Культура и Байкал. Влияние природы на душу человека // Карнышев А. Д. «Байкал таинственный, многоликий и разноязыкий» 3-е изд.

Чтобы убедиться в правоте этого философского размышления достаточно обратиться к одному из описаний Н.Ладейщикова: «Трудно объяснить тем, кто ни разу не был на Байкале, какое чувство охва­тывает человека на его берегах. Это не только эстетическое наслаж­дение его живописной природой. Здесь лицом к лицу с Байкалом, глядя на его чистую, акварельно-синюю гладь, на лежащие на ней тяжелые, словно из чугуна литые скалы и мысы, слушая его могу­чий, размеренный и спокойный гул, проникаешься уважением к его величию, неукротимости и неприрученной дикой красоте. Становится понятным его почти мистическое воздействие на человека. Байкал действительно начинает представляться каким-то огромным живым существом, сильным и великодушным, смелым и непокорным, гроз­ным и отходчивым, ласковым и лукавым».

Одна из самых загадочных и, наверное, никогда не раскрывае­мых в полной мере проблем, что же все-таки привносит природа в душу человека, какие изменения она осуществляет в его внутреннем мире. Американский писатель Ралф Эмерсон, задавшись данным во­просом, писал: «Нравственное воздействие природы на любого чело­века измеряется правдой, которую она ему открыла. Кто способен определить границы такого воздействия?  Кто представляет себе,  в какой мере научила рыбака твердости духа источенная волнами ска­ла, до какой степени своим душевным покоем человек обязан урокам лазурного неба с его чистыми глубинами, на которых не оставляют ни морщинки, ни пятнышка грозовые облака, вечно гонимые по не­босводу ветрами? А язык жестов, на котором объясняются животные, - насколько наше трудолюбие, предусмотрительность, страстность ведут свое начало от этого источника?».

Писатель - сибиряк, знаток Байкала Валерий Нефедьев напи­сал небольшую миниатюру «Что есть душа». «Пожив несколько ме­сяцев один на один с природой, я почувствовал, что вся сущность человеческая, все содержание его сердца, головы, крови - цвет и теплота крови, все движения тела и мысли, дыхание уст его, зрение, слух — все есть в ней, в природе, в растениях, деревьях, животных, птицах, только в ней во всем рассеяно по крупицам, в то время как в нас сконцентрировано, что и есть наша душа.

Всем видом своим, движением, ростом, светом и цветом природа с детства определенным образом формирует нашу душу, учит прео­долевать трудности, жить творчески, уподобляясь ее творческому на­чалу: от первобытной эмоции — к осознанному желанию, от желания — к слову, от слова — к действию».

То, что природа предопределила «природное» в отношении к себе весьма наглядно прослеживается в позициях мужчин и жен­щин: женщины отражают окружающий мир более утонченным, де­тальным, изысканным. Но опять-таки здесь не все однозначно. Наша дипломница Е.Островская, изучая особенности восприятия Байкала мужчинами и женщинами, выявила, что мужчины подсознательно отождествляют природу с матерью, а женщины — с отцом. Как все знают, есть свои особенности и нюансы в возрастном, т.е. природой предопределенном, отношении к окружающей среде.

О том, что человек может приоткрывать тайны природы в себе самом и использовать их практически, убедительно свидетельствуют всем известные явления гипноза, внушения и самовнушения, пере­дачи мыслей на расстояния, полтергейста и другие загадочные фено­мены парапсихологии. Но оказывается, человек в психофизическом плане может пойти и дальше: обеспечить сохранение своих «мощей» нетленными длительное время. Сегодня в Байкальском регионе, да и во всем мире широко известно и наглядно представлено «чудо приро­ды» в «теле» ламы Этигелова, запрограммировавшего свою плоть от гниения, и в течение 75 лет «сохранявшего» ее физически неумираю­щей. (Автору этих строк кажется более всего загадочным конкрет­ный срок программирования - 75 лет; может быть, лама надеялся, что за это время появится другой чудодей, который сможет вдохнуть душу в его сохранившуюся полуживую плоть).

Пример разного рода вечных всевышних, живущих на земле и душой и телом («святые мощи»), не может не вдохновлять своим при­мером даже обычных людей. Исконная мудрость - стремление уйти от повседневной суеты и от постоянного алчущего желания вкусно вку­шать, владеть имуществом и властью живет во многих. И эта мудрость проявляется, прежде всего, в соединении души с природой, когда тро­пинка человека вплетается в путь мироздания и от этого только выи­грывает. Вот строки из древнего индийского эпоса «Дхаммапада»:

Уходят мудрые от дома,

Как лебеди, покинув пруд.

Им наша жажда незнакома

Увидеть завершенным труд.

Им ничего не жаль на свете —

Ни босых ног своих, ни лет.

Их путь непостижим и светел,

Как в небе лебединый след.

Исконная наша связь с природой еще в большей степени связа­на с таинством смерти. Куда, говоря словами древних майя, уходит человек «отдыхать»? Что в том мире его ожидает? Как по - при­родному «правильно» относиться к своей смерти? Ответы на эти во­просы так же непостижимы. У японцев есть таинственное и мудрое выражение «достоинство не только жизни, но и смерти». Может быть именно достоинство смерти, заложенное в человеке, и побужда­ет многих уходить в «иной», природный мир по-философски мудро, и так же принимать смерти других. Жители моей «малой родины» села Оймур, что у Байкала, хорошо знают его «традицию» ежегодно прибирать к себе жизни неосторожных жителей прибрежья. Обычно это случается или в летний период во время неожиданных ветров, или в пору ледостава, что происходит гораздо чаще. Байкал как бы по давно установившейся традицмм берет дань человеческими судь­бами и горем окружающих. Завопит вдруг истошным голосом совсем молодая женщина, в одночасье ставшая вдовой, побежит по селу, не желая верить в случившееся и проклиная тот час, когда суже­ный отправился на рыбалку. И окружающие по привычке ничуть не удивляясь этому факту (ведь никого не удивишь смертью на войне), утешают женщину, как могут, но воспринимают гибель несчастных как какое-то рядовое явление.

Да и сами «смертники», как говорят, в последние мгновения сво­ей жизни воспринимают свою кончину достаточно спокойно. Как-то мне удалось «разговорить» одного из земляков байкальцев, переживших в перевернутой лодке гибель троих своих приятелей. Он обычно весьма не любил вспоминать о том случае. Но, приняв солидную дозу спиртного, раскрыл некоторые детали последних ми­нут жизни товарищей. Чувствуя от переохлаждения невозможность противостоять «воле Байкала», они обреченно, но все же бесстрастно и невозмутимо «уходили» в его холодную студь, говоря на прощанье: «Не могу больше, прощайте, ребята, до встречи». Может, что-то и присочинил этот человек, но все же такое хладнокровное отношение к собственной погибели, по-видимому, в духе Байкала.