Военнопленные империалистической войны // «Сибирская советская энциклопедия» (1929)

Военнопленные империалистической войны

Во время империалистической войны в рус. плен попало 2.322.378 военнопленных (2.104.146 австрийцев, 167.082 германцев, 50.950 турок и 200 болгар). значит. часть этих В. была сконцентрирована в лагерях Урала, Туркестана и Сибири. Уже зимою 1915/16 Туркестан насчитывал около 200.000 В. (Самарканд 22.000, Кашта-Курган 6.000, Золотая Орда 6.000 и т. д.), а Сиб. и ДВ 240.950, к-рые были распределены по след. городам: Тобольск 5.000, Тюмень 5.000, Курган 5.000, Челябинск 1.200, Петропавловск 2.200, Омск 14.000, Ново-Николаевск 12.000, Барнаул 2.500, Семипалатинск 5.000, Усть-Каменогорск 1.000, Томск 5.200, Красноярск 13.000, Ачинск 2.750, Бийск 3.000, Канск 6.000, Иркутск 8.800, Нижнеудинск 2.200, Троицкосавск 6.700, Верхнеудинск 8.500, Березовка (спец. военный городок) 27.500, Чита 32.500, Сретенск 11.000, Нерчинск 2.500, Даурия 11.500, Никольск-Уссурийский 16.500, Спасское 8.000, Благовещенск 5.000, Шкотово 3.200, Раздольное 8.300, Красная Речка 900, Хабаровск 5.000. Впоследствии количество В. несколько увеличилось, но крайне незначительно. Скромный жилищный фонд Туркестана, Сиб. и ДВ не был в состоянии дать приюта столь неожиданному приросту населения. Укажем, хотя бы, на Сретенск, к-рый, насчитывая 7.000 жит., должен был дать приют 11.000 военнопленных. Их пришлось поэтому разместить в наспех сколоченных деревянных бараках, или же в примитивных землянках, оставлявших в санитарном отношении желать много лучшего. Не приспособленные к сиб. климату, плохо одетые и плохо обутые, не получая достаточного питания и находясь в антисанитарном состоянии, В. делались жертвами разных эпидемических заболеваний (сыпной тиф, холера, кровавый понос, чесотка и др.) и вполне понятно, что среди них развилась массовая смертность. Один Туркестан стал могилой для 45.000 военнопленных, за первые 10 месяцев войны в Омске умерло 16.000, в апреле 1915 ежедневно умирало в концентрационном лагере Н.Ник. от 70 до 85. Чтобы поставить В. славян в более благоприятные условия, царское правительство негласно распорядилось, чтобы их в Азиат. Россию не водворяли, тем не менее и в Сиб., и особенно в Туркестан попало много славян (поляки, украинцы, словаки, чехи). В Туркестане на почве национальной розни происходили даже столкновения между военнопленными.

Несмотря на шовинистический угар, охвативший Россию во время войны, сиб. гражданское население (гор. и сел.) в массе своей относилось к В. без всякой неприязни, порой даже с состраданием. Иначе относились к В. сиб. полицейские и военные власти, к-рые всемерно старались отягчать и без того тяжелое состояние В., извлечь пользу из их бесправного положения и нажиться за их счет. Чтобы оправдать в глазах населения те репрессии, к-рые применялись к В., и изменить к худшему отношение к ним населения, пускались слухи о германских аэропланах, летающих по ночам над Сиб. (об этих аэропланах омский ген.-губ. об’явил в газетах). Придирчивость властей к В. не знала границ. Не только письма, но даже посылки и деньги, пересылаемые по переводам, подолгу не выдавались. В Хабаровске, напр., было весною 1916 установлено на почте 4.000 невыплаченных денежных переводов, адресованных В. Власти не только подолгу задерживали выплату полагающегося В. денежного пособия, но порой под разными предлогами присваивали его и даже нередко присваивали и те деньги, к-рые переводились для В. из-за границы (за все время войны Германия перевела в Россию для В. 14.700.000 руб., а Австрия 7.350.000 руб.). Так, напр., по данным Э. Брендстрем, комендант Тобольского гарнизона присвоил себе 70.000 руб., Самаркандского—100.000 руб., а комендант Омского лагеря—даже около полумиллиона. Хотя нормы обращения с В. были установлены международными конвенциями (Гаагской, Женевской), но, тем не менее, в мировой войне ни одна из воюющих сторон не соблюдала их в точности. И в Сиб. В. принудительно применялись для раб. на предприятиях, работавших на оборону. Так, под наблюдением военных команд, В. работали на лесных заготовках в Нарымском крае, в угольных шахтах Кузнецкого и др. районах, на некоторых золотых приисках. Из-за применения труда В. происходили частые забастовки на копях, т. к. предприниматели, имея возможность пользоваться дешевым, почти бесплатным трудом В., понижали обычную заработную плату.

