В предыдущих публикациях, посвященных творчеству Вадима Николаевича Шерстобоева, мы уже указывали на немногочисленность его историко-экономических работ, высказывали предположение о нежелании ученого публиковать промежуточные результаты исследования, развивать в научной периодике отдельные сюжеты до выхода в свет работы в целом. Последующие архивные разыскания и, прежде всего, эпистолярного наследия ученого в личных фондах его коллег по историческому цеху, лишь подтвердили нашу догадку. Так, в своих письмах к В.К. Яцунскому, в ответ на предложение последнего выслать статью в формируемый им сборник «Вопросов географии»2, В.Н. Шерстобоев неоднократно указывал на свое, по меньшей мере, сдержанное отношение «...к опубликованию отдельных частей задуманной большой работы: они теряют новизну первого сообщения и отвлекают от начатого дела»3. И даже выбрав сюжет для такой публикации – о географическом размещении бурятских и тунгусских родов по Предбайкалью в середине XVIII века, – ученый оставлял себе путь к отступлению: «может быть следует лучше подождать того времени, когда выйдет 2-ой том (года через 1,5–2)»4, которым не преминул воспользоваться.
Отмеченная особенность творческой лаборатории ученого позволяет лучше понять и оценить те усилия, которые прилагал В.Н. Шерстобоев в течение не полутора-двух, как он предполагал первоначально, а целых семи лет, чтобы его детище увидело свет, не понеся при этом серьезных потерь. Однако, уже в декабре 1951 г., 26 числом которого датировано его очередное (и последнее из сохранившихся) письмо к В.К. Яцунскому, т.е. менее чем через два месяца после сдачи второго тома «Илимской пашни» в издательство, он уже сомневался, что таковых удастся избежать: «том оказался огромным, в нем 1800 страниц, примерно 15 глав. Охватывает он все главные вопросы жизни уезда с 1725 по 1800 год. Возможно, что кое-что придется выкинуть, хотя и жалко делать это, принимая во внимание неразработанность сибирской истории XVIII века, а также и то, что написана книга только по первоисточникам (и Уникальным), да еще, пожалуй, и то, что на работу затрачены годы. Вряд ли я мог бы еще написать что-либо серьезное, хоть отчасти похожее на этот труд, очевидно изнуривший меня»5.
Получив временную передышку – будучи сдана в издательство 1 ноября 1951, работа не вошла в издательский план 1952 г. – Шерстобоев предпринял попытки избежать сокращений книги: апеллировал к авторитету рецензента – академика С.Г. Струмилина, которому издательство направило рукопись летом 1952 г., получив положительный отзыв лишь в начале следующего года, что могло послужить формальным поводом к очередному переносу сроков выхода работы в свет; вынашивал идею расчленения тома на две части, по восемь глав в каждой; и т. д.6 Как следует из сохранившегося в личном архивном фонде ученого черновика письма, адресованного в местное отделение государственного книжного издательства, еще в начале 1953 г. он не оставлял надежды увидеть книгу изданной в полном объеме7. Попытки не будут прекращаться и после того, как Шерстобоев произведет в 1954 г. требуемые издательством сокращения8.
Настаивая на сокращении рукописи и доведении размеров книги до объема первого тома, издательство, как вариант, предложило убрать из работы три главы, не имеющие прямого отношения к крестьянскому хозяйству и посвященные промышленной деятельности казны и частных лиц (винокурению, солеварению и т. д.). За пределами книги должны были остаться также сюжеты, связанные с Берингом и Шелеховым, с той лишь разницей, что их предполагалось, после расширения и переработки для массового читателя, издать отдельными брошюрами9.
В.Н. Шерстобоев лишь отчасти реализовал пожелания издательства, произведя более равномерные сокращения. Из структуры работы, действительно, была убрана глава, по содержанию тесно связанная с неземледельческими занятиями населения – «Наемный и несвободный труд». Однако, при этом, ключевой и наиболее значительный по объему ее параграф «Покупка людей и найм рабочих» был сохранен автором и включен в качестве завершающего в главу «Неземледельческие пути накопления капитала». Сокращены были параграфы «Гулящие люди» и «Разночинцы». Кроме упомянутой, работа лишилась завершающей XVIII главы тома «Здравоохранение и просвещение», написанной на основании скудных и отрывочных сведений и занимавшей в машинописном варианте всего лишь восемь страниц. Серьезные сокращения коснулись и главы «Служилые люди», из которой были вычеркнуты параграфы: «Жалованье служилых людей», «Земли служилых людей», «Приказчики», «Приказчик Курбатов и сын» и «Наказы приказчикам»10.
