Строительство домов в Иркуске в 18-19 вв.

Начальный период формирования городских построек в большинстве старых сибирских городов связан с колонизацией и освоением обширной сибирской земли с ее суровым климатом. В строительстве Иркутского острога, общественных и жиль: построек принимали участие мастера, прибывшие из северных русских городов: Яренска, Пинеги, Соли-Вычегодской, Мезени, Пскова и особенно много прибыло иркутских поселенцев из Устюга.

Эти мастера принесли в Сибирь свои приёмы возведения деревянных построек, одновременно приспособив их к местным условиям жизни. Уже к 30-м гг. XVIII столетия Иркутск считался после Тобольска и Томска лучшим г: дом Сибири. К этому времени в городе было около тысячи обывательских домов, Иркутск представлял собой сплошную массу деревянных домов под двухскатными крышами. В 1727 г. был заключён так называемый Буринский трактат, касающийся, в основном, урегулирования конфликтов в приграничных районах. В этом же году посольство Саввы Рагузинского заключает Кяхтинский договор, давший большой толчок в развитии торговли с Китаем. Иркутск занимает в этой торговле веду­щее положение и становится основным распределительным пунктом и посред­ником между Европейской Россией и Востоком. Став центром обширной про­винции, Иркутск начинает быстро рас­страиваться. Характерно, что специфи­ческие условия, которые сложились в результате торговых сношений Сибири с соседними странами, наложили свой отпечаток на архитектурный облик го­рода. Это отражается в наличии восточ­ных мотивов во внешнем и внутреннем оформлении домов, быте и одежде мес­тного населения, особенно состоятель­ной её части. К концу XVIII в. граждан­ская архитектура характеризовалась бо­лее скромными, по сравнению с церков­ным строительством, масштабами от­дельных построек и меньшим их свое­образием. Жилые дома были представ­лены чаще простыми избами, отличаю­щимися друг от друга лишь величиной и качеством постройки. Описания, гра­вюры и рисунки посещавших в то вре­мя Сибирь путешественников, а также писцовые книги Иркутска свидетель­ствуют о том, что гражданское зодчество формировалось под влиянием первых поселенцев этого края. Строительным материалом служил сосновый или ли­ственный лес. Намного реже дома рубились целиком из кедра, но чаще кедр употреблялся для настилки полов и устройства балок, а иногда и для изготовления простой мебели. До начала XIX в. в строительстве применялись колотые топором доски.

Исследователь и знаток сибирской архитектуры Б. И. Оглы даёт следующее опи­сание жилых домов Иркутска XVIII в.: «Большинство жилых домов возводили на подклетях с четырёхскатными крышами, волоковыми слюдяными окнами или с так называемыми «красными».

Во второй половине XVIII в. в Иркутске постепенно начинают складываться планировочные и композиционные приёмы жилого дома. Хозяйственная подклеть нередко превращалась в кухню или нижнее жильё; чердачное помещение всё боль­ше получает отражение в композиции фасада в виде самостоятельного объёма на дворовом фасаде. Появляются обширные сени с лестницей на чердак, чуланом и высокими крыльцами. Сени обычно освещались двумя окнами, а вдоль стен уста­навливались скамьи. Особое внимание в этот период уделяется убранству верхних помещений — горниц; в них часто устраивались нарядные изразцовые печи с раз­личными «вычурами».

Описания различных путе­шественников, посещавших Иркутск, свидетельствуют о стрем­лении сибиряков к уютному внутреннему убранству жилья. Историк и путешественник Георги, бывший в Иркутске в середине XVIII столетия, отмечал, что дома в Иркутске содержа­лись в чистоте.

Наряду с улучшением плани­ровки и внутреннего убранства жилых домов, внешний их вид, как и всей усадьбы, сохранял терты суровости и замкнутости, представляя неприступные фа­сады с крутыми кровлями, небольшими высоко расположен­ными окнами и массивными колодами и ставнями без каких-либо украшений. Лишь в некоторых случаях наличники и подкарнизные доски профилирова­лись и обрабатывались скромной резьбой. Такие контрасты, наблюдавшиеся между внутренним убранством домов и вне­шним характером усадьбы и фасадов, объяснялись прежде всего своеобразием экономического и социального развития Иркутска, спецификой жизненного уклада населения в середине XVII столетия.

Интенсивная торговля способствовала проникновению на иркутский рынок зна­чительного количества предметов домашнего обихода, прикладного искусства, тка­ней, что, естественно, не могло не отразиться на внутреннем убранстве домов зна­чительной части зажиточных горожан. Наряду с этим, отсутствие элементарных градостроительных требований, путанная, хаотичная застройка города с его узки­ми кривыми улицами и тупиками, пустевшими уже в ранние вечерние часы из-за частых разбоев и грабежей, определили суровый крепостной характер жилой заст­ройки.

Нередко каменные казённые строения совмещались с жилыми помещениями, предназначенными для воевод и служилых людей и рубились на подклете с обшир­ными сенями, крыльцами и навесами. Около таких сооружений очень часто устра­ивались различные надворные хозяйственные строения: поваренные избы, амба­ры, хранилища, мыльни, погреба и т. п.

Строительство каменных жилых домов в Иркутске внедрялось очень медлен­ными темпами. Даже состоятельные жители говорили, что «каменные постройки заключают в себе сырость и не так теплы зимою, в то время как деревянные, хоро­шо построенные, внутри и снаружи отштукатуренные, теплы и легко могут просто­ять столетия». Они и предпочитали строить свои дома из дерева. Тем более, что число умелых каменщиков было невелико, да и те были задействованы, в основ­ном, на сооружении культовых построек. Поэтому не случайно, что первый част­ный каменный дом в Иркутске, заложенный купцом Глазуновым в 1745 г., не был закончен даже ещё в 1761 г.

В 1785 г. издаётся правительственный указ «О построении здешними иркутски­ми гражданами новых домов для скорейшего приведения здешнего города в поря­дочное устройство, сходно с новоположенным планом». Наблюдение за исполне­нием указа возлагалось на губернского архитектора и полицию.

К окончательному варианту первого генерального плана Иркутска 1792 г. при­кладывались утверждённые планы с фасадами домов, по которым должно было ве­стись всё городское строительство. В пояснительной записке указывалось, по каким фасадам должны были возводиться различные общественные и жилые дома давались основные нормативные положения по застройке, определявшие размеры участков, противопожарные разрывы. Кроме того, устанавливалась единая окрас­ка фасадов и заборов. Нетиповые проекты строений должны были рассматривать­ся и утверждаться Комиссией строений.

С 1809 г. и по 1820 г. в Иркутск присылается целый ряд альбомов фасадов образ­цовых домов для застройки не только в городе Иркутске, но и в уездных городах губернии. Для Иркутска же были отобраны образцовые проекты жилых домов из кирпича в один-два этажа и деревянные в один-полтора этажа на каменном фунда­менте. К проектам прилагались чертежи оград и ворот. В отличие от фасадов 1778 г. эти проекты были разработаны с учётом различных возможностей и вкусов мест­ных застройщиков. «Все жители обязаны строить дома свои не токмо по плану, не и по высочайше утверждённым фасадам, для чего и должны являться в строитель­ную экспедицию при Губернском строительстве или к Губернскому архитектору, где имеются таковые фасады...» Эти типовые решения представляли обычно дом: в один этаж без подвала, с полуподвалом, и мезонином, и в два этажа. Многие про­екты домов предусматривали наружную штукатурку, имитирующую формы архи­тектуры каменных домов. Проекты предусматривали разнообразные сочетания раз­личных строительных решений и строительных деталей. Типизация городской за­стройки, архитектурных решений и окраски в какой-то мере обеспечивала некото­рую целостность в облике центральной части и даже при самом случайном сочетании отдельных небольших зданий. Но различие вкусов и материального положе­ния отдельных застройщиков не всегда удовлетворялись предлагаемыми типовы­ми проектами. Кроме того, не все строительные решения удовлетворяли суровым местным климатическим условиям что, в основном, относилось к большим разме­рам окон и значительным высотам внутренних помещений домов. И недаром ге­нерал-губернатор Восточной Сибири обратился с просьбой разрешить постройку в Сибири домов не по образцовым проектам. Многие застройщики устраивали об­ширные крыльца, сени, жилые чердаки, ставни и т. п., которые придавали домам особый вид и более уютный облик.