Положение В. значит. улучшилось в первые месяцы после Февральской рев. Прекратились издевательские придирки и задержки в выдаче пайка. Облегчен был режим концентрационного лагеря. В. разрешено было всюду бывать и ходить без конвоя по улицам. Некоторым В. предоставлены были исключительные льготы. Так, напр., известному соц.-дем.-оборонцу, Отто Бауэру (впоследствии гос. секретарь иностранных дел в коалиционном правительстве Австрийской Респ.), к-рый находился в Иркутском концентр. лагере, было разрешено выехать в Петроград, а оттуда на родину; большевику Бела Куну, отбывавшему плен в Томском концентрац. лагере, было разрешено поселиться на частной квартире, а затем выехать в Петроград для партийной работы. В день 1 мая В. участвовали в первомайской манифестации наравне со всем гор. сиб. населением. В. мадьярам разрешили в Томске организовать труппу, к-рая ставила на мадьярском языке оперетки. Ослабленным надзором многие В. не замедлили воспользоваться для того, чтобы по подложным документам сбежать через Финляндию и даже Китай на родину. Это обстоятельство побудило военные власти потребовать, чтобы над В. вновь был установлен строгий режим. Это требование особенно усилилось после июньского поражения на фронте. Именно тогда-то, под давлением союзников, и пущена была впервые в оборот версия, что В. организуются для захвата сиб. магистрали. Для вящшей убедительности военное вед-во разослало в секретном порядке каждой гражданской губ. власти копии разработанного германским ген. штабом плана захвата сиб. магистрали. Восстановить для В. дорев. режим, однако, не удалось: эта попытка встретила решительное сопротивление со стороны большевистской части сиб. советов, к-рые правильно расценивали эту попытку, как намерение военщины и оборонцев помешать большевикам вовлечь пролетарскую и рев. настроенную часть В. в активную борьбу за социалистическую революцию.

Октябрьская рев. совершенно освободила В. от всякой опеки и надзора. Она разожгла также классовую борьбу и в среде самих военнопленных. Интернационалисты лишили буржуазную часть В. тех льгот и преимуществ, к-рыми они пользовались. В. офицеры перестали получать лучшую одежду и большую субсидию из тех денежных сумм и материальных средств, к-рые присланы были из Германии и Австрии. Все вещи и деньги были конфискованы для правильного распределения среди действительно неимущих и нуждающихся. Пролетарская часть В., гл. обр., немцы и особенно мадьяры, организовалась в т. паз. интернациональные батальоны, к-рые оказывали большевикам большие услуги в деле водворения сов. власти в Сиб. и в борьбе с контррев. Эти батальоны помогали подавлять контррев. восстания в Омске, Томске, Иркутске, они успешно сражались с бандами Семенова, они, особенно мадьяры, грудью отстаивали каждую пядь сов. территории от чехословацких войск. Интернациональный батальон, эвакуировавшийся на Урал с Томским советом в июле 1918, целиком пал в сражении с чехо-словаками и белогвардейцами, защищая подступы к Екатеринбургу.

Чехо-словаки, вообще, круто расправлявшиеся с В. немцами и мадьярами, особенно не давали пощады В.-интернационалистам. Захваченных в плен, а среди пленных нередко попадались и чехо-словаки-интер-нациопалисты, чехо-словаки беспощадно расстреливали, как они и впоследствии, в течение всего периода своего хозяйничания в Сиб., расстреливали каждого немца или мадьяра, к-рого подозревали только в одном сочувствии большевикам. Буржуазная часть В. рада была свержению советов. Она охотно передавала В.-интернационалистов в руки новой белой власти. В.-интернационалисты вскоре заполнили все сиб. тюрьмы. Не зная истинной подоплеки чехо — словацкого мятежа, антисоветски-настроенные В. вначале предполагали, что чехо-словаки несут им свободу, что они дадут им возможность выбраться на родину. Но действительность вскоре разочаровала их. Став господами положения в Сиб., чехо-словаки начали сводить нац. счеты с В.-немцами и мадьярами. Чехо-слова-ки водворили своих врагов В. в концентрационные лагери и установили над ними такой строгий режим, какого В. до тех пор не знали в Сибири. Чтобы поиздеваться над нац. чувством В.-немцев, чехо-словаки применяли их в качестве простых слуг и рабочих и взваливали на них выполнение разных, связанных с хоз. нуждами, черных раб. Чехословацкую армию обслуживали 1.200 немцев, к — рые за свой труд вознаграждались только пропитанием. С момента чехо-словацкого мятежа и в течение всего периода колчаковщины на обязанности рус. власти лежало только снабжение В. продуктами. Наблюдение же над В. чехо-словаки взяли на себя. Впрочем, кое-где эту роль выполняли сербы и поляки, пришедшие в Сиб. вместе с чехо-словаками. Как ни строг был режим, тем не менее В.-интернациона-листы находились в тесных сношениях с подпольной большевистской организацией и принимали активное участие в организованных большевиками восстаниях против колчаковской власти. Лишь тогда, когда колчаковщина была свергнута, все застрявшие в Сиб. В. почувствовали себя вполне свободными, тем более что к тому времени империалистическая война была уже закончена.

