Несмотря на то, что время выхода в свет неизбежно повлияло на некоторые выводы и оценки, 5-томное академическое издание «История Сибири с древнейших времен до наших дней», вышедшее в 1968-1969 годах под редакцией академика Алексея Павловича Окладникова, и поныне остаётся авторитетнейшим комплексным исследованием по истории Сибири, являя собой замечательный памятник советской научной мысли.
Присоединение к России народов, населявших Восточную Сибирь, происходило в основном на протяжении первой половины XVII в.; окраинные территории на юге, востоке и северо-востоке Сибири вошли в состав России во второй половине XVII в.; Камчатка и прилегающие к ней острова — в самом конце XVII—первой половине XVIII в.
Присоединение Восточной Сибири началось с бассейна Енисея, прежде всего с его северной и северо-западной части. Во второй половине XVI в. русские промышленники из Поморья стали проникать в Обскую губу и далее по р. Тазу на восток к низовьям Енисея. Промысловое предпринимательство осуществлялось различными путями, которые к началу XVII в.были уже традиционными. Промышленники проходили в указанный район или морским путем (через Югорский Шар, Карское море и полуостров Ямал), или «чрезкаменным» путем (через Урал) в его различных вариантах.45 В 1616—1619 гг. русское правительство, опасаясь проникновения в устье Оби кораблей английских и голландских компаний, запретило пользоваться морским путем, что, впрочем, не нарушило промысловых связей с низовьями Оби и Енисея.46
Промысловое освоение этого района осуществлялось одновременно с освоением более северных арктических областей. Известно, например, что Строгановы основали свою факторию на Новой Земле не ранее середины XVI в.47
Целые поколения поморских промышленников преемственно были связаны с пушными промыслами в Енисейском крае. Их деятельность была начальным этапом в процессе образования там постоянного русского населения и установления тесных взаимоотношений с местным населением. Промышленники основали там многочисленные зимовья и даже «городки», служившие опорно-перевалочными пунктами, устанавливали с местными жителями разнообразные связи - экономические, бытовые, а иногда и родственные. Известно, что в самом начале XVII в. один из родов хантыйских энцев назывался родом Яши Вологжанина.48 В первые десятилетия XVII в. русские промышленники стали энергично осваивать районы по крупнейшим восточным притокам Енисея — Нижней и Подкаменной Тунгуске, а также продвигаться вдоль побережья Северного Ледовитого океана к устью р. Пясины, до северо-восточных берегов Таймыра.49 В первой половине XVII в. мангазейскими промышленниками были основаны на Енисее Дубчесская слобода (1637 г.), Хантайская слобода, выросшая из зимовья (1626 г.), заимки в верховьях Нижней Тунгуски и другие населенные пункты с постоянным населением.
Правительственная деятельность по установлению политического господства началась только на рубеже XVII в. Летом 1600 г. из Тобольска по Оби и Обской губе двинулись к устью Таза первые воеводы кн. М. М. Шаховской и Д. Хрипунов со 150 служилыми людьми. Русские промышленники, стремясь сохранить за собой монопольное право на эксплуатацию местных пушных промыслов, по-видимому, сумели организовать выступление самодийских племен против установления над ними политического господства царского правительства. В бою, происшедшем где-то в районе устья Таза, воеводы потерпели поражение, но все же сумели укрепиться в каком-то промысловом городке. В 1601 г. на берегах Таза был основан город Мангазея, ставший местным административным центром и важнейшим торгово-перевалочным пунктом. Приблизительно до 30-х годов XVII в. в Мангазее зимовало до тысячи промышленников, готовившихся к очередному промысловому сезону и составлявших там подавляющую часть русского населения.
Основную часть коренного населения Мангазейского уезда в это время составляли предки трех современных этнических групп северных самодийцев—нганасанов, тундровых и лесных энцев, предки современных кетов-остяков и предки современных эвенков-тунгусов. Объясачивание этого населения, раздробленного и не имевшего сколько-нибудь прочных племенных организаций, затянулось тем не менее вплоть до 1630-х годов. К 1607 г. на нижнем Енисее были основаны Туруханокое и Енбатское (Инбацкое) зимовья, и ясачный режим был распространен на большинство энецких и остяцких родов.50 Тунгусские родовые объединения, обитавшие к востоку от Енисея, до середины 20-х годов XVII в. ясачного режима практически не знали.
После образования в Мангазее в 1625 г. постоянного гарнизона (100 служилых людей) местные власти, частично опиравшиеся и на промышленников, создали сеть ясачных зимовьев, охватившую весь Мангазейский уезд, и процесс объясачивания коренного населения в нижнем течении Енисея, по Подкаменной и Нижней Тунгуске, на Пясине, Хете и Хатанге к 1634 г. был в целом завершен.51 Только северная группа самодийского населения — юраки (ненцы) вошла в состав ясачного населения с середины XVII в.52
Таким образом, рассматриваемая территория политически вошла в состав Русского государства к моменту, когда пушные промыслы русских промышленников и их экономические связи с местным населением были уже в расцвете. Постоянное промысловое русское население начало складываться в Мангазейском уезде к середине XVII в. По мере удаления на восток основных районов пушных промыслов Мангазея с 30-х годов стала терять свое значение торгово-перевалочного пункта, и ее роль перешла к Туруханскому зимовью в низовье Енисея. Оседавшее там промысловое население, по данным начала XVIII в., концентрировалось в местах, удобных для рыболовства, прежде всего по берегам Енисея ниже Туруханска, заселяло низовья Пясины, Хеты и Хатанги, постепенно осваивая для постоянного жительства прибрежные районы Ледовитого океана. С р. Таза русское население ушло на восток в 60-х годах, и Мангазея была тогда же заброшена. К 1721 г. русское население в Мангазейском уезде насчитывало с женщинами и детьми до 1.5 - 2 тыс. человек.53
Проникновение русских в бассейн среднего течения Енисея началось с XVII в. После основания в бассейне Оби Сургута (1594 г.) и Нарыма (1596 г.), а несколько позже Томска (1604 г.) и Кетска (1602 г.) отряды служилых людей по речным системам Вах-Елогуй, Тым-Сым и по р. Кети вышли к Енисею. Одновременно с основанием Мангазеи в первое десятилетие XVII в. вошли в состав России немногочисленные родовые объединения остяков, а также аринцы, обитавшие вверх по Енисею в районе, где позднее был основан Красноярский острог.54 В это время туда приходили и русские промышленники,55 хотя массовый приток русского населения начался только с середины 1620-х годов. Присоединение этих районов тормозилось противодействием некоторых тунгусских, бурятских, ойратских и киргизских князцов, рассматривавших приенисейское население как подвластное им и беспощадно его разорявших. Тунгусские князцы оказали сопротивление служилым людям при постройке Маковского и Енисейского острогов (1618 и 1619 гг.). Особенно упорно вел борьбу князец Тасей. Однако его непримиримая позиция не встречала поддержки со стороны других представителей родоплеменной тунгусской верхушки.