Не стали исключением в плане сокращения и ключевые главы работы. Глава II «Уездное управление» лишилась параграфов «Незаконные поборы», «Выдача покормежных» и «Писчики мирских изб». Глава V «Землеустройство и землепользование» — «Учет и измерение земель» и «Освоение новых земель». Глава VII «Урожаи и сборы хлебов» – «Проект об экономических полях» и «Ссуды и хлебные магазины». Вызывает сожаление отсутствие в опубликованном томе параграфа «Опись двора зажиточного крестьянина»11.
Менее существенными потерями можно признать изъятие из главы VI «Посевные площади и поголовье скота» двухстраничного параграфа «Случайные растения»; из главы X «Снабжение Камчатской и других экспедиций» – «Проезд знатных лиц»; из главы XV «Местное ясачное население» – «Японцы в Илимске»; из главы XVI «Судебные дела и ссылка» – «Знатные ссыльные» и «Сыски беглых»; и некоторых других12.
В.Н. Шерстобоев вел тщательный учет сокращаемого материала. Сохранилась записка, датированная 9 сентября 1954 г. и сопровождавшая, очевидно, сокращенный вариант книги при передаче его в издательство, которая дает наглядное представление об объеме проделанной работы: «Первоначальный объем II тома «Илимской пашни», переданной вам 1 ноября 1951 г., составлял машинописи... 1790 стр. После сокращения, предложенного вами, осталось... 1469 стр. (Изъята 321 страница). Кроме того, в тексте зачеркнуто... 296 стр. Остается машинописного текста после указанных сокращений 1173 стр. (Изъято всего 617 страниц)...»13.
Практически все не вошедшие во второй том «Илимской пашни» материалы сохранились в личном фонде ученого. Это и упомянутые выше целые главы и разделы, некоторые из которых представлены не только машинописными, но и рукописными, вариантами, и отдельные страницы текста с авторской правкой, содержащие, нередко, вполне завершенные сюжеты14.
После выхода в 1957 г. в свет книги, лишь малая толика не включенных в него материалов была опубликована15. Восполняя этот пробел, мы публикуем в настоящем издании один из разделов работы, и поныне представляющей немалый интерес для занимающихся историей экономики Сибири.
1 См.: Майдачевский Д.Я. «...Мои научные интересы не вполне совпадают с моей научной работой в Иркутске» (В.Н. Шерстобоев как историк-экономист) // Иркутский историко-экономический ежегодник: 2000. Иркутск, 2000. С.25.
2 В этом сборнике увидела свет лишь рецензия на первый том «Илимской пашни» В.В. Покшишевского (См.: Вопросы географии. 1950. Сб. 20. С. 306-310).
3 Архив РАН. Ф. 1639. Оп.1. Д. 637. Л.2.
4 Там же. Л.3 об.
5 Там же. Л. 9об.
6 ГАИО. Ф.р-2683. Оп.1. Д.23. Л. 187.
7 См.: там же. Д.89. Л. 124-125.
8 Об этом свидетельствует, на наш взгляд, копия его письма в Улан-Удэнское книжное издательство с предложением выпустить книгу там. Датированное августом 1955 г., оно дословно воспроизводит ту часть письма более чем двухлетней давности в Иркутское издательство, где упоминается первоначальный в 60 п.л. объем второго тома. Кроме того, в письме сознательно указываются не точные причины задержки издания книги в Иркутске – загруженность типографии и отсутствие соответствующего формата бумаги (см. там же. Л. 166-167).
9 См.: там же. Л. 159-160.
10 См.: там же. Д.23. Л. 183-184.
11 См.: там же. Л. 182, 185, 187.
12 См.: там же. Лл. 184,185, 187.
13 Там же. Д.89. Л.165.
14 См.: там же. Д. 8,22, 23.
15 См.: Шерстобоев В.Н. Первые японцы в Илимске и Иркутске // Ангара. 1963. № 3. С. 112-115.
Д.Я. Майдачевский
Илимский крестьянин за свою историю не раз испытывал тяжелые, если не сказать – бедственные годины. Неурожаи и наводнения нередко ставили целые волости в положение, почти безвыходное. Но лишь изредка казна оказывала своим кормильцам скудную помощь.
В 40-х годах XVIII столетия Нижне-Илимская волость поражалась многими, подряд следующими один за другим неурожаями, так что начался отлив крестьян в другие более хлебородные волости.
В Илимском уезде в конце 40-х годов оставался хлеб, присланный из Енисейска для Камчатской экспедиции. Крестьяне Нижне-Илимской слободы в феврале 1749 года выбрали представителя и послали его в Иркутск просить ссуду. Иркутская провинциальная канцелярия, хорошо осведомленная о бедственном состоянии крестьян Нижне-Илимской волости, разрешила выдать им на семена 558 пудов1 ржи и на продовольствие 945 пудов ржаной муки. Но казна не могла взыскать ссуду с крестьян из урожая 1749 года, как она рассчитывала, ибо Нижне-Илимскую волость снова поразил неурожай. Крестьяне просили не только отсрочить возврат заемного хлеба, но и выдать новую ссуду до урожая 1750 года.
Иркутская провинциальная канцелярия, получив такое заявление крестьян, приказала илимской воеводской канцелярии взыскать ссуду деньгами, но тут же сделала следующую оговорку: «А ежели, паче чаяния... взыскать будет неможно... в таком случае, дабы не привесть крестьян к вящему, изнеможению, и были бы те крестьяне впредь к размножению пашни и хлебного сева благонадежны», то выдать им ссуду на семена и пропитание, с возвратом из урожая 1750 года. «И в том бездоимочном платеже провианта перепоручить их друг по друге круглою порукою» (Фонд 75, арх. № 1764, лл. 1-2).
На основании этого распоряжения крестьянам Нижне-Илимской волости выдается в 1750 году 402 1/2 пуда ржи и 1030 1/2 пуда муки. Крестьяне других волостей, пораженных неурожаем, в свою очередь стала просить ссуду. И в том же году Верхне-Илимской, Карапчанской, Усть-Кутской и Орленской волостям выдается 627 пудов ржи и 929 пудов муки (Фонд 75, опись 2, арх. № 544, лл.29-37).
По взятой ссуде крестьяне давали совместные или единичные обязательства такого вида:«1750 году майя ... дня. Нижно-Илимской слободы нежеподписавшиеся пашенные крестьяне дали сию в ылимской воеводской канцелярии друг по друге круглую поруку в том, что... повинны мы обратно отдать в казну по урожаю нынешнего 750 году за рожь мукою и за муку тое же мукою, добрым и в пищу человеком годным, без всякого отрицания» (там же, л.45).
Через 5 лет четыре крестьянина Нижне-Илимской слободы подали общее заявление, что у них в 1754 году «от бездождия насеянной хлеб, рожь и яровые, выгорели и кобылкою выедены» и вновь просили выдать им ссуду. Воевода Андреев разрешал выдать 30 четвертей2 хлеба и дал распоряжение приказной избе Нижне-Илимской волости следить, «чтоб вышеписанные крестьяне тот заимообразной правиант к будущему году розсеяли весь без остатку, и смотреть над ними прилежно, чтоб у них, крестьян, в насеве хлеба... было со удовольствием и порозжих земель впусте не осталось и пашни пахали б неленостно и к пахоте тех пашен почасту принуждать, дабы они праздно не жили». Если ко времени уплаты ссуды у кого-нибудь не окажется хлеба, то взыскать ссуду с любого из них. Расписки – обязательства крестьян о возврате ссуды приложены к переписке по этому делу (Фонд 75, арх. № 2132, л.л.30-33).
Вслед за первой просьбой воеводе поступает заявление еще 10 крестьян той же волости, а затем от 6 человек Верхне-Илимской слободы, в том числе «ясашного новокрещеного». Ссуда была им дана (там же, лл.34-47).
Нижне-илимским крестьянам выдавалась еще раз хлебная ссуда в размере 205 пуд. 15 3/8 фун3. Всю задолженность по ссуде крестьяне этой волости своевременно погасили, о чем илимская воеводская канцелярия сообщила в Государственную ревизион-коллегию (Фонд 75, опись 2, арх. № 1273, лл.137-138).
Криволуцкие крестьяне получили в 1766 году на посев «семянного всякого круглого хлеба» 500 пудов и дали подписку «оного ни в какой другой росход, а кольми паче в продажу не употреблять и состоящие у нас поля засеять нам без всякой пустоты». Крестьяне обязались возвратить заёмный хлеб из урожая 1767 года «с первых овинов, сухой и несыромолотной» и уплатить за ссуду по 1/2 четверика4 с четверти, «в том сию и подписку дали и друг по друге порукою подписуемся». Это обязательство подписали трое крестьян за все общество, в том числе за старосту, «цоцкого» и десятских (Фонд 75, опись 2, арх. № 1127, лл. 29-31).
Законодательство о создании хлебных запасных магазинов в те годы делает только первые шаги. 19 февраля 1761 г. сенат предложил иметь во всех вотчинах запас хлеба, хотя бы на один год. В печатном указе Сената 28 ноября 1767 г. это распоряжение подтверждается, но в то же время дается предупреждение: «помещикам и управителям накрепко смотреть, дабы инако из сего полезнаго учреждения не произошло вредительного злоупотребления». Казна, привыкшая подозрительно относиться к действиям подчиненных, опасалась вредительства и злоупотреблений по всем её распоряжениям и, в частности, выказала опасение, что «крестьяня, положась на такие запасные хлебные магазейны не ослабели [бы] в рачении своем о хлебопашестве» (Фонд 75, опись 2, арх. №1121, л.40).
Указ Сената от 28 ноября 1767 г. в количестве 25 экземпляров был препровожден в Илимск обер-секретарем Сената 4 декабря. К Илимскому уезду прямо относились слова указа «о заведении... казенного ведомства... во всяком у них селении хлебных магазейнов» (Фонд 75, опись 2, арх. № 1160, л.55).
Но никаких «магазейнов» в Илимском уезде и не думали создавать. Указ Сената пошёл в подшивку.
Экономические крестьяне просили в 1769 году выдать им взаймы 1976 пудов семенной ржи. Илимский воевода, давая разрешение на ссуду, обязал старосту следить за правильным расходованием хлеба, «а кольми паче по каким ни есть вымыслом в продажу /хлеб/ употребляем не был и состоящия у них поля были бы все неотменно без всякой пустоты». Воевода предлагает при взыскании ссуды с крестьян взять с них «в наддачу с каждой четверти ржи по получетверику... сухой, а не сыромолотной». Всего экономическим крестьянам было выдано 246 1/2 четверти «круглого», т.е. не молотого хлеба (Фонд 482, арх. № 43, лл.4–5). В предыдущем году на таких же условиях крестьяне 5 илимских волостей получили 7530 пудов семенного зерна (Фонд 482, арх. № 124, лл. 1-12, 26).
В 1771 году производится выдача ссуд из монастырского хлеба крестьянам нескольких волостей на основании заявлений «о позяблом у крестьян хлебе и огородных овощей». Так, 18 крестьян Усть-Кутского острога просили «для крайнего... в хлебе к пропитанию недорода» дать на семена и на еду 594 пуда, с возвратом яровых в 1771, а ржи в 1772 годах, «в чем повинны обязатца друг по друге круглою с подпискою порукою» (Фонд 482, арх. № 46, лл. 13-15). Всего усть-кутским крестьянам было выдано из бывших монастырских житниц 1712 пудов (Фовд 75, опись 2, арх. № 1255, л. 96).