Купеческие постройки первой половины XIX столетия стали многофункцио­нальными, то есть в них стали объединяться жилые, торговые и казённые функ­ции. Большинство иркутских купцов совмещали свои лавки с жилыми апартамен­тами. В соответствии с этим, в образцовые фасады вносились существенные изме­нения. Так, например, первый торговый этаж опоясывался выносными галерея­ми, а на втором этаже размещались жилые помещения хозяев. На постройках, воз­ведённых по индивидуальным проектам, сказывалось влияние стиля ампир. Но в композиции домов нет портиков, колонн, характерных для особняков русской провинции. Обычно такие дома представляли постройки с мезонином и балконом. Со стороны двора часто устраивался пристрой с сенями и кладовой. Сплошная доща­тая обшивка, гладкая или имитирующая рустовку, а также резные наличники, фризы и реже пилястры являлись основными украшениями фасадов. Наружная обшивка в суровых сибирских условиях, кроме декоративного назначения, несла и практи­ческое значение, способствуя долговечности сооружения, одновременно являясь дополнительным утеплением. По свидетельству Екатерины Алексеевны Авдеевой-Полевой, прожившей в Иркутске более тридцати лет, в начале XIX столетия все дома в Иркутске «строились старинным манером», то есть на территории двора, обнесённого плотным «заплотом», возводился высокий, в два жилья, дом: верхний раж занимала горница, а нижний — подклеть. Высокое крыльцо вело в большие сени с двумя окнами и со скамейками по стенам. Из сеней через прочную дверь можно было попасть в чулан, где хранились или обиходные вещи, или продовольственные запасы. Некоторые дома имели мезонины, которые иркутяне называли чердаками. На верхнем этаже горницы разделялись также сенями: передняя выходила на улицу, а задняя — во двор. В горнице, как обычно, стояла большая печь, украшенная изразцами и различными украшениями. Кухни в таких домах, в боль­шинстве случаев, устраивались в подклети, но реже они размещались в отдельно стоящем во дворе помещении.

Для сравнения можно привести описание дома и усадьбы зажиточного сибирского крестьянина середины XIX в., подробно расписанное в воспоминаниях ир­кутского писателя Н. С. Щукина «Житие сибирское в давних преданиях и нынешних впечатлениях»: «Дом богатого крестьянина нечто вроде господской мызы, но без сада и роскоши. Огромный двор обнесён бревенчатым забором. Дом выставля­йся на улицу по большей части узким боком, а главный фасад во дворе; на улицу одно или два окна, разделённые колодою, и одно волоковое или маленькое; окна слюдяные или стеклянные, у бедных брюшина или холстина, пропитанная смолою... Дом посредине разделяется большими сенями или коридором на две подо­бны: первая окнами на улицу для жилья хозяевам, а вторая во двор назначена для приёма гостей в праздники. В первой от входа налево стоит большая печь с голубцом или деревянною пристройкою, служащею продолжением печи, и с лестницей под пол. От печи, поперёк комнаты, идёт толстая балка, на которой лежат доски; это полати, где спят дети и другие любители тепла. Полати как бы висят над дверями  и сокращают высоту избы. От печи поперёк комнаты идёт другая балка, под которой висит занавес, разделяющий избу на две равные части. Направо от занаве­са большая комната, называется собственно избою, а налево за занавесом кут. В избе подле стен кругом идут лавки. В переднем углу образа, под ними стол, за кото­рым обедают. На столе непременно лежит хлеб, стоят солонка с солью и жбан с квасом.

Тут есть комната женская и вместе кухня. Русская печь против уличной стены дома; подле неё налево дверь в голубце, а за нею лестница в подполье. Кругом на стенах кути полки; на них стоит всё необходимое для кухни. Полки есть и в избе вровень с полатями. Подполье или подпол есть яма, вырытая под полом избы укреплённая бревенчатым срубом; здесь сохраняются разные хозяйственные и продовольственные предметы. Женщины и девицы уходят в кут за полог, когда в избу войдёт незнакомый человек».

Сохранив традиционные архитектурные и композиционные решения жилых домов, иркутские строители внесли новые формы и приёмы в декоративное оформ­ление строений, которые были характерны для русской архитектуры XVIII и первой половины XIX столетий. Борис Иосифович Оглы по поводу этих домов отме­чает: «Планировка таких домов в большинстве не соответствует симметрии и чле­нениям фасада. Помещения, выходящие на главный фасад, имеют большую высо­ту и размеры, чем со стороны двора. За счёт уменьшения высоты дворовых поме­щений создаётся хозяйственный чердак на уровне с летней комнатой и балконом.

Главный вход с высоким крытым крыльцом располагается обычно с бокового фасада и состоит из просторных сеней с чуланом, из которых ведёт дверь в тёплую переднюю. В первый пониженный этаж, где располагалась кухня и более мелкие жилые помещения, ведёт вторая дверь. В этом случае этажи и летний мезонин соединяются внутренней лестницей». Далее Б. И. Оглы пишет: «Декоративные моти­вы различных периодов, переработанные в творческой фантазии местных мастеров, органично вплетаются в арсенал народных приёмов. Иногда богатые резные барочные наличники украшают главный фасад; в то время как более строгие выходят во двор или обрамляют окна полуподвального этажа. В понимании строителе в данном случае барочная волюта, искусно вырезанная резчиком, была краше, богаче и поэтому больше соответствовала главному фасаду. Широкое распространение в постройках получило сочетание барочных форм с дорическим завершение фасадов, ворот и крылец.