В 1628 г. на Ангаре в устье р. Рыбной сотник П. Бекетов нанес поражение «немирным» тунгусам и, вероятно, заключил с ними соглашение; тунгусские князцы получили право самостоятельно собирать ясак со своих родоплеменных групп и сдавать его ясачным сборщикам и окончательно присоединились к России.56
Таким образом, присоединение питских, варгаганских и приангарских тунгусов, как и асанов, обитавших по притоку Ангары - р. Тасеевой, произошло на протяжении 20-х годов XVII в.57 К этому времени Енисейский острог становится важным перевалочным центром для русских промышленников, а около него стало развиваться русское сельское хозяйство. Складывавшееся с 1620-х годов постоянное русское население на среднем течении Енисея первоначально концентрировалось вокруг Енисейского острога. До середины XVII в. русские деревни и заимки возникали на основных промысловых и торговых путях, тянувшихся из Западной Сибири через Маковский острог к Енисейскому и от него далее на восток по Ангаре или на север вниз по Енисею.
Во второй половине XVII в. после сооружения в 1669 г. Кемского и Вельского острогов наиболее интенсивно стал заселяться бассейн Кеми и Белой, привлекавший переселенцев «великими и хлебородными» полями, обилием покосов и строевым «красным лесом». Вторым наиболее заселенным районом был район между Енисейском и устьем Ангары и третьим - по нижней Ангаре и ее притоку Тасеевой, от которой к югу тянулись Канские степи. К 1719 г. в Енисейском уезде насчитывалось 120 деревень. Общая численность русского населения уезда к этому времени достигала 18 тыс. человек (мужского и женского пола).58
Подавляющая часть населения всего Енисейского края сложилась в результате стихийного народного переселения; в Мангазейском уезде оно образовалось из русских промышленников. В Енисейском уезде наиболее интенсивное заселение в XVII в. происходило в 1640-х и в конце 1660-х - начале 1670-х годов, т. е. в моменты обострения классовой борьбы в европейской части России. Ссыльные растворялись среди массы русских переселенцев.59
Присоединение к Русскому государству мелких тюркских племенных образований - тубинцев, аринцев, камасинцев, моторцев и других, обитавших в бассейне Енисея южнее Красноярска, затянулось на долгие десятилетия. До конца XVII в. в этом районе шла ожесточенная борьба, вызванная агрессией киргизских князцов, опиравшихся на сильные политические образования, сложившиеся в Западной Монголии, сначала на Алтын-хана, а во второй половине XVII в. - на джунгарских ханов. До 1640 г. она осложнялась вторжениями в бассейн р. Кана сильного бурятского князца Оилана. Агрессия киргизских и бурятских князцов распространялась по Енисею даже на территорию остяцких родов. Упрочение русской государственности в этом районе несло безопасность местному населению от грабительских поборов, препятствовало их физическому уничтожению, обеспечивало распространение земледельческого русского хозяйства. В 1628 г. русские власти после четырехлетней подготовки основали на Енисее Красноярский острог, который в дальнейшем стал основным оплотом русской обороны Енисейского края на юге.
После основания этого острога борьба с киргизскими князцами обострилась и продолжалась до 1642 г. Она сопровождалась чуть ли не ежегодными набегами киргизских отрядов на окрестности Красноярска, осадами самого острога, истреблением и угоном в плен коренного и русского населения, захватом скота и лошадей, уничтожением посевов. Местное население, не раз угонявшееся киргизами или уходившее с ними под давлением их угроз, как правило, всякий раз после воинских успехов красноярских служилых людей стремилось вернуться назад на свои «породные» земли. Только в 1642 г. томские отряды под начальством Н. Тухачевского и красноярцы, возглавлявшиеся М. Кольцовым и С. Коловским, в решительном бою за р. Белый Июс (приток р. Чулыма) нанесли киргизским князцам поражение. Однако в результате этой победы только аринцам и в 1647 г. качинцам удалось окончательно войти в состав России.
Присоединение населения по р. Кану к Русскому государству началось сразу же после постройки Красноярского острога, но в борьбе с тубинскими и бурятскими князцами и отрядами Алтын-хана русским служилым людям удалось укрепиться там только с 1636 - 1637 гг., когда был сооружен Канский острог. После победы над киргизскими князцами красноярские отряды атаманов М. Кольцова и Е. Тюменцева совместно с аринцами, качинцами и канским населением в августе 1645 г. после тяжелого трехнедельного похода на восток где-то «промеж Оки реки» нанесли сокрушительное поражение бурятскому князцу Оилану и принудили его дать «шерть навечно». Спустя семь лет, в 1652 г. красноярское ополчение, состоявшее в основном из ясачных людей (аринцев, качинцев и др.), разбило младших родственников Оилана и окончательно обезопасило бассейн Кана с востока.60 В 1660-х годах киргизские князцы, опираясь на усилившихся джунгарских ханов, в 1667 г. разгромивших Алтын-хана, возобновили войну. Среди них выделялся своей энергией в организации грабительских набегов Ереняк, сын Ишея, одного из инициаторов борьбы с русскими в 1620 - 1640-х годах.
Эта война была наиболее длительной и тяжелой из всех военных столкновений, которые происходили на юге Сибири с кочевыми феодальными образованиями. Киргизские и тубинские князцы стремились не только вернуть под свою власть местное коренное население, искавшее спасение в русском подданстве, но и разорить районы интенсивного русского заселения. На протяжении 60 - 90-х годов XVII в. енисейские и красноярские власти вынуждены были проводить серьезные фортификационные работы, усиливать артиллерию острогов и гарнизон Красноярска. В 1667 г. отряды Ереняка и джунгарского тайши Сенге осадили Красноярск. Такая же осада последовала в 1679 г. В 1673 г. киргизские отряды дошли до Вельского острога (на р. Кеми), где были отбиты героически оборонявшимися казаками во главе с А. Клеопиным.