Кроме того, в илимскую воеводскую канцелярию с просьбой о помощи обратились крестьяне Чечуйской, Киренской и одной экономической волости, а крестьяне Илгинского острога послали в Иркутск своего односельчанина Михея Баева, дав ему заявление за подписями 186 человек. «Того ж числа (18 апреля 1771 г.) впущен был (Баев) в присудствие иркуцкой губернской канцелярии, и спрашиван – кто имянно крестьяне имеют наличной хлеб». Баев объяснил, что хлеба ни у кого нет.
Тогда губернская канцелярия велела Илимску выслать в Илгинский острог воеводского товарища для описи наличного хлеба, причем назвала имена восьми зажиточных крестьян, нужно полагать – со слов Баева. Этим крестьянам следовало оставить на семена и на еду определенное количество хлеба, а все излишки раздать в ссуду крестьянам, с возвратом осенью того же года «безотговорочно». Хлеб, приготовленный зажиточными крестьянами для сплава в Якутск, губернская канцелярия велела задержать и распределить среди крестьян.
Но так как указ в Илимск пришел с запозданием, то двое илгинсках крестьян уплыли с купленным ими хлебом в Якутск.
Все же у 24 илгинских крестьян, живших в 12 деревнях, хлеб был описан. Его оказалось 3636 пудов. Из этого количества хозяевам было оставлено на 292 души 2117 пудов, т.е. по 7 1/4 пуда на едока и 800 пудов на семена. Остальной хлеб в количестве 719 пудов был распределен между 125 нуждающимися крестьянами (Фонд 75, опись 2, арх. № 1273, лл. 30-39).
Такое же изъятие хлеба произвел воеводский товарищ Березовский в Кежемской слободе. Там у 6 крестьян было взято 200 пудов излишков и роздано «неимущим» (Фонд 75, опись 2, арх. № 1309, лл. 49-60).
Кроме этого, из казенного хлеба, предназначенного к сплаву в Якутск было выдано в 1771 году крестьянам 7 волостей: на Усть-Кутской пристани 5120 пудов, а на Усть-Илгинсшй пристани еще 2063 пуца ржаной муки (Фонд 75, арх. №№ 3278 и 3279). Наконец, крестьянам ленских волостей был роздан весь хлеб, имевшийся в бывших монастырских житницах, всего 1366 7/8 четверти, т.е. 10 935 пудов. К 1774 году крестьяне большую часть розданного им хлеба возвратили в казну.
Недовзысканные 840 пудов, числившиеся за экономическими крестьянами, считались безнадежным долгом (Фонд 75, опись 2, арх. № 1400, лл. 1–4).
Взыскание выданных ссуд происходило довольно строго. Так, в ответ на просьбу одного выборного крестьянина Роднина о дальнейшей отсрочке ссуды, воевода Черемисинов приказал ссуду взыскать, «челобитчиков ни за какими делами сюда и в другия ж места ни за чем отнюдь от народа не выбирать и не посылать и на кочт оным для проездов и на подарки ж никому на крестьян ни деньгами и ничем не налагать». Дела «о нуждах нароцких» Черемисинов велел представлять ему без всяких челобитчиков. Деньги, собранные с крестьян для поездки Роднина, воевода велел взыскать с челобитчика и раздать их крестьянам (Фонд 75, опись 2, арх. № 1350, лл.3-4).
Черемисинов считал, что челобитчики обременяют крестьян лишними поборами, а всякие крестьянские жалобы он может разбирать без посредников, имея прямую связь с каждым жалобщиком.
Не доверяя челобитчикам Черемисинов посылает в 1774 году солдат – «понудителей» по взысканию ссуды. Но солдаты прислали из волостей заверенные ими просьбы крестьян о невозможности вернуть в казну взятый хлеб, так как «плательщики претерпевают глад, а пропитание имеют только одним зяблым хлебом» (Фонд 75, опись 6, арх. № 1397, лл.57-58).
Взыскание выданных ссуд в течение 7 лет шло весьма медленно, крестьяне возвратили за 1772-1776 год только 6 100 пудов (Фонд 2, арх. №92, лл.28-30).
Лишь спустя некоторое время Черемисинов, применив строгие меры, собрал весь розданный крестьянам ссудный хлеб.