Однако наиболее ярко этот своеобразный синтез нашёл отражение в наличниках, форма и декоративные приёмы которых сохранились на протяжении столетия

Несмотря на большое многообразие наличников этого типа, они варьируют: из очень ограниченного набора орнаментальных мотивов и элементов. Чаще это различные вариации иоников, кематий, колец, ромбов, розеток в сочетании с народными мотивами растительного орнамента в виде тончайших резных цветов и листьев.

Такая широкая унификация отдельных декоративных элементов свидетельствует не об ограниченности фантазии местных мастеров, а о том, что принципы русской классической школы были восприняты ими с полным пониманием её прогрессивных черт. Простые, не сложные в изготовлении отдельные детали и элементы, из которых собирались наличники, позволяли очень легко перейти к своеобразной типизации, которая нашла место в широкой повторяемости их на многих домах

С 1864 г. Иркутск, как и другие сибирские города, получает дозволение строить двухэтажные деревянные дома на каменном фундаменте. Это разрешение довольно существенно повлияло на композиционно-планировочные приемы конструи­рования жилых домов.

Как отмечает Б. И. Оглы, «традиционное мансардное помещение сохранилось, но располагается уже на уровне третьего этажа и делится теперь на отапливаемую часть и летнюю с открытым балконом или остеклённой верандой в виде крытого нависающего над крыльцом объёма. Подобные объёмы верхних веранд и балконов стали неотъемлемой частью иркутских домов вплоть до настоящего времени». И далее он замечает: «Устройство летних помещений вверху давало возможность наи­более рационально использовать чердачное пространство, свободно ориентировать балкон в южных направлениях, часто независимо от входа и не закрывая нижние южные помещения. Кроме того, такое расположение обеспечивало известную бе­зопасность в ночные и вечерние часы, позволяя спать в них с открытыми дверями на балконе. Осенью и зимой их использовали для хранения продуктов и различной домашней утвари.

Обширные сени в прирубе с чуланом и лестницей на чердак заменяли веранду и служили своеобразным подсобным помещением при кухне, где держали различ­ные хозяйственные предметы, а в тёплый период — бочки с водой».

После опустошительного пожара 1879 г., уничтожившего значительную часть городской застройки, появляются новые объёмно-планировочные решения в кон­струкциях жилых домов, планировка которых удовлетворяла интересам крупных домовладельцев. В это время наряду с использованием старых традиционных при­ёмов строились четырёх-шестиквартирные дома с парадным подъездом, неболь­шим вестибюлем и общей лестницей. Да и в ранее применяемые объёмно-плани­ровочные решения вносились существенные изменения. Б. И. Оглы эти измене­ния отмечает следующим образом: «Исчезают развитые объёмы крылец на своеоб­разных консолях, традиционные чердачное помещение и открытый балкон заме­няются стеклянной верандой, устраиваемой по-прежнему во втором этаже приру­ба. На смену глубинной и накладной резьбе приходит пропиловка, которой щедро украшаются не только наличники, но и такие элементы фасада, как карниз, фриз и угловые лопатки. Усложняется и декорируется крыша. При этом рисунок и харак­тер пропиловки уже лишён черт какой-либо определённой художественной направ­ленности, превращая часто фасады в затейливые бонбоньерки». И тем не менее в капитальном жилом строительстве наблюдается известная преемственность от де­ревянных домов предшествующего периода. Это нашло отражение как в объёмно-планировочном решении домов, так и в характере декора.

С начала XX в. архитектура большинства крупных общественных, культовых и жилых зданий характеризуется сочетанием различных псевдо- и неонаправлений, среди которых главенствующее место занимает стиль модерн. Большинство зданий проектировались видными русскими архитекторами, гражданскими инженерами с привлечением известных художников и декораторов. Так, витраж в магазин Мерецкова на Пестеревской улице выполнен во Франции по заказу гражданского архитектора А. П. Артюшкова. Лицо центральной части города наряду с мага­зином Мерецкова определяли такие интересные образцы русского модерна с пре­красными интерьерами, как здания фирмы «Треугольник», Русско-Азиатского банка (архитектор В. Каляновский) на Большой улице, особняк Бревнова на Почтамтской улице и другие.

В градостроительном отношении Иркутск начала двадцатого столетия имел уже достаточно выразительный и своеобразный облик благодаря прекрасному природному обрамлению и живописному силуэту.

Иркутские повествования. 1661 - 1917 годы. В 2 т. / Автор-составитель А. К. Чернигов. Иркутск: "Оттиск", 2003. Т. 1.