В 1677 - 1678 гг. тубинцы захватили Канский острог, а затем осадили Тасеевский острог. Однако это не могло остановить русского продвижения в степь. Походы на юг томских и красноярских служилых людей в 1680 и 1682 гг. не имели успеха. Только в 1692 г. красноярский отряд численностью около 750 человек, среди которых было 182 русских добровольца (крестьян и посадских людей) и 87 ясачных людей, под командой B. Многогрешного разгромил тубинских князцов, вторгшихся в Канскую землю. В 1701 г. последовал новый большой поход красноярских, кузнецких и томских служилых людей в степь. Красноярский отряд во главе с С. Самсоновым (728 человек) дошел до устья Абакана, где имел тяжелые бои с киргизами. Решительность и последовательность русского-наступления заставила киргизских князцов искать мира (1701 г.).61 Становилось очевидным, что киргизская и джунгарская агрессия терпела крах, чего не могли не понимать ее инициаторы. Кроме того, джунгарский владетель Галдан (Бошокту-хан), вступивший в войну с маньчжурами из-за Северной Монголии, после ряда блестящих военных успехов был отброшен маньчжурами от Великой Китайской стены, потерпел тяжелое поражение и в 1697 г. погиб. При этих обстоятельствах дальнейшая борьба киргизских князцов с Россией могла расцениваться преемником Галдана - его племянником Цэван-Раптаном как слишком опасная. Поэтому в 1702 г. Цэван-Раптан увел часть енисейских киргизов из Абаканской степи в долину р. Или.62
Оставшееся коренное население, составившее затем основу хакасов, вошло в подданство России. Постройка Абаканского (1707 г.) и Саянского (1709 г.) острогов окончательно обеспечивала безопасность русскому и ясачному населению Енисейского края. Неблагоприятные внешние обстоятельства сильно задерживали сельскохозяйственное освоение Красноярского уезда. На протяжении всего XVII в. русское население осваивало земли южнее устья Ангары по Енисею вплоть до Казачинского порога, где с конца 1630-х годов стали возникать селения. Во второй половине XVII в. там образовался сельскохозяйственный микрорайон с центром в селе Казачинском. К 1700 г. в Красноярском уезде было 42 деревни; расположены они были главным образом на более безопасном правом берегу Енисея, причем только две из них - чуть выше Красноярска.
По данным 1710 г., в Красноярске и его уезде проживало около 8 тыс. человек русского населения.63 Дальнейшее продвижение русских на юг по Енисею в Минусинскую котловину относится к XVIII в.
Освоение русскими нижней и средней части бассейна Енисея было важным этапом в процессе присоединения к России народов Сибири, населявших бассейн р. Лены и Прибайкалья. Присоединение Якутии и Бурятии к России началось почти одновременно, но происходило в своеобразных условиях и имело свои особенности. Впервые в Якутию русские промышленники проникли в начале 20-х годов XVII в. из Мангазеи, по Нижней Тунгуске. На их сведения о богатстве новой «землицы» обратили внимание мангазейские власти. В конце 1620-х годов во время похода C. Навацкого по Нижней Тунгуске далее на восток был отправлен небольшой отряд служилых людей во главе с А. Добрынским и М. Васильевым и проводником промышленным человеком Алимпом Тефиловым Лупачко. Есть указание, что этот отряд дошел до р. Алдана.
По данным, привезенным участниками этого похода, мангазейский воевода А. Ф. Палицын составил в 1632 г. записку о путях на «великую реку» и в 1633 г. передал ее в Москве в приказ Казанского дворца. Чуть раньше, в 1629 - 1630-х годах, енисейский воевода С. И. Шаховской на основании материалов, собранных енисейскими служилыми людьми (М. Перфильевым, П. Бекетовым) в 1627 - 1629 годах во время походов вверх по Ангаре, в свою очередь составил «роспись имянную рекам и новым землицам и князцом», в которой уделил внимание более южным путям с Енисея на Лену.64 Еще до возвращения отряда Добрынского из Енисейска через Ангару на Лену прошли отряды служилых людей В. Бугра (1628 г.) и И. Галкина (1630 г.), а из Мангазеи - отряд П. Юрлова и С. Ефремова (1629 - 1630 гг.). Наибольшую энергию проявил атаман Галкин, который достиг Якутской земли весной 1631 г. После ряда столкновений с якутскими князцами он дошел до Алдана.
Летом того же года ему на смену прибыл из Енисейска стрелецкий сотник П. Бекетов. Первоначально тойонская знать попыталась отстоять исключительное право на эксплуатацию своих сородичей и активно выступала против отрядов служилых людей, начавших объясачивание местного населения. В 1632 г. Бекетов поставил на Лене острог «против якуцкого князца Мымакова улуса и меж иными многими улусами среди всей земли» и начал посылать служилых людей для сбора ясака в различные районы Якутии (вниз по Лене в «Жиганы», на Вилюй, Алдан, Олекму). Галкин, вновь прибывший в Якутию в 1633 г. на смену Бекетову, в 1634 г. перенес острог с низменного берега на более удобное место, но не изменил местоположения этого опорного пункта «на многих на больших дорогах в ыные землицы».
Острог по-прежнему часто страдал от половодья. Поэтому в 1643 г. по распоряжению воеводы П. Головина он был перенесен на Эюков луг, расположенный в 70 верстах от старого острога вверх по Лене. Новый острог был назван Якутским.65 В конце 1633 г. якутские князцы, по-видимому, извещенные о выступлении бурятских князцов против русских отрядов, попытались объединиться. В январе 1634 г. отряды кангаласцев, катулинцев, бетунцев и других родов, численностью до тысячи человек, нанесли поражение отряду Галкина в количестве 50 человек и около двух месяцев осаждали его в Ленском остроге. Противоречия среди родоплеменной верхушки привели к распаду их объединения.66 В 1636 г. некоторые якутские князцы во главе с кангаласцами и бетунцами вновь начали активную борьбу, опять осадили Ленский острог и снова потерпели неудачу. Служилые люди под началом Ивана и Никифора Галкиных перешли в наступление и после ожесточенного штурма овладели острожками кангаласцев.
В те же годы (1634 - 1638) прибывший из Тобольска через Мангазею Воин Шахов объясачил местное население на Вилюе. Эта борьба, в которую были втянуты и рядовые улусные люди, отнюдь не отражала всей сути процесса присоединения Якутии к России. Отряды русских служилых людей были настолько немногочисленны, что, несмотря на превосходство в вооружении, практически не могли установить контроль над местным населением. Даже наиболее крупные отряды Галкина, Бекетова и Шахова состояли из 30 - 50 человек. Далеко не все якутские роды принимали участие в борьбе. Ее обострение сплошь и рядом объяснялось межплеменной рознью, стремлением отдельных князцов использовать русские отряды в междоусобных распрях.
