Известное в отечестве столетиями выражение: «На Руси есть веселие пити, иначе ей не быти» получило в суровом таёжном климате весьма ёмкое развитие. Многим людям, посещавшим данные места, это сразу бросалось в глаза. Исследователи часто отмечали, что пьянство в старинной Сибири было всеобщим пороком и имело самые огромные размеры. Пили все, и старики, и молодые, и женщины, и даже дети. «Пили дома, пили на кружечном дворе или в кабаке, пили в дороге, пили в гостях, пили в поле, куда горожане ещё до сих пор выезжают по праздникам для гулянья. Вина было много, и русские колонисты считали кабак необходимой принадлежностью каждого селения. Воеводы, несмотря на строгие запрещения правительства, сами гнали водку и торговали ей, в подрыв казённой продаже».
Пьянство в Сибири, в том числе и в поселениях у Байкала, стимулировалось не только «чертой русского характера», но и многими другими причинами. Таковых можно назвать немало. Во-первых, сам тяжелый изнурительный труд на осваиваемых землях порой требовал «продыху» - пауз для расслабления, которые естественно дополнялись веселящим и бодрящим вином. Во-вторых, в Сибири, в которой, как нигде, господствовало «натуральное хозяйство», спирт, водка, самогон были самыми распространенными средствами платы и отдачи долгов. В-третьих, зачастую принятия горячительных напитков «требовали» особенности климата - передвижение по нелегким дорогам таежного края или выполнение некоторых работ в мороз и слякоть «подмывало» на выпивку «для сугреву и забвения». В-четвертых, экстремальные условия Сибири, чаще, чем в других местах, вызывали различные трагические события: замерзание, смерть в тайге на охоте или на речных переправах и т.п., а в таких случаях родственникам и знакомым полагалось «помянуть человека винцом» и не один раз. Нередко выпивка привлекала молчаливого сибиряка тем, что она «развязывала ему язык», делала его смелым и речистым.
Значим и такой момент. На бескрайних просторах Сибири потребность в новостях о жизни «на большой земле» или на соседних территориях могла удовлетворяться только с приходом «свежих» людей, а они были редкостью. Поэтому каждому путнику, знакомому и незнакомому человеку были чрезвычайно рады и «носителя информации» угощали с присущим сибирякам гостеприимством и хлебосольством. У многих жителей суровых мест были трудные судьбы, связанные со ссылкой, каторгой, и часто хотелось забвения от тяжелых воспоминаний. Да и средний уровень культуры сибиряка, особенно из глуши и захолустья, не отличался особо от европейских россиян, а бескультурье «заливалось вином».
Немалую лепту в развитие пьянства внесло распоряжение царских властей, изданное в 1739 году, «об отсылке мастеровых и рабочих людей за пьянство и за игру в кости в Сибирь». Этим не только увеличивалось число подверженных пороку, но и усугублялась пьяная психология сибиряков.
Пьянство особенно бросалось в глаза иностранным путешественникам. Так, Паллас свидетельствовал о непрерывном пьянстве Кяхты и Иркутска. А соседи сибиряков из азиатских государств переживали этот порок «на собственной шкуре». «В 18 веке сибирские купцы, торговавшие с Джунгарским ханством, часто пропивали и проигрывали все свои товары и пьянствовали там и другие непотребные дела чинили». В то же время китайцы жаловались на безобразное пьянство русских купцов, вследствие чего однажды даже запретили им въезжать в Китай, «ради их безмерного пьянства». Китайцев также сильно беспокоило пьянство Пекинских миссионеров, проматывающих своё жалованье и церковную казну и наносивших китайцам жестокие обиды. Один из них, священник Филимонов, затесался однажды пьяный даже во дворец богдохана и исколотил там китайских министров. Он был китайцами закован в кандалы и выслан в Селенгинск. Этот Филимонов долго мотался по Иркутску под именем странника ханского государства и забавлял обывателей рассказами о своих пекинских похождениях». По-видимому, слушатели Филимонова вполне заинтересованно относились к подобного рода рассказам о бравых его действах в отношении «желтолицых», и получали одобрение у сибирских жителей.
Распространенность психологии даже не лояльного, а наступательного отношения к необходимости пьянства отмечал и польский исследователь Байкала Б.Дыбовский. «Однако же самым неблагоприятным фактором, отрицательно влияющим на развитие общественной жизни в Сибири, было глубоко укоренившееся убеждение, ничем вовсе не обоснованное, что без карт и алкогольных напитков жизнь в Сибири невозможна. Такой взгляд был признан за аксиому, на которую опирался целый ряд заключений в практике общежития. И так говорилось, к примеру, что ни один умный человек в Сибири не может быть трезвым, что, не желая доводить до атрофии свои умственные способности, необходимо их все время упражнять за зелеными столиками».
Передовые умы Сибири хорошо видели вред «народного пьянства» на ее население, к тому же стимулируемое государственной монополией на водочные изделия. Писатель М.Зогоскин подчеркивал это в своем очерке «Сибирские крестьяне», написанном в 1881 году. «Сосенки все знают дорогу в кабак. Надо пожить в деревне, чтобы понять все значение для народа этой отвратительной торговли, надо посмотреть на деревню в престольные и господские праздники, чтобы воочию убедиться, какое гибельное, развращающее влияние на народ имеет этот главный источник наших государственных доходов. И опять приходит на ум сравнение прежнего времени с нынешним, и разница снова оказывается не в пользу нынешнего». «...В старину считалось «зазорно» пить женщине, и особенно молодой; бабы если и выпивали, то в кути. В старину дети были в большем повиновении у старших и боялись пить. Теперь не то: девушки 16 лет не считают стыдом устраивать складчины и на вечорках распивать водку и наливку; подростки четырнадцати - пятнадцати лет тащат из дому, что ни попало и напиваются мертвецки. Самые старики прежде были крепче. Сплошь встречались такие, которые отроду ничего не пили. Ну-тка, поищите теперь таких стариков! Ручаемся, что едва отыщется один на сто».