Полная неудача в создании запасных хлебных магазинов понудила Сенат издать 22 августа 1776 г. новый указ. Препровождая его в Илимск, иркутская губернская канцелярия писала: «велено о заведении на непредвидимый случай хлебных магазейнов», в которые собирать хлеб «доброхотным взносом, по возможности крестьянской». Получив указ усть-киренская воеводская канцелярия предписала «крестьян всевозможно соглашать», однако одни приказные избы ответили, что «крестьяне... хлеба наполнять не желают», другие, что крестьяне это дело «за нужное не признают». Тогда воеводская канцелярия не нашла другого пути, «как только здешнему воеводе самому уж крестьян к доброхотному заведению магазейнов и к наполнению тех хлебом склонять и соглашать и от оного ж их и общественный, следующия впредь пользы истолковывать».
Исполнять это решение поехал воевода Иларион Черемисинов (Фонд 2, арх. № 159, лл.4-5).
Может быть уважаемый крестьянами воевода и сумел бы убедить их в пользе общественных житниц, но иркутский губернатор Немцов поставил в порядок дня заведение «економических поль»5 и запасные магазины отошли на второй план. Все же в Чечуйском остроге и в Сполошенском погосте появляются первые запасные хлебные магазины, построенные крестьянами.
Иркутская губернская канцелярия 13 марта 1780 г. вновь издает указ о желательности построить хлебные магазины. Усть-Киренская воеводская канцелярия разъяснила волостям, что магазины учреждаются «не для казенной надобности и употребления, но единственно для собственной их (крестьян) пользы и спасения в случае недородов». Она рекомендовала возобновить добровольный сбор зерна, выбрать 2 человек к каждому магазину для приёма и выдачи хлеба и построить после окончания полевых работ магазины во всех селениях на безопасных от наводнения и пожара местах. Некоторые начатки этого дела можно отметать по отчётам мирских изб за 1779 год: в Орленской волости было собрано «от доброхотных даятелей» 154 пуда, в Илгинской – 234 1/2 пуда (Фонд 2, арх. № 349, лл. 1-2, 4–6, 13-18).
В 1779–1786 годах небольшие ссуды выдаются уже по ряду волостей из запасных магазинов. Из бывших монастырских житниц за 1779–1782 годы было выдано крестьянам шести волостей 13 538 пудов (Фонд 9, арх. № 19, лл.4-6,139).
В одном из указов иркутского наместнического правления за 1794 год говорится, что директор экономии Резанов в казенной палате «изъяснялся» о нарушении порядка выдачи ссуд из запасных экономических магазинов, установленного в 1777 году. Раздача хлеба «происходила частью по приказаниям капитан-исправников и земсках судов, которым ни малейшаш долгу распоряжать тем не было, и вошли они в то своевольно, частию ж старостами с пищиками – и того меньше права на то имеющими». Распорядительство должно остаться за директором экономии. А капитанам-исправникам поручается осмотр магазинов (Фонд 9, арх. № 154, лл. 1-4).
К 1794 году по Иркутской губерний было роздано 73 559 пудов, в том числе по Иркутской округе – 50 776, по Нижне-Удинской – 15 877, по Киренской – 2 205, по Доронинской – 3 359, по Нерчинской – 1 342 пуда хлеба. Кроме того, оставалось в магазинах 20,496 пудов (там же).
К 1797 году в Киренском уезде во всех 10 волостях имелось по одному запасному хлебному магазину, из которых было выдано 4 440 пудов разного хлеба. По ведомости за июль того же, видимо, года в 10 магазинах, к которым было приписано 5678 душ муж. пола, состояло 6353 пуда пшеницы, ржи, ярицы, ячменя, овса и гороха (Фонд 9, арх. № 188).
При новом устройстве волостей Иркутской губернии в 1798 году была подтверждена необходимость организации запасных магазинов по таким правилам: в каждой волости создается один или несколько магазинов на местах безопасных от пожара; они находятся в ведения волостных голов и смотрителей, выбираемых крестьянами; сбор хлеба производить соответственно пахотной площади каждого крестьянского двора: озимого по 1/2 пуда, овса по 10 фунтов, другого ярового хлеба по 10 фунтов с десятины; хлеб, лежавший в магазине 2 года, продавать или обменивать на свежий после уборки урожая; продажу и покупку ведут волостные правления совместно с выбранными смотрителями; раздачу запасного хлеба чинить «не иначе, как с мирского согласия» и с ведома волостного головы; выдавать весом, но не менее как по 4 пуда человеку; волостные правления должны вести хлебу «верный щет» (Фонд 145, арх. № 193, лл.5-16).