В 1634 г., например, во время выступления кангаласцев и поддерживавших их других князцов против Галкина борогонский тойон Логуй перешел на сторону русских. При вторичном выступлении в 1636 г. кангаласцы направили свой удар прежде всего против Логуя. Тогда же отряд Д.Копылова объясачил алданских якутов при активной поддержке мегинцев и кангаласцев. Неудачи якутских князцов показали сложность борьбы с русскими служилыми людьми, но она не была основной причиной прекращения их сопротивления: во время восстания 1642 г. якуты быстро уничтожили отряды ясачных сборщиков, по численности не уступавшие отрядам, действовавшим в Якутии в 1630-х годах. Большая часть якутского населения быстро убедилась в выгодности мирных связей с русским населением, пришедшим в Якутию, - промышленниками и торговыми людьми. При всех «неправдах», чинимых русскими промышленниками, неэквивалентном обмене, вооруженных столкновениях на промыслах выгоды от контакта с ними были главным стимулом, ускорявшим присоединение Якутии к России. Русские промышленники, впервые проникшие в Якутию, и в дальнейшем, как правило, опережали отряды служилых людей.
Уже к началу 1630-х годов, т. е. в момент расцвета пушного предпринимательства на Енисее, в Якутию стали приходить сотни русских промышленников. До официального установления в Якутии воеводской власти на Лене широко развернули свою деятельность крупнейшие «дома» первостатейного русского купечества. Например, приказчики гостя Н. Светешникова организовывали промыслы на Лене уже в 1631 - 1632 гг., располагая для этого огромными средствами.67 Знаменитый Е. Хабаров свою предпринимательскую деятельность на Лене начал, по его словам, тогда же, в 1632 г.68 Вывоз на «Русь» якутской пушнины в огромном количестве начался в 1635 - 1637 гг.69 Таким образом, наиболее серьезные столкновения между князцами и служилыми людьми не отразились на начале расцвета русских пушных промыслов в Якутии. В1630 - 1640-х годах приток русского населения в Якутию был более сильным, чем в последующие десятилетия XVII в.
В 40-х годах его численность равнялась уже десятой части численности коренного населения; оно составило основу сложившегося позднее русского старожильческого населения Якутии. В 1650-х годах в Якутии вместе со служилыми людьми находилось от 1.5 до 2 тыс. русских людей.70 Через Якутск в эти годы проходило ежегодно свыше тысячи промышленников. Соперничество фактически самостоятельных в своих действиях отрядов ясачных сборщиков, которое приводило в некоторых случаях к взиманию ясака по два-три раза в год, к грабежам, «насильствам» и вооруженным столкновениям, ускорило установление на Лене воеводской власти. В 1641 г. в Якутию прибыл первый воевода стольник П. П. Головин. Образование Якутского воеводства завершало начальный этап процесса присоединения Якутии к России.
Основная масса якутов, вошедших в состав России в 1632 - 1636 гг., проживала компактным массивом в центральной части Якутии по обоим берегам Лены.71 Присоединение других групп якутского населения и юкагиров на севере и северо-востоке, а также тунгусского населения, обитавшего на востоке, в областях, прилегающих к Охотскому морю, было связано в основном с тем же процессом промыслового предпринимательства. Оно затянулось до середины XVII в. и было ознаменовано замечательными географическими открытиями русских промышленников и служилых людей, часто поднимавшихся в поход «своей мочью», т. е. на свои средства.
В 1633 г. русские служилые и промышленные люди во главе с И. Ребровым и М. Перфильевым впервые вышли по Лене к Ледовитому океану. Следуя далее на восток морским путем, они достигли устья Яны, а затем Индигирки и открыли Юкагирскую землю. Одновременно через Верхоянский хребет была открыта сухопутная дорога к верховьям Яны и Индигирки (С. Харитонов, П. Иванов).72 Вслед за тем возникли Верхоянское (1638 г.) и Нижнеянское (1642 г.) зимовья на Яне, Подшиверское (1639 г.), Уяндинское (1642 г.) и Олюбенское (1641 г.) на Индигирке, Алазейское (1642 г.) на Алазее. В 40-х годах русские землепроходцы М. Стадухин и другие проникли на Колыму и основали Средне- (1643 г.), Нижне- (1644 г.) и Верхне-Колымское (1647 г.) зимовья. Н
аконец, к 1648 г. относится знаменитый морской поход С. И. Дежнева и Ф. А. Попова, в результате которого русские мореходы впервые обогнули крайнюю северо-восточную оконечность Азиатского материка, открыли пролив, разъединяющий его с Америкой, и прошли им в Тихий океан. Выброшенные на берег, они добрались до устья Анадыря и основали в 1649 г. здесь зимовье. В 1650 г. на Анадырь сухопутным путем прошли с Колымы М. Стадухин и С. Мотора. Эти замечательные экспедиции отражали общее направление промыслово-предпринимательского движения, которое в 40-х годах стало охватывать новые северо-восточные районы. В 1640 - 1650-х годах значительная часть промышленных и торговых людей сосредотачивалась именно на северных реках.
В 1643 г. на Оленеке их было не менее 156 человек, в Китайском зимовье в низовьях Лены - 461. В 1647 г. па Колыме, где собралось 396 промышленников, состоялась ярмарка. В 1652 г. с Индигирки был отпущен на промыслы и в Якутск 141 человек.73 Коренное население (юкагиры и якуты) бассейнов Яны, Индигирки, Алазеи, Колымы и Анадыря было охвачено ясачным сбором приблизительно с 1635 г. В общем же объясачивание продолжалось до середины XVII в. Продвижение от Лены на восток на территории, населенные в основном тунгусскими и отчасти якутскими племенами, и к берегам Охотского моря началось еще в процессе присоединения Якутии в 1630-х годах. Впервые к берегам Охотского моря вышел служилый человек И. Москвитин с группой казаков, входивших в состав томского отряда Д. Копылова. Москвитин был отправлен Копыловым из основанного им на Алдане Бутальского зимовья в 1638 - 1639 гг. Следуя по рекам Мае и Улье, он вышел к Охотскому побережью.74
На побережье Охотского моря Москвитин основал зимовье в устье р. Ульи. Из-за климатических и природных условий на большей части территории Якутии русское освоение носило преимущественно промысловый характер. С упадком соболиных промыслов русские промышленники на протяжении второй половины XVII в. стали уходить из Якутии. Однако на дальних реках в наиболее выгодных для зверового и рыбного промыслов районах стали оседать отдельные группы промышленников, которые уже к концу XVII в. образовали на Анадыре, Колыме, в низовьях Лены и Оленека постоянное русское население.75
В начале 1640-х годов русскими были выявлены в Якутии районы, в которых было возможно ведение сельского хозяйства. Приблизительно с середины XVII в. и на протяжении его второй половины в устье Олекмы, около Якутска, на среднем течении Амги, в устьях Витима и Пеледуя появились русские пашни, имевшие впоследствии существенное влияние на хозяйство якутов.76 С населением крайнего северо-востока и Камчатки (чукчи, коряки, эскимосы, ительмены, курильские айны) впервые вошли в соприкосновение якутские казаки и промышленники. Некоторые группы коряков и ительменов (камчадалов) стали платить ясак уже в конце XVII в. Первые группы русских стали проникать к северным берегам Охотского моря (Гижигинской и Пенжинской губам) с середины XVII в., но только в 1697 - 1699гг. В. В. Атласов прошел весь Камчатский полуостров и составил его географическое и этнографическое описание. Почти тогда же начались попытки русских торговцев «со многими товарами» пройти в «новую Камчадальскую землю».77
Во втором десятилетии XVIII в. в результате плаваний И. П. Козыревского (1711 - 1713 гг.), Филькеева и Татаринова (1720 - 1721 гг.) и других русских служилых людей были присоединены к России Курильские и Шантарские острова. Чукчи и азиатские эскимосы окончательно приняли русское подданство в конце XVIII в.78 Присоединение Бурятии к России, начавшееся также в конце 20-х годов XVII в., осложнялось внешними обстоятельствами. Бурятские князцы подчинили себе часть ангарских эвенков и даже стремились овладеть приенисейским тюркским населением. В свою очередь буряты подвергались постоянным набегам монгольских и ойратских феодалов. Широкие слои бурятского населения безусловно были заинтересованы в союзе с русскими, чтобы с их помощью оградить себя от постоянных грабительских вторжений более сильных южных соседей, а также расширить торговые связи. Той же позиции придерживалась и значительная часть бурятских князцов.
