Жители «Поднебесной», не оторванные от Сибири разными морями и океанами, не могли не иметь представления и о ее местностях. Есть сведения о том, что китайцы знали Байкал еще до начала новой эры. В 119 году н.э. китайский полководец Хочуй-Бин разбил хуннов где-то в забайкальских степях и, поднявшись на высокую гору, увидел перед собой озеро. Считается, что с тех времен китайцы называли озеро Бей-хай или Пе-Хей, что значит северное море.
Войны с хуннами (сюнну в китайской транскрипции, гунны - в европейской), которые велись в первые тысячелетия новой эры связывали китайцев с жителями прибайкальских земель. Государственный союз, созданный хунну, занимал пространство на востоке от Хингана до Тянь-Шаня на западе, и от Байкала и Саян на севере до Ордоса на юге. Об этих контактах есть немало преданий. Например, в «Жизнеописании Су У» рассказывается о том, как этот полководец, попав в плен к гуннам, провел у них без малого двадцать лет. Когда, наконец, был заключен мир и ко двору гуннского хана приехал посол, он узнал о Су У и спас его с помощью хитрости. Посол сказал хану, что китайский император якобы подстрелил на охоте перелетного гуся, прилетевшего с севера. К его лапке было привязано написанное на шелку письмо, поведавшее о том, что Су У с товарищами жив и находится на отдаленном озере. Хану ничего не оставалось, как отпустить пленников.
Взаимодействия азиатских народов с древнего времени не могли не привнести в фольклор и мировоззрение прибайкальских народов, определенные заимствования. Они ощущались во многих обрядах и процедурах. Например, в древнем Китае существовал обычай гадания по панцирю черепахи. В нем делалось небольшое углубление, которое затем прижигалось, направление получившихся трещин давало альтернативное значение доброго или дурного предзнаменования. Аналогичная процедура, только с иным предметом — гадание на бараньей лопатке существовало у прибайкальских шаманов.
Немало новшеств заимствовали прибайкальские народы у китайцев в связи с принятием буддизма. Одним из таковых можно назвать празднование Нового года по лунному календарю, практиковавшееся в Китае с древних времен. Оно приходилось на зиму и это переняли буряты. Точно также, как у китайцев, сильный снегопад в новогодние праздники (а это обычно февраль месяц) стали считать предвестником счастливого предстоящего года, «драгоценным даром Будды». Причина, по которой празднование Сагаалгана нового года у бурят было перенесено с осени на конец зимы точно неизвестны. В прибайкальских музеях и буддийских дацанах имеется немало атрибутов и реликвий, связанных с буддизмом и сделанных в Китае. Одна из них, деревянная сандаловая скульптура Будды высотой 2 метра 18см, вывезенная в 1898 году из Китая в эгитуйский дацан Забайкальской области (ныне Республика Бурятия). Со скульптурой связаны множество легенд, от той, что она является вторым прижизненным изображением Будды (одно из них хранится в Британском музее), до той, что от нее исходит святое, благодатное влияние на окружающих людей.
С проникновением русских в Сибирь и Приамурье заметно усилились связи Китая с Россией, и проходили маршруты этих связей непосредственно через Байкал. Это были, во-первых, посольские контакты, поскольку понадобилось устанавливать официальные отношения между двумя государствами и урегулировать конфликты, которые неизбежно возникали из-за зачастую противоположных интересов правителей обеих стран. И Спафарий, и Заболотский, и Головин, и Идее, и Рагузинский, и многие другие российские дипломаты в своих поездках в Китай с различными миссиями, так или иначе, бывали на Байкале. В свою очередь, такие же посольские миссии выполняли и китайские посланцы. Во-вторых, начиная с 1727 года заметно усилились торговые связи с Китаем, одна из главных коммуникаций которых - Великий чайный путь из Китайского города Калган через Ургу (Улан-Батор), Кяхту, Верхнеудинск (Улан-Удэ) пролегала через байкальское селение Кабанск и пристани Мысовая и Голоустное в Иркутск и далее по российским и зарубежным городам и весям. Как мы уже говорили выше, много дорог было построено от Байкала в Кяхту, чтобы обеспечить эти чайные потоки.
Рядом с Кяхтой возникла китайская торговая слобода Маймачене, а правильнее — Наймайтчин (от трех китайских слов: най — продавать, май - покупать, тчин - место; а в целом - место купли-продажи, то есть торговое место). Маймачене бурно развивалась вместе с Кяхтой в течение XVIII-XIX веков. Ее купцы со своим китайским товаром разъезжали не только по ярмаркам, городам и весям Прибайкалья, но бывали и во многих других российских губерниях. Причем мнение о маймаченских купцах складывалось в 18-19 веках весьма положительное. Немецкий путешественник Г.-Ю.Клапрот писал в 1805г.: «Вообще китайцы отличаются от всех торгующих на Кяхте народов порядком, исправностью, вкусом и остроумием. Притом они хитрее всех и к торговле способнее всех Жидов в Европе и Армян в Магометанской Азии». Потеряли свое значение Маймачене, как и Кяхта, в начале XX века, когда была построена транссибирская магистраль и КВЖД, и перевозки чая на гужевом транспорте стали нерентабельными. Кяхта стала заштатным городом, а Маймачене совсем прекратила свое существование. Сегодня подобных «наймайтчинов», а по современному «шанхаек», в прибайкальских городах и поселениях, как говорят, «не мерено, не считано» или «кишмя кишат», а порядку и вкуса в них не в пользу старины явно не хватает. Трудно сказать, что это или новый виток развития экономики двух стран в едином русле или постепенное и последовательное обустройство китайцев в пределах «северного моря».
Древняя культура китайцев не могла не сказаться и на взаимоотношениях человека и природы. В старом Китае существовала область стихотворства, которую называли как «поэзия гор и вод» или «поэзия садов и полей». Такой жанр, можно уверенно говорить, был одним из первых в мировой литературе. Китайцы, по крайней мере образованные, мыслили себя едиными с природой, воспринимали ее не отстраненно, извне, а как бы изнутри, и, быть может, именно поэтому так остро чувствовали и ощущали ее красоту. Природа была для многих таких людей - сама духовность, к которой надо было приобщиться, и лучше всего это можно было сделать, уйдя от суетного мира страстей.
В стихотворении Се Даоюня «Поднимаюсь в горы», написанном в III-м столетии н.э. так отражено величие природы и ее влияние на человека:
Хребет восточный грозен и велик
Пронзает небо заостренный пик!
На горных кручах — одинокий скит,
И все вокруг безмолвие хранит.
Нет, мастера искусная рука
Не вылепит такие облака!
И запахи и воздух этих гор
Меня влекут в заоблачный простор!
Отныне я даю себе зарок
В горах дожить мне небом данный срок.
Такой философский подход к природе, несомненно, важен и сегодня, мы это подчеркивали в разделах об этносах России других стран, и считаем его наличие драгоценным достоянием народов мира.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей