревянные диваны. Принято было покрывать кровати и диваны коврами (хубсар), сшитыми из камусов лошадей, овец и коз. На стулья, табуреты и скамьи клали плоские подушки для сиденья (hуудал), набитые шер­стью. Изделия эти были красивые и украшали жилище. Богатые буряты обста­вляли жилье на городской манер.

Л.Л. Линховоин пишет, что в Агинской степи в начале XX в. избы были ред­ким явлением: "Лишь в 1909—1910 гг. стали появляться убогие избушки пример­но 4 х 5 м... с двумя-тремя маленькими окошками... Во всей Are до революции ед­ва ли было больше двух десятков построек, которые можно было бы назвать до­мами. Они принадлежали нойонам, да и то тем, которые имели какое-то образо­вание. Кулаки же, независимо от степени богатства, обычно довольствовались простыми избушками. Летом люди жили в деревянных помещениях, построен­ных из плах или же из распиленных надвое бревен, в них не было ни потолка, ни пола, ни окна... На зимниках многие строили небольшие амбары. Кроме того имелись передвижные амбарчики на колесах" (Линховоин. 1972. С. 25-26).

В Этнографическом музее народов Забайкалья представлен дом забайкаль­ского бурята из с. Арбижил Заиграевского района, он датируется 1912 г. Дом бревенчатый, рублен "в лапу", имеет двойной пол, о чем свидетельствуют двух­рядные продушины. Двускатная крыша построена на гвоздях. К этому дому впритык пристроена другая пятистенная изба, срублена "в лапу", но выпуски бревен не спилены. Она ниже первого, имеет отдельную двускатную кровлю. В основной камере этой избы жилое помещение, а другая поделена на три части: жилая камера, холодные сени, соединяющие оба дома в одно целое, в сенях от­горожен чулан. Крытое высокое крыльцо с резными перилами и козырьком-на­весом украшают дом. В первом, большом доме пять фигурных окон с пятью стеклинами, с внутренними и наружными наличниками, двустворчатыми ставнями. В задней стене одно волоковое оконце. В маленьком доме три небольших окна с простыми ставнями, два волоковых оконца в задней стене. Эта часть дома по­строена с нарочитой небрежностью, подчеркивающей ее вспомогательное, хо­зяйственное назначение.

Внутренние стены основного дома гладко обработаны, естественная медо­вая желтизна чистых деревянных стен и полов придают ему особый колорит. Гол­ландская печь с пристроенной к ней плитой с котлом выдвинута, оставляя про­ход у стены. Эти детали вызваны, видимо, стремлением бурят сохранить по воз­можности традиционные нормы быта даже в новых условиях. И действительно, убранство жилища во всех мелочах соответствует интерьеру войлочных юрт (Жамбалова, 1999а. С. 50-51).

Как видно, поселения и жилища бурят, важные составные системы жизне­обеспечения, в течение XVII - начале XX вв. претерпели значительные измене­ния и в какой-то степени явились отражением особенностей исторического раз­вития и культурных контактов. Огромное влияние на развитие зимних поселе­ний оказало взаимодействие бурят с русской культурой.

Выходные данные материала:

Жанр материала: Отрывок науч. р. | Автор(ы): Жамбалова С. Г. | Источник(и): Буряты. Народы и культуры. - М. Наука, 2004 | Дата публикации оригинала (хрестоматии): 2004 | Дата последней редакции в Иркипедии: 23 июня 2020

Примечание: "Авторский коллектив" означает совокупность всех сотрудников и нештатных авторов Иркипедии, которые создавали статью и вносили в неё правки и дополнения по мере необходимости.