О пьянстве жителей деревень у Байкала в своих письмах тревожился и А.П.Чехов, проездом побывавший в Листвянке в 1890 году. «...Не знаем, что нам есть. Население питается одной лишь черемшой. Нет ни мяса, ни рыбы... Весь вечер искали по деревне, не продаст ли кто курицу, и не нашли... Зато водка есть! Русский человек большая свинья. Если спросить, почему он не ест мяса и рыбы, то он оправдывается отсутствием привоза, путей сообщения и т.п., а водка между тем есть даже в самых глухих деревнях и в количестве. Каком угодно. А между тем, казалось бы, достать мясо и рыбу гораздо легче, чем водку, которая и дороже и везти ее труднее... Нет, должно быть, пить водку гораздо интереснее, чем трудиться, ловить рыбу в Байкале или разводить скот».
В пьянство вовлекались даже те, кому религиозные установки категорически запрещали это делать. Речь идёт о старообрядцах (напомним, что в Забайкалье их называли семейскими), которые в большинстве своём весьма негативно относились к зелёному змию. О том, что в «инородной» среде семейские, особенно из числа молодых, часто «предавали» свои старообрядческие и принимали «чуждые» нормы быта свидетельствуют записи «проголосных», «хороводных» и «шаловливых» песен, записанных А.Станиловским в 1905 году в «смешанном» (старожилы Сибири, поселенцы) населенном пункте Исток у Байкала у переселившихся сюда жителей из семейской деревни Жирим.
Ночи тёмные разосенние,
Надоели — то ночи надоскучили
Со милым дружком жизнь разлучили.
Как сама — то я, девка, глупо сделала,
Дружка прогневала:
Назвала — то дружка горьким пьяницей,
Горьким пьяницей, да злым просмешником.
Как просмеял он меня, красу девицу,
Да за бездельницу
Как в кабак-то идёт, ровно мак цветёт
Как в кабаке — то сидит, ровно жар горит,
С кабаку-то идёт, пьян шатается
Над младой-то девкой ломается.
Как пропил то-то, пропил — прогулял шаль
Ковровую
Шаль ковровую да сторублёвую
Моя милка — богомолка,
У заутрени была,
Шубу нову промолила
Шаль пухову пропила.
В распространенности пьянства в байкальских деревнях виновата одна общеупотребляемая «финансовая» традиция. Дело в том, что длительное время, особенно в 50-80-х годах XX века бутылка водки была основной «валютой», которой расплачивались, покупая рыбу. Рыбаки, и профессионалы, и любители, зачастую гораздо охотней брали горячительные напитки, чем даже деньги: за последние в иные времена нельзя было найти требуемой организмом выпивки. Существовали своеобразные расценки, сколько и какой рыбы можно было купить за бутылку водки. Причем, эти расценки были несопоставимы с денежными, и не в пользу последних.
Говоря о пьянстве, особо стоит отметить его влияние на личности аборигенов Байкала прежде всего, бурят и тунгусов (эвенков). «Дети» тайги, лесотундры и степей в своих психофизиологических «механизмах» не выработали естественных защит от употребления алкоголя в больших количествах, и поэтому быстрее превращались в его жертвы. Проблема усугублялась тем, что у аборигенов были традиции, которые «подогревали» пьянство. Во-первых, у бурят существует ритуал «отдавать дань» водочными изделиями своим божествам: капать «зелье» в огонь, на землю, на стол, особенно в разных святых местах (обычай, наверное, с воодушевлением был принят сибиряками, и подобных «жертвенных пунктов» по Прибайкалью становится с каждым годом все больше). Во-вторых, у бурят существует ритуал «архидаха» или «архидашин», связанный с приездом гостя к кому-нибудь из соплеменников. Он состоит в том, что «принимающий» вместе с гостем ходят по улусу (селу) из одного дома в другой.
Ритуал требует, чтобы все одноулусники принимали приехавшего в гости человека: не принять и не угостить последнего считается нехорошим тоном. И этот обычай по душе многим сибирякам. У коренных жителей существует слово «наархидашился», отражающее непривлекательные последствия подобных ритуалов.
Таким образом, повышенное пристрастие значительного числа сибирского люда к алкоголю было налицо. Это определенным образом отражалось и на труде, и на возможностях хозяйствования сибиряка. Хотя и здесь, как по всей «Руси великой», реальностью было «естество» русского человека, ярко подмеченное еще Н.А.Некрасовым:
«В деревне Босове Яким Нагой живет. Он до смерти работает, До полусмерти пьет».
К тому же различные ситуационные и идейные детерминанты становились существенным препятствием всеобщей алкоголизации Сибири. Так долгое время пресекали пьянство и табакокурение в собственной среде исконные старообрядцы — семейские, тщательно хранившие как древнерусские традиции, в военных походах и на службе не допускали выпивку казаки, во многих деревнях и селах всегда были люди твердо стоящие на позициях здравого винопития, и даже совсем не употребляющие алкоголь. Сегодня наблюдается заметный отход от традиций винопития молодежи, особенно проживающей в городах. В силу этих причин алкогольные пороки сибиряков нельзя преувеличивать. Но и преуменьшать уровень «беды» тоже не стоит. В прибайкальских деревнях, где сегодня сложилось непростое социально-экономическое положение, где труднее обресть интеллектуальный и культурный смысл жизни, данные пороки проявляются заметно чаще.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