Однако они не желали терять своих данников и противились их включению в общую систему ясачных отношений, устанавливаемую русскими властями. Межплеменная рознь среди бурят усложняла обстановку, что использовали ойратские и монгольские феодалы. Поэтому присоединение Западной Бурятии затянулось до середины XVII в.79 Первые попытки проникнуть по Ангаре в Бурятию были предприняты в 1625 - 1627 гг. из Енисейска. Атаманам В. Тюменцу и М. Перфильеву не удалось преодолеть Шаманских порогов, но они собрали интересные данные о Бурятской земле, ее богатствах, внутриполитическом положении и торговых связях. По словам Перфильева, Братская земля многолюдна, богата соболями, бобрами и скотом и «бухарских товаров, дорогов и киндяков и зенденей и шелков... много, а серебра де добре много, а коней и коров, и овец и велбудов (верблюдов, - Авт.) бесчисленно, а хлеб пашут ячмень и гречу, и ждут брацкие люди к себе ... государевых служилых людей, а хотят тобе, великому государю, брацкие люди поклонитися и ясак платить и служилыми людьми торговати».80 Бекетов, впервые прошедший в 1628 г. в Западную Бурятию к окинским, а затем усть-удским бурятам, был встречен там миролюбиво и получил ясак. Однако насилия отрядов Я. Хрипунова и красноярских казаков, последовавших в Бурятию в 1629 г., вызвали противодействие местного населения.
В ходе основания Ленского (Илимского, 1630 г.) и Братского (1631 г.) острожков и расширения ясачного обложения позиция бурятских князцов начала меняться, несмотря на стремление русской администрации опереться именно на бурятскую родоплеменную верхушку. В этот момент бурятские князцы, с которых русские власти стали требовать уплаты ясака в полном объеме, сумели удержать под своим влиянием зависимых от них тунгусов и выступили против русских отрядов. В 1634г. они сумели одержать победу над отрядом Д. Васильева и сожгли Братский острог. Посланный из Енисейска в 1635 г. Н. Радуковский с отрядом в 100 человек восстановил острог в устье р. Оки, но в 1638 г. «братские» князцы вновь «учинились непослушны».81 Однако в это время князцы начали постепенно терять связи со своими тунгусскими данниками, а улусные буряты стали устанавливать постоянные мирные отношения с русскими. Ленский волок с середины 30-х годов XVII в. был основной дорогой в Якутию, по которой ежегодно проходили сотни русских промышленников и «гулящих» людей, пришедших непосредственно из-за Урала, а также русских крестьян, переселявшихся далее на восток из более западных областей Сибири.
Некоторые из них оставались в Бурятии и основывали там земледельческие поселения. Наиболее успешно русское земледелие стало развиваться около Братского острога, где были «места прямые пашенные теплые». До 1652 г. в Илимском крае (Нижне- и Верхне-Илимские, Усть-Кутская, Усть-Киренская, Орленская, Тутурская волости) поселился 121 русский крестьянин.82 После поражения князца удинских бурят Оилана и основания в 1648 г. для защиты от набегов монгольских феодалов Удинского острога бурятское и тунгусское население западных районов Прибайкалья все более и более общалось с русскими и в хозяйственном отношении. Бурятское население районов, прилегающих непосредственно к Байкалу, вошло в контакт с русскими с начала 1640-х годов, когда в верховьях Лены был основан Верхоленский острог (1641 г.). Некоторые верхоленские и ольхонские бурятские князцы пытались сохранить свое исключительное право на эксплуатацию улусного населения,83 однако в целом бурятское население само предлагало «мириться» и выплачивало ясак.
Сразу же после постройки Верхоленского острога окрестные буряты уплатили значительный ясак, а в 1643 г. прибайкальские буряты-хоринцы и батулинцы предложили ясак при первом же появлении отряда Курбата Иванова. Серьезные конфликты произошли у верхоленских бурят со служилыми людьми в 1644 - 1647 гг. Основной причиной обострения отношений было самоуправство атамана В. Колесникова, посланного из Енисейска со служилыми людьми «проведывать пути» за Байкал. В конце 1644 г. возмущенные буряты осадили Верхоленский и Осинский остроги и направили Удар на сельскохозяйственные русские поселения. В развернувшейся борьбе служилые люди отстояли остроги благодаря помощи, присланной из Ленского острога.84
В 1654 г. в устье р. Унги на Ангаре Д. Фирсовым был построен Балаганский острог.85 В 1661 г. на правом берегу Ангары Яковом Похабовым был построен Иркутский острог, спавший административным центром Иркутского уезда и важным торговым пунктом Восточной Сибири.86 Постройка этих опорных пунктов ускорила присоединение ангарских бурят к России и содействовала укреплению безопасности всего бурятского населения. С середины XVII в. западномонгольские феодалы стали усиливать набеги на бурятские земли, что ускорило окончательное вхождение всего западнобурятского населения в состав России. Этот факт имел огромное значение для дальнейшей истории бурят и развития их культуры. С 1672 по 1735 г. число верхоленских бурят возросло более чем вдвое.87
С продвижением русских в Прибайкалье стало развиваться земледелие. Первые опыты по заведению пашен относятся к 1630-м годам. Во второй половине XVII в. в Прибайкалье по мере образования русского постоянного населения образовался ряд земледельческих микрорайонов с центрами в Илимске, Иркутске, Братском, Усть-Кутском, Киренском, Верхоленском, Балаганском острогах, Нижне- и Верхне-Илимских, Тутурской, Бирюльской и других слободах и волостях.88 По росписи сибирских городов 1701 г., на юге Якутии, в Илимском и Иркутском уездах насчитывалось более 950 крестьян дворовладельцев.89 Первые сведения о Забайкалье и племенах, там проживающих, довольно рано стали известны русским.