Вскоре после свержения колчаковщины началась эвакуация В. на родину. Небольшое количество В. этим правом воспользоваться не захотело. Многие из них, став сов. гражданами, и по сию пору живут в Сиб., занимаясь х-вом или находясь на службе в предприятиях и учреждениях.

Судьбу В. разделяли в Сиб. и гражд. пленные. Эти последние составились не только из проживавших к моменту об’явления войны подданных воевавших с Россией стран, но и из тех иностранцев, к-рых рус. заняв вражескую территорию, захватили в качестве заложников или же по каким-либо др. соображениям считали необходимым эвакуировать в глубь России. Так, напр., осенью 1914 рус. армия, отступая из Вост. Пруссии, вывезла оттуда в плен 11.000 гражд. пленных, среди к-рых были старики, женщины и дети. В то время, когда В. концентрировались, гл. обр., в городах Сиб., гражд. пленные были расселены и в местах б. политической ссылки (Туруханский край, Нарымский край и др.). Этим пленным рус. правительство выдавало такую же субсидию, как и политссыльным. Кроме этой субсидии гражд. пленные получали наравне с военными помощь из тех сумм, к-рые официально пересылались для распределения правительствами Австрии и Германии. Большую помощь всем пленным оказывало также организовавшееся в Тянь-Дзине частное «Об-во для оказания помощи германским и австро-венгерским пленным в Сибири» («Hulfsaktion fur deutsche und oester-reichungarische Gefangene in Sibirien»). Во главе этого об-ва стояла некая Эльза фон-Ганнекен, к-рая для выполнения своей миссии получала обильные средства от немцев, живущих в Китае, Японии, Австралии и особ. из Америки. Об-во прекратило свое существование в августе 1917, когда К10и-тай об’явил войну Германии.

Особенно печально было положение турецких В. С ними рус. власти совершенно не считались. В феврале 1915 прибыли в Самару две заколоченные теплушки, в к-рых оказалось 57 трупов замерзших турок. Приблизительно в то же время прибыла и в Омск теплушка с трупами замерзших в пути турок. Турция не имела средств для оказания помощи своим В. в России. Кое-какую помощь эти В. получали из австрийских и германских источников, но в общем В.-турки голодали и холодали и редкий из них перенес сибирский плен.

В 1915 и 1916 Датско-Германская и Датско-Австро-венгерская делегации об’езжали Урал, Сиб. и Туркестан для ознакомления с положением В. и для оказания им материальной помощи. Для этой же цели неоднократно приезжали и отдельные представители Датского и Шведского отделений Красного Креста. Печальна была участь некоторых из них, застрявших на Урале и в Сиб., когда эту территорию захватили белые. Так, в августе 1918 белые расстреляли иа Урале двух датских делегатов и конфисковали миллион руб., к-рый делегаты взяли для раздачи В. В сентябре того же года атаман Калмыков арестовал в Хабаровске делегата шведского Красного Креста и его норвежского секретаря. Ограбив 1.600.000 руб. золотом, Калмыков приказал повесить делегатов в своем же вагоне. В периоде колчаковщины деятельность делегатов Красного Креста вообще была затруднена. Если рус. власти и давали разрешения, то препятствия оказывали чехо-словаки.

Литература

1. Brandstrom, Elsa. Unter Knegsgefangenen in Russland und Sibirien 1914—20, Berlin, 1923;
2. Шипек, А. Военнопленные и их использование в мировой и гражданской войне, журн. „Война и Революция», Москва, 1928, 2.