Но вскоре издается еще один общий для империи закон о запасных магазинах, опубликованный 18 декабря 1799 года в печатном указе Сената.
В законе подтверждалась необходимость учреждения как в казенных, так и в помещичьих сёлах запасных магазинов «с годовой пропорцией хлеба», полагая на каждую ревизскую душу по 3 четверти ржи и по 3 четверика яровых. Гражданским губернаторам поручалось создать запасные магазины при всех селениях, где имелось не менее 50 дворов. Не запрещалось устраивать магазины и в небольших деревнях. Ежегодно после снятия урожая должны были производиться сборы хлеба по 1/2 четверика ржи и по полугарнцу6 ярового хлеба с души муж. пола. Хлеб надлежало выдавать без взимания процентов и только тем поселянам, которые вносят свою долю в запасный магазин (Фонд 9, арх. № 188, лл.81-82).
Киренский нижний земский суд отказывался было строить запасные магазины на том основании, что сбор хлеба для их наполнения разорит крестьян. Но иркутский губернатор А. Толстов приказал в марте 1800 года магазины построить, так как по отчётам о посеве и урожае хлеба в Киренском уезде имелся товарный хлеб.
Тогда Киренский нижний земский суд обязал волостные правления построить 29 магазинов: в Макаровской волости 17, в Подкаменской 5 и в Нижне-Илимской 7 (там же, лл. 75,138-141).
Киренский исправник Карсаков в марте 1800 года объехал все волости уезда и заставил перевесить при себе хлеб, хранившийся в запасных магазинах. Его оказалось 6 353 пуда.
К началу XIX века в Киренской округе действовало 22 запасных магазина. Иркутский гражданская губернатор Толстов, заслушав просьбы киренского нижнего земского суда о недостатке семян у крестьян, предложил 20 апреля 1801 года выдать им ссуды на посев «не больше, как неоминуемо потребно и... с обязательством всей волости крестьян, головы и старост», вернуть заёмный хлеб из урожая того же года. На основании распоряжения губернатора крестьянам всех трех волостей Киренской округи выдается 7788 пудов семян зерновых культур и гороха (Фонд 9, арх. № 224, лл. 1, 17-18).
Как видно, в XVIII веке были сделаны только первые шаги по созданию общественных запасных магазинов. Широкое использование их относится уже к XIX веку.
С организацией хлебных запасных магазинов казна избавилась от забот по выдаче ссуд государственным крестьянам неурожайных волостей.
Публикуется по машинописному экземпляру с авторской правкой
(ГАИО. Ф.р-2863. Оп.1. Д.22 (россыпь), с сохранением авторской орфографии, пунктуации и библиографического описания документов.
1 Пуд – русская мера веса, равная 40 фунтам или 16,38 кг.
2 Четверть – русская мера объема сыпучих тел, с последней четверти XVII в. равная 8 пудам.
3 Фунт – русская мера веса, равная 409,5 г.
4 Четверик – русская мера объема сыпучих тел (1/8 четверти), равная 8 гарнцам, или 26,24 л.
5 В неопубликованном параграфе этой же главы «Проект об экономических полях» В.Н. Шерстобоев писал: «Иркутский губернатор («бригадир в должности губернаторской») Немцов, выдвинутый на столь видный пост придворными кругами, старался выслужиться перед Екатериной II и, как одно из средств к достижению поставленной цели, изобрел особые экономические поля.
Сущность его предложения состояла в том, чтобы выделить специальные пашни, урожай с которых закладывался бы в запасные магазины в размере двухгодовой потребности в хлебе. А из магазинов крестьяне стали бы получать и зерно для посева и муку для еды» (Там же).
6 Гарнец – русская мера сыпучих тел, равная 3,28 л. (1/8 часть четверика, 1/64 часть четверти).
Публикация и примечания Д.Я. Майдачевского
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