В 1638 г. из Енисейска был послан отряд служилых людей во главе с М. Перфильевым для «проведывания» «новых землиц» по Витиму. Из Олекминского острожка Перфильев в 1639 г. прошел по Лене до Витима и поднялся вверх по нему до устья р. Ципы. От местных тунгусов служилые люди собрали интереснейшие сведения о племенах, обитавших в верховьях Витима и по Амуру. По их словам, по Амуру жили «многие даурские пашенные люди».90 В дальнейшем русские стали проникать в Забайкалье с севера, из Якутии, и с запада, из Енисейского уезда. Попытки Е. Бахтеярова в 1641 г. выйти в Приамурье по Витиму, а А. Маломонка - по Алдану не удались.91
В 1643 г. отряд промышленников и служилых людей С. Скороходова прошел вдоль берегов Байкала и вышел к р. Баргузин, где и погиб в столкновении с тунгусами.92 В начале 1640-х годов в Енисейске были известны пути даже в Приамурье - через Байкал, далее по р. Баргузин, на Еравнинское озеро и далее к Шилке.93 Безусловно, что именно этими данными руководствовались отряды В. Колесникова и И. Похабова (1644 г.), ушедшие за Байкал вместе с промышленными людьми. В 1645 - 1647 гг. они установили в Забайкалье мирные контакты с бурятским и тунгусским населением и монгольскими князцами, стремившимися распространить свою власть на местное население. Похабов и посланец Колесникова Я. Кулаков в 1646 - 1647 гг. завязали даже мирные сношения с сильным монгольским Цецен-ханом.94
В дальнейшем монгольские ханы, весьма заинтересовавшиеся дипломатическими и торговыми связями с Россией, как правило, избегали серьезных столкновений с русскими и не препятствовали присоединению к России забайкальских бурят и тунгусов. Быстрота, с которой происходило присоединение забайкальского населения к России, объяснялась прежде всего стремлением восточных бурят и значительной части тунгусов получить защиту от набегов монгольских феодалов и расширить торговые связи с русскими. Уже к середине XVII в. в Забайкалье находились значительные партии русских промышленников. В 1647 г. был основан Верхне-Ангарский острог.
В 1648 г. Галкин построил на р. Баргузин Баргузинский острог и привел в русское подданство тунгусское население, жившее в верховьях Витима, у озер Еравнинских и Буженай и по р. Маме; в 1652 г. возник Баунтовсккй острог. На следующий год сотник П. Бекетов поднялся вверх по р. Селенге; на водоразделе рек Хилка и Ингода и озера Иргень он основал Иргенский острог, а затем отправил казачьего десятника Урасова в устье р. Нерчи, где был основан Нерчинский острог. Еще раньше, в 1650 - 1651 гг. впервые был собран ясак с населения, обитавшего на р. Шилке.95 В 1658 г. был построен Телембинский острог, затем Кучидский (1662 г.), а в 1666 г. - Удинский и Селенгинский. Все эти остроги образовали сеть укреплений, которые защищали Забайкалье от внешних набегов и содействовали хозяйственному освоению этого района русским населением. Путь на Амур (с Алдана) был обследован экспедицией Василия Пояркова (1643 - 1646 гг.). Он с Алдана прошел по Учуру, Гоному и далее через волок к рекам Брянде и Зее, а затем вниз по Амуру, где после зимовки в «земле гиляков» совершил морское плавание вдоль Охотского побережья к устью р. Ульи; оттуда он вернулся в Якутск. Этот поход, давший много сведений об Амуре и жившим на его берегах населении, не повлек за собой присоединения Приамурья к России. Другой путь (до устья Аргуни) был разведан Семеном Косым и другими промышленными людьми. Гораздо большее значение в дальнейшем имел путь на Амур с Олекмы по Тугирскому волоку, обследованный в 1647 - 1648 гг. служилыми людьми Василием Юрьевым и Алексеем Оленем.96 Этим путем воспользовался в 1649 г. известный землепроходец и «опытовщик» Е. П. Хабаров-Святицкий. Его поход, материально поддержанный якутским воеводой Д. Францбековым, привлек много «охочих» людей и завершился официальным присоединением Приамурья к России. Е. П. Хабаров прошел из Якутска по Олекме и на протяжении 1650 - 1653 гг. находился со своим отрядом на Амуре.
Независимые даурские князцы оказали Е. П. Хабарову сопротивление. Столкновения с ними нанесли хозяйству местного населения урон, который был весьма усугублен вторжением маньчжурских войск на Амур в 1652 г. Известия о богатстве Даурской земли вызвали сильнейший колонизационный поток русского населения из других областей Восточной Сибири на Амур (Енисейского и Прибайкальского краев). Переселение на Амур русских промышленников, «гулящих» людей и пашенных крестьян, стремившихся уйти от феодального гнета в новые земли, было важнейшим последствием похода Е. П. Хабарова, имевшим для судеб приамурского населения огромное значение. Первые партии переселенцев начали появляться на Амуре уже в начале 50-х годов. Одновременно русское правительство приняло решение установить в Приамурье свою администрацию, центром которой в 1658 г. стал Нерчинский острог. Маньчжурской династии Цин путем военного выступления удалось задержать в 50-х годах XVII в. распространение русской колонизации по Амуру и спровоцировать выступление коренного населения в районе р. Шилки. Однако в 60-х годах маньчжурские войска, насильственно переселившие в долину р. Сунгари дауров и дючеров, ушли с Амура, и русское население возобновило сельскохозяйственное освоение опустевших приамурских земель от Нерчинска до Албазина и устья р. Зеи. Наиболее крупный сельскохозяйственный район возник вокруг Албазинского острога, основанного в 1665 г. русским населением, пришедшим туда под руководством Н. Черниговского после восстания в Илимском уезде. Таким образом, присоединение Забайкалья и Приамурья (до устья р. Зеи) завершилось в 60-х годах XVII в. С конца 70-х и на протяжении 80-х годов положение в Забайкалье и в Приамурье вновь осложнилось в результате активизации агрессивной политики маньчжурской династии Цин. В 80-х годах русскому населению пришлось вынести тяжелую борьбу с маньчжурскими войсками на Амуре, особенно около Албазина, и с монгольскими отрядами в Забайкалье, прежде всего около Селенгинского острога.
Решительная позиция бурятского и тунгусского населения, выступившего совместно с русскими в защиту своих «породных» земель, в большой степени помогла русским властям организовать оборону Забайкалья и добиться заключения Нерчинского мирного договора (1689 г.). В то же время, спасаясь от маньчжурского ига и кровавой междоусобной борьбы халхских и ойратских феодалов, монгольское население начало уходить в пределы России.97 Угрозы русским поселениям в Забайкалье и на Амуре со стороны маньчжур требовали серьезных оборонительных мероприятий и сосредоточения военных сил. Поэтому служилые люди в Забайкалье и Приамурье в XVII - начале XVIII в. составляли значительную часть населения.98 Вместе с тем с первых шагов русских в Забайкалье и Приамурье началось мирное земледельческое освоение края. Его осуществляли «всяких чинов люди», бежавшие от феодального гнета из других районов страны, ссыльные и переводные крестьяне и посадские люди и, наконец, служилые люди, среди которых земледельцы составляли заметную прослойку.
Сельскохозяйственное освоение края началось и развивалось по пути главного направления русского продвижения в Забайкалье и на Амур. Первые пашни в Забайкалье возникли в районе Баргузинского и Кабанского острогов, в Кударинской степи и в Ильинской слободе на Селенге. Уже в 50-х годах XVII в. появились пашни по рекам Шилке и Нерче, в 60-е годы - в районе Албазина. К началу 80-х годов русские земледельческие поселения продвинулись до впадения р. Зеи в Амур. Одновременно развивались поселения на пути от Байкала до Албазина, особенно в районе Нерчинского острога. По условиям Нерчинского договора русским поселенцам на Амуре пришлось покинуть часть освоенной ими территории. Однако этот договор, задержав дальнейшее продвижение земледелия на восток, искусственно ограничив его верховьями Амура, не уничтожил и не остановил его развития. По подсчетам В. И. Шункова, площадь десятинной пашни под Нерчинском (в основном очаге верхнеамурского земледелия) с 1685 по 1714 г. увеличилась в 16 раз. Наличие этого верхнеамурского гнезда русского земледелия в течение всего XVIII в. позволило позднее (в XIX в.), в условиях изменившейся политической обстановки, приступить к развертыванию земледелия на всем течении Амура.99
Присоединение Сибири к Русскому государству было не только политическим актом. Русские землепроходцы в XVII в. не только вышли к берегам Тихого океана и «привели... под высокую государеву руку» большую часть современной территории Сибири, но они заселили и первично освоили ее. Уже в ходе присоединения Сибирь становилась и по составу населения и экономически органической частью Русского государства. Заселение русскими Восточной Сибири, так же как и Западной, проходило с севера на юг. В XVII в. русское постоянное население освоило главным образом таежные районы. Рост населения шел в Восточной Сибири менее интенсивно, чем в Западной.
По данным росписи сибирских городов 1701 г., в Восточной Сибири насчитывалось до 7 тыс. семей русских, тогда как в Западной Сибири - около 18 тыс. (всего приблизительно 80 - 100 тыс. человек мужского пола). В начале XVIII в. оно продолжало интенсивно расти. По табелю Сибирской губернии 1710 г., в пределах собственно Сибири (без Кунгура, Яренска, Соли-Камской, Чердыни, Кайгородка и Вятки) проживало всего 312872 человека русских, из них 157040 душ мужского пола и 155832 души женского пола (246 963 человека в Западной Сибири и 65 909 человек в Восточной Сибири).100 Процент ссыльных среди этого населения был ничтожным. По первой ревизии (1719 г.) в целом население всей Сибири насчитывало 241 тыс. душ мужского пола. Из этого количества 72 тыс. душ приходилось на аборигенное ясачное население и 169 тыс. - на русское население. Как видно, в конце первой четверти XVIII в. не менее 70% населения Сибири составляли русские поселенцы.101
Вхождение Сибири в состав России, причем в относительно короткое время, объяснялось не только политикой феодального русского правительства, направленной на захват новых территорий и расширение сферы грабежа, не только устремлениями русского купеческого капитала, но и устанавливавшимися многообразными хозяйственными связями между сибирскими народами и переселяющимися на восток значительными массами русского населения. Как правило, присоединение различных районов Сибири находилось в прямой зависимости от интенсивности русской народной колонизации, заселения и хозяйственного освоения русскими переселенцами сибирской земли. Необходимость борьбы с набегами более сильных соседей, стремление избежать межплеменных распрей, потребность в экономических связях в свою очередь побуждали сибирские народы к объединению с русским народом. Таким образом, процесс присоединения Сибири к Русскому государству был явлением многосторонним, обусловленным целым рядом обстоятельств исторического развития русского и сибирских народов.
44 См.: Ю. С. Булыгин. Присоединение Верхнего Приобья к России и заселение его русским крестьянством в XVIII в. Томск, 1965. (Рукопись дисс. на соиск. уч. ст. канд. ист. наук).
45 С. В. Бахрушин. Пути в Сибирь в XVI—XVII вв. Научные труды, т. III, ч. 1, М., 1955, стр. 72—120.
46 В. А. Александров. Русское население Сибири XVII—начала XVIII в. (Енисейский край). М., 1964, стр. 24, 25.
47 А. А. Введенский. Дом Строгановых, стр. 52—58; М. И. Белов. Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX в. В кн.: История открытия и освоения Северного морского пути, т. I. М., 1956, стр. 106—127.
43 Б. О. Долгих. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. М., 1960, стр. 130, 133.
49 А. П. Окладников. Русские полярные мореходы XVII века у берегов Таймыра. М.—Л., 1948; Исторический памятник русского арктического мореплавания XVII века. Сборник статей, Л.—М., 1951.
50 В. А. Александров. Русское население Сибири XVII—начала XVIII в., стр. 16—18.
51Б. О. Долгих. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в., стр. 121—124.
52 Там же, стр. 120; В. А. Александров. Русское население Сибири XVII— начала XVIII в., стр. 23, 24.
53 В. А. Александров. Русское население Сибири XVII—начала XVIII в., гл. 3.
54 Б. О. Долгих. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в., стр. 223; В. А. Александров. Русское население Сибири XVII—начала XVIII в., стр. 34.
55 Л. П. Потапов. Происхождение и формирование хакасской народности. Абакан, 1957, стр. 24.
56 В. А. Александров. Русское население Сибири XVII—начала XVIII в., стр. 40; А. П. Окладников. Очерки из истории западных бурят-монголов (XVII—XVIII вв.). Л., 1937, стр. 34, 35.
57 Б. О. Долгих. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в., стр. 191—204. .
58 В. А. Александров. Русское население Сибири XVII—начала XVIII в.. стр. 92—119.
59 Там же.
60 С. В. Бахрушин. Очерки по истории Красноярского уезда в XVII в. Научные труды, т. IV, М., 1959, стр. 40—44; В. А. Александров. Русское население Сибири XVII—начала XVIII в., стр. 47—52.
61 В. А. Александров. Русское население Сибири XVII—начала XVIII в., стр. 52—58; С. В. Бахрушин.. Енисейские киргизы в XVII в. Научные труды, т. III, ч. 2, М., 1955, стр. 209—224; Л. П. Потапов. 1) Происхождение и формирование хакасской народности, стр. 68; 2) Краткие очерки истории и этнографии хакасов (XVII—XIX вв.). Абакан, 1952, стр. 51; В. А. Ватин. Минусинский край в XVIII веке. Этюд по истории Сибири. Минусинск, 1913, стр. 19—21.
62 И. Я. 3латкин. История Джунгарского ханства, стр. 329, 330.
63 В. А. Александров. Русское население Сибири XVII—начало XVIII в.,, стр. 96, 113—117.
64 А. И. Андреев. Очерки по источниковедению Сибири, вып. 1. XVII век. М.—Л., 1960, стр. 20; С. В. Бахрушин. 1) Пути в Сибирь в XVI—XVII вв. Научные труды, т. III, ч. 1, М., 1955, сгр. 121; 2) Андрей Федорович Палицын. Там же, стр. 192.
65 История Якутской АССР, т. II. М., 1957, стр. 31—32; Ф. Г. Сафронов. Русские крестьяне в Якутии (XVII—начало XX в.). Якутск, 1961, стр. 19—20.
66 О. В. И о н о в а. Из истории якутского народа. Якутск, 1945, стр. 67—72; Якутия в XVII в. Очерки. Якутск, 1957, стр. 31—35.
67 В. А. Александров. Русские промышленники в Якутии до образования Якутского воеводства (1641 г.). Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран. Сб. статей к 70-летию академика М. Н. Тихомирова, М., 1963; И. С. Г у р в и ч. Русские на северо-востоке Сибири в XVII в. Сибирский этнографический сборник, V, М., 1963; С. В. Бахрушин. Исторические судьбы Якутии. Научные труды, т. III, ч. 2, М.,. 1955, стр. 29; Якутия в XVII в., стр. 19.
68 Ф. Г. Сафронов. Ерофей Хабаров — зачинатель земледелия на Лене. Уч. зап. Якутск, гос. пед. инст., вып. IV, 1955, стр. 78, 79.
69 В. А. Александров. Русское население Сибири XVII—начала XVIII в..
стр. 225, 226.
70 И. С. Гурвнч. Русские на северо-востоке Сибири в XVII в., стр. 74, 75, 77. 71 О их составе см.: Б. О. Долгих. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в., стр. 353 и сл.
72 Якутия в XVII в., стр. 52; ЦГАДА, СП, стлб. 303, лл. 119—124.
73 И. С. Г у р в и ч. Русские на северо-востоке Сибири в XVII в., стр. 75, 76.
74 Н. Н. Степанов. Русские экспедиции на Охотском побережье в XVII веке и их материалы о тунгусских племенах. Уч. зап. Ленингр. гос. пед. инст. им. А. И. Герцена, т. 188, 1959, ист. науки, стр. 185—216; Якутия в XVII в., стр. 62—64.
75 И. С. Г у р в и ч. Русские на северо-востоке Сибири в XVII в., стр. 82—90.
7б Ф. Г. Сафронов. Русские крестьяне в Якутии (XVII—начало XX в.),
стр. 13—30.
77 ЦГАДА, СП, кн. 1328, л. 37.
78 Б. О. Долгих. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в., стр. 549 и сл.
79 А. П. Окладников. Очерки из истории западных бурят-монголов; Е. М. 3 а л к и н д. Присоединение Бурятии к России. Улан-Удэ, 1958, стр. 15 и сл.
80 ЦГАДА, СП, стлб. 12, лл. 88—90.
81 А. П. Окладников. Очерки из истории западных бурят-монголов, стр. 44—82.
82 В. Н. Шерстобоев. Илимская пашня, т. I. Иркутск, 1949, стр. 244.
83 ЦГАДА, СП, стлб. 274, лл. 54—76; стлб. 402, ч. II, лл. 158—171.
84 Там же, стлб. 130, лл. 485—488; стлб. 222, лл. 325—328; стлб. 241, лл, 146— 173; стлб. 244, лл. 123—126; стлб. 274, лл. 54—61, 338—352, 474—480; стлб. 290, лл. 28—35; стлб. 303, лл. 68, 69, 109—116.
85 История Бурят-Монгольской АССР, т. I. Улан-Удэ, 1954, стр. 95.
86 А. Н. Копылов. О дате основания Иркутска. История СССР, 1960, № 5, стр. 165—166.
87 Е. М. 3 а л к и н д. Присоединение Бурятии к России, стр. 35—38; Б. О. Долгих. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в., стр. 284, 285.
88 В. И. Ш у н к о в. Очерки по истории земледелия Сибири, стр. 163 (карта).
89 ЦГАДА, СП, кн. 1354, лл. 323 об.—324, 335, 349 об.
90 ЦГАДА, СП, стлб. 75, лл. 633—642; стлб. 226—228. л. 299.
91 Б. О. Долгих. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в., стр. 579.
92 История Бурят-Монгольской АССР, т. I, стр. 96; ЦГАДА, СП, стлб. 130, лл. 477—484.
93 ЦГАДА, СП, стлб. 136, лл. 716—718.
94 Е. М. 3 а л к и н д. Присоединение Бурятии к России, стр. 46 и сл.; ЦГАДА, СП, стлб. 226—228, лл. 258—283.
95 ЦГАДА, СП, кн. 288, лл. 1-8.
96 Якутия в XVII в., стр. 64—66.
97 История Бурят-Монгольской АССР, т. I, стр. 99—101; Е. М. 3 а л к и н д. Присоединение Бурятии к России, стр. 60 и ел.
98 В И Ш у н к о в. Очерки по истории земледелия Сибири, стр. 187.
99 Там же, стр. 194—197, 205, 206.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
